- Что-то вроде того. Друзьями мы не стали, но она хотя бы начала отвечать на мои телефонные звонки. Иногда мы даже встречались. Правда, очень редко… А, - она махнула рукой, - чего уже об этом вспоминать. Лену все равно не вернешь. Но я могу хотя бы наказать ее убийц. Как знать, возможно, она простит меня за все, что я ей сделала и не сделала. Там, на небесах… - Канунникова вздохнула и добавила: - Если, конечно, небеса существуют.
Денис задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Посмотрел на Канунникову:
- Но почему вы так уверены, что Елену Сергеевну и ее мужа убили? Ведь следствие установило факт самоубийства.
- Грош цена такому следствию, - сухо ответила Татьяна Николаевна. - Леночка никогда бы не стала себя убивать. Она была очень верующей девочкой, но никому об этом не говорила. А я-то знаю, недаром я ее мать. И Арсения за собой не потащила бы. Не взяла бы такого греха на душу.
- Однако факты говорят…
- Плевать я хотела на факты! - вспылила вдруг Канунникова, так сильно махнув рукою, что с сигареты сорвался столбик пепла и упал Денису на бумаги. - Все ваши факты липовые! Неужели вы думаете, что убийцы Лены были настолько глупы, чтобы оставить следы?
- Я ничего не думаю, - сердито ответил Денис, смахивая с бумаги остывший пепел. - Я просто говорю вам то, что знаю.
Татьяна Николаевна резко наклонилась вперед, накрыла своей ладонью ладонь Дениса, посмотрела ему в глаза и сказала с грубоватой проникновенностью в голосе:
- Сынок, ты должен мне помочь. У тебя ведь, наверно, у самого еще мать жива? Вот и представь себе, как бы она себя чувствовала, если бы с тобой приключилась такая же беда. Тьфу-тьфу, чтоб не приворожить! Если у меня в этом мире и есть перед кем-то долг, так только перед Леночкой. Плохой я была матерью, пока Леночка была жива. Так, может, хоть после ее смерти стану хорошей. Пойми, сынок, я ведь теперь даже умереть не имею права, пока не заплачу Леночке этот долг. Подожди-ка…
Татьяна Николаевна полезла в сумку, достала из нее два брикетика в банковской упаковке и швырнула их на стол.
- Вот! - сказала она, показывая на деньги. - Может, это поможет мне тебя уговорить?
Денис покосился на деньги и слегка нахмурился. Губы его сжались в одну полоску. Он метнул в Татьяну Николаевну глазами две зеленые молнии, однако сдержал свой гнев и ничего не сказал.
Канунникова все поняла и без слов.
- Ты прости, если обидела, - сказала она извиняющимся голосом. - Дура я старая, не знаю, как такие дела делаются. А деньги тебе предлагаю от чистого сердца. Если много - ты скажи, я лишнее заберу.
- Если мы возьмемся за это дело, хватит и половины этой суммы, - суховато ответил ей Денис. - Может, у вас есть какие-нибудь более веские основания полагать, что вашу дочь убили - кроме тех, что вы уже озвучили?
Канунникова затушила вонючий окурок в пепельнице, глянула на Дениса и, секунду поколебавшись, кивнула:
- Есть. Есть основания. Леночка в последний год сильно переживала. Все говорила про какой-то фонд, который ее погубит. Так и говорила: "Зря я связалась с этим фондом. Погубит он и меня, и все мое дело".
- Что за фонд? - насторожился Денис.
Татьяна Николаевна пожала плечами:
- Этого я, сынок, не знаю. Леночка мне не рассказывала, а я боялась спросить.
Денис посмотрел на деньги и еле заметно усмехнулся. Уже два месяца агентство "Глория" сидело без настоящей работы, занимаясь всякой мелочью. Ребята начинали ворчать. А оперативник Филя Агеев несколько дней назад намекнул Денису о каком-то "крутом банке", в который его якобы пригласили на должность начальника охраны. Программист Макс писал на своем компьютере какие-то замысловатые программы для фирм, занимающихся программным обеспечением. Короче говоря, каждый сотрудник был занят своим делом, а на "корабле" между тем назревал явный и недвусмысленный бунт. Дело Канунниковой давало шанс наладить пришедшие в упадок дела агентства.
