- Тогда скажи им "гуд бай", больше ты их не увидишь.
Савелий задумался. Сумма была не такая уж и большая, чтобы из-за нее рисковать операцией. По-хорошему надо было бы не возникать по их поводу, а сделать все, чтобы вновь оказаться на воле. Но Бешеного возмущала сама мысль об этом. Дело было не в деньгах, а в самом факте: те, кто призван был охранять закон, самым наглым образом его и нарушали.
Все в конечном счете сводилось к силе - у кого она была, тот, получается, и был прав. Это выглядело как настоящий бандитизм. А бандитов Бешеный не то что не любил, ненавидел лютой ненавистью.
Он, обладающий исключительными возможностями и силой, знал, что правильно применять силу - большая ответственность. Когда у человека нет за душой ничего, кроме желания немедленного личного обогащения, тогда сила становится злом и такой силе обязательно нужно противопоставлять другую силу, с добрым началом. Иначе все, каюк… Дальше - лишь хаос и беспредел.
Бешеный вспомнил, как говорил об этом его Учитель:
- ТВОЯ СИЛА ПРИЗВАНА ВЕРШИТЬ ДОБРО. И ЕСЛИ ТЫ ВИДИШЬ, ЧТО ГДЕ-ТО ЗЛО БЕРЕТ ВЕРХ, ТЫ ОБЯЗАН НАПРАВИТЬ ВСЕ СВОИ ВОЗМОЖНОСТИ И ЭНЕРГИЮ НА ТО, ЧТОБЫ ЗЛО БЫЛО НЕМЕДЛЕННО НЕЙТРАЛИЗОВАНО. ИМЕННО В ЭТОМ И ЕСТЬ ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ, КЛЮЧ ТВОЕГО ПОСВЯЩЕНИЯ!
Вспомнив эти слова, Бешеный сразу понял, как будет действовать, если милиция продолжит свои игры с подкинутыми ему ампулами. Он приказал себе успокоиться и теперь расслабленно сидел и ждал, когда наступит его очередь.
Сначала из КПЗ увели Лимона. Савелий просидел еще полчаса в одиночестве, пока не зазвенел засов на дверях и в камеру не вошли те самые омоновцы, кому Бешеный был обязан своим задержанием.
- Ну что, Мануйлов, рассказывать будешь? - спросил один из них.
Сейчас, когда парни оказались без масок, бронежилетов и прочей своей амуниции, можно было заметить, что они не так уж и здоровы, как показалось с первого взгляда. У того, кто спрашивал, Бешеный увидел в руках свой бумажник и паспорт. Второй держал в руке короткую резиновую дубинку и нетерпеливо похлопывал ею по бедру.
- Что рассказывать? - спокойно поинтересовался Савелий.
- Зачем из Москвы пожаловал, для чего у тебя столько денег, у кого ты покупал клофелин. Ты рассказывай, а мы потом еще тебя спросим, если понадобится.
- Так, ребята, резину я с вами тянуть не хочу и в ваших играх участвовать не собираюсь, - честно признался Бешеный, - если у вас план по наркоманам горит, вы лучше к Гостиному поезжайте - там этого добра навалом. А с меня как залезли, так и слезьте, а то как бы неприятностей не огребли.
- Слышь, Витя, чего он тут гонит! - возмутился тот, что с дубинкой. - Вроде угрожает нам, да?! Ты, наверное, еще не понял, с кем дело имеешь? Падла, еще учить нас удумал! - Он заметно себя взбадривал.
Милиционер замахнулся дубинкой на Бешеного. Савелий давно ждал подобных действий. Он сидел на деревянном полу КПЗ явно в невыгодной для себя позиции: в тесной камере, против двоих, превосходивших его в весе килограммов на тридцать; эти двое в тяжелых кирзовых ботинках представляли реальную опасность.
Омоновец, замахнувшись дубинкой, был уверен, что Савелий деморализован и испугается: закроется рукой, отшатнется, но Бешеный был готов к отпору, более того, он отлично знал, как это делается.
Савелий не стал дожидаться, когда замах завершится ударом, а упреждающе напал сам. Он махнул правой ногой - носок его ботинка с силой ткнулся в пах омоновцу. Тот выронил дубинку и упал на колени, нечленораздельно мыча от боли в мошонке.
