* * *
Доказать я пока ничего не могла - сама еще не знала, насколько права. Я не настолько еще вникла в ситуацию. Но мое "алтер эго" очень настойчиво говорило, что тут что-то не так.
Да и "первое эго" с этим соглашалось, хотя обычно они у меня только и делают, что спорят друг с другом.
- Ну, предположим, что это и, правда, маньяк, - говорило одно "эго" другому. - Хотя, если подумать как следует…
- Ага, - усмехалось второе. - Маньяк, как же. Ты веришь в такие простенькие совпадения?
- Ну а почему бы и нет?
- Тогда у нас получается опять же одна странность, - отвечало неунимающееся второе. - Почему эта самая Лиза так изменилась? Если призадуматься, изменилась-то она как раз в то время, когда наш маньяк начал нестандартно развлекаться на улицах! То есть опять получается, что она была с ним знакома? И даже пребывала в неплохих отношениях, иначе бы просто-напросто сдала его?
- Или очень сильно боялась.
Два моих "я" снова пришли, что называется, к консенсусу, что история получается темная и загадочная.
Так что пока мы шли к кафе, где нас должна была поджидать Рита, Пенс пребывал в осуждающем молчании, а я - в глубокой задумчивости.
* * *
Рита сидела в самом дальнем уголке кафе. Она была настолько погружена в собственные печальные мысли, что не сразу нас заметила.
- Добрый день, - сказала я, подходя к ней.
Хотя Рита вряд ли склонна была считать сегодняшний день добрым, она тем не менее сумела выдавить из себя приветливую улыбку.
- Здравствуйте, - кивнула она нам. - Я не ожидала, что вы захотите со мной обо всем этом говорить. Знаете, я так поняла, что они хотят свалить происшедшее на этого типа…
- И вы не верите в то, что это дело его рук.
- Не верю, - развела она руками. - Абсолютно.
- Но почему?
- Если бы не было гнетущей Лизу тайны, я бы поверила, - сказала она. - Но сейчас мне кажется, что все подстроено… Нет, Александра Сергеевна!
- Называйте меня Сашей, - попросила я. - Все-таки я еще не успела сформироваться в зрелую даму.
Она улыбнулась.
- Хорошо, Саша. Я поняла, что вы также хотите разобраться в этом, как и я?
- Еще не знаю, - честно призналась я. - Но меня точно так же одолевают сомнения в том, что происшедшее с вашей подругой - трагическая случайность. Правда, я допускаю вероятность знакомства Лизы с нашим "потрошителем"…
- Нет! - воскликнула она. - Этого не могло быть! Я знаю почти всех ее знакомых! И она… Неужели вы думаете, что Лиза могла бы иметь какие-то отношения с такой ужасной личностью? И я повторяю вам - у нас были общие друзья!
- Тем лучше, - сказала я. - Потому что мне тоже хотелось бы с ними познакомиться.
- Вы думаете, что это сделал кто-то из них?
- Если мы с вами отметаем вероятность того, что Лизина смерть - случайность, приходится думать именно так. Разве что у нее был некий знакомец, о котором вы все-таки не знали.
- Но тогда этого человека должен был все равно кто-то видеть с Лизой хотя бы однажды, - предположила Рита. - Он же не человек-невидимка, в самом деле!
- Вот именно, - кивнула я. - Но сначала расскажите мне о Лизе подробнее.
- Я попробую, - сказала она тихо. - Но раньше я думала, что знаю ее очень хорошо, а теперь…
Она махнула рукой.
- Теперь мне кажется, что я не знаю ее совсем. Как будто я была знакома с другим человеком… Или у нее было раздвоение личности. Так что, может быть, мне стоит познакомить вас с ее сестрой?
- С Валерой нам, конечно, придется познакомиться, - согласилась я. - И не спорю, что она может знать о Лизе больше, чем вы. Но это потом.
- Хорошо. Итак, Лиза… Господи, как подумаю, что ее больше нет!
Она передернулась.
- Это ужасно, Саша! Такой конец… Вам рассказал Андрей Петрович? Ее нашли в парке, руки связаны за спиной, во рту - кляп из ее же белья. Наша Лиза…
Она сжала губы, чтобы не расплакаться.
- Если бы я пришла к вам раньше, Саша, может быть, ничего этого не случилось. Поэтому я чувствую свою вину перед ней. Тем более что мне все последнее время казалось, что она должна погибнуть. Что они хотят ее убить…
- Рита, вы уже второй раз говорите "они хотят убить…". Кого вы подразумеваете под "они"?
- Всех, - подняла она на меня глаза. - И никого. Я не могу вам объяснить, почему у меня рождается эта фраза.
- У Лизы были конкретные враги?
- Да, - едва слышно проговорила она. - Были. И много. И самой первой в этом черном списке, пожалуй, займет место Валера.
* * *
- Постойте, Рита! Как это - Валера?! Это же ее сестра!
