- И что? Меня вызывают?
- Тебя вызовут потом. А сейчас надо ехать к Левше и вытащить оттуда все.
- Все?
- До последней железки и до последней бумажки. Никаких следов не должно остаться.
- Может быть, - оживился Харкевич, - он оставил какие-то указания по своей работе? Может, мы всё-таки сумеем доделать?
- Тебе лучше думать, что никаких указаний Левша не оставил, - сказала Морозова и пояснила свою мысль: - Чтоб потом не разочаровываться.
- Да-да, - механически согласился Харкевич. Но мысли его уже мчались в другом направлении. - И там же этот мальчик… Этот его гребаный помощник, который не уследил… Он тоже может кое-что знать…
- Разумно рассуждаешь, - Морозова соскользнула с крышки стола. - Остальное додумаешь по дороге. Поехали.
- Поехали, - Харкевич кинулся вслед за Морозовой, прекрасно понимая, что спасением для него могут быть только быстрые и успешные действия по ликвидации проблемы, которую он сам себе создал.
В коридоре Морозова пропустила его вперёд, а сама свернула в свой кабинет, где сменила лёгкие итальянские полуботинки на серьёзную армейскую обувь, когда-то безвозвратно потерянную на складах НАТО. Расположенная за Кольцевой дорогой резиденция покойного Левши была окружена местами столь непролазными и дремучими, что в иной обуви туда соваться и не стоило. Поверх майки Морозова надела кожаную куртку, в одном из карманов которой лежал глушитель к "парабеллуму". Сам "парабеллум" находился в чёрной наплечной сумке, которую Морозова намеревалась взять с собой. Помимо оружия, в сумке имелась видеокамера, и если про видеокамеру Морозова знала точно, что та ей понадобится, с оружием были возможны варианты.
Потому что инструкции, данные ей сверху, гласили - действовать по обстановке.
И именно Морозова должна будет решить, что там за обстановка. И сколькими выстрелами эту обстановку можно улучшить.
3
Джип съехал с дороги и осторожно втиснулся между сосен. По крыше и бокам застучали ветки. Метров через двадцать Морозова заглушила мотор - теперь машина была невидима со стороны дороги.
- Пошли, - скомандовала она, потянув к себе сумку. Харкевич энергично выпрыгнул из джипа, сделал пару шагов и вляпался по щиколотку в вязкую, влажную грязь. Морозова усмехнулась и прошла мимо. Харкевич громко высказал своё мнение по поводу этого незапланированного выезда на природу вообще и насчёт грязи в частности, но никто не обратил внимания на его слова. Поэтому Харкевичу пришлось торопливо вытаскивать туфлю из грязи, наскоро счищать с неё чёрные комки и бежать вдогонку за остальными. Остальных, не считая Морозовой, было трое - Мамонт, Алексей и худой бородатый мужчина лет сорока, который запрыгнул в джип в последний момент перед отъездом и имел при этом очень кислое выражение лица. Судя по всему, подобные выезды не входили в круг его обычных обязанностей.
Мамонт шёл первым, прокладывая путь посреди леса. За ним шёл Алексей, который совершенно не имел понятия - куда они идут и зачем. Но раз уж он попал в эту команду, ему оставалось только подчиниться общим правилам игры. Чем-то это было сродни армейской дисциплине, и Алексей даже почувствовал некоторое облегчение - не нужно было думать самому: просто делай, что говорят. И все.
Было немного странно, что командиром маленького отряда является женщина - та самая, что шла за Алексеем и не спускала с него глаз. Та самая, что когда-то встретила Алексея в "Макдоналдсе" и поразила его своей немыслимой самоуверенностью. Та самая, которую Алексей совершенно заслуженно обозвал стервой.