Савелий уже был на ногах. Не дожидаясь, пока второй омоновец догадается что-то предпринять, Савелий резко крутанул "мельницу" и уложил Витька на пол рядом с первым, нанеся ему удар каблуком прямо в висок. Затем наступил черед первого: его тоже необходимо было нейтрализовать полностью, иначе он мог бы позвать подмогу. Бешеный ткнул его своим излюбленным ударом концами пальцев под левое ухо, и тот свалился мешком под ноги Савелия.
Надев на них наручники, которые висели у милиционеров на поясе, Бешеный заткнул им рты какими-то валявшимися в углу тряпками, отобрал у Витька свой бумажник, осмотрел его - все деньги и документы были на месте, - осторожно отворил дверь камеры и вышел в коридор. Неподалеку он увидел другую распахнутую дверь, из-за которой раздавались женские стоны: это омоновцы, видимо коротая время, смотрели по видику порнуху.
Чтобы выйти на улицу - а там, это Савелий точно знал, его уже ничто и никто не смог бы удержать, - надо было пройти мимо этой распахнутой двери.
Ему оставалось надеяться только на исключительные способности, которые он получил от Учителя вместе со своим Посвящением. Савелий сосредоточился на том, чтобы представить себя невидимым. Потом мысленным усилием послал этот образ в комнату с отдыхающими милиционерами. После чего, удерживая свою "невидимость" в голове, спокойно пошел по коридору. Минуя комнату отдыха, Савелий не стал смотреть внутрь - если бы он встретился глазами с кем-нибудь из находившихся там людей, то все его внушения пошли бы насмарку. А так, по-прежнему не спеша, он с независимым видом пересек все отделение милиции - и даже дежурный на входе не окликнул его.
Оказавшись на улице, Савелий позволил себе расслабиться. Он несколько раз глубоко вдохнул насыщенный влагой мягкий питерский воздух, потом, заметив дерево, подошел к нему, приложился к стволу ладонями - подобные упражнения с "невидимостью самого себя" отнимают даже у опытных людей много сил и духовной энергии.
Вскоре Савелий почувствовал, что снова пришел в норму. Он направился к ближайшему проспекту, чтобы там поймать машину и побыстрее убраться от места, где ему грозила немалая опасность. То, что он сделал с омоновцами, было серьезным правонарушением, и Бешеный знал наверняка, что теперь в Питере его будут усиленно искать. Если и не весь ОМОН, то уж точно те двое обиженных засранцев.
Ни в коем случае нельзя было оставаться в гостинице - омоновцы могли видеть гостиничную карточку и, несомненно, не забыли его фамилию. Возвращаться в Москву он не хотел: не к лицу ему возвращаться с задания без результата. Да и глупо было сейчас показываться на вокзале - ему вполне могли устроить там засаду. Самое разумное: залечь где-нибудь на дно и переждать денек-другой, пока не спадет ажиотаж вокруг его персоны. А там… другие появятся и про него уже и не вспомнят.
Савелий перебрал в уме всех своих однополчан по Афганистану, которые жили в Питере. Ни один из них - а их набралось всего четверо - не подходил Бешеному. Двое были люди семейные - а подвергать их жен и детей пусть и маловероятной, но опасности Савелий не хотел; а те двое, что жили в одиночестве, были по-человечески от него далеки, и он не был уверен, что его проблемы могут быть правильно поняты ими.
Во всяком случае он решил, что вначале обратится к Алене, и если она не захочет или не сможет ему помочь, то тогда уж отправится к Николаю Самойлову, бывшему командиру соседнего с ним отделения в Афганистане. Тот, правда, был женат и имел уже почти взрослого пацана, но он помнил Николая по своей второй ходке в Афган и знал, что тот, ни о чем лишнем не спрашивая, всегда поможет ему, о чем бы он ни попросил.
Доехав на частнике до улицы Марата, Савелий нырнул в полутемный проходной двор и задворками вышел в Кузнечный переулок. Отыскав место, где телефон-автомат располагался вне освещенного пространства, Савелий снял трубку и набрал Аленин номер. Шел третий час ночи, но он почему-то был уверен, что Алена в такое время обычно не спит. Важно было, чтобы она оказалась дома.
