После трех дней приятного безделья наш герой Савелий Говорков решил, что теперь пора снова браться за дело. Он сообщил об этом Алене. Та отнеслась к его словам вполне по-деловому.
- Что ж, ты волен поступать как тебе угодно. Я могу только предложить тебе продолжать жить тут: в ближайшее время сюда никто из гостей не собирается, квартира все равно пустует, тебе, поверь мне, здесь будет удобнее и безопаснее, чем в какой-нибудь гостинице.
- Спасибо, предложение принято, - согласился Савелий.
Ему действительно было лучше остаться на прежнем месте.
- И еще, - продолжила Алена, - сделай мне маленькое одолжение напоследок; меня пригласили на концерт в "Октябрьский". От приглашения я не могу отказаться, мы с этим певцом долго и плодотворно работаем. Ты не хочешь составить мне компанию? А то у Виктора мама заболела, и нужно, чтобы он побыл с ней.
- Когда концерт? - вместо ответа спросил Савелий.
- Сегодня вечером.
- Хорошо, пойдем. Только после я исчезну.
- Как знаешь. Я заеду за тобой в половине седьмого…
В "Октябрьский" Алена завела Савелия со служебного входа.
- Надеюсь, ты не собираешься слушать эти слащавые песенки? - спросила Алена. - Ты мне нужен не в зале, а за кулисами. Можешь мне поверить, настоящая жизнь - там!
Они разделись в артистическом гардеробе и, пройдя по длинному коридору, оказались среди толпы, клубящейся у гримерки звезды. Савелий, особо не вникавший в современную музыкальную моду, немного был знаком с творчеством этого сладкоголосого, знаменитого своею пошлостью и роскошной жизнью певца.
- Илья! - окликнула Алена кого-то из толпы.
- О, лично Елена Викторовна пожаловала! Наш добрый гений! - рассыпался в комплиментах концертный директор певца. - Что же вы здесь стоите? Пойдемте шампанского выпьем, у нас сегодня аншлаг!
Они втроем стали протискиваться сквозь многочисленную охрану, приближенных к певцу поклонников и журналистов. В гримуборной народу было не меньше, чем перед ее дверями. Только публика здесь была посолиднее да вокруг сидящего перед зеркальной стеной певца суетилось сразу несколько гримеров.
- Леночка! Как поживаете? - улыбнулся в зеркало певец. - Извините, что в данный момент не могу вас расцеловать за отличные афиши, сами видите… Но вы будьте как дома. Шампанского моей гостье!
Алена, взяв бокал с шампанским, стала оживленно беседовать с кем-то из знакомых. Савелий, отойдя в уголок, невозмутимо, но с отвращением наблюдал за предконцертной суетой. Какие-то молодые люди с накрашенными глазами и маникюром оживленно обсуждали модные тряпки, пара солидных мужчин с золотыми перстнями ("Может, те самые, из спонсоров", - подумал Савелий) негромко беседовали о чем-то своем, остальные болтали, не слушая друг друга, или просто делали вид, что им безумно весело.
Раздался третий звонок, артиста пригласили на сцену. Все шумно повалили из гримерки вслед за ним.
Вскоре заиграла музыка: концерт начался. Бешеный стоял в широкой боковой кулисе неподалеку от Алены. Та продолжала беседовать с каким-то типом. Вокруг сновали техники и артисты из подтанцовки. Все выглядело спокойно, чинно и благородно.
- Салют! - услышал Савелий.
Он взглянул на того, кто его поприветствовал: обычный парень. Черные потертые джинсы, пестрая рубашечка, длинные волосы. Сначала Савелий подумал, что парень обознался, но волосатик внимательно смотрел на него, и тогда Бешеный спросил:
- Чего тебе?
- Я тебя в гримерке видел. Ты с Костиной пришел. - Парень явно что-то хотел от Савелия.
- Допустим… Не тяни, говори, что тебе надо.
- Не так сразу… - протянул парень. - Елена Викторовна у меня кое-что заказывает… Я тут ей достал по случаю… Может, ты позовешь ее?
