Однако в купе было и без того душно, и Француз решил, что покурить все же лучше в коридоре. Он вышел в коридор и открыл окно, которое находилось напротив двери в купе.
На перроне мельтешил народ с какого-то восточного поезда и мелкие торговцы, которые надеялись, что пассажирам среди ночи приспичит пачка сигарет, бутылка лимонада или свежие яблоки.
Сделав несколько глубоких затяжек, Француз бросил сигарету на перрон и уже собирался было закрыть окно, как его взгляд приковала стоящая на перроне светловолосая девушка. Француз и раньше имел обыкновение приклеивать свой взгляд к молоденьким девицам, но лицо этой девушки показалось ему знакомым.
"Интересно, где я ее видел?" - подумал Француз. Наверное, где-нибудь под собой… Слава Богу, немало поколесил по стране. Где-нибудь и попала под меня.
Он вернулся в купе и закрыл дверь на замок. Вагонным замкам Француз не доверял. Они открывались очень легко.
Поэтому он вставил спичечный коробок в специальное углубление в двери, не позволяющее отогнуть рычажок блокиратора, который фиксировал дверь намертво.
Некоторые умельцы открывали его тонким лезвием ножа.
Француз лег на постель и автоматическим движением руки засунул руку под подушку и нащупал под ней пистолет. Совершив этот самоконтролирующее действие, он скрестил руки на груди и задремал.
Поезд тронулся, и свежий ветерок в окнах вагона приятно холодил разгоряченные тела пассажиров.
Борис Сергеевич храпел. Молоденькие девушки и приличная доза коньяка, которую он принял в гостинице, все же сказались на этом бодрячке. В одиннадцать он отправился на боковую, и до сих пор не просыпался.
Француз тоже начал погружаться в сон, убаюкиваемый перестуком колес.
И тут неожиданно он раскрыл глаза.
- Сука! - едва сдерживая крик, прошипел он и рывком вскочив и уселся на койке. Это была одна из той парочки, мужчины и женщины, которых он видел на фотографии на водном велосипеде. Фотография осталась у Хмеля, но Француз мог поклясться, что это именно она.
Француз стал лихорадочно соображать, что бы это могло значить. Если эта баба действительно крутая и является киллером, то что она могла делать ночью на забытой Богом станции? Ведь они потеряли ее следы после пребывания в Сочи.
"Может быть, это простая случайность?" - успокаивал себя Француз. Однако жизненный опыт подсказывала ему, что таких случайностей не бывает.
"Пора будить ребят", - решил Француз. Надо, чтобы они были начеку. Не то чтобы он испугался. Француз видел в жизни достаточно много для того чтобы научиться зажимать свой страх в кулаке. Однако дело, которое поручил ему Хмель, было действительно настолько важным, что рисковать он не мог ни малейшим образом.
Он быстро начал натягивать на себя рубашку, нервно застегивая пуговицы. В этот момент за окном мелькнула чья-то тень, затмив собой слабый лунный свет, проникающий с улицы в купе.
В следующее мгновение в голове Француза четко и ясно мелькнула мысль: "Опоздал!"
- Дьявол! - яростно вскричал он и быстро сунул руку под подушку за пистолетом.
… Ольга, собравшись с силами и настроившись, решилась на штурм. Она секунду тихо сползала ногами в сторону края вагона, левой рукой держась за веревку, в правой же она держала пистолет. В какой-то момент она оттолкнулась и полетела вниз, стараясь затормозить и одновременно упереться ногами в оконное стекло.
С одного захода это сделать ей не удалось. Сильный ветер качнул ее, и ее слегка занесло в сторону. Ей удалось разглядеть в купе контуры двух человек. Один явно спал. Другого она узнала. Это был тот самый высокий, который встречал московского гостя. Он сидел и застегивал пуговицы на рубашке.
Заметив ее, он сразу же сунул руку под подушку.
Однако Ольга неимоверным усилием рванула свое тело и в следующее мгновение сбалансировала его положение в воздухе, вскинув при этом пистолет.
