Раки тем временем благополучно сварились. Денис выплеснул воду, подтащил к огню кирпичи, пристроил на них сковородку, забросил лук с морковью, ухнул, не жалея, сливочного масла и обратился к старичкам:
- Дядь Слав, Александр Борисович! Давайте членистоногих чистить, а то овощи сгорят.
- Вовремя снимешь - не сгорят, - резонно возразил Грязнов-старший, разливая себе и Турецкому из следующей бутылки. - Ну, глубокоуважаемый Александр Борисович, за восстановление спортивной формы! Ты пока в командировке по своим хантам и мансям разъезжал, цивилизованные манеры утратил напрочь. Сам же всю дорогу расписывал, как на буровых на ночь останавливался. Небось чайком там пробавлялся?
- Я?! - возмутился Турецкий. - Чайком?!! - Ты послушай…
- Потом изложишь, ладно? Под уху. Чтоб Денис тоже ничего не пропустил. А сейчас я тебе расскажу про технические чудеса двадцать первого века. Для начала слушай предысторию. Год назад произошло выдающееся событие: наше большое начальство решило посоветоваться с народом, и конкретно с Вячеславом Ивановичем Грязновым, по вопросу о создании в рамках МВД специального подразделения для расследования преступлений в интеллектуальной сфере и совершенных с применением высоких технологий.
- Было такое совещание, помню, - кивнул Турецкий.
- Нет, это я помню! Тебя там не было, господин генерал от юстиции.
- О! О! О! - Турецкий отобрал бутылку и доразлил сам, не пропустив наконец и Дениса. А Денис как раз, наспех управившись с раками, разделывал сома на шесть равных частей - каждому по две.
- Короче говоря, я высказался однозначно "за", потому что был уже десяток, как минимум, случаев, когда мы лаптем щи хлебали. Натурально. Отстали в умственном развитии от криминального мира, только глазами лупали, что они, гады, творят!
- А ты однозначно с трибуны высказывался или в кулуарах, а? - вставил Турецкий с подковыркой.
- Какая, на фиг, разница?! - обозлился Грязнов.
- Да никакой, на фиг, разницы, просто интересно: ты судьбы державы публично вершишь или исподтишка?
- Ну и зануда ты, Александр Борисович!
- Ладно, ознакамливался я с этим вашим совершенно секретным приказом, про создание при МВД подразделения "Р". Начальник там некто Селиванов, если я правильно помню. Давай уже к делу переходи. А то, главное, - Турецкий обернулся к Денису, как бы призывая его в свидетели, - меня в маразме обвиняет, а сам забыл уже, о чем рассказать хотел!
Но Денису было не до того: костер у него почти затух, лук с морковью жариться не желали, он интенсивно размахивал газетой, помогая сырому хворосту разгореться, отчего пепел поднимался столбом, оседая и на раков, и на рыбу, и в сковородку. Толку все равно было мало, пришлось раздувать огонь до потемнения в глазах, так что на несколько минут он утерял нить беседы. Когда он в очередной раз отдышался, Грязнов-старший, разводя руками, как заправский рыбак, расписывал Турецкому "робота-киллера", по его собственному выражению:
- Это, Саня, не Голливуд тебе! Есть фильм такой, "Шакал", Уиллис ирландский террорист, Гир - тоже, но ему пообещали срок скостить, поэтому он за наших. У Уиллиса супер-пуперный пулемет с телекамерой и радиоуправлением, он сидит за километр, видит все на мониторе и мышкой наводит на цель. Смотрел?
- У-у-у, - неопределенно промычал Турецкий.
- А тут вообще, понимаешь, стрелка нет! Компьютер, "калашников" - и все! "Терминатор", мать его, слава Богу, ходить еще не научился. Скоро научится, и тогда полная задница, Саня: робокопа - на работу, нас с тобой коленом под зад - на пенсию. Нет, ну это ж надо, а?! Русский блокбастер, мать его! Ни на каком, на хрен, ни на экране, прямо под окнами!
- Ну, положим, не под нашими окнами, - философски заметил Турецкий, мы с тобой пока в Покровском-Глебове не живем и переезжать не собираемся.
