- Спасибо, хорошо. В голосе Суня не отразилось никаких эмоций. - Завтра мне нужно быть в Филадельфии. Хочу вечер провести у тебя.
- Замечательно, - откликнулся Рики. - Все, как обычно?
- Да.
- Время?
- Восемь тридцать.
- Обед подать к вам в комнаты?
- Да, жареные куры без кожи, соуса не надо, салат, одну булочку.
- Все будет сделано. Добро пожаловать вновь в Атлантик-Сити.
Беньчонг аккуратно повесил пиджак на вешалку за дверью и вернулся в кресло. Он откинулся на спинку, уперся ногами в край стола и закрыл глаза.
Он оставался в этой позе, пока не раздался громкий звонок другого аппарата. Сунь медленно повернулся, снял трубку и заговорил по-китайски, как и его собеседник.
Сунь:Здравствуй, как дела?
Голос:Прекрасно, просто отлично. Хочешь сделать заказ?
Сунь:Двести пятьдесят.
Голос:По преобладающим расценкам?
Сунь:Да, а они не изменились с прошлой недели?
Голос:Нет.
Сунь:Хорошо. Деньги переведут утром. Семья здорова?
Голос:У меня все хорошо, а как твоя… семья?
Сунь:Мы все здоровы.
Голос:Нам нужно как-нибудь снова увидеться.
Беньчонг задержал трубку над рычагом, потом опустил, раздался щелчок. Стенные часы показывали время в Вашингтоне 3:15 и 9:15 следующего дня в Гонконге.
Он просидел, не шевелясь, в полутьме кабинета до 3:30. Прозвенел звонок, извещавший о посетителе, вошедшем в наружное помещение офиса. Сунь поднялся из-за стола, надел пиджак, застегнул его и снова сел в кресло. Он сидел подчеркнуто прямо. В дверь постучали.
- Входите, - пригласил Сунь по-китайски.
Дверь открыл один из мужчин, работавших с лупами, он отступил в сторону, пропуская посетителя. Вошедший был очень толст, его далеко не новый костюм едва не трещал по швам. Он нес полотняную сумку, растянутую, как и его костюм. После короткого обмена приветствиями посетитель подошел к столу, поставил на пол сумку и вышел, кивнув на прощанье. Беньчонг подождал, пока снова не прозвонит звонок у выхода. Потом он обошел стол, поднял сумку и, поставив ее на стол, заглянул внутрь. Она была доверху наполнена толстыми конвертами, перетянутыми резиновыми кольцами. Он взял один из них и ощупал его, словно кончики его пальцев могли определить содержимое пакета и его стоимость, как это делает считыватель кода у кассы в супермаркете. Сунь положил конверт обратно и подошел к отделанной панелями стене рядом с часами. Он плавно нажал на нижний угол одной из секций: часть стены отодвинулась, за ней находился сейф. Сунь набрал нужную комбинацию цифр, открыл дверцу и вытряхнул содержимое сумки на гору других таких же конвертов.
Проделав процедуру в обратном порядке, он вышел в более просторную внешнюю комнату, бросив пустую сумку на стол в углу, и ушел.
Сунь отправился в свой офис в конторе Танклофа при Инвестиционной консультативной группе. Там он взял кейс и дорожную сумку, которые оставил утром. Затем он предупредил секретаршу, что следующий день пробудет в Филадельфии на деловой встрече, а вечером текущего дня с ним нельзя будет связаться. Сунь просмотрел сообщения: ничего срочного, все это может подождать до его возвращения, в том числе и звонок Сюзен.
Сунь вывел свой красный "ягуар" с открывающимся верхом из подземного гаража и включил радио. На частоте 107.7 работала станция, передававшая незатейливые мелодии. Это были не китайские мотивы. Чуть заметная улыбка тронула губы Суня. Он надел солнечные очки фирмы Порше и взглянул на себя в зеркало заднего вида. Он выехал из города под звуки мелодии Джеймса Тейлора "Твое улыбающееся лицо". Музыка звучала не слишком громко, но все же громче, чем нужно. Как хорошо было все оставить и уехать!
