Дальше двигались молча. Мужик с противным голосом, сидящий на переднем пассажирском сиденье, развернул перед собой карту и что‑то в ней пытался разглядеть. Кипиш так и сидел на корточках, держась одной рукой за ящик, и смотрел вперед на дорогу. Водитель не сбавлял скорости, и, несмотря на движение по полевой дороге, меня то и дело подбрасывало на ухабах сантиметров на пять, а то и больше. Так что я в полной мере ощутил своим и так донельзя замерзшим задом все прелести сидений в багажном отделении. К счастью, через несколько минут машина сбавила скорость и, свернув с дороги, медленно покатила в сторону небольшого лесного массива, подминая собой траву и невысокий кустарник, который с глухим скрежетом царапал днище. Как только заехали в лес, машина остановилась и Кипиш, открыв дверь, выскочил наружу. Стало ясно, что он пойдет впереди машины, выясняя, возможно ли нормально проследовать дальше в глубину леса. Еще минут пятнадцать двигались очень медленно, объезжая деревья и местами густой кустарник. Я успел немного отогреться, но жутко разболелись почти все мышцы на теле от непрекращающейся дрожи, а когда машина снова остановилась и в салон забрался солдафон, я вообще дрожать перестал, в очередной раз немного запаниковав. Кипиш снова одернул какой‑то рычаг на поворотном устройстве пулемета и развернул его прямо в салоне в сложенном виде, не раскрывая створки люка. Теперь ящик с патронами оказался висящим параллельно левому борту машины, открывая свободный обзор почти всего салона. Водителя как следует я так и не смог рассмотреть. Он заглушил двигатель и, открыв дверь, вышел из машины, так и не повернувшись ни разу в мою сторону лицом, а потом и вовсе скрылся за деревьями. Куда он направился, я даже догадок не имел, ведь все это время он не проронил ни слова. Солдафон выпрыгнул следом, на ходу захлопнув за собой дверь и, пригибаясь, побежал куда‑то вправо от машины. Грешник тоже вышел и, обойдя внедорожник, распахнул створки дверей багажного отделения. Сразу повеяло холодом, но я уже несильно обращал на него внимание. Мне было непонятно, чего ожидать от них и как следует себя вести сейчас. Может, есть смысл с силой толкнуть ногой в грудь этого человека, а потом постараться быстро закрыть двери. Но вот что делать дальше, я совершенно себе не представлял. Конечно, можно будет попытаться перебраться за руль, а потом как можно быстрее рвануть с места, лавируя между деревьями. Эта мысль показалась мне совсем безнадежной - застряну где‑нибудь или в дерево въеду, ну а там накроют, мало не покажется. К тому же я не знал, остались ключи в замке зажигания или водитель их с собой забрал. Можно было бы поколдовать над устройством развертывания пулемета, тем более что я уже примерно понял, какие рычаги на что влияют, а потом, выдвинув его на крышу, открыть огонь по этим людям. Вот только опять же: возле машины сейчас только один, который даже после удара окажется на слишком короткой дистанции вне зоны поражения минигана, а остальные разошлись в разные стороны и никаким образом не попадали в мое поле зрения. Так что варианты сопротивления пока отпадают, хотя, вероятно, и не нужны совершенно. Ведь мне эти люди пока не угрожали и даже оружия не наводили, если не считать, конечно, выпущенную по мне ранее очередь из пулемета. Может, и действительно просто поговорим, а там и решу, что делать дальше….
Грешник тем временем положил на ящик, лежащий между сидений, свой ручной пулемет, чем снова вызвал у меня некий порыв к сопротивлению, но я все же не стал рисковать. Он схватился обеими руками за какой‑то брезентовый мешок, стоящий в углу у задних дверей машины и вытянул его наружу, затем принялся развязывать тесемки. Когда мешок удалось раскрыть, он начал неторопливо в нем копошиться, а затем вытащил что‑то напоминающее футболку, только с длинными рукавами, тонкие обтягивающие штаны, такой же темно - зеленой расцветки, а потом швырнул все это мне. Развернув одежду перед собой, я с удовольствием осознал, что это военное термобелье, которое надевается под основную одежду. Поэтому без всяких сомнений тут же натянул на себя сначала футболку, а затем и штаны, только немного отряхнул с ног засохшую глину.