Теперь она быстро и почти бесшумно шагала за ним, и Алексею начинало казаться, что Морозова - так её звали - имеет некоторое право на такую самоуверенность. Во всяком случае, за рулём джипа или посреди леса она выглядела столь же собранной, спокойной и подготовленной, как и в стенах своего офиса. Харкевич и тот тощий бородач производили куда более жалкое впечатление. С лица бородатого мужчины не сходило страдальческое выражение, он то и дело спотыкался и норовил отстать. Харкевич раз и навсегда был выведен из себя трагедией с туфлей. Алексей пока не понимал, зачем нужно было тащить в лес этих двоих, но, видимо, начальство имело свои резоны. И не дело Алексея было об этих резонах выспрашивать.
Вдруг Мамонт остановился. Алексей тоже замер, а Морозова обошла его, приблизилась к Мамонту и спросила:
- Пришли?
- Угу, - сказал Мамонт. Харкевич, нещадно лупя себя по щекам в тщетных попытках изничтожить особо надоедливых мошек, встал рядом с Морозовой, уставился куда-то вперёд и решительно кивнул:
- Точно. Пришли. Это здесь. Чего встали, пош…
Морозова резко дёрнула его назад.
- Чего? - удивился Харкевич.
- Ты слепой?
- Нет. А что?
- Там люди.
- Люди? Ну да, люди. Там должны быть люди. Ты же сама говорила - пацан этот, помощник Левши…
- Мне отсюда видно троих, и они как-то не смахивают на пацанов.
- Менты? - предположил Харкевич, постепенно выдвигаясь вперёд и вытягивая шею для лучшего обзора. - Нет, в штатском.
Он говорил ещё что-то, а Морозова уже повернулась к Алексею, окинула его оценивающим взглядом и сказала:
- Сходи узнай, кто это.
- Ага, - сказал Алексей.
- Просто узнай.
- Я понял, - сказал Алексей, но тут Морозова резко обернулась назад и издала шипящий звук, который должен был означать крайнюю степень раздражения. Сквозь ветки была видна спина человека в светлой рубашке - это Харкевич походкой праздного дачника, неся пиджак на согнутой руке, приближался к двухэтажному кирпичному дому, который служил резиденцией покойному Левше.
- Идиот, - негромко сказала Морозова, вернувшись к человеческой речи. Она положила руку на плечо Мамонту. Тот чуть согнулся, и Морозова прошептала ему несколько слов на ухо. Мамонт подумал, медленно кивнул и внезапно исчез, будто был бесплотным духом, а не тушей весом в сотню килограммов.
Сзади Алексею тяжело и взволнованно дышал в шею бородач. Морозова посмотрела на него, и бородач словно вообще перестал дышать. Они смотрели на поляну перед домом, и Морозова медленно расстёгивала "молнию" на своей чёрной сумке. Было видно, как Харкевич подошёл к дому и встал рядом с незнакомцами. Они разговаривали меньше минуты, а потом Харкевич вдруг сделал странную вещь.
Он встал на колени. И не только это - ещё он поднял руки кверху.
Морозова вновь раздражённо зашипела, а потом тихо сказала Алексею:
- Ну что, парень? Готов?
- Готов к чему? - поинтересовался Алексей.
- К проверке на вшивость.
- Я постараюсь, - сказал Алексей. - Что конкретно я должен сделать?
- Ты должен стать бегущим кабаном, - сообщила Морозова и плавно извлекла из сумки "парабеллум".
4
Харкевич не собирался ждать, пока ему наконец объявят открытым текстом то, что до сей поры лишь подразумевалось. А подразумевалось, что он жестоко облажался. Морозова лишь намекнула, а Мамонт вообще помалкивал, однако заслуженное обвинение зависло над легкомысленной головой Харкевича. Вопрос состоял лишь в том, кто и когда его озвучит, это обвинение. И по мере продвижения по малоприятным зарослям, полным мошек и норовящих угодить в глаза веток, Харкевичем все больше завладевало подозрение, что после сегодняшнего провала потянут его на самый верх, а там поимеют во все дыры по совокупности заслуг. Перспектива сама по себе была неважная, а уж в сочетании с мокрым и грязным носком в ещё более грязной туфле всё было совсем плохо. Вид уверенно ступающих по тропинке армейских ботинок Морозовой лишь развивал у него чувство раздражённой неполноценности, и времени на исправление всех этих внезапно свалившихся несчастий было совсем немного. Поэтому Харкевич и не собирался тратить драгоценные минуты на трусливое наблюдение из-за кустов. Он выбрался на открытое пространство и направился к дому Левши, растягивая губы в дежурную улыбку и прикидывая, сколько нужно отстегнуть бомжам - а кто же это ещё мог быть? - чтобы они свалили из дома. Не будучи склонен к благотворительности, Харкевич пришёл к выводу, что пятисот рублей на всю компанию будет вполне достаточно.
