- Ему всё равно будет обидно, если узнает - заварил кашу на миллиарды, а получил за это жалкие двадцать тысяч баксов.
- Ты не Селима жалей, ты подумай о том, кто за этим стоит!
- Да, Селим говорил - какой-то богатый дядя, который даёт Акмалю задания. Непонятной национальности, но не араб. Цели этого дяди тоже непонятны. Я так понял из ваших слов, что это финансовый авантюрист, игрок на большие деньги. Я знаю, что быть жадным нехорошо, но всё-таки - за каким чёртом он нам сдался? Это же была Индонезия, не Россия, даже не Европа…
Бондарев посмотрел на хмурящегося Директора и понял:
- Вы знаете.
- Ну как тебе сказать…
- Вы знаете, что это за деятель.
- Теперь знаем.
- Что значит - теперь?
- После обработки рассказов того бухгалтера, которого вы с Воробьём в Милане… После рассказов Селима. Ну и ещё кое-что у нас раньше было. Теперь всё сложилось кирпичик к кирпичику.
- Я буду очень рад, если меня поставят в известность.
- Ты не будешь рад.
- С чего это?
- Бондарев, ты патриот? Если патриот, то радуйся, - сказал Директор, но на его собственном лице радости не наблюдалось.
- Что мне радоваться-то?
- Этот сукин сын - наш сукин сын, - мрачно произнёс Директор.
- В смысле - из России?
- И ты его знаешь. Лично.
Вот тут Бондарев начал удивляться.
3
Это было как будто воспоминание о другой жизни - сидя на средиземноморском острове, Бондарев думал о давней зиме в России.
Тогда он был немного моложе, носил в кармане удостоверение сотрудника ФСБ, считался перспективным работником, а попутно встречался с девушкой, которая работала бухгалтером в торговой фирме. На третьем месяце их знакомства Бондарев вдруг понял, что его больше интересует не сама девушка, а её фирма - уж больно странно там были организованы дела, судя по рассказам бондаревской пассии. Как выяснилось, это была банальная контрабанда с участием местных таможенников. Бондарев пошёл по всей цепочке и нашёл связующее звено между коммерсантами, таможенниками и бандитами. Звено звалось Кузнечик, это был очень деятельный мужчина неопределённого возраста, который всегда хотел покупать и продавать, неважно что и кому. Несколько раз он наживал состояния и столько же раз спускал все в прах. Когда он в тёмном переулке встретился с Бондаревым, единственным его сокровищем на тот момент был бесценный опыт, накопленный за годы взлётов и падений. Кузнечик знал в регионе всех и вся. Бондарев знал гораздо меньше, но то, что он знал, грозило Кузнечику выходом из коммерческой деятельности на срок от пяти до семи лет.
- У меня деловое предложение, - тут же протараторил Кузнечик. - Ты мне, я тебе. Идёт?
- Кто куда идёт? Давай конкретнее, - сказал Бондарев.
- Я иду дальше по своим делам, ты идёшь на повышение.
Генерала не гарантирую, но полковником тебя точно сделают. Зуб даю! - сказал Кузнечик, открыл рот и показал, какой именно зуб даёт в обеспечение надёжности сделки. Бондарев обратил внимание, что зубов во рту Кузнечика осталось не так уж и много.
Тем не менее перспективный Бондарев кивнул, и Кузнечик прошептал место и время. Три фуры идут из Прибалтики с каким-то очень особенным грузом. На таможне у них все замазано, подвоха они не ждут, так что если товарищ капитан подсуетится, то его ждёт приятный сюрприз, любовь начальства и продвижение по службе до заоблачных высот…
- Хватит трепаться, - сказал Бондарев. - Что за груз?
Кузнечик пожал плечами и заговорщицким шёпотом признался, что все так засекречено…
- Если там пусто, - сказал Бондарев, - я тебя буду брать со спецназом. И команда будет - огонь на поражение.
- Я же зуб дал, - обиженно проговорил Кузнечик. - Че ты спецназом-то меня пугаешь? Не будет там пусто, не будет, не переживай.