- Гм… - сказал Денис и задумчиво почесал пальцем тонкую переносицу. - Допустим, мы возьмемся за это расследование. Но вы ведь понимаете, что результат может быть каким угодно. Возможно, мы подтвердим версию Мосгорпрокуратуры.
Татьяна Николаевна вздохнула:
- Что ж, если вы подтвердите, я, пожалуй, смирюсь. Мне главное - знать об этом наверняка. Если моя девочка и впрямь убила себя, я буду молиться за спасение ее души. Если вы мне скажете, что это так, я вам… поверю. - Последнее слово Канунникова выговорила с трудом, и Денис оценил это.
Он еще раз глянул на деньги, потом перевел взгляд на женщину и спросил:
- Татьяна Николаевна, могу я узнать, кем вы работаете?
- Да никем, - усмехнулась она. - Точка у меня на Черкизовском рынке. Одежду женскую продаю.
- А деньги откуда?
- Накопила. Все думала квартиру новую Леночке купить. Они-то с Арсением ютились в старой хрущевке. Не хотели в депутатское жилье переезжать. "Нам это, - говорили, - ни к чему. Слава богу, свое жилье имеется". Вот я, грешным делом, и подумала: подарю дочке квартиру, небось и простит она меня. А теперь… - Канунникова пренебрежительно кивнула на пачки денег, - зачем они мне? Мне главное, чтоб на хлеб да на сигареты хватало, а остальное - лишняя суета. - Татьяна Николаевна прищурилась. - Ну так как, Денис Андреевич? Поможете вы мне в этом деле или кого другого просить?
Денис на несколько секунд задумался, затем вздохнул и сказал:
- Ладно. Возможно, вы и в самом деле правы. Мосгорпрокуратура тоже иногда ошибается. Мы заключим с вами контракт и распишем все расходы. Судя по тому, что вы готовы расстаться со всеми своими накоплениями, сумма, которую я озвучу, не покажется вам слишком большой.
И Денис взялся за дело.
2
- Сколько-сколько? - скривился Филя Агеев. - Да за такие деньги я даже с дивана не встану!
- Надеюсь, ты не ободрал старушку как липку? - спросил у Дениса старший оперативник Сева Голованов.
Денис усмехнулся и возразил:
- Что ты, разве я похож на изверга?
- Ты похож на великого альтруиста и сподвижника, - скептически заметил Филя. - Тоже мне, Франциск Асизский нашелся. Хотя… - Филя пошевелил бровями. - Возможно, тут и работать-то не придется. Добудем старушке доказательства, чтобы она успокоилась, и дело в шляпе. Как считаешь, Макс?
Программист Макс сидел на вертящемся стуле перед экраном монитора и рассеянно пощипывал себя за густую бороду. Услышав, что Филя обращается к нему, Макс вскинул голову, несколько секунд смотрел на Агеева невидящим взглядом, потом изрек:
- В данный момент твоими младенческими устами, Агеев, глаголет истина. Что само по себе большая редкость. Если вы хотите знать мое мнение, то я доволен. Какая-никакая, а работа. А то я уже забыл, что служу в детективном агентстве. Вчера весь день сидел над игрой "Чертик и мартышка", делал дизайн. Еще недели две такой работы, и мы с Филей будем играть в крестики-нолики.
- А что, неплохая игра, - пожал плечами Агеев.
- Угу, - угрюмо отозвался Макс. - Для лиц с коэффициентом умственного развития, как у этой табуретки.
- Ты преувеличиваешь мои способности, - заметил, ничуть не обидевшись, Филя. - Хотя правильно отметил, что - в отличие от тебя - они у меня все-таки есть.
- Брэк! - Денис Грязнов дважды хлопнул в ладоши. Затем обвел подчиненных строгим взглядом и сказал: - С минуты на минуту приедет Кротов, я с ним созвонился. Он считает, что у этого дела есть "большой потенциал".