Только он принял это замечательное решение, как из дома выглянул человек - один из тех, кому Харкевич собирался сунуть в гнилые зубы полштуки и предложить выметаться отсюда.
- Оп-па, - сказал человек, оглядев Харкевича. У того возникло смутное предчувствие, что его предложение насчёт пятисот рублей здесь не воспримут.
Человек, осмотревший Харкевича, коротко и деловито свистнул. Из дома немедленно появился ещё один человек - подтянув спортивные штаны, он приблизился к Харкевичу, сплюнул и поинтересовался:
- Тебе чего?
Внутренний голос отчаянно предлагал Харкевичу варианты "Просто шёл мимо", "Водички не найдётся?" или "Заблудился, не могу выбраться к автобусной остановке". Однако самолюбие бесцеремонно подавило этот бунт, и Харкевич произнёс:
- У меня тут знакомый… Проживает.
- Оп-па, - уже во второй раз сказал первый человек, и Харкевич мысленно осудил его ограниченный словарный запас. Почему бы ему не выражаться более определённо? Кстати, на бомжей оба этих человека совсем не походили. Они скорее походили на опасных людей, с которыми лучше не встречаться в лесу один на один. И тем более один с двумя.
- Ты-то нам и нужен, - сказал человек в спортивных штанах.
- Я? - удивился Харкевич.
- Ты, - подтвердил человек в спортивных штанах.
- Но… - Харкевич вдруг захотел, чтобы Морозова и Мамонт немедленно выскочили из кустов и навели тут конституционный порядок, не считаясь с человеческими жертвами. Однако никто не выскочил из кустов.
Вместо того человек, который до поры до времени говорил только "оп-па", вышел из-под дырявого козырька над крыльцом. Харкевич смог рассмотреть его получше, и увиденное его не обрадовало. У этого типа было обветренное и не отягощённое сентиментальностью лицо, которое в просторечии называют бандитской рожей. Ниже лица была синяя джинсовая рубашка, ещё ниже - синие джинсы, из-за пояса которых торчало нечто, похожее на рукоятку пистолета.
Из кустов по-прежнему никто не выпрыгивал. Харкевич внезапно понял, что промочить ноги и испачкать итальянские туфли - это не самое худшее, что может случиться в жизни.
- На колени, - сказала "бандитская рожа".
Харкевич растерянно посмотрел на свои брюки, на грязную землю и подумал, что вряд ли сможет исполнить просьбу молодого человека в джинсовой рубашке.
- На колени, пидор, - повторил молодой человек и резко двинул Харкевича в лоб рукоятью пистолета.
Харкевич на несколько секунд совсем обалдел от страха, унижения и злости, а потом грохнулся на колени.
- Руки в гору, - сказала "бандитская рожа", и на этот раз Харкевич не стал дожидаться удара в лоб - он сразу же вытянул руки вверх.
Парень в спортивных штанах подошёл сбоку и обыскал его. Бумажник немедленно и профессионально был выпотрошен, деньги пересчитаны и вручены "бандитской роже".
- Шести сотен баксов не хватает, - подвёл тот итог подсчётам и вопросительно уставился на Харкевича. - Понятно?
- Нет, - честно признался Харкевич. Логика грабителей пока была ему недоступна. У них что, был план по грабежам, до выполнения которого им не хватало шести сотен? Или они планировали какую-то крупную покупку?
- Твой друг, - любезно пояснил "бандитская рожа". - То есть твой дохлый друг…
- О нет, - скривился в притворной гримасе Харкевич. - Нет!