Первый выстрел она сделала, когда еще не успела упереться ногами в окно. Пуля попала в правое плечо высокого в тот момент когда он поднял руку с пистолетом.
Француза отбросило к стенке купе. Пистолет его упал на пол. В следующую секунду Ольга увидела, что ее соперник раскрыл рот, чтобы позвать на помощь и поднять крик тревоги.
Но она опередила его. Пистолет Ольги еще раз издал тихий, едва различимый в грохоте движущегося поезда звук. Эта пуля попала Французу в лоб, между бровей, мгновенно превратив последнего в бездыханную мумию. Он затих в углу купе, склонив голову набок и безвольно свесив руки.
Похоже, что Борис Сергеевич спал чутко. Те небольшие и кратковременные звуки, которые имели место в купе - вскрикивания Француза, получившего пулю в правое плечо, его ругательства, удары ног Ольги о стекло - привели к тому, что он лежа на боку зашевелился и проворчал пьяным голосом:
- В чем дело? Что здесь происходит?
Он потянулся в светильнику у себя над головой, включил его и стал медленно переворачиваться на другой бок, чтобы сесть на постели.
- В чем дело? Я тебя спра… - произнес чиновник, когда уже сел и тут же оборвал речь, так как увидел стоящего перед ним на столе человека во всем черном, с закрытым шерстяной шапочкой лицом.
Человек ослабил веревку, которая тянулась из окна и спрыгнул на пол.
Но все внимание чиновника сосредоточилось на длинном пистолете, который находился у человека в черном в правой руке. Остатки алкогольного опьянения мгновенно исчезли из его головы, и он, раскрыв рот, начал жалобно подвывать.
- А-а-а…
Не успели децибеллы голоса Бориса Сергеевича дорасти до уровня воплей о помощи, как неожиданный пришелец сунул дуло своего пистолета ему в рот. Борис Сергеевич тут же заглох, а человек в черном хрипло произнес:
- Заткнись. Будешь молчать - будешь жить.
Этот аргумент был решающим, чтобы Борис Сергеевич замолчал на всю оставшуюся жизнь. После его активных кивков Ольга вынула пистолет из его рта и достала из кармана широкий скотч. Им она плотно залепила рот чиновника. После этого она метнулась к двери купе и проверила надежность запоров. Отцепив пистолет от руки, она засунула его за пазуху куртки. Опасаться ей было, похоже, нечего. Лицо Бориса Сергеевича было белым как полотно и усыпано мелкими капельками пота. Ольга схватила его за шиворот и рывком пересадила на постель, где спал убитый Француз.
- Деньги здесь? - хриплым голосом спросила она, указывая рукой на постель.
Борис Сергеевич издал неопределенное жалобное мычание и едва заметно кивнул головой.
Ольга подняла койку и вынула из отсека для вещей дипломат. Вскрыв его, она обнаружила аккуратно уложенные пачки банкнот. Сняв из-за плеч рюкзак, Ольга расширила его горловину и стала быстро перекладывать в него деньги из дипломата.
Наблюдая за всем этим, Борис Сергеевич стал тихонько плакать. Однако человек в черном одним взглядом прекратил эти всхлипывания и, закончив перегрузку денег в рюкзак, плотно завязал его и закинул на плечи.
Пустой портфель был брошен обратно в багажный отсек. Чиновник был снова перебазировн на свою постель. Ольга, вынув из кармана скотч, начала быстро обматывать им Бориса Сергеевича. Тот не сопротивлялся.
Наконец, когда он был прочно спеленован, Ольга усадила его на пол и вынула из кармана ручную гранату Ф-1. Прикрепив гранату к ножке стола, она связала чеку гранату и шею чиновника тонкой веревкой длиной сантиметров сорок.
- Не дергайся, - прохрипела Ольга, глядя на задрожавшего чиновника. - Не то отправишся вслед за этим… - Она указала на мертвого Француза.
Чиновник с полными ужаса глазами посмотрел на гранату и снова беззвучно заплакал.
