- Хм… Метров тридцать, не больше. Говоришь, одно ранение в руку? Да с такого расстояния из него дуршлаг должны были сделать! Чо за туфту он нам гонит?
- Разберёмся, Василич. Может, в него никто и не целился. Кто он такой? Им Громов был нужен.
- Это полное свинство с его стороны - дважды становится потерпевшим в нашем районе. Черт! И ведь знал, падла, кто такой зуб на него заточил. Ну что ему мешало исповедаться перед нами?
- Наверное, не верил, что мы отпустим грехи.
- С Кулебякой надо пожестче поговорить. Без нежностей. Ты его видел? Чо он из себя представляет?
- Расколем.
Подошёл эксперт-взрывотехник. В отличие от судебного медика, резиновыми перчатками он не пользовался. Правую руку он держал чуть на отлёте и нёс пистолет, зацепленный указательным пальцем за спусковую скобу.
- Почти не пострадал от пожара…
- Где ты его нашёл?
- В машине. Теперь уже не скажешь, где он точно лежал.
- Больше ничего?
- Пока нет. Но там до утра проковыряться можно.
- Ты уж, пожалуйста, повнимательнее. Ну-ка, покажи…
Это был "ТТ" отечественного производства, с полным магазином патронов.
- Даже номера не затёрты. - Катышев осмотрел находку со всех сторон, измазался в саже и вернул специалисту: - Отдай вон той тёте. Она у нас главная.
"Тётей" была дежурный следователь городской прокуратуры - после девяти вечера районные следаки на происшествия практически не выезжали, разве что в самых пиковых случаях, а сегодняшний, видимо, не был квалифицирован как нечто чрезвычайное. Воробьёва уведомили, но он приехать не соизволил, Тростинкину найти не смогли.
- А что ты вообще думаешь?
- Трудно пока сказать определённо, - взрывотехник пожал плечами. - Моё неофициальное мнение, хорошо?
- Годится.
- Грамм четыреста тротила и радиоуправляемый взрыватель.
- Что? Я думал, в бензобак попали, вот она и рванула… Хм, спасибо! Представляешь? - вопрос адресовался Акулову. - Не слабо подготовились ребятки! А стрелять не умеют. Причём - второй раз.
- Не вяжется как-то.
- Все вяжется как надо! Учли ошибки и подготовились.
- Нет… Тогда - кулацкий обрез и засада, которая для них самих могла превратиться в ловушку. Сегодня - войсковая операция.
- Надо трясти Кулебяку как грушу. Чувствую, от него вонь идёт! - Катышев ударил кулаком по раскрытой ладони и посмотрел вслед взрывотехнику, направившемуся к "тётеньке".
А вскоре она сама подошла к ним. Высокая, красивая. Молодая - лет двадцать с хвостиком. В норковой шубе до пят и с безупречной причёской. Под тонкими каблучками крошился лёд. В полусогнутой левой руке она держала папку из дорогой кожи. Акулов не к месту припомнил Сазонова - у него была такая же папка, стоившая много больше зарплаты как милицейского капитана, так и прокурорского следака.
Женщина говорила уверенно:
- Я уже почти все закончила.
За такое короткое время не управился бы и более опытный профессионал.
- Так быстро? - Андрей не сдержал удивления.
Взглядом его не удостоили. Женщина говорила только с начальством:
- Утром надо будет провести дополнительный осмотр - сейчас слишком темно. Но этим пускай занимается уже ваш следователь. Так что потрудитесь обеспечить охрану места происшествия. И пусть кто-нибудь приедет забрать у меня материалы. До десяти, даже до половины одиннадцатого, я буду у себя в кабинете. Постарайтесь, чтобы ваш человек не опоздал.
Катышев молчал. Стоял, опустив голову, и ничего не говорил.
Медленно падал снег. Снежинки были мелкие и колючие. Безветрие.
Женщине ждать надоело. Готовясь дать новые указания, она вздохнула: с кем приходится работать! Одну ногу выставила чуть вперёд, отчего вся роскошная шуба заколыхалась, пошла переливами. В разрезе мелькнула коленка.
