Константин неоднократно порывался покинуть клинику - к сему дню наловчился перемещаться с палочкой и совершенно не чувствовал себя больным. Искалеченную осколком голень профессор с ассистировавшей и помогавшей ему Эвелиной заново и скрупулезно собрали по кусочкам. Косточки надежно срослись; от опухоли не осталось и следа; изнурительные боли позабылись. Пожилой с колоритной внешностью профессор, частенько отпускал его на денёк развеяться, отдохнуть от больничного однообразия, а Петровская при этом всякий раз упрашивала ученого мужа продлить короткие каникулы до следующего утра… Пряча в обвислые пшеничные усы добрую улыбку и искренне радуясь выбору своей любимой ученицы, тот соглашался, однако все чаще настойчиво намекал на необходимость последнего хирургического вмешательства для "окончательного - пластического исправления травмы" майора спецназа. Майор же к его словам поначалу всерьез не относился, и без того радуясь почти полному выздоровлению. Он намеревался взять отпуск; в канун встречи Нового Года предложить ненаглядной Эвелине руку и сердце, а коли не откажет - отправиться с ней в свадебное путешествие на какой-нибудь черноморский курорт. "А уж там и о палочке позабуду", - наивно полагал Константин. Но мудрый светила от хирургии как-то в разговоре вскользь посоветовал попытать счастья и попробовать вместе с остальными спецназовцами пройти ту комиссию, что раз в год досконально проверяла состояние здоровье всех сотрудников "Шторма". Яровой рискнул и… заполучил весьма неутешительный вердикт: "Ограниченно годен к нестроевой службе". Подобное заключение, сулившее перспективу штатного преподавателя одной из заурядных спецназовских дисциплин, его абсолютно не устраивало. Потому-то и пришлось задержаться до конца года в палате хирургического отделения и безропотно путешествовать по его коридорам для очередного снимка, да детальных осмотров правой ноги перед решающей операцией…
- Вот и пройдена еще одна вешка в году, - сызнова напомнил генерал о стремительно летевшем времени, все так же глядя в окно, за которым серой, непрозрачной мглою угасал пасмурный декабрьский денек.
- Вы о прошедшей осени, Сергей Николаевич? - спросил майор, оторвавшись от книги.
- Нет, Костя, - медленно покачал тот лысеющей седой головой, - в моей жизни иные рубежи - позаковыристей…
Молодой человек внимательно посмотрел на соседа, но тревожить расспросами не стал - знал, ежели Серебряков пребывает в надлежащем настроении, то непременно обо всем расскажет сам.
- Выборы прошли в Чечне, вот я о чем, - пояснил генерал ФСБ, поднимаясь с постели и включая здоровой рукой в палате свет. - Хорошо прошли - без эксцессов и согласно разработанному нами, а не сепаратистами плану.
- Многие полагали, что приемником станет сын убитого президента, - отозвался Константин, закладывая страничку и захлопывая книгу.
Пожилой человек улыбнулся, как улыбаются те, кто знает несравнимо больше случайных собеседников. Усаживаясь на прежнее место, поправил перевязь, поддерживающую левую руку, и водрузил на нос очки. Тут же снова их снял и, зажав между коленями, принялся протирать платком линзы. Немного помолчав, начал издалека:
- Ну а каково, Константин Евгеньевич, мнение /многих/ о перспективах окончания чеченской войны?
- Болото, - поморщился тот, - словно в гиблую топь влезли. Вперед идти - банды в горах добивать - приказа нет; к отступлению вроде тоже пути отрезаны.
- Как так?! А успехи, о которых регулярно докладывают Президенту? - искусственно подивился сосед.
Майор глянул на него так, словно пытался понять: всерьез он интересуется его мнением или разыгрывает.
- С сопротивлением регулярных сил армии Ичкерии было покончено к весне двухтысячного года, - все ж решился он высказать свою основательную и выстраданную войной точку зрения. - Но разработанный Масхадовым план обороны республики, опиравшийся на "направления фронтов" - организованные по территориальному принципу подразделения, ведущие партизанскую войну, продолжает действовать и поныне. Именно эта система и сделала чеченскую оборону столь живучей - на место одних уничтоженных боевиков тут же заступают новые.
- Что ж, так оно и есть, - пробормотал Серебряков и на минуту о чем-то задумался. Потом встрепенулся: - Ты, Костя, человек неразговорчивый - чаще слушаешь, чем работаешь языком. Мне такие молчуны всегда нравились - ума у них поболе, нежели у болтунов. Тебе я могу прояснить современную расстановку сил на Северном Кавказе. Только чур не обсуждать это с друзьями за праздничным столом.