- Давайте я вам расскажу о Лизе с самого начала. То есть с того момента, как я с ними познакомилась. Потому что иначе вы не сможете понять их отношений. К тому же, когда я говорю, что Валера возглавляла список Лизиных врагов, это совсем не означает, что именно она убила ее! Наоборот, в ком я уверена на сто процентов, так это в ней! Просто их отношения были неровными. Валера ведь очень нервная особа, и она постоянно самоутверждается. Правда, у них есть общие враги. Но об этом - потом. Сначала все-таки Лиза…
Она задумалась, достала сигарету. Повертела ее в руках и засунула обратно в пачку.
- Мы поступили в театральное все вместе. Я, Лиза и Валера. Лиза и Валера - двойняшки, но они ужасно разные! Лиза - женственная, хрупкая, а Валера… Не зря же ее никто не называет Лерой. Она была резкая, угловатая и начисто лишена сексуальной привлекательности…
- ?!
- Ну, да… Все так и было. Но на третьем курсе что-то с ней произошло. Валера очень изменилась. Мы с Лизой подозревали, что она просто влюбилась, но скрывает предмет своей страсти, и мы оказались правы. Потому что однажды мы их видели. Он показался нам очень красивым мужчиной, но… Весь этот роман был обречен на полное Валерино фиаско. Он был в возрасте, и у него была семья. Банальная история. К тому же очень скоро он просто уехал из Тарасова. И Валерочка осталась одна… Правда, она уже обрела эту свою "женственность", которая теперь стала агрессивной. Мне даже некоторое время казалось, что она просто держит себя в руках, стараясь не показать, как сильно сломала ее жизнь. Но мужчин она теперь ненавидела. А Лиза жила в другом мире, у нее была масса поклонников, каждые полгода кто-то в нее страстно влюблялся, - в общем, нормальная, обычная жизнь хорошенькой девушки. Сама же она никого и ничего не любила - только театр. Нет, не буду вас обманывать - ей нравилось, что в нее влюбляются, она и сама периодически испытывала это, по ее выражению, "щенячье чувство", но серьезных отношений у нее ни с кем не возникало.
- А Донатовский?
- Да вы что, Саша? - округлила глаза Рита. - Никогда! Донатовский такой же "помешанный". Кроме того, он любит свою жену, и Лиза была для него не больше, чем талантливая актриса. Впрочем, в его устах это был лучший комплимент. Талантливая актриса… Про Лизины "романы" я вам не смогу ничего рассказать - увы… Лиза скрывала их так же тщательно, как и Валера. Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Нет, в последнее время Лиза ни с кем не была.
- А когда она так изменилась?
- Около полугода назад. Что тогда произошло, лучше спросить у Валеры. В тот вечер они были вместе. Ходили к родителям.
Она задумалась снова, стараясь припомнить тот день в деталях.
- Кстати, именно их родители и были "общими врагами", - сказала она. - Так что сначала я отнесла перемены, происшедшие с Лизой, именно на их счет. Но потом оказалось, что дело совсем не в этом. То есть в тот вечер они все там действительно перессорились, но это у них происходило постоянно. Родители ругаются с девочками, потом ругаются между собой, потом девочки собачатся… Милая семейка! Так что к делу это не относится. Но именно в тот вечер отношения между Валерой и Лизой дали трещину, которой уже не суждено быть склеенной… Но вот о причинах ссоры я не знаю. Опять же лучше поговорить с Валерой. Мне она ничего не скажет - я для нее всю жизнь только глупенькая пустышка, на которую не стоит обращать внимания.
- Я непременно это сделаю, - пообещала я. - Если вы мне поможете, Рита.
- Конечно, - кивнула она. - Я устрою вам это знакомство.
- И не только с Валерой.
- Да, я поняла.
* * *
Мы долго разговаривали. Не могу сказать, что наша пространная беседа пролила свет на происшедшее с Лизой, но все-таки я сумела кое-что понять.
Как в игрушечном калейдоскопе, разноцветные стекляшки вертятся перед глазами, а потом из них образуется картинка. Сейчас "стекляшки" еще хаотично двигались перед моим мысленным взором, но я все больше и больше погружалась в это их "броуновское движение", испытывая интерес, что же за "цветочек" из этого получится?
История была загадочной, не оставила меня равнодушной.
Судите сами - очень спокойная, веселая, радостная девушка двадцати двух лет от роду, идет на встречу с родственниками (пусть даже они там и собачатся, по Ритиному выражению!), и вдруг ее жизнь резко меняется! Она становится угрюмой, замкнутой, постоянно чего-то боится, перестает общаться с подругами и, как сказала Рита, производит впечатление "человека одержимого манией преследования"! Никто ничего не знает, хотя все видят, что с Лизой что-то не так. Более того, именно в тот вечер они насмерть поругались с сестрой, с которой, как я поняла, до этого их связывали достаточно близкие отношения. Если принять во внимание род занятий Валеры и предположить, что ссора произошла именно по этому поводу, то почему раньше это не беспокоило Лизу? Сама Валера тоже не объясняла, что случилось. А спустя некоторое время Лизу находят в парке задушенной! И в связи с тем, что у девушки были рыжеватые волосы, все радостно списывают это на маньяка!