- Он задолжал нам немножко денег. А потом полез в петлю, не расплатившись по долгам. Я так понимаю, что ты и есть тот тип, на которого он работал? Стало быть, тебе и оплачивать его долги.
Все вдруг стало ещё хуже.
- Он что, рассказывал вам про свою работу? - недоверчиво спросил Харкевич.
- Ну как тебе сказать, - усмехнулась "бандитская рожа". - Когда он чуток вмазывался, то становился разговорчивым. Прямо не остановишь.
Ну конечно. Наркотики. Гребаный Левша. Трижды с начёсом, гребаный Левша. Он снова сел на иглу и влез в долги. Но что хуже всего - Левша стал болтать.
- Он чуток со сдвигом по фазе был, - продолжала "бандитская рожа". - Но то, что он пашет на какого-то солидного деятеля, - это даже я сообразил. И что денег ему за это должны отвалить порядочно - это я тоже усёк. Так что с тебя ещё шестьсот баксов, мужик… Герыч и прочая медицина нынче в цене.
"Какой ты умный, - подумал Харкевич. - Все ты усёк, за исключением главного. А главное - раз Левша с вами разговаривал про свою работу, то всех вас придётся убить. Прямо сейчас. Я разговариваю с мертвецами, которые ещё не знают, что они мертвецы. Ха-ха. Как смешно".
5
Постепенно Алексей оказался с противоположной стороны поляны. Стоящего на коленях Харкевича ему теперь не было видно, все заслоняла спина парня с пистолетом. Алексей мимоходом подумал о том, как легко было снять этого парня из снайперской винтовки. Он представил, как плавно жмёт на спуск и как разлетающийся затылок мишени теряет чёткость очертаний в кровавом тумане. Но приказа стрелять у него не было (тем более не было снайперской винтовки или даже обычного "калаша"). У него сейчас было иное задание. Оно называлось "проверка на вшивость" - кажется, так, мадам? Что ж, я не гордый, я сделаю то, что велено. Бегущий кабан так бегущий кабан. Сами только не облажайтесь…
Он услышал условный сигнал - довольно необычный для этого времени дня совиный крик - и бросился напролом через кусты, выскочил на поляну и побежал с намеренным замедлением: его должны были заметить. По нему могли даже пострелять - отсюда и "бегущий кабан".
Алексея заметили - он услышал крики и заметил боковым зрением движение в свою сторону.
Но было ещё и другое движение, которого не видел Алексей и которого не могли видеть развернувшиеся в его сторону кредиторы покойного Левши.
К дому одновременно бежали Морозова и Мамонт.
Не добежав пяти-шести метров до замершего в своей молящейся позе Харкевича, Морозова вскинула "парабеллум", и тот два раза чавкнул, свалив наземь даже не успевшую сориентироваться "бандитскую рожу".
Алексей к этому времени обогнул дом с торца и оказался в десятке шагов от парня в спортивных штанах. Позади парня быстрыми шагами двигалась Морозова, но парень этого не видел. Алексей остановился и стал ждать. Парень понял это как сдачу на милость победителя, довольно ухмыльнулся и грозно выкрикнул:
- Сюда иди! Эй!
В этот момент Морозова тщательно прицелилась и нажала на курок. Парень сделал очередной шаг в сторону Алексея и внезапно для себя упал - простреленная нога не слушалась его. Алексей видел, как быстро изменилось выражение его лица: от самоуверенного упоения погоней до внезапного страха от столь же внезапной боли. Парень смотрел на Алексея и не понимал, что происходит, почему все вдруг перевернулось с ног на голову.
Морозова подошла к нему вплотную и выстрелила во вторую ногу. Парень заорал, выгнувшись от боли и размазывая по штанам кровь.
- Ещё остались руки и голова, - сказала Морозова. - Помни об этом, когда чуть позже я подойду, чтобы задать несколько вопросов.
Потом она посмотрела на Алексея и кивнула. Вероятно, это был знак одобрения. Слов одобрения Алексей ещё не заслужил.
- Пойдём, - сказала Морозова и показала стволом пистолета на дом. Алексей побежал было к крыльцу, но Морозова остановила его, тронув за плечо. Прикосновение было сильным и властным.