Спецназовец повернулся на бок и приготовился слушать.
- Сейчас, сынок, в Чечне и впрямь сложилась парадоксальная ситуация: ни одной из воюющих сторон не выгодно одерживать победу. Боевиков неплохо финансируют из-за кордона, а добейся они полной от России независимости - эти кредиторы тут же потребуют приличной доли нефтяных месторождений. Ну а для российской стороны… - генерал-лейтенант скривил губы и, сопроводив свою мимику тяжким вздохом, пояснил: - Увы, но многим высокопоставленным чиновникам - как столичным, так и региональным, конец войны видится похуже полного фиаско. Некоторые особо проворные губернаторы в Чечне обзавелись собственными нефтяными скважинами, вышками… Московские дельцы-столоначальники эту нефть покупают, транспортируют, перерабатывают, продают… Ну а коль будет сделан шаг первый - положен конец боевым действиям, потребуется делать шаг второй - наводить порядок. А какая может быть "левая" нефть после установления порядка? К вышеописанному следует добавить и нескончаемые потоки денежных средств, отпускаемых на войну и бесследно исчезающих в чьих-то бездонных карманах. Потому и тянется этот беспредел…
Слушая негромкие и одновременно гневные слова генерала, майор разглядывал пол и, вспоминая десятки погибших товарищей, яростно скрипел зубами…
- Так вот о минувших выборах, - молвил фээсбэшник чуть более оптимистичным тоном. - Тебе должно быть известно, что наш Президент не обошел вниманием сына погибшего чеченского лидера.
Яровой согласно кивнул, припоминая о проскакивавших в телевизионных новостях кадрах с приемами в Кремле, с вручением самых высоких наградах…
- Лично у меня складывается мнение… Подчеркну - мое субъективное мнение, что нашему Президенту порядком поднадоел северокавказский бардак. И вот в канун выборов меж ним и сыном покойного Кадырова произошла еще одна короткая встреча за закрытыми дверями, где ему недвусмысленно было обещано президентство, но не ранее чем через четыре года. Понимаешь, почему?
Константин неопределенно пожал плечами:
- Вероятно, он должен набраться опыта в руководстве республикой и выполнить некие условия.
- Верно мыслишь. Во-первых, Кадыров-младший молод. А во-вторых… слишком уж просто и быстро сложилась бы для него блестящая политическая карьера, займи он пост погибшего отца. Проку от таких "скакунов", как правило, не бывает.
- Так что же ему надлежит сделать, чтобы возглавить Республику?
- Сейчас Рамзан формирует в Чечне два мотопехотных батальона, именуемых "Запад" и "Восток". С помощью этих усиленных подразделений ему и придется наводить в республике законный порядок до следующих выборов.
- А именно: разбираться с оставшимися бандами любыми способами и средствами, включая и неконституционные, - озвучил собственную догадку сотрудник "Шторма".
- Я этого не говорил, - хитро улыбнулся Серебряков, надевая на нос очки и готовясь взяться за изучение свежих газет. - Могу лишь поведать о данном согласии Рамзана, и о его просьбе помочь в некоторых аспектах, касающихся деятельности спецслужб.
- Ясно, Сергей Николаевич, - дальше можете не продолжать. Разведданные, аналитическая поддержка, спецназ…
- О-о, молодой человек! Похвально, похвально!.. - засмеялся генерал ФСБ, разворачивая "Коммерсант*/ъ/*". Погружаясь в чтение, вскользь заметил: - Если не сложится с возвращением в знаменитый "Шторм" - не переживай, я подыщу тебе интересную работу…
* * *
На следующий день Серебряков чувствовал себя неважно, и когда в палату забежала сияющая Эвелина, не отправился устраивать в коридор "селекторного совещания", а лишь тактично отвернулся к стене и попытался задремать. Девушка несколько раз оборачивалась на пожилого пациента, тревожась за его состояние, но Костя тихо шепнул:
- Сильные головные боли. Лучше не беспокоить - лекарства не помогают. К обеду пройдет…
Однако Серебрякова все ж побеспокоили. Не прошло и десяти минут общения Эвелины с Яровым, как в палату, осторожно постучав, вошли два человека в штатском. Первого - широкоплечего и высокого, майор узнал сразу. Это был один из его непосредственных начальников - заместитель командира "Шторма" подполковник Георгий Павлович Извольский.
- Надеюсь, скоро увидимся в строю? - завернув сначала к кровати Константина, пожал тот ему руку.