- Трусы не дам! - сухо прохрипел Грешник и протянул мне уже верхнюю одежду, такой же защитной раскраски, как и на нем.
Я надел все, что мне досталось из этого мешка, даже добротные кожаные ботинки с высоким берцем, с которыми, судя по выражению лица этого человека, он расставался неохотно.
Подошло все это мне, как будто я сам в магазине мерил, хотя, это и понятно, у нас комплекция с Грешником почти одинаковая. А то, что он жертвовал именно своими вещами, я почему‑то не сомневался. Как только я наконец разоделся, он протянул мне полевую военную фляжку и сказал:
- Это выпей обязательно!..
Я уже не сомневался, что эти люди не хотят причинить мне вреда, иначе зачем было наряжать меня. Ухватившись одной рукой за емкость, а второй отвернув пробку, я лишь сначала принюхался и, узнав знакомый запах спиртного, не раздумывая, отхлебнул. Вкуса из‑за промерзшего насквозь тела я сначала не почувствовал, но в груди сразу приятно потеплело, и я сделал еще пару небольших глотков, после чего уже понял, что это самая настоящая водка.
Долгое время я не знал, чем себя занять. Ни водитель, ни солдафон так и не появились у машины. Грешник, расстелив на земле широкое замасленное полотенце, разложил на нем детали какого‑то автомата, явно не российского производства, и, орудуя небольшой щеткой, аккуратно чистил их. Я его не отвлекал, а, побродив вокруг машины, разглядывая ее, забрался внутрь на переднее пассажирское кресло и немного решил вздремнуть. Впрочем, это мне не удалось. Сначала не позволяло расслабиться огромное количество самых разнообразных мыслей. Кто эти люди? Зачем им оружие? Для чего они притащили меня сюда в этот лес? Почему я оказался почти голый где‑то за городом и совершенно ничего не помню? Конечно, можно было спросить об этом Грешника, но я подумал, что будет лучше это сделать, когда все соберутся. Размышляя, я все же ненадолго закемарил, но, услышав где‑то вдали звук выстрела, тут же подскочил и выпрыгнул из машины. Грешник уже почти собрал автомат и теперь прикреплял к нему небольшой оптический прицел. Он не выглядел настороженным и, посмотрев на меня, произнес:
- Дров собери… и побольше… Монах кого‑то пристрелил, так что ужин будет праздничным! - Он улыбнулся и, забросив автомат в машину, достал какую‑то винтовку и принялся разбирать уже ее.
- А с чего ты взял, что это именно Монах? - спросил я, озадачено глядя на его действия.
- По звуку выстрела, конечно! - ответил он, не оборачиваясь. - Вряд ли у кого‑то еще в этих краях М14 есть.
Собрав достаточно большое количество сухих веток, я начал ломать их о колено и складывать недалеко от места, где предполагался костер. Огонь развести мне Грешник не разрешил, объяснив, что пока еще достаточно светло и дым от него будет заметен на большом расстоянии. На мое возражение по поводу стрельбы Монахом из винтовки он, не отрываясь от чистки оружия, пояснил, что на одинокий выстрел вряд ли кто среагирует в целях найти стрелка. Скорее решат поостеречься, ведь доподлинно неизвестно, откуда стреляли, это же не перестрелка. Да и сам факт одного выстрела говорил о достаточно хорошей меткости стрелка. А вот присутствие дыма конкретно указывало на местоположение, а это уже хорошая фора для противника, ведь тогда он сможет спланировать нападение. Я спорить не стал, а просто складывал наломанные дровишки в кучку, для удобства впоследствии подкидывания оных в костер.
В скором времени появился Монах. Теперь я мог достаточно хорошо рассмотреть его. Это был пожилой человек, на вид лет шестидесяти, может, больше. Невысокого роста, широкоплечий, его телосложение показалось достаточно крепким. Густая седая борода на лице, крупный нос и холодные темные глаза, опоясанные множеством морщин. На голове светло - коричневая бейсболка. Голубая клетчатая рубашка, частично скрытая темно - зеленым рыбацким жилетом с множеством карманов, синие джинсы и серые кроссовки на ногах. В отличие от всех остальных в его группе, он выглядел совершенно не по - военному, а походил на туриста, если не считать висящую за спиной винтовку с оптическим прицелом. Больше всего меня удивили два крупных окорока какого‑то животного, которые Монах держал в руке с помощью продетой сквозь них и скрученной в кольцо толстой проволоки. Подойдя к месту, где я подготавливал дрова, он небрежно швырнул свежее мясо рядом с ними, а затем развернулся и пошел к машине.