Катышев, имеющий прозвище Бешеный Бык, опередил:
- Надо сейчас осмотреть как можно больше. К утру никаких следов не останется, - сказал он тихо, не поднимая головы и продолжая ковырять снег шнурованным тупоносым ботинком.
Услышали все. И те, кто стоял близко, и те, кто искал гильзы возле забора.
Акулов был слегка удивлён. Карьерист и приспособленец, человек сомнительных поступков и принципов, далеко не всегда справедливый и уж тем более не всегда чистый на руку, ББ явно нарывался на конфликт. Тем, кто его давно знал, было понятно: он почти закусил удила и готов оправдать свою кличку.
Дамочка этого не понимала:
- К сожалению, погода нам неподвластна, - свободной рукой она поправила причёску, - но если можете, то накройте все это каким-нибудь тентом.
Катышев шумно выдохнул через нос:
- Покажите мне протокол.
- Что?
- Покажи, что ты написала!
Под каблуком женщины треснул лёд.
- Я не обязана этого делать!
- Я ведь все равно посмотрю.
Составленный следователем протокол регистрируется в дежурной части местного отдела милиции, так что никакой следственной тайны в его содержании нет, тем более - от оперативных сотрудников, которым предстоит и дальше работать по делу. Но Катышев говорил не о том, что приедет в дежурку и там прочтёт документ - он собирался сделать это сейчас:
- Невозможно было так быстро управиться. Я думаю, там очень многого не хватает.
Со своими подчинёнными Катышев бывал не так корректен в формулировках.
Дамочка опять не поняла. Кажется, единственная из присутствующих. Даже мужчина, который её привёз, до этого тихо сидевший в своей тёмной машине, приоткрыл дверь и высунул голову, прислушиваясь. Почему-то он смотрел в сторону - то ли был туговат на ухо, то ли не хотел, чтобы видели его физиономию. Акулову казалось, что мужчина - кавказец. Тоже молодой, хотя и старше следачки. И явно не сотрудник, а какой-то знакомый. Вполне возможно, именно он подарил ей шубу - спортивная иномарка свидетельствовала, что делать такие презенты для него все равно, что грызть семечки. Если не проще.
Следователь покосилась через плечо на джигита, высунувшегося из машины. Сказала решительно:
- Я управилась, - но при этом чуть покраснела. Не зная сути конфликта можно было решить, что румянец на её нежных щеках проступил от мороза. - И хочу вам напомнить, что являюсь здесь старшей. Прочтите закон, если успели забыть! Я - лицо процессуально независимое…
- К черту, - сказал Катышев и вырвал у неё из рук бумага.
Следачка взвизгнула, а когда ББ стал разворачивать бланки, попыталась их отобрать.
Катышев просто закрылся плечом.
Она дёрнула его за погон.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: красавица состряпала халтуру. В документах не было и половины того, что следовало написать.
- А потом в суде дела сыпятся… Сама переделаешь, или мне твоего начальника разбудить?
С точки зрения норм офицерской морали Катышев был сильно не прав. Следовало отвести девушку в сторону, подальше от младших чинов, и там выяснять отношения. Он, может, так бы и поступил, допусти она оплошность по невнимательности или из-за отсутствия опыта. Но это была не оплошность, а сознательная халтура, рассчитанная на то, что обман вскроется позже, в её отсутствие, так что останется лишь материться и разводить руками, не в силах что-либо изменить.
Кто знает, что заставило её так поступить? Скорее всего, в своём городском управлении она работала, как положено, а сейчас просто не хотела заморачиваться с проблемами чужого района. Или боялась шубу запачкать, торопилась по личным делам, просто встала не с той ноги… Множество вариантов, но ни один из них Акулов не мог принять в качестве оправдания.
- Да ты пьян! - обвинила ББ девушка-следователь.
Весь лоск с неё мигом слетел, нижняя губа оттопырилась некрасиво. Не представитель закона, а базарная торговка, ругающаяся с покупателем из-за найденного под весами магнита.