- Важен прецедент! - столь же философски возразил Грязнов. - Но это тоже, на самом деле, только присказка. Дальше - совсем интересно. Наш робот завалил четверых гомо сапиенсов и собаку. Собака, кстати, вице-спикера Хайкина. А среди погибших небезызвестный товарищ генерал в отставке Тарасенков Виктор Тимофеевич. Вроде фээсбэшникам все карты в руки: ваш человек, вы и расследуйте. Но ни фига подобного! Товарищи в штатском сразу свои шаловливые ручки в брючки. Мы тут ни при чем. Понимаешь?! Клиническому дебилу ж ясно, кто у нас в стране такими игрушками балуется. Да еще на своем и испытали. Но у них, значит, настолько все шито-крыто, что даже замять дело собственными силами не хотят. Пожалуйста! Ищите! Ну, понял теперь, к чему я веду? Дело-то по своим масштабам достойно быть принятым к производству Генеральной прокуратурой. И дело, заметь, высокодерьмовое, это видно невооруженным глазом. Таким образом, оно неизбежно попадет к горячо всеми нами любимому… и уважаемому…
- Вот за него и выпьем! - подытожил Турецкий. - За то, чтоб это дерьмовое дело прошло мимо, хватит с него труб. И за то, чтобы мы уху сегодня попробовали до того, как начнется белая горячка (костер к этому моменту погас решительно). Иначе потом не вспомним, какая она была.
Денис выгреб из костра, к чертовой матери, дымящиеся веточки и, вооружившись топором, отправился за дровами посерьезнее. А когда вернулся, выяснилось, что начало истории про трубы, специально для него предназначавшейся, он пропустил - Турецкий таки не выдержал, начал, не дождавшись кворума. Дядя незаметно, так ему, наверное, показалось, подмигнул Денису: мол, ничего страшного, пьян он, сто раз повторится.
- …сто километров! - кричал вошедший в раж Турецкий. - Нет, ты представь себе: сто километров труб! Почти метр диаметром. И спрятать их негде. Леса там нет, понимаешь? И пункта приема вторсырья нет, и металлургического завода нет. Тундра! Ну да, болота, конечно. Но они мелкие, во-первых. Во-вторых, их все проверили металлоискателями - нет труб!
- На тысячу километров по тундре обыскали все болота?! - возмутился Грязнов-старший. - Хорош заливать!
- Слава, мы же не иголку искали. Три тысячи тонн железа! Когда к трубопроводу подлетаешь, он еще за горизонтом, а прибор уже зашкаливает. Потом на вертолете такую груду металлолома за год не перевезешь. На железнодорожной станции все перегружено на гусеничные тягачи. Документы в полном порядке. И еще полсотни свидетелей подтверждают: все так и было. Тягач оставляет в тундре след, который за два года не зарастет, там же бурьяна по пояс нет - мох, сантиметр - уже высокий. Я все проверил, десять раз на вертолете облетел. Не сворачивали они никуда по дороге, понимаешь? Не сво-ра-чи-ва-ли! И обратно эти трубы чертовы в вагоны не загружали, чтоб назад по железке отправить, и в полости от выработанных скважин не прятали: я под конец уже и такие версии на полном серьезе проверял. Ну, нет этих труб нигде, хоть тресни! Испарились! Но и это, как ты изволил выразиться, только присказка. Сказка - это люди. Вахтовики. Вахта официально три недели, они торчат в тундре по полгода, косят деньгу. Деньги за такую работенку по московским меркам смешные, но москвичей, как ты понимаешь, там нет. Кругом свои да наши, в общем, мафия. Человека со стороны не подпустят на пушечный выстрел ни на какую должность. Будешь наниматься нужники бесплатно чистить - не возьмут, найдут тысячу и один предлог. А главное круговая порука. Немей партизан в сто раз, можешь себе такое представить?! Бред какой-то. Зэков из бура в зоне особого режима проще разговорить. Короче, я допросил больше двухсот человек, и ни один! Слава, ни один!!! Ни слова, ни малейшей зацепки, ничего! Продолбился две недели - без толку. Прямой ущерб бюджету на двести пятьдесят миллионов зеленых денег, а крайних нет, одни стрелочники. Вот это фокус. Покруче твоего "робота-киллера".