14
Утро субботы
Если бы события, произошедшие в мире Венделя Тирни, могли найти отражение в погоде, то в субботу нельзя было ожидать ничего другого, кроме проливного дождя с ураганом в придачу. А в этот день как раз намечалась прогулка по Потомаку. Но подобная связь может существовать лишь в воображении поэта. Как бы то ни было, утро выдалось солнечным и свежим - идеальным для прогулки по спокойной реке. Бури бушевали только в душах и умах.
Для гостей на борту яхты играл волынщик, одетый в шотландский наряд. Так Тирни подчеркивал преемственность сложившейся традиции, а также отдавал дань памяти другу Малколму Форбсу, крупной фигуре в издательском деле. Форбс устраивал прогулки по реке на своей яхте "Шотландский горец". Крупные бизнесмены и другие влиятельные лица принимали его приглашения с такой же охотой, с какой откликаются на приглашение на обед в Белый дом желающие преуспеть на политическом поприще.
Поддерживая жену под руку, Мак Смит поднимался на борт "Мэрилин". Яхта Тирни уступала по размерам знаменитому судну Форбса, но и она не являлась маленьким суденышком. Красавица-яхта "Мэрилин" с мачтой в двадцать три фута имела в длину сто пять футов. Малая, всего 45 футов, осадка позволяла ей преодолевать относительно мелководные участки. Это судно было построено в 1989 году на верфи в Нью-Йорке и носило название "Леди Фрэнсис", до того как Тирни приобрел его в следующем году через "Бертран йот компани" в Майами и переименовал в честь жены.
- Она способна делать больше тридцати узлов, - объяснил Тирни Маку и Анабеле в прошлой поездке. - Ее скорость в два раза больше, чем у яхт такого размера. Средняя скорость - двадцать четыре узла. Внутренний дизайн выполнен Сюзен Пулео.
Это имя ничего не сказало ни Маку, ни Анабеле. Мир дизайна с его кумирами выходил за рамки их интересов. Подошел официант с подносом, но "Кровавая Мэри" их не прельстила, и они прошли на большую открытую палубу в кормовой части яхты, где собрались те гости, что приехали раньше. Их сразу заметила Сара Уолтерс, она возглавляла капитул Национального собора, что соответствовало совету директоров в светских учреждениях.
- Мак, как приятно встретить тебя! - воскликнула она, протягивая ему руку. - И Анабелу. Вендель с толком выбирает гостей.
Сару Уолтерс сопровождал ее муж Фред, тучный мужчина с двойным подбородком, водянистыми глазами и лицом в красных прожилках, что выдавало сильно пьющего человека. Он служил в Министерстве обороны помощником министра. Фред приподнял свой бокал, приветствуя чету Смитов.
Гостями Тирни были еще две пары. Негр Джон Дорси возглавлял Городскую лигу столичного округа. Тамми, его жена, отличалась необыкновенной привлекательностью, она принадлежала к числу наиболее рьяных защитников легализации абортов.
Вторая чета, белые, невероятно походили друг на друга: невысокого роста, худощавые, крепкие. Они больше напоминали брата и сестру, чем супругов. Их представили как Виктора и Буффи Моррисей. Как сообщила Маку и Анабеле Сара Уолтерс, Виктору принадлежала половина штата Виргиния.
- Впечатляет, - ответил Смит, поинтересовавшись: - А у кого вторая половина?
- У правительства, у кого же еще, - довольно захихикала Буффи Моррисей, обнажив желтоватые зубы, в точности такие, как и у мужа, - сходство сохранялось и здесь.
Фред Уолтерс сделал знак официанту принести еще напитки. Анабела выбрала "Мимозу". К ним присоединились другие гости. Перспектива новых встреч и знакомств не привлекала Мака, и он коснулся руки жены, приглашая ее покинуть разрастающееся общество. Они прошли до середины яхты, остановились у борта и стали смотреть вниз на Потомак.