- Я? Пьян? Очень немного. И быстро просплюсь. А вот ты…
- Отдай документ! Отдай по-хорошему…
- А ну-ка заткнись! - рявкнул Катышев, и это подействовало.
Следачка взяла себя в руки. Голос больше не срывался. В нем слышалась злость, но не слепая, а взвешенная, просчитанная.
- Ты на себя берёшь слишком много. Не боишься последствий?
- Надоело бояться.
- Ну чего ты хочешь добиться? Крутизну показать? Перед кем? Да утром мой шеф с тебя самого штаны снимет и так поимеет за самоуправство…
- Что значит - с меня самого? И почему только утром? До этого он тебя иметь будет? Или вон тот наездник? - рукой с протоколами Катышев указал на спортивную иномарку, а свободной рукой пощупал мех на рукаве "норки", причём проделал это так быстро, что девушка не успела ни отстраниться, ни вздрогнуть. - Наверное, к нему в койку торопишься? Шубку отработать спешишь?
А дальше Катышев высказался в том плане, что о грядущих разборках в кабинетах большого начальства не беспокоится, потому как его иметь - только половой орган тупить.
Кульминация превзошла все ожидания.
В дело вмешался джигит.
Что им руководило, Акулов понял несколько позже, а в тот момент, когда горец покинул машину и с явным намерением вмешаться направился к ним, удивился безмерно.
Рослый, самоуверенный. Пальцы унизаны золотом.
Акулов подумал: не задирай так сильно голову, ты этим подставляешь для удара подбородок.
И ещё подумал: никакой он, конечно, не мент и не прокурор.
- Слюшь, да! - сказал горец гортанно; с русским языком у него были большие проблемы. - Она тебе сказал, да? Зачем кричишь? Ты не кричи на неё, она твой начальник! Как скажет - так делать бюдешь, да?
Глядя на Катышева и продолжая говорить, джигит оказался перед Андреем.
Он был убеждён, что ему уступят дорогу.
Акулов не уступил.
Джигит левой рукой попытался Андрея подвинуть. Не толкал, а просто обозначил: не мешай, вали отсюда.
И продолжал говорить…
- Заткнись!
Джигит удивился. Крылья тонкого носа раздулись. Он хотел переспросить, не послышалось ли ему?
Не послышалось. Андрей не стал повторять, сделал проще.
Ударилась кость о кость. Звук был неприятный.
Акулов знал, каким местом головы нужно бить.
Добавлять не потребовалось. Выставленный подбородок сыграл со своим носителем нехорошую шутку.
У горца закатились глаза и подломились колени, но он-таки устоял. Попятился, поковылял, набирая скорость, назад. Добрался до спортивной машины, хотел, видимо, сесть на капот, но не рассчитал. Промахнулся. Шлёпнулся задом на лёд, дрыгнул коленями, да так и остался сидеть, опираясь спиной о бампер своей иномарки, свесив голову и широко раздвинув ноги.
Изо рта повисла нитка слюны.
Следачка молчала, шокированная.
- Что ты ему сказал? - уточнил Катышев.
- Что он имеет право молчать.
- А где так головой махать научился?
- В тюрьме.
* * *
- Рассказывай, Саша.
- Что рассказывать?
- Все. В частности, как ты дошёл до жизни такой.
В физкультурно-оздоровительном комплексе только что закончился обыск. Продолжался он около часа, но, поскольку никто толком не знал, что искать, и не рассчитывал на сногсшибательные находки, результатов это не принесло. Пооткрывали шкафчики и кладовые, разбили пивную кружку, разворошили документацию. Администратор Санёк наблюдал за этим мрачно. Когда процедура закончилась и Акулов объявил, что теперь им следует обстоятельно поговорить, предложил расположиться в комнате отдыха сауны.
Они сидели в тех же креслах, которые недавно занимали Громов и Калмычный.
- Нормальная жизнь. В институте учусь.