По этой наводке Бондарев устроил засаду на шоссе и ровно в названный Кузнечиком срок накрыл три обещанные фуры.
Вытащенные из кабин водители были на удивление спокойны и уверены в себе. Бондарев глянул в бумаги:
- Гуманитарная помощь? Что ещё за гуманитарная помощь? Кому от кого?
- А там написано, - сказал водитель и зевнул.
- Ни хрена там не написано. Вскрывай, - скомандовал Бондарев, и тогда водители забеспокоились:
- Ты, командир, не торопись. Ты начальству позвони, посоветуйся… Начальству, ему же виднее…
Бондарев посмотрел на водителя как на идиота и скомандовал своим людям досмотреть машины.
И вот тут к ним подъехал "Мерседес". Точнее, сначала подъехал "Мерседес", а вслед за ним джип.
Бондарев подскочил к джипу и ткнул в лобовое стекло одновременно удостоверением в одной руке, пистолетом в другой.
- Федеральная служба безопасности! Всем сидеть в машине, никому не выходить!
Сидевшие в джипе на передних сиденьях двое мордоворотов ухмыльнулись. Бондарев в ответ взвёл курок. Приоткрывшаяся было дверца джипа захлопнулась.
- Так-то лучше, - грозно сказал Бондарев и повернулся к "Мерседесу". Оттуда вылезли двое - упитанный розовощёкий шатен в дублёнке и высокий худой брюнет в кожаной куртке. Брюнет улыбался. Шатен смотрел на Бондарева.
Это был необычный взгляд. Так не смотрят на незнакомого человека. Шатен смотрел на Бондарева так, будто они тысячу лет знают друг друга и будто эта тысяча лет до последней минуты была временем непримиримой вражды и ненависти. Короче говоря, шатен смотрел на Бондарева как на заклятого врага. Бондарев удивился и подумал: "Ну ладно. Тебе же хуже". Он ошибся.
- Ваши документы и что вы вообще здесь делаете?
- По какому праву вы остановили эти машины?!
Бондарев с шатеном заговорили одновременно, и шатен говорил так, будто словами расстреливал Бондарева.
- Меня интересует груз, - сказал Бондарев. - У меня есть информация…
- Забирай своих людей и вали отсюда.
- Что? - Бондарев даже улыбнулся.
- Уезжай отсюда. Это все тебя не касается.
- У меня другое мнение.
- Твоё мнение никого не интересует.
Бондарев вздохнул - ему хамили и не собирались прекращать это занятие.
- Я попросил предъявить ваши документы, - сказал он. - Где они?
Тут из "Мерседеса" вылез третий. То есть он, возможно, вылез и раньше, только его не было видно - росту в мужчине было метр шестьдесят, не больше. Вдобавок он сильно сутулился, отчего выглядел едва ли не горбуном. Одетый в длинное чёрное пальто, он выступил вперёд и неожиданно громким голосом рявкнул:
- Да вы тут все что, с ума посходили?! Вы не узнали, кто перед вами?!
- Вот я как раз и спрашиваю документы, - сказал Бондарев.
Горбун в ответ свирепо насупил густые чёрные брови - просто фильм ужасов какой-то.
- Вы, кстати, тоже покажите документы, - добавил Бондарев горбуну. - Тогда и узнаем, кто есть кто.
- Вы действительно не узнаете, кто… - это подал голос брюнет в кожаной куртке. Бондарев посмотрел на него. Действительно. Как же это он. Надо было сразу узнать.
- Руки на капот, - сказал Бондарев и вскинул пистолет.
- Что?! - ахнул горбун.
- Я не вам, я вон тому товарищу в кожаной куртке. Остальным отойти от машины.
Шатен со зверским выражением лица шагнул было в сторону Бондарева, но тот сказал:
- Я выстрелю.
Тогда все замерли. Бондарев и ещё двое его людей подошли к брюнету и защёлкнули на его запястьях наручники.