- Какое безмятежное спокойствие, - умиротворенно вздохнула Анабела.
- Особенно когда мы одни, - откликнулся Мак.
Шум подвесного мотора привлек их внимание; они взглянули направо: мимо их яхты медленно двигался катер Тирни "Акваспорт". Маку показался знакомым человек, стоявший у панели управления. Смит поближе придвинулся к перилам и, прищурившись, стал всматриваться. Наконец он узнал человека на катере.
- Тони! - громко воскликнул Мак.
Антонио Буффолино широко улыбнулся и приветственно махнул рукой. На нем была двубортная куртка голубого цвета с медными пуговицами, свитер с высоким воротом, серые брюки и черная морская фуражка с маленьким козырьком, в изобилии украшенная золотым галуном.
Фуражка была щегольски сдвинута набок. Тони подвел катер поближе к "Мэрилин" и остановил его напротив Мака и Анабелы.
- А ты как здесь оказался? - громко спросил Мак сквозь шум работавшего на холостом ходу подвесного мотора.
- У меня здесь дела, - ответил Буффолино. - Мистер Тирни нанял меня, чтобы я обеспечил дополнительные меры безопасности. Я сегодня в роли вашего почетного эскорта.
- Эскорта? - переспросила Анабела.
- Именно, буду сопровождать вас и следить за обстановкой. Так охраняют крупных политических деятелей, когда они совершают прогулки по воде.
- А ты умеешь этой штукой управлять? - поинтересовался Смит.
- Кто, я? Еще бы, я пару лет служил в дивизионе морской полиции. - Он подтянулся, отдал салют и произнес: - Капитан Буффолино к вашим услугам, сэр. - Потом взглянул на часы и добавил: - Мне пора отправляться. Возможно, увидимся позднее.
- Он никогда не перестанет удивлять меня, - вырвалось у Анабелы, после того как катер прибавил обороты и отчалил.
- Тони из тех парней, которые несутся во весь опор к пропасти, но в последнюю секунду успевают остановиться, - широко улыбнулся Смит.
- Он уже три раза переступал роковую черту, - в свою очередь заметила Анабела, намекая на три брака сыщика.
- Порой ошибку осознаешь слишком поздно, - весело хмыкнул Мак. - Но, мне кажется, в конце концов ему повезло с Алисой. Как ты считаешь?
- Надеюсь, по крайней мере, он ей не изменяет, как предыдущей.
- И она также не наставляет ему рога, хотя мы с тобой знаем, что Тони далеко не ангел.
Только один раз Тони не успел уберечься от пропасти, это стоило ему службы в полиции.
Он был образцовым офицером, его послужной список переполняли благодарности. Тони не боялся поставить на карту все, включая собственную жизнь. Но случилось так, что у его сына от первого брака обнаружили лейкемию; гора счетов врачам и за лекарства неумолимо росла. В отчаянии Тони взял деньги у торговца наркотиками из Колумбии, но тайное стало явным. Именно тогда Тони познакомился с адвокатом Маккензи Смитом, который выработал соглашение, по которому обвинение в уголовном преступлении было снято при условии отставки Буффолино.
С того мрачного периода в жизни Тони он и Смит работали вместе по многим делам. Мак давал ему работу, чтобы помочь реабилитироваться, восстановить доброе имя. Но делал это Мак не только по душевной доброте. За время своей продолжительной адвокатской деятельности Маку приходилось сотрудничать со многими детективами, но ни у кого не было такого профессионального чутья, как у Тони Буффолино. Живой ум сочетался в нем с умением взглянуть на то или иное событие или факт под неординарным углом зрения, что представлялось порой совершенно абсурдным. Но такой подход оправдывал себя и оказывался единственно верным. Нестандартное мышление делало Тони не похожим на других. В этом была его сила.
Между ними возникла дружба, но довольно своеобразная, однако такие отношения устраивали обоих. Каждый имел свой круг знакомств. В одних компаниях они не встречались. Но Смиту нравился этот сообразительный, немного грубоватый человек. Буффолино также по-доброму относился и уважал своего "профессора", и это само по себе было достаточно хорошо.