- Я тоже не теряю надежды, - безрадостно отвечал майор.
- Извини, брат, я без гостинца - не знал, что тебя здесь увижу. По служебным делам забежал - к генералу.
Второй же мужчина - молоденький щуплый интеллигент в новеньком дорогом костюме, вначале не привлек внимания Ярового, и он снова погрузился в приятное общение с девушкой…
Оказавшись у кровати Серебрякова, подполковник спецназа немного наклонился и произнес:
- Прошу прощения, товарищ генерал. Прибыли по вашему приказанию.
- А, Георгий Павлович… - очнулся тот от забытья и предпринял попытку сесть, да тут же поморщившись от боли в стучавших вистах, попросту поправил подушку и лег повыше. - Присаживайтесь, а я уж, извиняйте, по-стариковски - полулежа.
Визитеры послушно устроились рядом на стульях, и меж всеми троими начался негромкий разговор…
Нежно поглаживая руку девушки, майор изредка посматривал в их сторону - до него долетали лишь обрывки некоторых фраз.
- Ты, наверное, соскучился по своей работе? - заметив его интерес, вздохнула Эвелина.
- Не в этом дело, - улыбнулся он, украдкой прикоснувшись губами к ее ладони и, вполголоса заметил: - Узнаешь ли того молодого человека?
Она мельком посмотрела на мужчин, слегка задержав взгляд на одном из них.
- Я не уверена… кажется, тот, что сидит ближе к окну, жил по соседству с нами, - кивнула девушка.
- Точно, - подтвердил Яровой. - В том же Нейшлотском переулке, через двор от меня.
- Но учился не в нашей школе.
- Да, он занимался в "Иностранке". Помнишь, мы называли так школу с углубленным изучением иностранных языков?
- Да-да, конечно. Она находится неподалеку от станции метро, на Смолячкова. Только имени его я никогда не знала.
- Антон, - коротко уточнил Костя и задумчиво изрек: - Странно, но мне говорили, будто он уехал в Москву; там окончил какой-то крутой университет. А теперь на тебе - сотрудничает с ФСБ.
О чем беседовал Серебряков с гостями, Эвелина Петровская с Яровым так и не узнали. Да их это ни сколь и не занимало - Константину вскоре предстояла та самая "косметическая" операция, с помощью которой профессор НИИ травматологии намеревался привести ногу спецназовца в "богом данное" состояние. Девушка всячески старалась поддержать, подбодрить молодого человека, хотя тот и не выказывал видимого волнения - должно быть, попривык за полугодовое мытарство по врачебным кабинетам к боли, к наркозу, к предоперационной суете и к прочим обязательным атрибутам лечебно-хирургических заведений. Пожалуй, он относился к операции как к неизбежному испытанию, этакому штрафу в большой "игре": выдержишь - пойдешь дальше, а нет - так извольте пропустить свой ход…
Окончив разговор, генерал попрощался с двумя мужчинами и те, пожелав ему скорейшего выздоровления, направились к выходу из палаты. Извольский вторично задержался около подчиненного, поинтересовавшись, не нуждается ли он в чем-либо, а тот, которого майор назвал Антоном, быстро скользнул безразличным взглядом по соседу Серебрякова, потом по девушке в белом халате.
За ту секунду, что взор его, блуждая, изучал парочку, по уверенному лицу пробежала тень удивления и растерянности…
Глава пятая
/Санкт-Петербург/
Внешность Антона Князева за прошедшие одиннадцать с половиной лет с момента окончания школы заметно изменилась. В те времена неказистый, тощий, немного сгорбленный и в целом неброский юноша весьма отличался от сверстников, повально увлекавшихся футболом, хоккеем или силовыми единоборствами. Теперь же он возмужал, фигура окрепла, выпрямилась; черты лица утеряли угловатость и приобрели приятную мягкость. Оставалась едва приметная худоба, но вкупе со стильной дорогой одеждой, обувью и всяческими мелочами вроде золотых часов, галстучной заколки с бриллиантом, модного сотового телефона это не бросалось в глаза, напротив - вид молодого человека производил впечатление блестящей незаурядности.