- Очень жаль, - сказал Бондарев шатену. - Но вам теперь придётся проехать с нами, чтобы объяснить, что в вашей машине делал человек, находящийся в федеральном розыске за терроризм, убийство и вооружённое нападение.
- Да? - сказал шатен, внимательно изучая Бондарева льдисто-голубыми глазами.
- Да.
- Ты действительно в это веришь?
- Скоро и вы в это поверите.
- Нет, - шатен покачал головой. - Потому что этого не будет. Потому что этого не может быть. Ты забыл, где ты и кто ты. Это твоя очень серьёзная ошибка.
- Мы все ошибаемся, - сказал Бондарев. - Если я сейчас прикажу положить вас всех мордой в снег и обыскать, это тоже может оказаться ошибкой. Но зато я получу большое моральное удовлетворение.
- Не успеешь, - сказал шатен.
На обочину сворачивала целая кавалькада машин, и Бондарев, к своему удивлению, увидел начальника управления и прочих больших начальников. Нужна была какая-то суперважная причина, чтобы они побросали тёплые кабинеты и примчались сюда.
Судя по всему, шатен из "Мерседеса" и был той причиной. Они бросились к нему как к дорогому гостю, жали руки, заискивающе улыбались. Бондареву кто-то бросил на ходу:
- Спрячь ствол, придурок!
Бондарев убрал пистолет, подошёл к ближней фуре и тихо сказал своим:
- Вскрывайте её, пока они там целуются…
Но вскрыть ему не дали. Двое полковников из управления наперебой объясняли ему, какую непростительную ошибку он совершил, задержав машину советника президента почему-то с чем-то. А советник президента сопровождал конвой машин с гуманитарной помощью для Чеченской Республики.
- Какая гуманитарная помощь?! - взревел Бондарев. - Что вы мне мозги пудрите? Давайте вскроем фуру и посмотрим на эту гуманитарную помощь!
- Таможня смотрела, таможня дала добро, все в норме.
- А террорист у него в машине что делает?!
- Какой террорист? - всполошились полковники.
- Ахмед Маскеров! Который вместе с Басаевым в Будённовске был! Или он уже не в федеральном розыске?!
Полковники переглянулись.
- Знаешь что… Если он у него в машине - значит, так надо.
- Кому надо?
Полковники снова переглянулись, а Бондарев рванулся между ними, потому что с высокого брюнета только что сняли наручники, и теперь он с прежней самоуверенностью садился в "Мерседес".
Бондарев со страшными матюгами прорвался к начальнику управления, но услышал от того:
- Уберите этого психа отсюда…
Бондарева убирали втроём, и Ахмед Маскеров с улыбкой наблюдал за этим. Потом тронулись фуры, за ними последовал "Мерседес", за ним джип. Тогда Бондарева отпустили. Он присел на корточки, взял в пригоршню грязного снега и растёр лицо, царапая кожу. Снег таял на щеках, и не видно было тех злых слез, что текли по его щекам.
4
А потом вдруг оказалось, что управлению нужно срочно сократить штаты, причём именно за счёт Бондарева. Он ушёл без скандала, потому что после того случая на шоссе уже ни в чём не видел смысла. Государство подрывало себя изнутри, и Бондарев не хотел принимать в этом участия.
Оказавшись предоставленным самому себе, Бондарев стал пить, и у него была для этого серьёзная причина - уже неделю как пропал Кузнечик, и Бондарев не верил, что кто-нибудь когда-нибудь увидит его живым. "Ты забыл, кто ты и где ты", - сказал тогда шатен. Теперь ему должны были напомнить, как напомнили Кузнечику.
А шатен действительно оказался каким-то там советником президента - Бондарев специально смотрел телевизионные программы новостей и досмотрелся до того, что увидел эту мразь во главе длинного стола. На стене висел портрет президента. Бондарев прищурился и метнул в экран бутылку из-под водки, но кинескоп выдержал. И розовощёкий шатен по-прежнему улыбался с экрана, вещая что-то бесконечно правильное.