- Не спеша, - сказала Морозова. - И аккуратно. У тебя ведь нет бронежилета? Вот и у меня нет. Я в них потею. Поэтому мы не кидаемся напролом, мы идём осторожно. Там два этажа и там…
На крыльце стоял Мамонт. Он молча показал Морозовой и Алексею два пальца. Морозова пожала плечами, тронула пальцем Алексея и показала на дверь. Алексей усмехнулся.
- Что смешного? - Морозова присела на корточки и привалилась спиной к стене дома. - Что ты радуешься?
- Я понял, зачем вы меня с собой взяли. Вместо бронежилета, да? Чтобы я на себя все пули отвлекал?
- Умный мальчик, - бесстрастно отозвалась Морозова. - Если все понял, то делай своё дело.
- Ладно, - вздохнул Алексей и чуть наклонил голову, словно собирался бодаться с чуть приоткрытой деревянной дверью.
- Пошёл! - скомандовала Морозова, и Алексей в два прыжка преодолел расстояние до двери, потом нырнул внутрь, попутным движением руки распахивая дверь настежь, упал на пол и покатился вбок. А там замер и на несколько секунд перестал дышать.
В ответ на эти его спортивные упражнения не раздалось ни звука.
- Хм, - сказала Морозова, осторожно всходя по ступеням. - Ну давай дальше, раз ты такой прыткий…
Алексей осмотрелся - в длинной узкой комнате, служившей хозяину прихожей и свалкой ненужных вещей, было сумрачно - полоса света шла через распахнутую дверь с улицы и чуть-чуть пробивалась из следующей комнаты. Алексей лежал рядом с какими-то тюками и досками, а если он смотрел вверх, то видел не только свисавшие с потолка чулки с луком и чесноком, но и куда более странные предметы - судя по всему, металлические. Покойный хозяин дома был, очевидно, человеком хозяйственным, только вот что за хозяйство у него было…
- Давай, - повторила Морозова, мягко переступая через порог дома. Алексей на четвереньках подобрался к двери, что вела внутрь дома, слегка толкнул её и, как только дверь отъехала на достаточное расстояние, бесшумно протиснулся в следующую комнату.
Но это была не комната, это был коридор, в дальнем конце его сиял дневным солнцем прямоугольник окна, и Алексей на миг замер, чтобы сориентироваться. В этот миг солнечный прямоугольник внезапно трансформировался в быструю вспышку, имевшую форму человека с ножом в руке. Он выпрыгнул на Алексея, словно бы из этого потока света.
И Алексей инстинктивно отступил назад, вскинул руки, но было уже поздно…
Над самым ухом что-то громыхнуло, а затем горячая жидкость со знакомым запахом ударила Алексею в лицо. Он стоял весь в крови, а прыгнувший на него человек лежал теперь лицом вниз, судорожно подёргиваясь.
Морозова ещё некоторое время держала пистолет в вытянутой руке, раздумывая, стоит ли тратить ещё один патрон на контрольную вентиляцию черепа, но потом всё же решила сэкономить патроны.
- Что встал? - шёпотом поинтересовалась она у Алексея. - Мамонт сказал - их тут двое. Так что шире шаг, юноша.
В этот миг в глубине дома что-то громыхнуло мощным единым звуком, который потом рассыпался на несколько более мелких и более узнаваемых колебаний воздуха.
Как потом выяснилось, причиной грохота стал Мамонт, решительно высадивший раму на первом этаже и вбросивший внутрь своё могучее тело. Ещё не улеглось эхо битого стекла, а по коридору уже вовсю топали ноги - человек выбежал прямо на Алексея, и тот немедленно ударил его под дых.
То есть он рассчитывал попасть бегущему под дых, но поскольку бежал по коридору мальчик лет десяти-одиннадцати, то Алексей своим кулаком угодил ему точно в лоб, и мальчик молча рухнул наземь.
Теперь он лежал неподвижно, и его можно было рассмотреть.
- Ух, ты, - сказала Морозова, нагибаясь. - Как интересно…