Ольга посмотрела на часы. До прибытия поезда на станцию Артемьевск оставалось где-то около часа. Все было сделано. Можно было и отдохнуть. Ольга села на койку и, откинувшись на стенку купе, закрыла глаза.
Глава двадцать третья
Из Балтайска Игорь вылетел на высокой скорости и сразу чуть не нарвался на пост ГАИ. Однако ему повезло, так как ни одного из милиционеров на улице не было. Это остудило его пыл, и весь оставшийся путь он проделал со средней скоростью, которая вполне позволяла, не нарушая правил, добраться до Артемьевска. Он появился у станции за двадцать минут до прихода поезда.
Он сидел в машине, нервно ожидая объявление диктора. Стоянка поезда была десять минут. Игорь решил, что если в первые пять минут Ольга не появится, то все закончилось плачевно. Тогда он сам отправится в десятый вагон, чтобы разобраться с едущими там уже как получится.
Он нащупал под сиденьем рукоятку пистолета. Вынув его оттуда, он щелкнул затвором, загнав патрон в ствол и положил пистолет в карман пиджака.
Наконец диктор ленивым голосом объявил о прибытии на второй путь московского поезда. Игорь вышел из машины и отправился на нужную платформу.
Через пять минут после объявления поезд прибыл. Из вагонов медленно стали вылазить сонные проводники. Несколько пассажиров садились в поезд, предъявляя проводникам билеты. Игорь стоял за будкой путевых рабочих, которая была расположена как раз напротив десятого вагона.
Никаких внешних признаков, которые могли бы свидетельствовать о произошедших там событиях, не наблюдалось.
Игорь посмотрел на часы. До отправления поезда оставалось пять минут. Он взвел курок пистолета.
"Пора", - подумал он и вышел из укрытия. Но в ту же секунду остановился. В душе шевельнулось радостное чувство, что все прошло удачно. Его внимание привлек едва уловимый звук приземления прыгающего человека.
Игорь снова зашел за будку, присел на корточки и стал смотреть под колеса поезда. Он увидел, как с той стороны состава мелькнули ноги человека в черных штанах.
Игорь с облегчением вздохнул и покинув укрытие отправился к автомобилю держа путь через переходной мост.
Когда он добрался до цели, он не увидел вокруг никого. "Черт, неужели показалось!" И тут сзади него раздался свист. Он резко обернулся и увидел выходящую из тени деревьев на слабоосвещенную площадку кде стоял автомобиль, улыбающуюся Ольгу. Она уже переодела свою куртку наизнанку и та теперь выглядела цветастой.
Игорь порывисто подошел к ней и крепко обнял ее.
- Слава Богу! - проговорил он. - Ну как, все прошло нормально?
- Да. Пойдем в машину. Обо всем расскажу по пути.
Ольга плюхнулась на заднее сиденье и, пока Игорь выруливал по улочкам Артемьевска на трассу, начала быстро переодеваться. Она сняла с себя джинсы, куртку и майку и осталась в одних трусах.
- Как прошло дело? - спросил Игорь.
- Все нормально. Деньги у меня. Того высокого пришлось устранить. Вопрос стоял ребром, что или он меня - или я его.
- Что с чиновником? - Этот цел. Он вел себя тихо, я его связала и посадила на кукан. Если все будет нормально, то до Москвы о нем не вспомнят.
Игорь мчался уже по трассе, и бросив взгляд в зеркало заднего вида, увидел Ольгу, надевающую бюстгальтер.
- Черт, была не была! - сказал он и резко затормозил, съехав на обочину.
- Что случилось? - спросила Ольга.
Игорь вышел из машины и, обойдя машину, сел вместе с Ольгой на заднее сиденье. Она все поняла по одному взгляду Игоря и сняла с себя все остатки одежды.
Игорь швырнул рюкзак с деньгами на пол автомобиля и, резко опрокинув Ольгу на спину, нежно поцеловал ее в губы. Она обвила его тело ногами.
Он вошел в нее мощно, обуреваемый огромным желанием. Она ответила с той же страстью. Они оба слились в отчаянных и страстных телодвижениях.