- Да ты ж кормилец наш ненаглядный! - саркастически выдал Грешник и, улыбаясь, подмигнул мне, что тоже невольно вызвало улыбку. - Что б мы без тебя делали?!
Старик ничего не ответил, а лишь достал из машины какую‑то тряпицу, вытер руки и, вернувшись к куче наломанных мною веток, принялся разводить костер.
Прошло еще около часа, прежде чем вернулся Кипиш. Причем за некоторое время до его появления у костра Грешник и Монах схватились за оружие и настороженно вглядывались в темноту, видимо, что‑то услышали и теперь пытались разглядеть источник звука. Затаив дыхание, я тоже прислушался и, действительно, стал отчетливо разбирать недалекие звуки шагов по опавшей листве, а еще через некоторое время послышался гулкий периодичный стук.
- Свои… - спокойно произнес Грешник, направляя свой пулемет стволом в землю.
Солдафон выглядел достаточно уставшим, видимо, проделал немалый путь, прежде чем вернулся. Подойдя к костру, он бросил в него небольшую палку, которой, скорее всего, и стучал по стволу дерева, возвещая о том, что вернулся именно он, а не незваный гость.
Усевшись рядом со мной в позе лотоса, он отложил в сторону свою винтовку и, сняв каску, достал из кармана платок, а затем начал вытирать обильно покрытые потом лоб и лицо.
- Ты прав был, Грех! - начал он тяжело и часто дыша. - Спецы это, мля, были!.. Трое!.. Я когда вернулся, они уже на свороте на полевку были… Дальше не пошли, но шарили что‑то долго там…
- Ты уверен, что они не поперли сюда?!
- Не… - продолжил Кипиш. - Они потом дальше двинули в сторону Черно.
- Так, может, они тебя спалили и, дабы не спугнуть, наедалово такое устроили?! А дождавшись, как ты отвалишь, за тобой двинули!
- Да проверил я! Сначала за ними двигал, а потом обходом назад!.. - Он достал сигарету и подкурил. - Сам же знаешь, что они если палят, то сразу в атаку прут и не базарят!
- В том‑то и дело, Кип… - Грешник присел рядом у костра. - Что как‑то они по - новому себя вести стали… В эти районы вообще раньше не совались, а тут еще и нас спалили, и поперлись следом…. Странно это как‑то, не находишь?!
- А что за спецы‑то? Кто такие? - не выдержав, встрял я в разговор.
Все посмотрели на меня, а потом солдафон повернулся к Грешнику и спросил:
- Ты ему не рассказывал, что ль, ниче?
- Нет! - помотал головой тот. - Он и не спрашивал…
- Мдя… - задумчиво изрек Кипиш, потерев подбородок ладонью. - Давайте пожрем что ли?! И все расскажем!.. Да и бухнуть бы не мешало!.. Как‑никак день рождения сегодня у чувака!
Запах подвешенного над костром мяса приятно ласкал нос. Старик насадил довольно‑таки крупные куски на два параллельно расположенных прутка из ошкуренной ветки какого‑то дерева. Один конец самопального вертела он держал в руке, а другой, чтобы не уставали руки, положил на рогульку, воткнутую в землю с противоположной стороны костра. Некоторое время он выдерживал нанизанное мясо над самым огнем так, чтобы образовалась корочка, а затем отводил немного в сторону, чтобы оно запекалось и не горело. Все остальные, включая меня, расселись полукругом у костра так, чтоб не мешать Монаху, и наблюдали за процессом. Кипиш, принеся из машины несколько литровых бутылок водки, не дожидаясь закуски, стал разливать в пластиковые стаканчики содержимое.
- Смотрю, мы нажраться сегодня решили?! - с ухмылкой сказал Грешник, принимая стаканчик из рук солдафона.