Он не ошибся: Алена еще не ложилась.
- Алло, это я, Сергей… Ничего, что так поздно?
- Что случилось? - ответила Алена вопросом на вопрос.
- Помощь понадобилась…
- Что, так быстро? Ну, ты даешь! - В ее голосе слышался задор. - Наверное, у тебя вся жизнь состоит из приключений! Так чем я могу помочь?
- Мне нужно день или два пересидеть в спокойном месте. Только не в гостинице… - И, сделав паузу, добавил: - Меня может искать милиция.
- Что ты натворил? Надеюсь, банк не ограбил?
- Да нет… Попался в облаву ОМОНа в этом твоем гребаном "Грибоедове", менты увидели у меня деньги и решили развести… Как последнего лоха. Сунули ампулы в карман, потом задержали - якобы за наркоту. Но мне почему-то их общество не понравилось, решил интеллигентно сказать им "до свидания"…
- Ты там никого на тот свет не отправил? - поинтересовалась Алена.
Бешеный чувствовал, как она старается полностью проанализировать ситуацию, чтобы найти верное решение, и это ему понравилось.
- Обошлось… Но двоих вырубил капитально.
- Молодец! - подвела итог Алена. - Стоит только дать тебе волю, как ты тут же попадаешь в истории. Кажется, мне и это начинает в тебе нравиться. Ну что мне с тобой делать? Я конечно же помогу тебе. Ты где сейчас?
- Неподалеку от станции метро "Владимирская". Кузнечный переулок. Здесь еще напротив Музей Достоевского.
- Как же, знаю, бывала. Ладно. Ты там особенно не высовывайся, я мигом за тобой своего Витю пришлю, он тебя заберет и привезет куда надо. Десять минут сможешь продержаться?
- Конечно.
Вскоре Савелий разглядел в некотором отдалении крепкую фигуру телохранителя Вити. Бешеный вышел из подворотни и легонько свистнул. Виктор быстро обернулся на свист и, заметив Савелия, подошел к нему.
- Все в порядке? - спросил Виктор. - Тебя никто не видел?
- Да нет, в три часа ночи тут разве что кошки бродячие сами по себе гуляют. За полчаса еще ни один человек не нарисовался.
- Пошли, машину я за углом оставил.
Они отправились к соседнему переулку. За углом стояла уже не "БМВ", а обычные "Жигули".
- Это моя машина. Елена Викторовна просила обойтись без представительских понтов, - сказал Виктор, садясь за руль.
- Хороший ты мужик, Виктор, - серьезно сказал Савелий, - вижу, что не за деньги у своей хозяйки служишь. Тогда за что же, если, конечно, не секрет?
- Ты прав, деньги здесь ни при чем. Я в армии в десанте служил, сначала под Новгородом, потом наш полк в Чечню передислоцировали… Ну, конечно же насмотрелся там всякого. Самое страшное - это когда своих корешей, братков кровных, с которыми из одной миски ел, собственными руками хоронишь. Я, когда из Чечни пришел, долго себе места не мог найти, все не мог понять, как это мы там свою и чужую кровь лили литрами, а здесь хряки всякие жируют напропалую. Как увижу такого, разом замочить его тянуло. Повезло, что автомата у меня в руках не было, а так, наверное, сидел бы уже…
- Ладно, замнем для ясности…
На набережной Фонтанки они подъехали к большому старому дому.
- Вот… - Виктор протянул ключи Савелию. - Третий этаж, квартира тридцать семь. Продукты в холодильнике, на пару дней должно хватить. Все остальное найдешь в ванной.
- Постой, это чья квартира? У кого еще от нее ключи? - Савелию никак не улыбалось принимать нежданных гостей.
- Квартира бывшего мужа Елены Викторовны. Она ее теперь для своих гостей использует. К ней много народа отовсюду приезжает. Не волнуйся, эти ключи мои. Есть еще одни, но только у хозяйки.
- А муж?
- Мужа нет. Два года назад погиб. Вроде бы несчастный случай, но никто в это не поверил. Фирма раньше ему принадлежала. Правда, Елена Викторовна после смерти мужа ее здорово раскрутила, направление работы стало совсем другим, да и вообще… Так что, можно сказать, она и является настоящей создательницей "Лика".