- Давай мне, я передам.
- Так не получится. Это денег стоит.
Савелий уже догадался, о чем речь.
- Тебя, случайно, не Гришей зовут? - спросил он, вспомнив имя человека, поставляющего Алене кокаин.
- Верно. - Тот был несколько озадачен.
- Да знаю я, о чем ты. Давай, я заплачу. Сколько?
- Триста.
Бешеный отдал Грише триста долларов и забрал у него небольшой пакетик.
- Горячий привет Елене Викторовне! - сделал кокетливый жест Гриша и собрался было уходить, но Бешеный придержал его за руку:
- Погоди, разговор есть.
- Что, возникли проблемы?
- Да… Это, - показал Савелий на карман, куда он спрятал кокаин, - меня не интересует. Нужно кое-что другое…
- А что конкретно?
- "Голубой глаз".
- А, это… Это ж для детей. Так, баловство одно…
- Я говорю - нужно! Достанешь?
- Нет проблем. Давай бабки, и через два часа встретимся, где скажешь.
- Бабки, когда принесешь.
- Ну, тогда это будет дороже.
- Согласен. Сколько?
- Смотря сколько возьмешь…
- У тебя в таблетках или в растворе?
- Как прикажете, так и будет.
- Ладно, тащи десять таблеток.
- Тогда полстаху выставишь. И знаешь что… Неохота мне из-за полтинника по городу рыскать. Ты меня легко до часу ночи в клубе "Порт" найдешь. Знаешь такой или рассказать путь?
- Не волнуйся, найду. Только ты обязательно с товаром будь. Мне тоже неохота впустую за тобой бегать.
- Лады! Увидимся!
Вихляющей походкой Гриша направился куда-то в глубину пространства за сценой.
"Вот, кажется, дело и сдвинулось…" - удовлетворенно подумал Савелий, глядя в спину удаляющегося волосатого наркоторговца.
Наступил антракт. Алена, наконец-то освободившаяся от своих назойливых собеседников, подошла к Бешеному:
- Извини, что бросила тебя одного. Но в неформальной обстановке дела быстрее двигаются.
- Ничего, я не скучал в одиночестве.
- Да? Закадрил небось какую-нибудь очаровательную танцорку? - Алена шутливо обняла его за талию. - Признавайся!
- На. - Савелий протянул ей пакетик с кокаином. - Гриша привет тебе передавал.
- Ты заплатил ему?
- Да, а что?
- Сколько?
- Не важно.
- Просто интересно, сколько?
- Ну триста.
- Вот мразь! Это больше двухсот не стоит.
- Ничего, я ему передам твое мнение, мы скоро должны с ним увидеться.
- Вот как? Быстро работаешь!.. Ладно, коли так, я тебя больше не стану задерживать. Всех, кого я сегодня хотела повидать, я уже встретила. Так что можешь быть свободен.
- Позволь, я провожу тебя, исключительно для собственного спокойствия, - возразил Савелий.
- Тебе виднее. Уходим отсюда, терпеть не могу эти песенки!
- Как же ты с ним тогда работаешь? - поразился Савелий.
- Что поделаешь, Сережа, таков шоу-бизнес: все друг дружку терпеть не могут, но в глаза улыбаются и целуются, как закадычные друзья…
Проводив Алену, Савелий быстро добрался до расположенного напротив Исаакиевского собора модного ночного клуба под названием "Порт". Было около полуночи, когда Бешеный, купив недорогой по обычным меркам билет, пробрался сквозь пеструю толпу у входа и оказался внутри наполненного грохотом техномузыки помещения. Гриши не было в поле зрения. Савелий решил, пока тот не нарисуется, потратить время на осмотр места.
Перестроенный из старого Дома культуры, как говорили, на московские деньги, клуб представлял собой двухэтажное здание с депрессивным, фиолетовых тонов, дизайном, в котором было несколько танцзалов, бар и большой зал, где веселящийся народ мог за столиками отдохнуть с пивом или безалкогольными напитками. Савелия поразили запредельные цены на минеральную воду и пепси.