- Ой, да ладно! - ответил Кипиш, протягивая спиртное уже мне. - Водки много не бывает!.. Бывает… - он кивнул в сторону Монаха, - плохая закуска…
Старик, повернув голову, неодобрительно посмотрел на Кипиша, но ничего не ответил, а лишь продолжил осторожно прокручивать мясо на вертеле.
- Да не смотри ты на меня так! - воскликнул солдафон. - Я же похвалил наоборот!.. Видишь, сколько бухни?! Нам без тебя и стряпни твоей столько не выжрать! - он протянул стаканчик Монаху и продолжил. - Ты… это… давай пока для разогреву так… без закуси!
- Мужики! - снова встрепенулся я. - Вы хоть поведайте, что да как! Я вообще ни хрена не помню!.. Даже не понимаю, где я!
- Да все расскажем, не понти! - ответил Кипиш. - Морально просто подготовиться надо!.. В смысле тебе! - он качнул в мою сторону стаканчиком, держа его за края двумя пальцами. - А то был тут у нас один!.. Как узнал, что тут происходит, так еле угомонили!.. Полночи за ним по лагерю гонялись… все переживали, чтоб кто - нить из тех, кто на постое тусил, не пристрелил его… А он схватил обрез и давай орать, мол, пристрелю сейчас всех, если домой не отвезете!.. Так и кличут его с тех пор Психом… Сам по себе парняга бродит… Редко пересекаемся…. А ты вот, гляжу, спокойный, но все же… бухнуть, короче, сначала стоит, а потом уже новости узнавать….
- Харэ лясы точить! - гаркнул Грешник. - Успеем еще!
Первую выпили без лишних слов, одновременно, словно репетируя, немного поморщились, но в целом водка пошла хорошо.
- Так, Грех! - начал солдафон, снова разливая по стаканчикам спиртное. - Ты тост базаришь или, как всегда, стрелы мечешь?
- Как всегда! - буркнул тот.
- Ну, окейно… обийно! - Кипиш неохотно поднялся с земли, а затем свободной рукой отряхнул свои штаны от листвы. - Короче, чувак! - обратился он ко мне. - Каким бы странным тебе это не показалось, но у тебя сегодня день рождения!.. Да - да, именно так!.. Все мы прошли через это!.. Ну, в смысле, не то, что бухали с незнакомцами в лесу, а то, что никто из нас ни хера не помнит, как в этот мир попал и кем был раньше…
- В этот мир? - недоуменно переспросил я.
- Ага! То, что сюда попадаешь откуда‑то из другого мира - это однозначно!.. Иначе как объяснить, что все провалившиеся оказываются именно на берегу и в одних трусах, при этом никто ничего не помнит?!.. - солдафон невесело усмехнулся. - Ай, ладно!.. Ты, главное, расслабься!.. Я это… че хотел сказать‑то?! А… - он качнул стаканчиком. - С днем рождения, парень!
- Э, мужики! - резко поднявшись и выронив стаканчик из рук, выкрикнул я. - Вы че, за шута меня держите?! Хер ли прикалываетесь?!
- Сядь! - резко прохрипел Грешник.
Я не знал, что мне делать: злость, словно волной, накатила. Во - первых, я реально не понимал, что они от меня хотят. Как‑то странно и нелепо выглядело то, что группа вооруженных до зубов людей привозит в лес неизвестного и несет всякую ахинею про день рождения. Недоброе они задумали, ой недоброе. Да и слишком уж борзо среагировал на мой выпад этот хриплый, что тоже не особо успокаивало. Мне очень не понравился его приказной тон, и сейчас, когда я стоял, у меня появилось дикое желание со всего размаха двинуть ему ногой по лицу, размозжить его нос, да и вообще в целом заткнуть ему рот, чтобы не слышать больше его противный голос. Краем глаза я даже заметил, как солдафон, перехватил свой стаканчик в левую руку, а правую спустил ниже к виднеющейся из кобуры рукояти пистолета. Меня это не впечатлило. Я уже знал, что после такого удара Грешник как минимум на несколько секунд выйдет из строя, что даст мне возможность резко развернуться и хорошенько приложить Кипиша левой, а дальше - резко нагнуться и схватить пулемет, сейчас мирно лежащий у ног этого хриплого недоумка. С Монахом куда проще: он сейчас жарит мясо и руки его заняты. Да, он после моего резкого подъема явно настороже, но шансов у этого старика что‑либо успеть сделать при данном раскладе практически нет.