Бешеный вылез из машины и проводил взглядом отъезжающие "Жигули" Виктора. Затем вошел в подъезд и по широкой, плавно извивающейся лестнице поднялся на третий этаж.
Квартира оказалась громадной.
"Никак не меньше ста квадратных метров будет…" - подумал Бешеный, проходя по длинному широкому коридору и разглядывая высокие пятиметровые потолки со старинной лепниной по периметру.
Он осмотрел просторную спальню, потом сходил в не менее просторную ванную комнату, принял душ и, чувствуя, как на него наваливается усталость - все-таки вторые сутки почти без отдыха, - забрался в необъятную постель и мгновенно уснул крепким, но чутким сном.
Он проснулся от трели телефонного звонка, огляделся и заметил у изголовья кровати стоящий на красивом старинном столике вполне современный радиотелефон. Протянув руку, он снял трубку.
- Как спалось? - раздался бодрый голос Алены.
- Отлично! Спасибо огромное за квартиру.
- Не стоит. Ты пока обживайся, я днем заскочу тебя проведать, у меня есть свободное время где-то между пятью и семью часами. Только не уходи никуда, слышишь? Кстати, это в твоих же интересах!..
- Повинуюсь, госпожа, буду сидеть дома как паинька и ждать своего ангела-хранителя, - пошутил Бешеный.
- Тогда пока-пока! - сказала Алена и положила трубку.
Савелий сидел в гостиной и смотрел по телевизору какую-то чушь. Ему тошно было от свалившегося на него безделья, но никаких иных вариантов не просматривалось. Иногда умение терпеливо ждать гораздо более необходимое качество, нежели бездумные активные действия…
Размышляя об этом, он услышал у входной двери какой-то шум. Савелий вскочил и стремительно оказался у двери гостиной, готовый встретиться с любой неприятностью.
Но это оказалась Алена.
- Ау! Где ты там? - позвала она Савелия и, догадавшись, добавила: - Можешь не прятаться, пришли свои.
Бешеный вышел ей навстречу. Он перехватил из ее рук большой пластиковый пакет, заглянул в него и, увидев несколько бутылок и коробки с деликатесами, буркнул:
- Это еще зачем? Я и картошечкой с салом могу обойтись…
- Не ворчи. Не хочешь - не ешь, другим пригодится.
Алена прошла в гостиную и скинула шубку на подлокотник кресла.
- Уф! Устала… С утра сплошная беготня. Может, покормишь меня? А я пока поваляюсь. Мне вечером снова в форме надо быть, еще пара встреч предстоит.
- Сделаем! Отдыхай, я быстро!
Савелий потащил пакет с продуктами на кухню. Вывалив все на большой стол, он провел ревизию содержимого и решил, что приготовит рыбный салат, котлеты по-киевски и жареную картошку, а готовить быстро и вкусно он умел.
Через полчаса они сидели за немудрено накрытым столом и с отменным аппетитом поглощали все, что приготовил Савелий. Алена попросила открыть бутылку красного вина, и они вдвоем под вкусную еду без труда быстро ее опорожнили.
После еды они снова оказались в гостиной. Алена прилегла на диванчике, примостив свои красивые ноги на большую подушку. Савелий решил помочь ей восстановиться. Он взял ее узкие ступни в руки и, сосредоточившись, принялся их массировать. Алена, откинув голову, закрыла глаза и расслабилась. Иногда она тихо постанывала от удовольствия.
- Господи, да ты просто волшебник! - восхищенно проговорила Алена, когда Савелий закончил процедуру. - У меня после твоих рук такое чувство, будто на ногах крылья выросли. Иди сюда, я тебя поцелую за такой сказочный дар.
Савелий наклонился над лежащей Аленой. Она потянулась к нему руками, обвила за шею и прижалась к его губам своими. Поцелуй был долгим, нежным и страстным. Поначалу Савелий лишь придерживал ее рукой, но потом, почувствовав, как она все крепче и крепче прижимается к нему своей высокой грудью, он, постепенно распаляясь, уже не просто отвечал поцелуем на поцелуй, а, захватив инициативу, позволял своей свободной руке все больше и больше вольностей, направив в кончики своих пальцев эротическую энергетику.
