Оранжевая точка, чуть скользнув вниз и влево, остановилась на груди мишени, а затвердевший, как дерево, указательный палец быстро и коротко утопил спусковой крючок карабина.
Снайпер отчетливо видел, как, резко дернувшись, мишень скривила лицо в гримасе и машинально схватилась рукой за то место, откуда торчал странный, лишь отдаленно напоминавший пулю крохотный контейнер с препаратом, назначение которого майора не интересовало. После удара о тело и проникновения под кожу выпрыгивающей двухсантиметровой иглы автоматически включался поршень, который впрыскивал мишени микродозу препарата. Так, в двух словах, объяснил майору принцип действия капсулы заказчик Бульдог.
Телохранители, проявив завидную реакцию, почти моментально сбили ошарашенную, но по-прежнему твердо стоявшую на ногах мишень на сырой асфальт и, выхватив стволы, заняли круговую оборону, торопливо вертя головами по сторонам.
Снайпер самодовольно улыбнулся - так, как может улыбаться только мастер, глядя на жалкие потуги стажеров. Быстро встал с подстилки, несколькими четкими движениями разобрал карабин, разложил его части в пазы бархатного нутра скрипичного футляра. Туда же, только в другое отделение, сунул сложенную парашютную ткань. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы уже на ходу снять и спрятать в карман налобную повязку.
Чердак он покинул так же незаметно, как и вошел туда двумя часами раньше. Не таясь, спокойной, уверенной рысцой сбежал по ступенькам соседнего подъезда на первый этаж, вышел через заранее открытую и подпертую кирпичом дверь и скрылся в лабиринте арок и похожих на глубокие темные колодцы проходных дворов центральной части города.
Снайпер уже не видел, как побелевшего от страха, трясущегося, словно паралитик, боящегося даже прикоснуться к торчавшей из груди хреновине Александра Петровича Мальцева оттаявшие от первоначального шока телохранители с криками затолкали в бронированный "мерседес" и как сопровождаемая джипами серебристая машина помчалась к ближайшей клинической больнице.
Майору морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота на все это было совершенно наплевать. Сегодня вечером он вместе с семьей улетит отдыхать на солнечный Кипр и пробудет там ровно две недели. С командиром части, человеком немногословным и не очень жадным, вопрос о третьей за этот год командировке улажен еще накануне. Документы оформлены. Все как всегда.
Глава 23
Все-таки прослушивание телефона недруга - замечательная штука! Даже незначительные в "мирное" время мелочи, вроде договоренности о встрече с лидером дружественной группировки или невинного звонка любовнице на предмет приезда на ночной чаек, в "военных" условиях способны быстро склонить чашу весов в сторону физически более слабого противника, прочно усвоившего поговорку про преимущество сотни друзей над сотней, стыдно сказать, рублей. Особенно если в числе этих самых друзей есть влиятельные офицеры ФСБ.
И пока более суток не спавший Мальцев снимал полученный после гибели своих пацанов в Озерках и многочасовой беседы с операми стресс, двигая тазом на хате у любовницы, у Тихого и Бульдога, осведомленных о временном раскладе и местопребывании авторитета, была прорва времени на подготовку снайперского выстрела. Поэтому не удивительно, что в решающий момент дедушка и начальник его гвардии находились в непосредственной близости от старинного купеческого дома, расположенного напротив квартиры соперника, и могли лично наблюдать за судорогами смертельно напуганного покушением Мальцева.
- Гляди, гляди, что вытворяет! Вот клоун! - глумливо кривился Тихий, хлопая ладонями по тощим коленкам. Старик и его верный пес Клычков вот уже третий час, развалясь в плетеных креслах и попивая кофе, дежурили в маленьком уютном кафе "Аргентина", на первом этаже того самого дома, с крыши которого работал морпех.
- Весело ему сейчас, - ухмыльнулся Бульдог и посмотрел на часы. Без двадцати восемь. - Думаю, Степаныч, минут через сорок пять можно звонить. На Сашку к тому времени страшно смотреть будет... Нет ничего более пугающего, чем неизвестность. Сообразит, курва, всосет тему - не просто так ему снайпер гадость впрыснул вместо обычной пули промеж глаз. Значит, смерть его ожидает ужасная и мучительная. Может и обхезаться, бедолага...