- Успокойся! - перебил мои мысли Кипиш. - Смотри! - он, на удивление, не стал доставать пистолет, а небыстрым шагом направился в сторону машины. Покопавшись в ней, он вернулся к костру, держа какой‑то сверток бумаги в руке. - На, смотри! - протянув мне этот сверток, он продолжил. - А я все‑таки выпью за тебя, парень! - с этими словами он залпом опустошил стаканчик.
- Во - первых! - прошипел Грешник, и я посмотрел на него. - Если ты думаешь, что сможешь сейчас меня вырубить… да, да! - он ехидно улыбнулся. - Думаешь, я не знаю, что ты задумал?.. Парень! - он залпом, словно разговаривал сейчас со своим племянником, выпивая на кухне с родителями, влил в рот водку и, не морщась, продолжил. - Как минимум, я успею увернуться или поставить блок!
- А я! - воскликнул Кипиш. - Успею достать пистолет! - продолжил он, и я обернулся. В мою сторону уже было направлено оружие. - Так что успокойся и сядь! - повторил он слова Грешника.
- Не, ребят! - возразил я. - Что вы задумали?.. Напоить меня решили, да?! А потом издеваться будете?!
- Дурак ты!.. И уши не греешь! - буркнул солдафон, присаживаясь на то место, где сидел раннее. - Помочь мы тебе хотим, вот и все!..
- Помочь? - раздраженно спросил я. - Если я где‑то упал или меня сильно ударили, и я теперь ничего не помню, то это не повод надо мной прикалываться! - меня буквально трясло от злости.
- Слушай, Грех, тебе он никого не напоминает?
- Ага, что‑то есть в нем знакомое! - ответил хриплый и уставился на меня. - У тебя брата, такого же придурковатого, нет, случаем?!
Ну, суки! Все, на хрен, пошел я отсюда! Внутри все кипело и бурлило! Теперь мне было все равно, что они будут делать, но я тут не останусь. Я развернулся и направился в сторону, откуда днем мы приехали на машине. Вслед я ожидал выстрела, но ни ускоряться, ни оглядываться не стал, а через пару секунд лишь услышал голос Кипиша:
- На Психа похож, правда?!
Это, видимо, он говорил напарникам, но я не стал останавливаться. Сами вы психи! Хрень с самого начала в ухо долбите! Нет, чтоб просто отвезти в город или хотя бы поближе к нему, чтоб я мог добраться до полиции!
Отошел я достаточно далеко. Никто меня не догонял и в спину не стрелял, я даже остановился и обернулся, стараясь убедиться, что меня не преследуют. Нет, вроде, так же сидят у костра, о чем‑то переговариваются. Ну и хорошо! Разговаривайте, а я пойду. И как только я снова повернулся в сторону, куда собрался идти, меня словно током ударило, и я замер на месте. Передо мной, метрах в двадцати, стоял человек. Лица его видно не было, слишком темно, но все‑таки звездное небо достаточно освещало его фигуру в целом. На голове у него была надета кепка - аэродром, какие на моей памяти любили носить грузины, некоторые таксисты, а чаще всего уменьшенный вариант такой кепки можно было встретить у недалекой молодежи двухтысячных. Клетчатая рубашка непонятного цвета с бурыми пятнами в районе груди и закатанными по локоть рукавами. Некоторое время он не двигался, как и я, а просто смотрел в мою сторону. Я, хоть и не видел его глаз, но отчетливо чувствовал его взгляд на себе. Словно смотрел он не на меня, а в меня, как будто душу мою разглядывал, настолько веяло от него холодом. Двигаться он начал так же неожиданно, как и появился. Медленно покачиваясь из стороны в сторону, он сделал шаг, приближаясь, и тихо - тихо, но как‑то зловеще захрипел.
- О, Петрович! - послышался веселый голос Кипиша за спиной. - Бухло учуял и пришагал? Ну, молодец, милости просим!