- Это не фокус, Саша, это - жопа! - сказал Грязнов, смакуя каждое слово. - Давай подставляй тару, заканчиваем вторую, надоела. Денис! Будет сегодня уха?!
- Будет, будет, - заверил Денис, помешивая овощи на сковородке, только третью не начинайте, потерпите десять минут!
Грязнов-старший все-таки взял третью, но не открыл, стал придирчиво изучать этикетку, пробку, качество закупорки, выражая нетерпение всем своим видом, поминутно покачивая головой и приговаривая:
- Ой, поспеши! Ой, а то не дотерпим! - и, чтобы убить время, поинтересовался: - Саня, а почему двести пятьдесят миллионов? Золотые у тебя трубы, что ли?
Турецкий, уже начавший понемногу впадать в прострацию, оживился:
- Не-е-е! Стоимость труб в эти двести пятьдесят не входит. Это только неустойка за сорванный контракт. Причем сроки строительства нефтепровода сорвала частная фирма - "Бен Ойл", принадлежащая некоему господину Христичу. Но штраф, представь себе, выплачивается целиком из государственного кармана! Поскольку контракт заключен под гарантии государства. Круто, да? Христич, он у нас как бы олигарх, но второго эшелона. Миллиард пока не сколотил, по ящику не светится, но связи на зависть любому березовскому: полправительства и полдумы - лучшие друзья…
- Пятиминутная готовность! - объявил Денис. Лук с морковью изжарились, он выложил их в котелок, залил молоком, забросил туда рыбу, раков, зелень и тертый сыр "Чеддер". - Закипит, и можно наваливаться!
- А потом рыбку половим! - страшно зевая, протянул Турецкий, заваливаясь на бок в опасной близости от огня.
Отреагировать должным образом Денис не успел: дико заверещал мобильник, настроенный на максимальную громкость для езды по проселочным дорогам, за суетой вернуть ему нормальный голос он забыл.
- Эй, начальник! - Это был Щербак.
- У аппарата! - прокричал в отместку Денис так, чтобы у того тоже зазвенело в ухе.
- Локальная катастрофа, - пояснил Щербак на три тона тише, - зовут Ольга, фамилия Минчева. На вид - конфетка, глаза большие красные, на мокром месте. Похоже, уже несколько суток.
- Представил. Проблема в чем?
- Цитирую: "Ой! Ой! Срочно-срочно! Срочно-срочно-срочно! Дело не терпит отлагательств. Говорить буду только с главным начальником". А я и сам с ней говорить не хочу, хочу в отпуск!!! Чем я хуже Татьяны или Самохи?!
- Ныть кончай. Что она делает, полчаса потерпеть может?
- Не может. Сидит в приемной, ломает руки и поскуливает. Если не приедешь через двадцать минут - усопнет, сто процентов. Руки точно сломает.
- Ладно, молоко вскипячу - и выезжаю.
Щербак сдавленно захихикал в трубку:
- Как, даже манной каши не попробуешь?
В. А. Штур. 22 июня
В больнице Штуру сообщили, что состояние Арбатовой не вызывает опасений, но она еще в шоке, и ему разрешат встретиться с ней не ранее чем завтра. А Пак пока в реанимации, и предсказать, когда он будет готов к разговору со следователем, врачи не берутся. К такому повороту событий Штур в принципе был готов - звонил, чтобы убедиться. До прихода Дуброва оставалось почти два часа, и Вениамин Аркадьевич решил не полениться и нанести неожиданный визит Вешенке.
Надо было бы, конечно, вызвать этого менеджера повесткой. Нашел бы в своем поминутном графике окошко, отменил бы какой-нибудь фуршет или визит к парикмахеру. Но по повестке он явится в лучшем случае завтра, а дело стоит.