- Знаешь, Паша... - проводив взглядом умчавшийся кортеж Мальцева и опустив край атласной шторы, Тихий не спеша допил миндальный капуччино, вставил в рот трубку, пыхнул дымком и только затем договорил: - Еще никогда в жизни я не получал такого кайфа, как в эти несколько минут. Даже когда мы с Гуцулом, в шестьдесят восьмом, на армейском грузовике вертухайскую вышку протаранили, и то не такой кайф испытал! Веришь?!
- А... - слегка смутился Бульдог, - когда дочка родилась, Степаныч?
Иногда, тонко ловя момент, начальник гвардии мог позволить себе в общении с шефом легкое панибратство.
- Так это ж совсем другое, - отмахнулся Тихий. - Ты хрен с яйцами не путай!
- А я вот, помнится, когда на УЗИ, за месяц до Светкиных родов, узнал, что пацан будет, так чуть крышей не тронулся. Я же казак, последний мужик в нашем роду. Раньше, при царе, таким на ухо серьгу вешали, чтобы в армию не брали и в пьяной драке до смерти не покалечили. Берегли фамилию.
Бульдог извлек из кобуры пистолет и, проверив обойму, спрятал назад. К его привычке - в моменты сильного нервного напряжения беспрестанно проверять готовность оружия - давно привыкли не только старик, но и все боевики группировки.
- Род, фами-илия! У моего брательника младшого, Генки, если хошь знать, аж трое сыновей. И что?! - скривился Тихий. - Одного еще по пацанке на перо посадили за длинный язык, другие всю жизнь по тюрьмам, аки папаня наш, царствие ему небесное... Так пусть хотя бы в авторитете ходили, засранцы! Мужичье одно, терпилы... Одно слово - дурная кровь. Так что не нужно мне такого продолжения рода. Какая разница, какую фамилию будут носить мои внуки? Лишь бы толк вышел. А у Аленки моей золотой дураков да на рожу кривых просто быть не может. Вот подрастет чуток, подберу ей нормального парня, пока то да се - глядишь, уже дама!
От взгляда Клычкова не ускользнула вдруг залегшая под глазами Тихого тень.
- Это без оговорок, Степаныч, - быстро кивнул Бульдог. - Девушка она - высший класс! Не только глаза, но и сердце радуется. - И, помолчав, добавил: - Да уж, устроила она шороху. А с другой стороны, грешно говорить, но если бы не эти уроды, не Реаниматор, не взорванные тачки - заговорила бы она когда-нибудь? Вряд ли... Сами ведь говорили, лепилы только руками разводили. Шок им, понимаете ли, нужен. Вот и выходит, что...
- Заткнись, Паша! - прорычал, впрочем не злобно, Тихий. - Не твово ума дело, ясно?! Тоже мне, Склифосовский выискался! Твой номер девятый, следи за клиентом. Скоренько созреет, парашник...
- Извините, шеф, - фальшиво стушевался Бульдог и потянулся к пачке "Парламента". - Это я от радости. Вчера бакланов мальцевских покрошили, Алена, которую мы уже заложницей считали, нашлась, целая и невредимая, да еще заговорила снова. Сегодня Сашку, сучару, к ногтю прижали. Сплошные хлопоты, но и отдача какая! Прет.
- Не торопись, - сухо осадил начальника гвардии старик. - Не говори "гоп" раньше времени - слыхал такую поговорку?!
- Ваша правда. - Бульдог ощерился и поднял обе руки. - Сдаюсь. Погорячился.
- То-то, - не меняя сурового выражения на морщинистом, почти безгубом лице, пробурчал старик. - Я, конечно, тоже в успех верю. Иначе бы давно на кладбище червей кормил... А касаемо Алены, - голос Тихого зазвучал вдруг угрожающе, - это мы еще проверим, Пашенька. Сегодня же! И если я узнаю, что она и этот... Реабилитатор...
- Реаниматор, - поправил Клычков, стряхивая пепел и не спуская глаз с хозяина. - Погоняло не случайное. Он, как мне в ФСБ сказали, в свое время мединститут почти закончил, как раз по этой специальности. Уже на последнем курсе на "скорой помощи" практиковался. Оттуда в "Кресты" и влетел. По дурости. В "Крестах" с Мальцевым и скорешковался.