- Живучий, гад, - сказал Бондарев и снова заплакал от бессильной злобы. Так он пил, воевал с кинескопом и прислушивался к шагам на лестничной клетке целых полторы недели. Потом водка кончилась, и Бондарев пошёл в магазин. Он стоял у прилавка и пытался подсчитать, на что у него хватит денег, когда услышал:
- Ваша фамилия Бондарев?
Он обречённо закивал.
- Не хотите коньяку?
- У меня денег не хватит, - просипел Бондарев. Ему протянули плоскую фляжку. Бондарев вцепился в неё и сделал два жадных глотка, потом расслабился и посмотрел на благодетеля. Тот в свою очередь сочувственно изучал Бондарева.
- Пьёте?
- А что, не видно?
- Видно. Кстати… Если вас всё ещё интересует…
- Вы о чём?
- Там было оружие. Оружие и радикально-исламистская пропагандистская литература.
- Где - там? - тупо переспросил Бондарев.
- Там. Хотите обсудить подробнее?
- Ну… Давайте… - сказал Бондарев и вышел из магазина вслед за новым знакомым. Домой он в тот день не вернулся. Он исчез окончательно и бесповоротно.
И только тогда он по-настоящему узнал - кто он и где он.
Безошибочно.
5
Какое-то время спустя Бондареву попала в руки оперативная справка про того розовощёкого шатена, так много знавшего про "кто ты" и "где ты". Чуть позже Бондарев случайно пересёкся на одном из заданий с человеком, который эту справку написал. В порядке обмена информацией Бондарев рассказал про историю с тремя фурами и про поразивший его тогда ненавидящий взгляд, прожигавший не хуже лазерного луча.
- А что ты хочешь? - сказал собеседник Бондарева. - Ты же встал у него на дороге, ты ему помешал, а значит, ты для него стал смертельным врагом. Это такая черта характера - он не переносит, когда что-нибудь выходит за рамки им придуманного плана. Он просто бесится от злости. Если он решил пойти на пляж, а тут начался дождь, то дождь становится его личным врагом. Такой уж это человек - он хочет, чтобы всё было по его. Он прёт как бульдозер и пленных не берет.
Розовощёкого шатена звали Антон Крестинский, и о его фантастической карьере были написаны не только оперативные справки, но и сотни газетных статей, а также несколько книг и даже два киносценария. В двадцать девять лет он стал советником президента с такими туманно-неопределёнными, а стало быть, неограниченными полномочиями, что это давало ему возможность заниматься практически всем на свете - от нефти и газа до региональных выборов и внешней политики; всем, что приносило прибыль, и всем, что могло расширить сферы его влияния, и без того немаленькие.
В тридцать один Крестинский был у вершины политической власти, но останавливаться на этом явно не собирался. Его остановили другие очень энергичные и влиятельные люди, которых вокруг президента традиционно было немало. Они уже привыкли к некоторым правилам мирного сосуществования, привыкли договариваться и идти на компромиссы, а тут им на голову свалилось несчастье в виде Крестинского, который ни с кем не хотел договариваться, а на слово "компромисс" у него была устойчивая аллергия. Это было похоже на аквариум с ленивыми жирными карпами, в который вдруг бросили молодую голодную акулу.
Олигархи терпели Крестинского год, потом объединились и организовали ему такую компрометацию в глазах президента, какой российская политическая жизнь ещё не знала. Прокуратура завела одновременно семь уголовных дел, Крестинский моментально получил отставку, а его активы в российских банках были арестованы.
Находившийся в это время в Южной Америке Крестинский собрал пресс-конференцию, на которой, дрожа от ярости, обзывал олигархов-заговорщиков самыми последними словами, а напоследок, глядя прямо в камеру, отчётливо произнёс три слова, от которых в Москве некоторым людям стало нехорошо.
- Я ещё вернусь, - сказал Крестинский и улыбнулся. Сказано это было настолько самоуверенно и убедительно, что некоторым олигархам пришлось напомнить, что это всего лишь телевизор, что Крестинский находится на другом конце земного шара и что его возвращение означает немедленный арест по всем семи открытым делам.