- Кем будешь?
- Юристом.
- Хорошее дело. - Акулов пригляделся к собеседнику: - Судимый?
- А это имеет значение?
- Иначе я бы не спрашивал.
- Сто сорок шестая, часть два. Пять лет отсидел.
- Разбой?! Хорошее дело… Поподробнее расскажи.
- Чего там рассказывать? Студентами были, гуляли. Ночью не хватило денег на выпивку. Одолжили у одного паренька. Копейки! Взяли портвейн, даже допить не успели, как всех повязали.
- Просто одолжили? Не бывает разбоя без оружия!
- Так ножика никто не нашёл…
- Это не значит, что его не было вовсе.
- Мало ли, что терпиле привиделось? А у меня вся жизнь оказалась зачёркнута…
- Давно освободился?
- Прошлым летом.
- Где чалился?
- В Архангельской области. - Санёк усмехнулся, и это было первым проявлением эмоций на его неподвижном лице. - У меня отец - капитан первого ранга, служит в тех краях. И я там родился. Сюда переехал, когда восемнадцать исполнилось.
- От армии прятался?
- Служить, конечно, не хотелось. Насмотрелся в детстве! Но лучше бы я отслужил. Два года - не пять. А приехал сюда, чтобы в институт поступить.
- Ближе ничего не нашлось?
- Здесь тётка раньше жила. Пока я сидел, она умерла. И квартира пропала.
- Сейчас где обретаешься?
- Снимаем квартиру. Я, жена. Ребёнку два месяца. Между прочим, мы с ней ещё на первом курсе познакомились. Наверное, это о чем-то говорит, раз она меня дождалась?
Акулов не стал отвечать. Отвернулся, чтобы собеседник не мог прочитать мысли по глазам. Посмотрел в окно. Вертикальные жалюзи были раздвинуты, так что можно было видеть раскуроченный джип. Около него ещё продолжалась работа.
- С прошлым понятно. А сейчас чем занимаешься?
- Спортом.
- Шахматами, наверное?
- В шахматы тоже играю. Ходил сюда качаться, а потом Лариса Валерьевна предложила администратором поработать. Я согласился. Удобно: все тренажёры бесплатно и в любое время, баня хорошая…
- А зарплата?
- С этим не очень. Сами видите, сюда мало кто ходит.
- Кто ж в этом виноват? Реклама у вас, что и говорить, громкая. Но не слишком-то завлекательная, - Акулов кивнул на окно.
- Первый раз кого-то убивают.
- График удобный?
- Сутки через двое, как у всех. Ночью всегда поспать можно. Только…
- Да?
- Один сменщик заболел, второй уволился. В общем, я тут уже неделю сижу. Жена жрать приносит, Лариса Валерьевна иногда днём отпускает. Да и ночью можно успеть домой сбегать.
- Жалуешься на жизнь?
- Не люблю врать милиции. Все равно ведь проверите.
- А если бы проверить не могли, тогда бы соврал?
Санёк пожал плечами:
- Мне скрывать нечего.
- Лариса Валерьевна - это хозяйка?
- Как будто бы да.
- А без как будто?
- Старше неё я никого не видел.
На столе лежала папка, которую Акулов прихватил во время обыска из шкафчика администратора. Картонная, розового цвета, с измочаленными тесёмками. Внутри хранилось несколько ксерокопий учредительных документов и лицензий ООО "Тубус", арендовавшего помещения под комплекс у "Автотехобслуживания". Акулов полистал бумаги, прочитал:
- Бурденко Лариса… Адрес… Ты ей звонил?
- Трубка отключена. Но она предупреждала, что не приедет сегодня.
- Кстати, зачем столько копий?
Администратор опять усмехнулся:
- И этих надолго не хватит. Все, кто нас проверяет, хочет документы изъять. Налоговая, участковые, пожарные, СЭС… Вот мы и приготовили заранее, чтобы оригиналы никому не давать. Вы ведь тоже, наверное, возьмёте?