- Если Крот сказал, значит, так оно и есть, - пробасил со своего стула третий оперативник, грузный, как медведь, и широкоплечий, как штангист, Володя Демидов. - Мне тоже это дело кажется странным. Я, конечно, не психолог, но в людях кое-что понимаю. С таким лицом и с такой бешеной жаждой жизни, как у Канунниковой, не кончают самоубийством.
- Гляди ты, какой физиономист выискался, - улыбнулся Филя. - Тебя случайно не Фрейд зовут, а?
- Фрейд, Фрейд, - флегматично покивал Демидыч. - Поработаешь с мое, тоже станешь Фрейдом. А поработаешь чуть дольше, может, и Кротовым станешь. Хотя это вряд ли.
Алексей Петрович Кротов, о котором шла речь, был специалистом по агентурной работе, за годы службы во внешней разведке он приобрел огромное количество нужных знакомств, которые приносили "Глории" неоценимую пользу при распутывании сложных дел. Иногда у оперативников складывалось ощущение, что Кротов знает все и обо всем, как великий волшебник Гендальф из фильма "Властелин колец".
- А ну вас к лешему с вашими подколками! - сделал вид, что обиделся, Филя, взял со стола электрический чайник и пошел за водой. Когда через несколько минут он вернулся, Алексей Петрович Кротов был уже в кабинете. Совещание, таким образом, продолжилось.
Денис еще раз пересказал все, что ему рассказала о дочери Татьяна Николаевна Канунникова. Не забыл упомянуть и про таинственный фонд, который должен был "погубить" Елену Сергеевну и ее партию.
- Что, собственно, и произошло, - заметил Кротов.
- Как ни странно, да, - согласился с ним скептически настроенный до сих пор Филя. - Канунниковой нет в живых. А ее партия не смогла перешагнуть пятипроцентный рубеж и не попала в Думу. Смерть физическая и смерть политическая.
- Вот потому-то я и согласился взяться за это дело, - сказал Денис. Он достал из ящика стола пластиковую папку, раскрыл ее и выложил на стол пачку бумажных листов. - Здесь, - Денис ткнул худым пальцем в листы, - то, что мне удалось наскрести. Показания фигурантов. Почитайте, будет полезно.
Листки прошлись по кругу. Денис терпеливо ждал, пока мужчины ознакомятся с текстами и заметками следователя, который вел это дело.
- Как тебе удалось это достать? - поинтересовался Макс, просматривая листы.
- Как всегда - чудом, - ответил Денис. - Это ксерокопии. Мы с Алексеем Петровичем уже обсуждали сегодня утром информацию о фонде. И Алексей Петрович пообещал мне, что попытается раскопать о нем какую-нибудь информацию… - Денис перевел взгляд на невозмутимое лицо Кротова и сказал, обратившись к нему: - Алексей Петрович, вам удалось что-нибудь разузнать?
- Удалось, - кивнул красивой головой Кротов.
Алексей Петрович был, как всегда, чисто выбрит и элегантен, как Дориан Грей. Его седоватые, мягкие волосы были причесаны так гладко, что казались нарисованными на голове. А белоснежная рубашка могла сравниться по чистоте с ангельским крылом.
- Информация скудная, но уж какая есть, - продолжил он. - Я не могу ручаться стопроцентно, но, скорей всего, фонд, о котором упоминала Канунникова, называется "Миллениум". Руководитель фонда - небезызвестный в определенных кругах Юрий Георгиевич Отаров.
Филя присвистнул:
- Сам Отаров!
- Сам Отаров, - кивнул Алексей Петрович. - Дело в том, что "Миллениум" спонсировал партию Канунниковой на прошедших выборах.
- Не сказать, чтобы успешно, - заметил, потирая подбородок, Володя Демидов.
Кротов покосился на него и с мягкой полуулыбкой сказал:
- Ты прав. Денис Андреевич, - вновь обратился он к Грязнову, - сведения насчет сотрудничества "Экологической партии России" и фонда "Миллениум" нужно, конечно, тщательно проверить. Несколько раз партия открещивалась от Отарова и его компании. А сам Отаров неоднократно заявлял, что его фонд не оказывает материальной поддержки "маленьким партиям". О "больших" он благоразумно умалчивал.