Шоу-бизнес (и все, что с ним связано) был Вениамину Аркадьевичу глубоко отвратителен. Своей показушностью, гипертрофированными, надуманными эмоциями, чернушной откровенностью. Все эти современные "звезды" с их "звездными" же проблемами, не стесняющиеся на всю страну с экранов телевизоров рассказывать о своих любовниках, собаках и унитазах. Недавно Вениамин Аркадьевич прочел интервью одной такой "звезды", где та призналась, что пишет песни исключительно в сортире. Так ведь и слушать их после этого можно тоже только в сортире. Как же далеки эти "звезды" от настоящих звезд - Вертинского, Баяновой, людей не только талантливых, но интеллигентных и мудрых.
Окунаться в это болото было, конечно, пыткой для Вениамина Аркадьевича, но он, не раздумывая, вызвал машину и поехал на студию. Потому что не привык перекладывать свою работу на чужие плечи. И еще потому, что какой-нибудь Владимиров по молодости и неопытности наверняка потерял бы способность здраво мыслить среди всего этого псевдовеликолепия псевдоталантливых людей.
На входе в натуральный обшарпанный ангар, именуемый студией, Вениамину Аркадьевичу пришлось предъявить документы и долго объяснять, почему он явился без предварительной договоренности. Конечно, его пропустили, но только после долгих телефонных переговоров охраны с Вешенкой и милостивого согласия последнего выкроить буквально несколько минут.
Надо было приехать с ОМОНом, досадовал он, бредя по пустынным коридорам, - охранники даже не удосужились объяснить, как найти менеджера, которого Вениамин Аркадьевич уже люто ненавидел. Вдруг из-за угла на него налетело юное создание с макияжем, скорее напоминающим грим, и в юбочке, едва прикрывавшей тощий зад. Создание, кокетливо закатывая глазенки, объяснило, как пройти в операторскую, и с восторгом расписало, в чем одет Вешенка сегодня.
Вешенка (только по одежде Штур его и узнал) вместе, видимо, с инженерами звукозаписи что-то слушал в наушниках. Все они сидели спиной к настежь открытой двери и даже не заметили или сделали вид, что не заметили, как Вениамин Аркадьевич вошел. Прокашляться или постучать, чтобы обратить на себя внимание, в такой ситуации было бессмысленно. Наконец, закончив прослушивать фрагмент, менеджер снял наушники, сказал, что концовка никуда не годится, и, повернувшись во вращающемся кресле, заметил следователя.
- Ой, здравствуйте! - Он кокетливо взмахнул наманикюренными ручками. Вы Вениамин Аркадьевич?
- Добрый день. Я старший следователь по особо важным делам Московской городской прокуратуры Вениамин Аркадьевич Штур. Где бы мы смогли спокойно поговорить?
- В моем кабинете, это напротив. - Писклявый голосок, жеманные интонации, рубашка с оборочками - все наводило на мысль, что Вешенка если не гомосексуалист, то, по крайней мере, очень старается им казаться.
Кабинет оказался небольшим - около трех метров в ширину и четырех в длину. На полу лежал новый, на редкость чистый, ковер, как будто по нему и не ходили в той же обуви, что и по улице. Вдоль стен стояли шкафы с компакт-дисками, ближе к окну двухтумбовый стол, на котором стоял компьютер с монитором в двадцать один дюйм. Вся мебель была новой, вполне приличной, одного цвета, возможно, из одного набора. Зато живопись на стенах заставила Вениамина Аркадьевича покраснеть - такой откровенной порнографии он никогда не видел. Хозяин пододвинул следователю кожаное вращающееся кресло, а сам сел за стол.
- Совершены убийства, ваша вокалистка в больнице, а вы, как ни в чем не бывало, продолжаете работу? - справился Вениамин Аркадьевич, стараясь смотреть прямо на менеджера, но глаз то и дело натыкался на что-нибудь скабрезное.
- Слава тебе Господи, Кристиночка жива! - запричитал Вешенка. - А работа… - Он умолк, свесил напомаженную голову набок, как бы взвешивая, стоит ли быть достаточно откровенным с этим следователем, и, решив, что, пожалуй, стоит, с видом неподдельной искренности продолжил: - Вы знаете, в новую программу вложены та-а-акие деньги! И если успех… а мы за него молимся! От этого же зависит Кристиночкина дальнейшая карьера.