- Хочу тебя! - прошептала сквозь поцелуи разгоряченная Алена, спешно расстегивая пуговицы на его рубашке. - Возьми меня, сильно возьми!..
Продолжая целоваться, они стали срывать друг с друга одежду. Когда вся одежда упала на пол, Савелий подхватил Алену на руки и понес в спальню. Откинув одеяло, он положил ее на белоснежную простыню и несколько мгновений любовался ее прекрасным телом. Потом наклонился и принялся медленно целовать ее гладкую, упругую кожу, крепкие темные соски, впадину пупка, набухший от желания бутон ее клитора. Тем временем его большой палец нашел пылающий, сочащийся смазкой вход и, погрузившись во влажный жар, начал нежные движения.
Алена с громкими стонами извивалась под его поцелуями. Ее руки судорожно поглаживали крепкое тело Савелия, затем ее правая рука нашла его возбужденную от страсти плоть, тело ее как-то особенно сильно изогнулось, и Алена закричала:
- Войди в меня! Войди до конца! Сделай мне больно! Сейчас же, слышишь!
Савелия уже не надо было ни о чем просить, он был заведен по полной и хотел только одного: сжать до боли в суставах это хрупкое тело, подчинить его себе, слиться с ним в едином порыве. Своей разбухшей плотью он коснулся ее податливых, истекающих соком нижних губок и одним резким движением проник внутрь до упора.
Дальнейшее происходило словно во сне. Они меняли позиции, перекатывались по кровати, их потные тела то сцеплялись в тугой узел, то снова расходились, и Савелий остро ощутил, что время будто бы прекратило свой бег, что длится один бесконечный миг и что та бешеная страсть, с которой он и Алена сейчас его проживают, не может иметь ни конца, ни начала…
Но когда-нибудь конец приходит всему. Они вздрогнули в последнем встречном движении, одновременно вскрикнули в томлении и замерли от испытываемого ими наслаждения.
Понадобилось несколько минут, чтобы Алена и Савелий пришли в себя. Наконец Алена подняла голову и взглянула туда, где висели старинные настенные часы.
- Господи! Я с тобой окончательно голову потеряла! - вскричала она. - Мне же через десять минут надо быть в городской Думе!
Она рывком вскочила с постели и побежала в ванную приводить себя в порядок.
Савелий все еще лежал на кровати, остывая от Алениных ласк, когда та заглянула в комнату.
- Я побежала, - торопливо сказала Алена: она уже была одета, - не скучай, пожалуйста, и дождись меня, хорошо?
Савелий лишь согласно кивнул в ответ.
- Спасибо тебе, - неожиданно тихо поблагодарила Алена.
- Это за что же? - удивился Савелий.
- За удивительный массаж, - напоследок улыбнулась она и исчезла за дверью…
В квартире Алены Савелий просидел еще два дня. Время от времени в ней появлялась хозяйка, и тогда его бытие концентрировалась вокруг этой такой деловой внешне и такой беззащитной внутренне женщины. Ласки перемежались разговорами, разговоры - ласками, Савелий все больше и больше узнавал о жизни Алены, о ее бизнесе, и ему все больше хотелось самому увидеть то, о чем она рассказывала.
Вся ее профессиональная деятельность вертелась вокруг так называемого высшего круга города. Бизнесмены, политики всех мастей, депутаты, артисты и музыканты - всем им хотелось выглядеть лучше, значительнее, чем они были на самом деле. Аленина фирма "Лик" как раз и занималась тем, что самым тщательнейшим образом формировала имидж (то есть то, как выглядит человек, как себя ведет на публике, что и как говорит) всем тем, кто в этом нуждался.
Как ни странно, но банкирам кроме шестисотых "Мерседесов" нужно было продемонстрировать свою порядочность и деловитость. Политикам - внушить народу доверие к себе и своим идеям. Артистам хотелось, чтобы они прекрасно выглядели и чтобы у них всегда росло число поклонников.
За подобную работу платили очень хорошие деньги. Вернее, деньги платили не за конкретный результат работы, а скорее за то, что Алена держала в секрете истинную сущность тех, над чьим имиджем ей и ее сотрудникам пришлось потрудиться.