- А чем я хуже других? - Акулов отложил в сторону один комплект копий, завязал тесёмки на розовой папке и толкнул её по столу к администратору: - Держи! Храни вечно… Что, часто проверками донимают?
- Да почти каждый день! Сами видите, баня у нас мировая. Только цены не всем по карману.
Прейскуранта Акулов нигде не заметил, но мог представить, сколько стоят услуги. Обстановка, действительно, впечатляла. Из любопытства спросил:
- Сколько берете за час?
- Пятьсот рэ.
Его зарплаты хватило бы на четыре часа. Слава Богу, он равнодушен к банным мероприятиям. Зато, видимо, местные участковые их уважают.
- Громов у вас часто бывал?
- Три-четыре раза в неделю. В сауну с женой приезжал и в зале тренировался. У нас группа одна есть, где люди рукопашным боем занимаются. Сами, без тренера. Кто что умеет. Спарринги, работа со снарядами. Он был довольно сильным рукопашником. Реакция хорошая и удар настоящий. Мне приходилось с ним стоять… Вас, наверное, сегодняшний день интересует? Утром позвонил Кирилл, водитель Василия Петросовича. Сказал, что они приедут вечером отдохнуть. Точного времени не называл, но попросил, чтобы сауна в любой момент была свободна. Я так и сделал - заказы не принимал, хотя были желающие. Они приехали примерно в половине девятого. Сидели здесь…
- Одни?
- Ну, Кирилл несколько раз выходил куда-то. Может, даже уезжал. Я не следил за временем. Потом ушли… Я зашёл сюда прибраться, и тут на улице стрельба началась. Сразу понял, что из автоматов шмаляют. Побежал звонить в милицию. Телефон у меня на стойке стоит. Ещё подумал, что надо дверь запереть… Потом рвануло. Не знаю почему, но сразу понял: машину взорвали. Потом ваши приехали. Мне показалось, довольно быстро. Все.
- Значит, Громов был только вдвоём с Кириллом?
- Иногда и один оставался.
- Никто к нему не заходил?
- Я не видел.
- Угу… - Акулов выразительно посмотрел на пустые бутылки, горлышки которых предательски торчали из-под свободного кресла. Одна, две… четыре. Может, и ещё есть. - Это все Громов употребил? Не многовато для человека, только что выписавшегося из больницы?
Администратор моргнул. Он успел спрятать кружку, из которой пил Петушков - кстати, именно её раскокали во время обыска, - но забыл про бутылки.
- Я не следил, сколько он пьёт.
- Но пиво ему ты приносил?
Администратор задумался. Акулов, усмехаясь, помог:
- В твоём холодильнике стоит такое же.
- Они могли его где угодно купить и с собой привезти. Хороший сорт. Ходовой.
- Могли. Но не привезли. Сколько здесь было человек?
Лицо администратора оставалось непроницаемо, но руки его выдавали: он готовился врать. Подбирал убедительные слова и настраивался произнести ложь как можно правдоподобнее. Когда он почти настроился, Акулов мягко спросил:
- Тебе нравится эта работа?
- Что? - парень вздрогнул. - Н-нравится.
- Моя мне нравится тоже. Мне на ней интересно. Каждый день что-то новое происходит. Люди новые, ситуации. Я стараюсь делать её как можно лучше. Не потому, что мне за это больше заплатят. Просто мне самому так приятнее. А поскольку я работаю довольно давно, то всегда знаю, как поступить. Я говорил, что каждый день - новые события и люди? Это так. Они действительно новые. Но при этом все одинаковые. Знаешь, сколько таких, как ты, я повидал? Не сосчитать. Точно, что не одну сотню. Намного больше. Оцени это. И подумай, удастся ли тебе меня нае…ть? Подумай и о том, нужно ли тебе это делать. Последствия оцени. Я ведь от тебя не отстану… Знаешь, как много есть способов добиться правды от такого парня, как ты?
- Намекаете на судимость?
- Да черт с ней, с судимостью! Ты о душе лучше подумай!
Прозвучало с надрывом.