- Понятно, - сказал Грязнов. - Алексей Петрович, вы сможете проверить эту информацию и узнать подробности?
Кротов вежливо склонил голову и сказал:
- Я попробую.
Все присутствующие знали, что, если Кротов говорит "попробую", значит, он добудет требуемую информацию с вероятностью девяносто девять процентов.
- По-моему, надо тщательнее прощупать Дубинина и этого ее помощника… Юдина, - сказал Сева Голованов. - Сами они, скорей всего, ни при чем, но вполне могут вывести нас на людей, заинтересованных в смерти Канунниковой. Если, конечно, таковые имеются.
- Согласен, - сказал Денис. - Этим вы с Филей и займитесь. - Он повернулся к Максу. - Максим, а ты войди на сервер "Миллениума" и поковыряй его как следует.
- Да у них же там миллион степеней защиты, - недовольно пробурчал Макс. - Отаров давно на крючке у ментов. Но поймать с поличным и уличить в недобрых делах его до сих пор никто не смог. Все на уровне слухов.
- Возможно, ты будешь первым, кто схватит его за руку, - сказал Денис. - Володя, - обратился он к Демидычу, - а ты, пожалуйста, прокатись домой к Елене Канунниковой, поспрошай там соседей - как и что. Возможно, у ментов просто не дошли руки. Законники - народ торопливый, им нужно повышать раскрываемость, а не заниматься заведомо тухлыми делами.
- Сделаю, - кивнул Демидыч.
Денис обвел сотрудников взглядом и сказал:
- В таком случае, по коням. Отработаем деньги, отчитаемся перед Канунниковой-старшей, и - привет.
- Хорошо, если так, - пессимистично пробубнил Макс. - Чует мое сердце, намучаемся мы еще с этим делом. Как пить дать намучаемся.
- У тебя вся жизнь - одно сплошное мучение, - весело осадил его Филя. - Это все потому, что ты мало бываешь на свежем воздухе. Хочешь, я возьму тебя с собой?
- Обойдусь, - пробурчал Макс и повернулся к компьютеру, давая понять, что разговор окончен.
3
Дверь кабинета Дубинина приоткрылась, и в проеме показалась светловолосая мужская голова. Голова улыбнулась и спросила:
- Эдуард Васильевич, можно?
- А, это вы! Да-да, проходите!
Дубинин поднялся навстречу журналистам - их было двое: светловолосый и второй - повыше, помощнее и с видеокамерой в руке. Эдуард Васильевич пожал журналистам руки, удивившись, между прочим, крепости рукопожатия светловолосого, который был невысок и худ, и сделал широкий жест рукой:
- Прошу в мои хоромы, господа. Рассаживайтесь, где вам удобней.
Филя Агеев и Сева Голованов (а это были именно они) прошествовали к столу и уселись в глубокие кожаные кресла.
- Только учтите, господа, я ограничен во времени, - напомнил Дубинин.
Филя кивнул:
- Разумеется, мы об этом помним. Сейчас оператор настроит аппаратуру, и мы начнем. - Филя дал знак Голованову, а сам вновь повернулся к хозяину кабинета. - Эдуард Васильевич, прежде всего, примите мои искренние соболезнования по поводу безвременной кончины лидера вашей партии Елены Сергеевны Канунниковой.
- Спасибо, - трагическим голосом сказал Дубинин, нахмурил черные брови и вздохнул: - Для нас это было огромным ударом. Мы до сих пор не можем оправиться.
- Да, - тихо ответствовал Филя, - Елена Сергеевна была неординарным человеком. Я постараюсь, чтобы мои вопросы звучали тактично, хотя, вы сами понимаете, вопроса о ее… смерти нам не избежать.
Дубинин недовольно поморщился, но возражать не стал.
Тем временем Сева энергично водрузил видеокамеру на штатив, "поставил свет" и объявил:
- Готово. Можно снимать.
Филя пристегнул к лацкану пиджака Дубинина маленький микрофон, и интервью началось.
- Эдуард Васильевич, удастся ли "Экологической партии" сохранить свои позиции и - что немаловажно - свою целостность после гибели Елены Сергеевны?