На борт яхты поднялись Вендель и Мэрилин Тирни. Вендель, подражая настоящим капитанам, бросал отрывистые распоряжения команде. Через несколько минут "Мэрилин" отошла от причала и медленно направилась по своему маршруту в сторону города и дальше вниз по реке.
Путешествие началось, и Тирни сменил роль строгого капитана на радушного хозяина для своих тридцати гостей. Убийство Полин Юрис, со дня которого не прошло и недели, считаюсь по молчаливому согласию всех присутствующих запретной темой, по крайней мере, о нем не говорили, когда Тирни мог это услышать. Но если Венделя не было поблизости, гости начинали перешептываться. Многие восхищались самообладанием Тирни. Его решение не отменять прогулку они считали проявлением силы духа, железной воли и отражением его точки зрения, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Но все же некоторые невольно задавались вопросом: где проходит грань, отделяющая самообладание от простой бесчувственности.
"Мэрилин" продолжала свой путь. Внимание Смита привлекли двое мужчин, которые не походили на гостей, но и не являлись членами команды. Возможно, это были люди Буффолино, обещанная им охрана. И хотя Тирни стремился сохранить непринужденный вид и самообладание, становилось очевидно, что если он позаботился о дополнительной охране, то его опасения достаточно серьезны. Смит не видел четких оснований для такой предосторожности. Знал ли Вендель в действительности о существовании определенных сил, заинтересованных в смерти Полин, которые могли также причинить вред его семье? Возможно, дело было не в этом. Мак знал Венделя как человека, любящего, чтобы всего было в избытке.
Капитан судна по трансляции знакомил гостей с интересными фактами из истории тех мест, мимо которых они проплывали. Вот Глен-Эхо - в 1889 году там была создана утопическая колония, названная в честь своего основателя. Она прекратила свое существование в 1892 году после эпидемии малярии, унесшей жизни почти всех колонистов. Арка Кэбина Джона, по ней проложен водопровод, питающий водой Вашингтон. Арка носит имя первого поселенца, который случайно наткнулся в этом месте на золото. Гостиница "Клара Бартон", построенная основателем американского отделения Международного красного креста в стиле судов, плававших по Миссисипи. А вот всем известная лодочная станция Флетчера с мельницей при ней, производившей высококачественную муку до своего закрытия в 1870 году; теперь здесь пользующийся популярностью пункт проката каноэ и гребных лодок, далее можно видеть небольшой, протяженностью в 2,2 мили, обводной канал.
Яхта прошла под Чейн-Бридж, одним из старейших мостов через Потомак. Еще через семь миль показался остров Теодора Рузвельта. В это время одна из женщин, которую несколько бокалов спиртного заставили забыть о тактичности, во всеуслышание стала интересоваться, пройдут ли они мимо того места, где было найдено тело Полин Юрис. Положение быстро исправил атлетического вида мужчина, известная фигура в престижном вашингтонском Клубе любителей гребли. Как он объяснил, из-за мелководья яхты не могут плавать с той стороны острова. Поэтому "Мэрилин" пройдет у северной его части, далеко от места ужасной находки, сделанной в утренний час ничего не подозревавшим смотрителем парка.
Хотя все, о чем рассказывал капитан, само по себе безусловно представляло интерес, но не события давней истории в первую очередь занимали в данный момент умы большинства гостей. Оркестровое трио исполняло современные мелодии, под которые официанты в белых коротких куртках и черных галстуках-бабочках, ловко двигаясь среди публики, разносили на подносах напитки и пряную закуску из омаров. На ленч предусматривались блюда из лосося, омаров, крабов, шампанское, охлажденная водка и в изобилии белужья икра.
Единственным человеком, кого не коснулся дух праздника, была Мэрилин Тирни. Анабела высказала Маку свое мнение по этому поводу. Мэрилин достойно играла роль хорошей хозяйки, но за деланным радушием угадывалось острое желание побыть одной и не улыбаться через силу.