- Мне плевать, хоть Терминатор! - глухо проговорил старый уголовник. - Спас девку - спасибо, век не забуду, но если выяснится, что он ее... - Тихого аж передернуло от приступа злобы и отвращения. - Даже если узнаю, что по обоюдному согласию, все равно удавлю его, кобеля! Вот этими самыми руками кастрирую, а потом удавлю, Паша!
- О чем это вы говорите, Олег Степаныч? - нахмурился бывший опер. - Даже чисто логически не до того им было. Ну, сами посудите. До Красного Села их Верзила с Лобастым сопровождали, а здесь, в лесополосе, уже мы пошумели... Через час я забрал Алену. К тому же она сама говорила, что пырнула Леху заточкой. Нет, не может такого быть, уверяю вас, - твердо закончил Клычков. - Не в центре же города, ей-богу, они уединились! Чушь, туфта.
- Заточка... - мечтательно оскалился старик, прищурив глаза. - Вот тебе, Паша, и родная кровь, будь она неладна, проявилась! Во всей своей красе!
- Ловко, куда уж там, серьезное дело! - без толи-
ки ерничества согласился Бульдог. Взглянул на часы. С момента выстрела прошло двенадцать минут.
- Только знаю я их бабскую натуру, насмотрелся! - покачал головой Тихий, нервно теребя бороду.
Сегодня же вызову Аленке лепилу и заставлю проверить!..
- Степаныч, - после затянувшегося молчания покачал головой Клычков. - Конечно, вы - мой босс и вправе поступать так, как считаете нужным... Только... зря вы так с дочерью. Особенно теперь, когда Алена вновь обрела способность разговаривать. И, если положить руку на сердце, большего унижения, чем принудительная проверка у гинеколога, просто трудно представить. Боюсь, если вы так поступите, шеф... В ее возрасте психика очень восприимчива. Полоснет по венам бритвой - поздно будет.
- Вот же блядь! - размахнувшись, Тихий что есть силы врезал старческим, в синих прожилках под полупрозрачной кожей, слабосильным кулаком по столу. Чашка с остатками кофе звонко подпрыгнула на блюдце и перевернулась. Пепельница сползла на край стола и угрожающе зависла. Пал Палыч в последнее мгновение успел поймать ее и двинуть обратно. - Неужели ты считаешь меня идиотом?! Да просто... устал я, Пашенька, за те часы, что заложницей ее считал! Изнервничался... Вот и выпускаю пар! Неужто я, дурень старый, уже ничего не догоняю?!
- Я этого не говорил, Степаныч, - спокойно ответил Бульдог. - Вы - уважаемый и дальновидный человек, перед мудростью которого я искренне преклоняюсь. Просто...
- Да замолчи ты! Не выводи меня из себя! - оскалился Тихий. - Я ее даже пальцем не трону... Но, как отец, я хочу знать, трахал он ее, бычара позорный, или у Аленки хватило ума послать его к лешему!
- Если вас интересует мое мнение, - дерзко вставил начальник гвардии, - то самое лучшее - это просто деликатно спросить. Я уверен, что Алена не станет врать. Не тот случай.
- Да спрашивал я вчера, - нехотя признался Белов. - Обиделась, понимаешь, на отца... Дверью комнаты перед носом хлопнула!
На сей раз Бульдог предпочел промолчать. Он уже не сомневался, что обычно скорый на всякого рода сумасбродные поступки Тихий не станет делать глупость, по своим масштабам не идущую ни в какое сравнение с навязанной много лет назад жене и дочери круглосуточной опекой.
Глава 24
Главврач клинической больницы Соломон Эрастович Иванов сидел в своем просторном кабинете и тупо разглядывал лежавшую перед ним серебристо-матовую капсулу с тонкой иглой.
Напротив Соломона Эрастовича, на кушетке, сидел бледный, перепуганый, трясущийся мужчина, в котором с трудом можно было узнать бандитского авторитета Мальцева. Рядом с ним стояли с удрученными рожами телохранители. Все молча смотрели на врача.
- Итак, господа, пришло время подвести предварительные итоги, - начал пузатый доктор, осторожно сдвинув с карточки больного капсулу.