Сказав свои веские три слова, Крестинский тем не менее не побежал в аэропорт на первый самолёт до Москвы. Он проживал то в Аргентине, то в Южной Калифорнии, восстанавливал попорченную в былых сражениях нервную систему, заводил новые связи, поддерживал старые. Никто толком не знал, что у него на уме, но официальная Москва надеялась, что Крестинский успокоился или, по крайней мере, нашёл применение своей энергии в другом полушарии.
Специалист по Крестинскому, с которым беседовал Бондарев, на этот счёт коротко сказал:
- Чёрта с два.
Часть IV
Глава 19
Алексей Белов: азартные игры
1
На третий день своего пребывания в Москве Алексей твёрдо усвоил, по крайней мере, одно правило - ничему не удивляйся. Мужчины в париках, сумасшедшие художники с пистолетами, зверского нрава женщины плюс гостеприимный обычай избить до полусмерти, а потом напоить чаем с крекерами - все нормально, все так и должно быть. Самое подходящее место, чтобы протестировать человека - годится он для второй жизни или хватит с него и той, одной, уже прожитой довольно быстро и довольно бездарно.
- Давай посмотрим, - сказал ему Харкевич на прощание. - Посмотрим, что у нас с тобой получится. Проблема в том, что насчёт тебя нет единого мнения. Морозова тебе не верит, Мамонт тебе верит, а я пока не знаю, верить тебе или не верить. Решить это можно только одним способом - делом. Если ты действительно хочешь вести с нами дела, принеси деньги. Принесёшь деньги, получишь товар. Вот так-то, Лёша.
- Ясно, - сказал Алексей. - А кто этот Мамонт, который так в меня верит? Я что-то не помню такого…
- Помнишь. Это он тебя так уделал в подвале. Мамонт - простой парень, он думает, что раз ты выдержал его обработку, то скрывать тебе нечего. У Морозовой другое мнение. Вообще-то я думал, что ты сначала спросишь про деньги.
- А я должен?
- Наверное.
- И что я должен спросить про деньги?
- Сколько ты должен принести.
- Хорошо. Сколько я должен принести?
- Пятьдесят тысяч долларов.
- Ага, - автоматически сказал Алексей. Харкевич внимательно посмотрел ему в глаза и повторил:
- Пятьдесят тысяч долларов.
- Ага, - снова сказал Алексей. Он ответил бы точно так же, если бы ему назвали сумму в миллион или в десять миллионов. И то и другое были абсолютно нереальными и запредельными вещами, которые встречаются разве что в фильмах про американских бандитов.
- Мы не мелкая лавочка, мы работаем по-крупному. Дон Педро должен был тебе об этом сказать. Ну и ты всё-таки новый человек, с которым мы ещё не до конца разобрались, поэтому сумма будет такой. Мы ждём тебя с деньгами через два дня. Тебя устраивают условия?
- Да, - сказал Алексей. - Абсолютно. Ну, так я это…
- Что?
- Пойду схожу за деньгами.
- Да-да, конечно. Тебя проводят, - вежливо сказал Харкевич.
2
Художник Миша Розанов вспоминал Алексея минут пять, не меньше. Несколько раз он хватался за виски, тёр глаза и приговаривал: "Сейчас, сейчас". Потом всё-таки контакты внутри его взъерошенной головы воссоединились, он облегчённо вздохнул и сказал:
- А-а-а… Ты же с этим… С Данилой чего-то не поделил… И ты ещё пистолет у меня забрал… Ты мне пистолет принёс?
- Нет, - сказал Алексей. - И вообще, зачем тебе пистолет, если ты художник?
- Ну, ты и спросил, - неуверенно засмеялся Миша. - Как же без пистолета… Он мне нужен. Я, правда, не помню для чего… Но ведь для чего-то я его купил? Погоди, я сейчас схожу поблюю, а потом сразу все вспомню. Ты пока проходи, чувствуй себя как…