Дубинин тихонько вздохнул, показывая, что любое упоминание о Елене Канунниковой вызывает в его душе новый прилив горести и отчаяния, и только после этого ответил:
- Я уверен, что да. Смерть Елены Сергеевны еще сильнее сплотила нас. Знаете, кто-то из великих сказал: если горе не убивает нас, оно делает нас сильнее. Думаю, эта фраза вполне применима к нашей ситуации.
- Эдуард Васильевич, мы разделяем ваши чувства, но в связи с этим сам собой напрашивается вопрос: не была ли смерть Елены Сергеевны спланирована кем-то?
Филя сознательно сделал акцент на слове "спланирована", на какое-то мгновение ему показалось, что веки Дубинина дрогнули, а в глазах полыхнул недобрый огонек, но если это мгновение и было, то председатель правления партии быстро взял себя в руки.
- Следствие уже ответило на этот вопрос, не так ли? - ровным, спокойным голосом сказал Дубинин. - У меня нет причин не доверять Мосгорпрокуратуре.
- Эдуард Васильевич, сразу оговорюсь, что мной движет отнюдь не праздное любопытство, - с мягкой, даже виноватой улыбкой произнес Филя. - Мы сейчас как раз проводим собственное, журналистское, расследование. И у нас есть основания полагать, что смерть Канунниковой была выгодна определенным людям. - Филя выговорил эту фразу быстро и веско и тут же без всякого перехода спросил: - Кстати, вы ведь выступали на выборах в едином блоке с "Всероссийской славянской партией"?
- Да, - с некоторым раздражением ответил Дубинин. - Но я не понимаю, как это может быть связано с убий… со смертью Елены Сергеевны?
Филя мягко улыбнулся.
- Ага, - сказал он и поднял палец. - Значит, вы тоже считаете, что это было убийство? Остановимся на этом подробней.
- Я? - Серые глаза Дубинина забегали. - Что за чушь? Как это вам взбрело в голову?
- А какова во всем это роль фонда "Миллениум"? - резко спросил Филя. - Этот фонд, кажется, спонсировал деятельность вашей партии?
- Какое это имеет отношение к делу?! - взвился Дубинин.
- Как это какой? - "удивился" Филя. - Ведь "Миллениум" имел свой интерес, спонсируя партию. Возможно, этот интерес не пришелся по душе Канунниковой.
- Чушь! - почти крикнул Дубинин. - Чушь и бред! Елена Сергеевна никогда и ничего не имела против "Миллениума"! А все инсинуации на эту тему - наглая и бессовестная ложь!
- Так, значит, убийство Канунниковой связано с объединением двух партий в один блок, - резюмировал Филя таким голосом, словно ему только что об этом сказал Дубинин.
И без того загорелое лицо Дубинина еще больше потемнело. Глаза налились кровью, а тонкие губы мелко затряслись.
- Прекратите это! - рявкнул он. - Прекратите это немедленно! Остановите запись!
Сева Голованов послушно отключил камеру.
- Интервью закончено! - холодно, даже злобно произнес Дубинин. - Забирайте свои манатки и убирайтесь отсюда прочь! К чертовой матери!
- Жаль, - с грустью сказал Филя. - Жаль, что у нас не получился диалог. А я так рассчитывал на вашу помощь, Эдуард Васильевич.
Ладони Дубинина сжались в кулаки, он тряхнул этими внушительными кулаками в воздухе и рявкнул, как рассерженный лев:
- Вон! Вон отсюда, мерзавцы! И чтоб ноги вашей больше здесь не было! Я приложу все усилия, чтобы вас уволили с телевидения!
Филя улыбнулся, встал с кресла и, бросив Севе: "Пошли отсюда", двинулся к двери. Вопреки Филиным ожиданиям, останавливать их никто не стал.
Уже на улице, сев в машину, Филя спросил у Голованова:
- Ну как твое мнение?
Сева пожал плечами и спокойно ответил:
- Слабак. Даже не пришлось особенно давить. Такие в политике долго не держатся.
- Если только им кто-нибудь не помогает, - заметил Филя.
Сева подумал и сказал:
- Согласен.