- О предназначении данного предмета, как я понимаю, вы все догадываетесь... Гм... Тогда перейдем к главному, - главврач вдруг ощутил, как взопрела под тонким халатом спина, - а именно - к препарату, введенному в вас, Александр Петрович.
- Ты че резину тянешь, лепила?! - не выдержав чудовищного напряжения, рявкнул Мальцев, взмахнув руками. Отлетевшая от окурка искра, описав дугу, упала на покрывавший пол кабинета дорогой импортный палас. Все присутствующие, за исключением самого авторитета, тупо воззрились на место ее падения, где незамедлительно начал плавиться ворс. - Говори прямо, сука, меня замочили, да?! Это яд?! Правду, падла!
- Нельзя сказать однозначно - как можно суше произнес сутулый горбоносый толстяк. Несмотря на сковавший его страх, краем глаза главврач все же поглядывал на испорченное на самом видном месте турецкое покрытие. - Из тех четырнадцати анализов, которые мы сделали, результаты получены только по двум. Остальных, даже учитывая всю срочность момента и необходимость постановки диагноза на ранней стадии заболевания, нужно ждать еще часов пять. Два последних - на СПИД и клещевой энцефалит - будут готовы только завтра к утру. Самое раннее - сегодня ночью, - поправился Иванов. - На данный же момент я с уверенностью и всей ответственностью могу констатировать, что в капсуле не было быстродействующего яда, вроде цианистого калия или курарина. Иначе смерть, - главврач опасливо покосился на бандюгу, - наступила бы мгновенно...
- Ну, спасибо, отец родной, утешил! - помощник депутата сорвался на громкий истерический крик, напоминавший карканье. - И это все?! Мне лежать и ждать, когда придут все твои гребаные заключения?! А как же боль? Ее тоже ждать?!
- Что - боль? - не сразу врубился в тему Соломон Эрастович и кончиком пальца поправил на носу очки в тонкой золотой оправе.
- Я ее не чувствую! - воскликнул Мальцев. - Когда последний раз всаживали иглу, я вообще ее не почувствовал, словно рука омертвела! Но она же шевелится! Дайте сюда что-нибудь острое, быстро! - крикнул потерявший самообладание авторитет.
Телохранители растерялись. Один из них осторожно, словно это была живая гадюка, извлек из недр своей одежды небольшой выкидной нож. Усатый врач, сделав от окна шаг вперед, словно на перекличке, торопливо вложил в протянутую прыгающую ладонь ужасного пациента запечатанный одноразовый шприц и тут же отступил назад, укрывшись за спиной более габаритного лопоухого коллеги и грузной, дородной врачихи, заведующей лабораторией.
- Вот, глядите! - Без малейшего испуга обозрев нож, но решив даже перед лицом пугающей неизвестности не наносить себе серьезных увечий, Александр Петрович сорвал со шприца упаковку, оголил иглу и, оскалив пасть не хуже тигра, принялся сначала осторожно, а потом все активнее и активнее тыкать иглой сначала в одно, затем в другое бедро.
- Вы видите?! Я - как манекен! Я ничего не чувствую! - орал он, орудуя иглой. - Хотя могу координировать все свои движения и даже... у меня столько силы, будто я Арнольд Шварценеггер!
Отшвырнув в сторону бесполезный шприц, бандит медленно поднялся на ноги, подошел к офисному шкафу со стеклянными дверцами и вдруг, размахнувшись, ударил по нему кулаком. Женщина-врач невольно вскрикнула. Со звоном посыпались осколки стекла. Медленно обернувшись, Мальцев продемонстрировал всем рассеченный во многих местах, изрезанный острыми краями осколков кулак.
- Не похоже на шутку или предупреждение, слышь, носатый! Башка кружится, кровь бегает по венам как сумасшедшая... Скажи, сколько твои эскулапы сделали анализов на особо опасные для жизни болезни?
- Все, - отводя глаза, признался главврач. - Некоторые, правда, можно вылечить. Остальные - такие, как СПИД... медицина, увы, бессильна.