"Хитро придумано, - подумал он, - от наркоты все время пить хочется, вот они цены и завышают".
Он купил стакан сока и пристроился в уголке, откуда было удобно наблюдать за происходящим. Внезапно из толпы вынырнул Гриша. Он был с двумя парнями жутко карикатурного вида. У одного волосы были цвета зеленки, другой был одет в какой-то неимоверный балахон, который, как ни удивительно, наверное, дорого стоил - по бокам шли какие-то модные надписи на английском. Глаза у Григория все время бегали, но не потому, что он кого-то разыскивал: по всей видимости, он уже успел принять дозу и теперь просто тащился от кайфа.
Савелий встал и подошел к Грише.
- Принес? - спросил он.
Григорий тупо воззрился на него. Казалось, он не узнает Савелия или вообще в упор ничего не видит. Бешеный тряхнул его за рукав, и только тогда глаза Гриши осмысленно посмотрели на Савелия.
- Ну что, принес? - повторил Бешеный свой вопрос.
- А, это ты… - протянул Гриша. - Знакомься, это мои друзья: Ник и Макс. Они тут заправляют, к ним и обращайся.
- У вас есть "Голубой глаз"? - спросил Савелий, поворачиваясь к зеленоволосому.
- Тебе сколько? - вяло откликнулся тот.
- Десять таблеток.
- Тридцать долларов.
- Неси, я плачу.
- А у меня с собой… - Зеленоволосый достал коробочку из-под фотопленки, снял крышку и высыпал на ладонь горсточку мелких таблеток.
Савелий достал деньги и расплатился, получив взамен бумажный кулек с наркотиком.
- Ну, пока! - Гриша засеменил было за своими приятелями в полутемную глубину клуба.
- Постой-ка! - придержал его Бешеный за руку. - Ты на мне лишнюю сотню наварил, мне это не нравится.
- Мало ли что тебе не нравится! Сам же влез!
- Ладно, не напрягайся, я прощу тебе долг, если дашь выход на этих ребят.
- Да их здесь всегда можно найти…
- Слушай, я из Москвы, у меня по клубам вашим мотаться нет никакого желания. Товар я на пробу взял, если у нас он приживется, мне связь какая-никакая, а нужна будет.
- Ладно, записывай телефон Макса. У него автоответчик есть.
- Говори, я запомню.
Гриша продиктовал телефон, и только тогда Савелий выпустил его руку из своей железной хватки.
Полдела было сделано. Теперь надо будет выходить на этого парня в лохмотьях, Макса, и дальше - по цепочке - двигаться к лаборатории, где делали "Голубой глаз". Савелий решил отправиться домой, больше ему в клубе делать было нечего.
Оказавшись в квартире бывшего мужа Алены, Савелий взял одну таблетку в руку и изучающе поглядел на нее.
"Что чувствуют те, кто глотает день за днем эту гадость? Наверное, только вступив на эту тропу, ведущую в тупик, можно по-настоящему понять этих людей. Неужели эта штука так сильна, что и я не смогу ей противостоять? Я должен это проверить, чтобы до конца выполнить задание генерала!"
Савелий, поборов искушение выбросить все таблетки в унитаз, проглотил одну и постарался сосредоточиться, чтобы понять, что за сила столь цепко ловит людей на крючок…
II. Сходка в Израиле
Аркадий Романович Велихов с тех пор, как он отбыл "на лечение" в Швейцарию, а на самом деле просто, почувствовав опасность, сбежал из России и воссоединился со своей семьей, состоящей из жены и двух дочерей, живших в Женеве уже несколько лет (одна из дочек от первого брака училась в местном университете на экономиста, а другая, младшая, - в престижном пансионе для дочерей высокопоставленных родителей при монастыре сестер-кармелиток), и не думал сворачивать свою деловую активность.