Сиденье автомобиля не является лучшим местом для сексуальных игрищ, но ни Игорь ни Ольга этого не замечали. Они были объяты необузданным желанием, словно стараясь излить все нервное напряжение, сопровождавшее их в последнее время, в потоке сексуальных эмоций.
Наконец когда этот поток иссяк, они еще некоторое время сидели тихо и молча курили. Ольга, бросив взгляд на часы на панельной доске автомобиля, первой прервала молчание:
- Нам пора. Учти, дорогой, что в восемь утра я должна быть на работе, чтобы поприветствовать своего начальника.
- Господи, когда все это закончится - сказал Игорь, заведя машину и выруливая на трассу.
В эти утренние часы, когда на трассе обычно пустынно - отсутствуют как водители, так и, к счастью, гаишники, Игорь сильно гнал на большой скорости. Он не особо сбрасывал скорость на поворотах. Однако умело работая рулем, он избегал опасностей.
В половине восьмого он въехал в город и тут же разбудил Ольгу, которая спала всю дорогу.
Она натянула белую блузку и черную блузку, обычную для своей работы в издательстве.
Единственное, что Игорь не просчитал - это городские пробки, в одну из которых они угодили.
Был уже девятый час, когда они подъехали к издательству.
Ненашев в понедельник слегка опоздал. Расставшись с московским гостем и Французом, он отправился домой, где продолжил распитие коньяка в одиночестве. Приехавшая поздно вечером с дачи супруга обнаружила его уже спящим.
Несмотря на тяжелое похмелье, день для Ненашева начинался все же хорошо. Он решил не ехать на своей машине, взял такси и доехал до издательства.
У кабинета его встретила секретарша Оля, которая тут же поинтересовалась, не хочет ли директор кофе.
- С удовольствием, - ответил Ненашев и вошел в кабинет.
С утра уже позвонили из типографии и сообщили, что печать книги по кулинарии началась. До обеда все шло благополучно и нормально. Но после обеда все поменялось. Ненашеву позвонил из Москвы Борис Сергеевич. Затем сам Ненашев позвонил Хмелю.
Ольга слегка вздрогнула оттого, как резко отрылась дверь директорского кабинета и оттуда вылетел Ненашев.
Он даже не закрыл за собой дверь, мгновенно устремившись к выходу. Попутно он крикнул Ольге, чтобы та сообщила штатному шоферу издательства о том, что они срочно выезжают.
"Началось. Засуетились, голубчики", - подумала Ольга.
Как только Ненашев скрылся, она сняла трубку телефона и позвонила подполковнику Мостовому, сообщив, что у нее есть для него информация…
… Ненашев сидел в кресле и слушал, как при нем Хмель звонил в Москву Борису Сергеевичу. Разговор был коротким и со стороны Хмеля состоял из одних междометий.
- Борис Сергеевич… Да мы… Вы. Да вы… Вы поймите… Мы решим этот вопрос… Я все понимаю…
Последние фразы, которые адресовал ему Борис Сергеевич из своей московской квартиры, были следующими:
- У нас был договор. Ты его не выполнил и подставил меня. Если все, что со мной случилось, твоих рук дело, то за тобой все МВД полным составом будет бегать по всей России. И каждый постовой будет заставлять тебя слизывать языком каждый окурок, который ты бросил в неположенном месте. Но даже если это не ты, то все равно ты должен мне всю положенную сумму моего гонорара. И даже после этого чтобы близко ко мне не подходил!
- Да меня подставили! - заорал в бешенстве Хмель.
- Вот и разберись со своими проблемами, а потом разговаривать будем! - заявил чиновник и бросил трубку.
Хмель в бешенстве швырнул телефонную трубку на диван и она, отпрыгнув от его упругих пружин, упала на пол.
- Ну, что, козел вшивый?! - заорал Хмель на Ненашева. - Допрыгались? Подставили меня под самую маковку!
- Я здесь ни при чем, - торопливо сказал Ненашев. - Все, что от меня было надо, я сделал. Спрашивай с Француза, как это произошло.