Князев и в самом деле окончил один из престижных московских вузов, в чем, следует признать, ничего удивительного не было. Ведь еще с детства он радовал близких родственников множеством необычных талантов, общая суть которых сводилась к умению тонко проанализировать сложившуюся ситуацию и точно спрогнозировать грядущие последствия. Даже все его увлечения, так или иначе, были связаны с теорией вероятности: шахматы, преферанс, спортивный бридж, тотализатор…
Шахматы неслучайно стояли в том списке первыми. Старинной игрой одаренный молодой человек бредил и не мыслил без нее жизни. Будучи еще учеником восьмого класса, ему довелось участвовать в первенстве СССР среди юношей, и тогда он добился самого большого в спортивной карьере успеха - дошел до финала. В последнем, труднейшем поединке, по регламенту состоящем минимум из девяти партий, Антону пришлось сесть за доску с каким-то невзрачным пареньком кавказской национальности. На кону, помимо чемпионства, стояло и звание "мастера"…
Паренек - то ли дагестанец, то ли черкес, то ли абхазец играл здорово, играл так, что временами талантливый Князев приходил в отчаяние. Однако ж, сумев предельно напрячь недюжинные навыки и способности, он все же одолел его с перевесом в одну партию и, получая золотую медаль, не скрывал удовлетворения. А, увидев катившуюся слезу по щеке недавнего соперника, радовался по праву заслуженным титулу и званью еще сильнее. После награждения чемпион СССР отыскал этого паренька по имени Рустам, чтобы пожать руку, поблагодарить за хорошую игру, поздравить… На самом же деле просто возжелал еще разок насладиться его унижением.
Потом было триумфальное поступление в один из московских университетов. А, заработав отличной учебой красный вузовский диплом, Антон стал единственным счастливчиком со всего курса, приглашенным на работу в знаменитый Московский институт анализа, прогноза и стратегического планирования международных отношений. Работая там, сотрудничал с Лабораторией эволюционного моделирования, а затем и вовсе попал на стажировку в легендарную Академию геополитических проблем. Теперь же на даровитого и перспективного молодого специалиста обратило пристальное внимание и ФСБ. Кажется, Князева собирались привлечь к секретной и чрезвычайно важной операции, проходящей под патронажем генерал-лейтенанта Серебрякова. Всё, одним словом, в его судьбе складывалось согласно им же выстроенного графика и четко спрогнозированного будущего. Всё, кроме неустроенной пока личной жизни…
Незадолго до первой встречи с Сергеем Николаевичем Серебряковым, Антон по вызову питерского Управления ФСБ вернулся в родной город и временно поселился у матери, проживающей в отдельной квартирке в конце Нейшлотского переулка. Во время знакомства с генералом в клинике, куда тот угодил после нелепого случайного происшествия, Князев в самый последний момент узнал его соседа по палате - Костю Ярового. Их детство прошло бок о бок на Выборгской стороне. Учились, правда, порознь, но жили рядышком, изредка общались. Костя уже тогда был крепким и смелым парнем, слыл оторвягой и бойцом - мог постоять и за себя, и за товарищей, но особыми талантами не блистал, за исключением, кажется, отменного музыкального слуха. Антон припомнил собиравшуюся толпу сверстников вокруг Ярового, когда тот музицировал во дворе на гитаре или аккордеоне. Пацаны просили исполнить то одну, то другую мелодию, и Костя запросто их исполнял, то ли зная сотни мотивов наизусть, то ли искусно и слету подбирая аккорды.
А у кровати бывшего соседа по улице, Князев заприметил очаровательную девушку, настолько ошеломившую его своей обворожительной красотой, что, позабыв кивнуть старинному приятелю, он так и покинул клинику в немой растерянности…
К следующему визиту в больничные апартаменты он приготовился основательно: накупил фруктов, шоколада, свежей сдобы. Упаковал продукты в два одинаковых свертка; встретился у застекленного крыльца НИИ травматологии со здоровяком-подполковником, по слухам, руководившим знаменитым подразделением спецназа и, поднялся вместе с ним до нужного этажа…
- Добрый день, - достаточно громко поздоровался Антон, входя в палату. Ныне приветствие адресовалось обоим ее обитателям.
Генерал, как и в первый раз, сухо кивнул, пожал пришедшим руки и пригласил пройти в холл, расположенный в конце коридора. Сегодня он чувствовал себя лучше, и устраивать служебные совещания поблизости с отдыхавшим майором было с его точки зрения нетактично. Один из свертков Князев решительно уложил на тумбочку Серебрякова, второй же, ненадолго задержавшись у кровати Константина, с улыбкой протянул ему.
- Кажется, мы с вами когда-то встречались, - заговорщицки произнес он.
- Помнится было, - с готовностью отвечал Яровой, - я тебя, Антон, еще позавчера узнал, но ты слишком резво откланялся.
- Увы, дела ждали неотложные. Да и тебе, признаться, было не до меня.
Улыбнувшись, спецназовец вспомнил об Эвелине…