- Мне больно видеть людей в таком состоянии, - шепнула Анабела на ухо мужу.
- У них проблемы, я тебе рассказывал, - ответил Мак.
- Которые, надеюсь, нам не грозят.
- Ни в коем случае.
- Не будь таким самоуверенным. - Анабела сжала руку мужа. - Все может произойти, если мы не будем стараться, чтобы этого не было.
- А мы именно так и поступаем, - улыбнулся Мак. - Мы оба очень стараемся, кстати, неплохое занятие. - Он поцеловал ее, потом взял за руку, и они прошли на корму яхты, где и расположились в желтых шезлонгах.
Но не долго они наслаждались уединением. На корму пришли еще две пары: светловолосый, с красноватым лицом конгрессмен и от штата Алабама Уэлс Монтгомери и его жена Трисия, которая своей энергичностью и напористостью напоминала лидера спортивных болельщиков или группы поддержки. Монтгомери в палате общин выполнял функции партийного организатора. С ними были Аманда Коул, основатель и главный спонсор фонда коалиции "За улучшение жизни в столице", ее сопровождал супруг, Ричард, преуспевающий владелец сети торговых центров с кинотеатрами на окраинах столицы.
- Меня просто в дрожь бросает, - неожиданно нарушила молчание Аманда с нехарактерной для нее серьезностью, глядя на остров Рузвельта. В этот момент яхта вошла в узкий канал, чтобы обогнуть остров с севера и выйти на простор Вашингтонской гавани.
- Немыслимо и непонятно, - откликнулся конгрессмен. Они обменялись еще несколькими менее эмоциональными репликами и присоединились к гостям, стоявшим у правого борта, откуда открывался вид на шпили университета Джорджтауна и острова Трех сестер - картина, менее беспокоящая душу.
- Знаю, о чем ты думаешь, - сказала Анабела.
Мак вздрогнул от звука ее голоса. Высказанные другими замечания заставили его представить тело Полин у кромки воды среди водорослей и сломанных веток.
- Правда? - Он резко повернул голову в сторону жены. - Ну конечно, ты догадалась, я думал о Полин Юрис.
- И еще о Венделе Тирни, который хочет, чтобы ты ему помог.
- Нет, - покачал головой Смит, - об этом я как раз не думал. Я выслушал его, больше ничего не могу для него сделать.
Раздался звонок, извещавший гостей, что в главной каюте подан ленч.
- Мак, не ходи.
Он посмотрел на нее вопросительно.
- Пожалуйста.
Он хмуро кивнул.
- Есть хочешь?
- Омаров? Выглядят аппетитно.
Они наполнили тарелки, поставили их на колени и приступили к еде, предоставив солнцу, свежему ветру и вкусной пище отвлечь себя от невеселых мыслей. Они мирно наслаждались прогулкой до самого входа в залив, там у дозорной башни капитан сделал большой круг, и после этого яхта отправилась в обратный путь.
К тому времени, когда судно подошло к заливу Бретон-Бей, ленч был завершен, на сервировочных подносах в бокалах стали преобладать янтарный и белый цвета. Мак и Анабела перебрались поближе к носу яхты. Они старались поймать нежную ласку слабеющих лучей клонящегося к западу солнца, их приятно бодрил ветерок, создаваемый движением судна.
- Хорошо проводите время? - спросил, подходя к ним, Вендель Тирни, с которым они мало общались в этот день.
- Мы очень довольны, Вендель, - ответила Анабела. - День замечательный и прогулка чудесная.
- Полагаю, несколько портит впечатление то, что мысли всех заняты только одним мрачным событием, - сказал Тирни. - Какие сплетни удалось услышать, Мак?
Смита очень удивил этот вопрос.
- Уверен, что все только и думают, что о Полин, несмотря на эти притворные восторги, - заметил Тирни, облокачиваясь о перила и устремляя взгляд вперед.
- Таких разговоров мало, - солгал Смит. - День уж слишком хорош, чтобы думать об убийстве. - Второе его замечание было гораздо ближе к истине.