- От СПИДа нервные окончания не атрофируются, - хмыкнул Мальцев. - Да не ссы ты, не урою. На хер ты мне сдался, такой красивый. Уедешь в Израиль живым и здоровым. Возьмешь в руки оружие и - ать-два! - пойдешь мочить арабов! Черт, что за дупель... хочется бить рожи и ругаться матом.
- Я... я, кажется, теперь... - промямлил главврач, - понимаю. В капсуле, можно утверждать с большой долей уверенности, был сильный психотропный стимулятор! Нечувствительность к боли, безразличие - это первые симптомы! А если так, то...
- Что? Жить буду? - осведомился Мальцев.
- Возможно, вам тогда не о чем тревожиться, - закончил Иванов, разглядывая развалившегося на кушетке авторитета, как если бы тот был препарированной, растянутой на специальной рамке, но еще живой лягушкой. - Лариса, э-э, Андреевна, голубушка! - обращаясь к заведующей лабораторией, торопливо попросил Соломон Эрастович. - Остановите кровотечение и наложите Александру Петровичу повязку. Да поскорее! - Похоже, к доктору стремительно возвращалось самообладание.
И в этот самый момент в кармане расстегнутого пиджака авторитета послышался зуммер сотового телефона. Мальцев поджал губы, как-то странно посмотрел на свою окровавленную клешню, кивком дал понять, что можно начинать перевязку, здоровой левой рукой залез во внутренний карман пиджака и достал трубку.
- Слушаю!
- Как здоровьице, Саша? - ласково, почти заботливо осведомился Тихий. Не узнать хрипловатый голос старика Мальцев не мог. - Я слышал краем уха, у тебя возникла маленькая проблема?
- А-а, твоих рук дело, мумия ходячая, - бессильно скалясь, взвыл бандюган. - Так я и думал...
- Ты плохо мыл уши, мальчик? - В голосе старика появился металл. - Я тебе задал вопрос о здоровье, а ты хамишь. Нехорошо. Чему тебя только в школе учили? К старшим нужно проявлять уважение.
- Дерьмово мне, колотит всего! - совершенно неожиданно для самого себя жалобно признался помощник депутата. - Башка как кирпич. Боли не чувствую. Все по фигу. Вместо крови словно свинец раскаленный течет. Что за гадость ты мне впрыснул, хрен старый?
- Жить хочешь, Сашенька?
- Глупый вопрос. Конечно хочу... Слушай, Степаныч, давай разберемся! Достали непонятки стремные, в натуре! Что я тебе плохого сделал? За что твои сявки на барыг моих по беспределу наехали?! Веронику едва не кончили. Хорошо, "мерин" ее с броней. А ты и не знал, дурак... - Мальцева понесло.
А в это время Тихий, пыхтя трубкой, беззвучно осклабился и сделал понятный без перевода знак находившемуся рядом Бульдогу - поднял вытянутый вверх большой палец. Клычков облегченно вздохнул. Препарат из гэбэшного наследства действовал согласно инструкции. Сначала подопытный испытывал страх и впадал в истерику, затем его нервная система частично затормаживалась, а мозговые центры, отвечающие за память, наоборот, полностью раскрывались. В таком состоянии даже Штирлиц не смог бы лгать, как бы ни хотел. Органическая химия - серьезная наука.
На лица же телохранителей, ошалело прислушивавшихся к беседе шефа с Тихим, было жалко смотреть. Один просто молча отпал от такого жалкого словесного поноса обычно грозного Петровича, а другой - тот самый Зверь, - судя по все больше и больше каменеющему лицу и сужающимся глазам, уже начинал понимать истинное назначение находившегося в капсуле препарата.
- Ты толопанцем босявым не прикидывайся, я тебе не фраер! - прикрикнул Тихий. - Я первым раздачу начал, вы его послушайте! А кто приказал Быку Новгородскому мои грузовики с бельгийскими спиртзаводами возле Старого Изборска перехватить?! Кто двух шоферов и курьера в придорожной канаве положил?! Дед Пихто?! Кто на коммерсантов наехал, всю кассу выгреб и кричал, что отныне терпилы максают только фиксатому?!
- Ничего я ему не приказывал! Какие к чертям собачьим грузовики?! Я впервые о них слышу! - искренне возмутился Мальцев. - И твои точки на уши ставить я не собирался! Клянусь, Степаныч!!!