Связь с принадлежавшими ему российскими предприятиями банкир поддерживал через современные средства коммуникации и своих многочисленных референтов и доверенных лиц. Поскольку большинство его активов было размещено в швейцарских банках, то миллионы долларов, которые Велихов правдами и неправдами сумел выжать из российской разрухи, продолжали давать приличный доход, несмотря на то что сейчас Аркадий Романович не мог столь же весомо, как прежде, участвовать в российской политической жизни.
Он был обладателем нескольких подлинных паспортов различных стран мира - таких, к примеру, как Венесуэла, где Аркадий Романович выправил паспорт по случаю, находясь там с взаимовыгодным деловым визитом. Но ни один из этих паспортов, увы, не гарантировал ему беспроблемного проживания в Западной Европе, тем более в стране с такими строгими иммиграционными законами, как Швейцария. Велихов каждые полгода был вынужден хлопотать о продлении вида на жительство, платить за это немалые деньги адвокатам, делать вид, что занимается благотворительностью…
Все это раздражало его, отвлекало от дел и в конце концов ему надоело. Тем более что он постоянно чувствовал угрозу, исходящую из России: слишком много зла он там натворил, чтобы его там простили или даже просто забыли о нем…
Чтобы избежать лишних хлопот, Велихов решил убить двух зайцев одним выстрелом: переехать туда, где можно спокойно вести дела, и исчезнуть из поля зрения тех, с кем он предпочел бы не встречаться.
Аркадий Романович подал прошение о получении гражданства в израильское посольство. Выбор страны был конечно же не случаен: во-первых, высокоразвитая экономика Израиля позволяла вести дела в полном объеме; близость к Европе тоже играла положительную роль; в Израиле он знал многих солидных бизнесменов, бывших когда-то советскими или российскими гражданами, с некоторыми у Велихова имелись многолетние деловые контакты; немаловажным фактором было и то, что израильский паспорт в развитых странах мира значил гораздо больше, нежели венесуэльский или тем более российский, и пользовался уважением в деловых и политических кругах этих стран.
Вопрос о правомерности получения гражданства не стоял: Велихов, несмотря на свою русскую фамилию, был чистокровным евреем - все родственники его матери, носившей в девичестве фамилию Бернштейн, уже давно выехали из России и расползлись по всему миру.
Не прошло и месяца, как Велихов стал гражданином Израиля. Этот факт он не афишировал, о нем знали только близкие ему люди и адвокаты, помогавшие получить гражданство. Поэтому когда Аркадий Романович в один прекрасный весенний день перестал совершать свои традиционные велосипедные прогулки по набережной Женевского озера (он всегда старался поддерживать хорошую физическую форму), то вездесущие журналисты были немало озадачены. Велихов просто исчез из поля зрения общественности, и даже российские спецслужбы, имевшие к банкиру не ослабевающий интерес, не смогли найти никаких концов его неожиданного исчезновения.
Аркадий Романович вот уже полгода жил на своей роскошной вилле в Маале-Адумим, маленьком красивом городке в нескольких километрах от Иерусалима, и вполне был доволен нынешним своим положением. Дела его шли, как никогда, замечательно. Дочери продолжали учиться, а его жена, по-прежнему красивая в свои тридцать пять лет, содержала большой дом и хозяйство в соответствии с его вкусами и желаниями. Именно в этот просторный дом и собирался пригласить гостей со всего мира Аркадий Романович.
Гостей Велихов собирал неспроста, а по делу. В России полным ходом раскручивалась предвыборная президентская кампания. Претенденты на главный пост в стране искали друг на друга компромат, попутно создавая предвыборные альянсы. И хотя до выборов было еще более двух лет, потенциальные кандидаты загодя искали себе союзников, единомышленников и, естественно, спонсоров - тех, кто был в состоянии профинансировать это дорогостоящее шоу.
Велихов изнутри знал специфику российской политики и поэтому был уверен, что закулисная борьба гораздо важнее и эффективнее официальных заявлений и выступлений с каких бы то ни было высоких государственных трибун.
Велихов знал и еще одно: на уровне среднего зерна проникновение криминала в госструктуры наиболее глубоко. Многие чиновники чуть ли не открыто сидели "на дотациях" местных авторитетов, что позволяло им не стесняясь строить роскошные особняки и отправлять детей на учебу за границу.