- Я бы спросил, - злобно прищурив глаза, ответил Хмель. - Если бы было с кого. Он уже на том свете. Кто-то пустил ему пулю в лоб, когда он сидел в купе. А нашего московского дружка облепили как куклу скотчем и прикрепили к гранате. Впоследствии выяснилось, что это муляж, но он так обоссался от одного ее вида, что даже саперы, которых вызвали в поезд, брезговали к нему подойти. Дело получило огласку. - Но я-то тут при чем? Я за его безопасность не отвечал!
Хмель с трудом взял себя в руки и постарался успокоиться, чтобы не придушить Ненашева прямо на месте.
- Откуда, урод, произошла утечка информации? Кто знал, что он везет крупную сумму? В общем, так… У тебя есть последний шанс остаться живым. Если ты за эти три дня сорвешь мне последнюю операцию, я тебя как Липицкого вместе со всей твоей челядью, живьем сожгу!
Последние слова Хмель говорил тихо и спокойно, и от этого Ненашеву становилось еще страшнее.
- А теперь пошел отсюда! Если ты через три дня не скажешь мне, что все нормально, считай себя жмуриком.
После ухода Ненашева Хмель всерьез задумался. Это был действительно серьезный удар по нему. Потеря московской крыши всерьез грозила сорвать последний перевод денег за рубеж. Однако у него была еще одна неделя, чтобы разобраться со всем, что произошло. А это будет очень непросто. Кто-то активно и решительно играет против него. Первый напрашивающийся сам собой вывод - РУОП.
Но тут у Хмеля были серьезные сомнения. Это был не метод работы этой структуры. Грабить поезда - все же чересчур. Да и зачем? У них и так было много возможностей напакостить мне. Однако после звонка из Москвы они затихли. Значит, кто-то еще…
Он подумал о предательстве. Первая кандидатура, которая всплывала, был Ненашев. Они работали вместе, и Ненашев много сделал для Хмеля. Но вместе с тем он давно стал неугоден Хмелю - слишком много знал и слишком много мнил о себе. И авторитет подумывал об устранении Ненашева.
Возможно, Ненашев просек об этих планах хмеля ситуацию, а опыт Васильева и Липицкого способствовал такому прозрению, и решил сыграть на опережение и подставить самого Хмеля?
Но и здесь у него были сомнения. Слишком жесткие и решительные действия были предприняты в поезде. Слишком хорошо была продуманная операция.
Ненашев скорее всего обратился бы в тот же РУОП, помог бы ментам раскрыть суть финансовых махинаций Хмеля.
"Неужели какие-нибудь абреки, случайно пронюхавшие что-то?" - подумал Хмель.
Однако в случайности Хмель не верил. Не верил он также и в благородных разбойников-одиночек. Эффективно может работать только система, со всеми ее противовесами и мотивациями.
"Придется поломать голову", - подумал Хмель. Времени оставалось очень мало. Практически он находился в цейтноте.
- Но я все равно найду эту падлу! - вслух сказал Хмель. - Я буду не я, если этого не случится!
Глава двадцать четвертая
Ольга сидела в машине вместе с подполковником Мостовым. И, как они условились с Игорем заранее, доводила до сведения Мостового последние штрихи готовящейся операции по отмывке денег.
Подполковник слушал очень внимательно. Когда Ольга закончила, он еще долго молчал.
- Значит, брать их надо в тот момент, когда крупная сумма денег поступит в кассу издательства "Лавиния" и будет внесена в банк. Судя по информации, которую ты дала - это четверг или пятница. Нам осталось ждать недолго. Вот так, Олечка, - сказал он, повернувшись к ней, - еще несколько дней, и твоим страхам конец. Так что держись. Спасибо тебе.
За время общения с Мостовым у Ольги возникло некое чувство симпатии к нему, и ей не хотелось лукавить и притворяться перед ним, будто она чего-то боится. Но она понимала, что без этого не обойтись. Поэтому она с деланным вздохом сказала, что она ждет не дождется того момента, когда все закончится, так как жутко боится последствий.