Искренняя забота о будущей карьере Арбатовой, от которой зависит и его, менеджера, благосостояние, видимо, должна была дать понять следователю, что заинтересованности в ее смерти у него нет.
- Если вы надеетесь на ее успех, то, наверное, хорошо знаете Арбатову, расскажите о ней.
- Ой, ну что тут рассказывать?! - Он всплеснул руками. - Занималась в музыкальной школе. Получила аттестат о среднем образовании. Дальше Гнесинка. Шопены, Шуберты… Скажите же, это скучно, да? Конечно, она выбрала поп-музыку…
- И с самого начала вы являлись ее менеджером, - стараясь абстрагироваться от томных вздохов собеседника, вставил Штур.
- Ну что вы! Начинала она с одним старпером. Боже, какой он был нудный! Какой закостенелый, однообразный, он пытался заставить ее петь под музыку, написанную импотентами для фригидной аудитории. Но он был друг семьи. Вы представляете, они не стесняются таких друзей! Боже, она была вялая, скованная по рукам и ногам какими-то дурацкими, давно изжившими себя моральными устоями, она не могла раскрыться, она чахла!
- Может, просто вокальные способности не позволяли добиться успеха?
- Да при чем тут вокал?! Это давно не модно. Это вообще сейчас никого не интересует. С ее пластикой, с ее утонченностью, с ее внешностью, с ее способностью к импровизации?! Вы знаете, я впервые ее увидел на вечеринке по поводу презентации нового альбома ее мамаши. Ой, ну о мамаше мы не будем, она, конечно, глыба, но Кристина! Все испились до полного свинства и стали играть в фанты. У нас теперь это модно - древнерусские игрища. Кристине досталось изобразить мартовскую кошку. Вы бы видели эту кошку! И март, и дождь, и грязный двор, и неистовое, безумное желание в одном изгибе спины! - Менеджер порывисто закусил губу и затеребил оборочки на рубашке. Причем она ведь не готовилась, она была немножко пьяна и совершенно не в настроении… К тому времени у меня был один нереализованный проект - тема о танцовщице, безответно влюбленной в наследника автомобильного магната. В тот же вечер я попросил знакомых представить меня и предложил ей принять участие в съемке клипа. И что бы вы думали? Получилось.
- После этого она начинает успешно работать с вами?
- Ну а что нам было - разбежаться? А потом где-то через месяц она позвонила и говорит, что хочет меня познакомить с одним классным, отвязным и молодым композитором. Ей казалось, что у него есть симпатичные наработки. И мы встретились вот тут, в этом самом кабинете. Ну, Дубров был, конечно, провинциальным, совершенно не стильным… Никакого шарма, от него даже попахивало дурновкусицей, представляете? Нет, ну потом-то я узнал, что он из Ростова, и все стало понятно: жуткое влияние казатчины и приблатненной романтики. Но в глубине его примитивненьких синглов что-то было, тут Кристина не ошиблась. Боже, как они зазвучали после приличной аранжировки! Мы продали миллион экземпляров дисков, не считая пиратских копий.
- А не нажила ли Арбатова вместе с успехом и врагов?
- Да бог с вами, - замахал руками Вешенка, - накаркаете.
- Послушайте, - с трудом сдержавшись, чтобы не заорать, произнес Вениамин Аркадьевич. Менеджер со своими голубыми причудами его уже окончательно утомил, а полезной информации - ноль. - Совершены убийства, Арбатова, судя по всему, чудом осталась жива. Неужели вы не хотите, чтобы преступники были найдены? Ведь, наверное, и в ваших интересах, чтобы она после выздоровления без боязни нового покушения принялась за работу. Говоря это, Штур сделал ударение на "ваших интересах", давая понять, что помнит начало разговора - раз в твоих интересах ее работа, так помоги обеспечить ее безопасность.
- Но я же не знаю ничего… - Он посопел, в нерешительности покусал губы и наконец выдал: - Вот разве конфликт Кристины с Машей Расторгуевой…
- Расскажите о конфликте с Расторгуевой, а там, возможно, еще что-нибудь вспомните.