Чтобы перетащить чиновничество на свою сторону, было два главных способа действия: кнут или пряник. Пряник состоял в перекупке наиболее жадных до денег, а кнут - в шантаже, в привлечении криминальных авторитетов на свою сторону или в физическом устранении мешающих этому.
Аркадий Романович пригласил к себе на виллу непростых людей. Задумав взять контроль над российским криминалом, он решил обратиться за помощью к международным заправилам криминального бизнеса. Всего к нему должно было приехать пять человек: американец Гэбриэл Джуиссон, англичанин Томас Сэндвик, итальянец Дон Кастелло, гонконгский китаец Ли Бао и француз Жак Моро.
Все эти люди нужны были Велихову для того, чтобы придавить русский криминал и, получая взамен благоприятные условия для ведения бизнеса на необъятных российских просторах, способствовать Аркадию Романовичу в контроле ситуации на местах.
Все пятеро мафиози приехали к Велихову со своими свитами, состоящими из помощников, секретарш и охранников. Даже такой роскошный дом, как велиховский, не в состоянии был вместить всех прибывших, и часть из них пришлось размещать за его счет в лучших гостиницах Иерусалима.
После роскошного ужина, который Аркадий Романович устроил в традиционном русском стиле (много жареного мяса, икры, осетрины и водки), гости с сигарами вышли на просторную веранду дома и там, расположившись в уютных шезлонгах, принялись обсуждать то, ради чего, собственно, они все собрались.
- Господа! Я сердечно рад представившемуся случаю выразить вам свою признательность за ваш приезд, - начал Аркадий Романович, - наша встреча состоялась исключительно благодаря вашему пониманию тех проблем, с которыми сейчас сталкивается Россия, и тем возможностям, которые перед всеми нами открываются, если мы сумеем договориться о совместных действиях. Вы все знаете, для чего я просил приехать каждого из вас, поэтому предлагаю не тратить время попусту и высказать мнения по этому вопросу.
- Вы совершенно правы, - откликнулся мистер Сэндвик, - не будем тратить время. Мы все деловые люди, и кому, как не нам, ценить его? Итак, я выскажусь. Прежде всего хочу заверить, что вы полностью можете рассчитывать на мою поддержку. А если обстоятельства будут нам благоприятствовать и у нас получится то, что мы затеваем, я просто хотел бы получить контроль над одним из ваших умирающих пароходств. Скажем, над Балтийским… Этого мне будет вполне достаточно.
- Не стоит делить шкуру неубитого медведя… - Мистер Джуиссон выпустил изо рта густую струю сигарного дыма. - Лично мне хотелось бы сначала уточнить, какую конкретно помощь ожидает от нас уважаемый господин Велихов?
- Вам известно, что экономический хаос в моей стране усугублен хаосом политическим, - патетически начал объяснять банкир, - особенно в глубинке, где почти все контролируется местными криминальными группировками. Мне требуются сильные, мобильные бригады, которые сумели бы подмять под себя эти криминальные структуры. Я понимаю, что вашим людям, не знающим ни языка, ни обычаев нашей страны, очень трудно с этой задачей справиться, но мы сможем нанять русских исполнителей, руководить которыми должны все-таки умные, знающие что почем - прежде всего в техническом обеспечении такого рода акций
- люди. И необходимо, чтобы всегда под рукой были один-два человека, которые помогали бы нам избавляться от слишком упрямых и не желающих идти на сотрудничество с нами… Грубо говоря, мне нужен суперкиллер самого высшего класса. К сожалению, в России мои люди такого надежного и ни с кем не связанного человека найти не смогли. Я надеюсь, что вы с вашим опытом и знаниями дадите мне полезные советы и рекомендации.
- Я знаю одного такого, - вымолвил Дон Кастелло, - настоящий убийца. Безупречен и надежен, как швейцарские часы; тем более он, кажется, знает русский язык…
- О, это интересно! - обрадовался Велихов. - Откуда он?