- А вот мне все-таки кажется, что он тут ни при чем, - пробормотала я, глядя, как за окном все больше и больше сгущается туман. - Так что мне ужасно хочется поговорить с Валерой. И как можно скорее!
Глава 6
Мы шли по улице, растворяясь в тумане, и, когда наконец Рита остановилась и сказала: "Это здесь", - я не могла понять, какое отношение к театру имеет этот выплывавший из тумана бункер, куда более похожий на овощной склад или…
Ну да. На склеп.
- О-о, - высказала я вслух свое удивление.
- У Донатовского немного странное видение жизни. И такого ее проявления, как театр, - вздохнула Рита. - Но, если вы войдете внутрь, может быть, ваши ощущения изменятся…
Она потянула на себя тяжелую дверь, вполне достойную "театра-гробницы", и мы вошли.
Старушек с программками, непременный атрибут любого нормального театра, здесь заменил крутолобый амбал, который немедленно отреагировал на наше появление тяжелым и недовольно-вопросительным взглядом.
"Какого черта", - говорил этот взор.
- Вова, мы к Донатовскому, - сразу объяснила Рита, немного съежившись.
Похоже, громоздкий Вова был тут одной из самых уважаемых личностей!
- А это кто? - подозрительно посмотрел он на Пенса и меня. Наверное, мы не казались ему достойными доверия. Оно, конечно, и правильно…
- Это мои знакомые, - терпеливо пояснила Рита. - Может быть, мне удастся устроить их к нам.
Он осмотрел нас с Пенсом, и в его взгляде было нетрудно определить скепсис - поэтому в том, что нам тут "не обломится" и звездами данного театра мы не станем, сомнений не возникало. Однако, видно, он решил, что чашу позора нам нужно испить до дна, и великодушным жестом указал на ведущий в глубь здания коридор.
- Проходите.
Мы двинулись в указанном направлении.
"Чем дальше в театр, тем становится мрачнее", - отметила я про себя, с любопытством разглядывая стены, окрашенные в адское сочетание красного и черного, от чего сразу становилось ясно - ничего хорошего в будущем нам не дождаться.
Наконец Рита остановилась перед еще одной тяжеленной дверью, украшенной, как вы и сами догадались, теми же любимыми режиссером Донатовским цветами, и робко постучала.
- Войдите, - раздался веселый голос, и Рита толкнула дверь, впуская нас в "святая святых" великого маэстро.
Сам маэстро сидел за столом и напряженно писал что-то на листе бумаги. Правда, вид у него был виноватый, будто он до этого ковырял пальцем в своем носу.
Но к нашему приходу он постарался создать имидж трудолюбивого человека, углубленного в творчество.
- Рита? - вопросительно посмотрел он на нас.
- Костя, познакомься. Это Александра и Сергей. Они…
Она оглянулась на нас, ища поддержки.
- Мы детективы, - решилась я на откровенность, наблюдая за его реакцией.
* * *
Кстати, о Донатовском…
Он совершенно не соответствовал созданному мной образу. Более того, я была вынуждена в данном случае признать, что "действительность намного пошлее и банальнее воображаемого мной типажа".
Мне он показался "свидетелем Иеговы", честное слово. Я даже перепугалась, что он тут же начнет шпарить наизусть Библию.
Наверное, они просто не могли найти себе применения, наши бывшие комсомольцы, которых он чем-то напоминал. Кто-то из них рванул в секту "иеговистов", а этот парень решил обрести душевный уют в театре. Простой театр показался ему скучным. Вот он и нагромоздил в бункере эти кошмарные фантазии и, увы, посчитал, что все это - ново и здорово.
Роста он был маленького, начинающуюся лысину старательно прикрывал жидкими прядями, так что сразу и навечно выпал из сферы моих женских интересов. Кроме того, его взгляд был исполнен надменности и в то же время какой-то наивной глупости. Руки… А вот руки были самым отвратительным в его облике! Мало того, что они были несоразмерно большими, с толстенькими колбасками-пальцами, так он их еще все время потирал, невольно привлекая к ним внимание!
Одет же он был, как вы, наверное, уже догадались, в черный пиджак, красную рубашку и черный галстук.
"Что у него за дикая мания к трауру?" - подумала я, с любопытством разглядывая сию неприятную личность.
Он, в свою очередь, смотрел на нас с не меньшим интересом.
- Де-тек-тивы? - переспросил он и неприятно хохотнул. - Такая юная девица?
Эта фраза была сказана так пренебрежительно, что я почувствовала слабый укол обиды. Кажется, мне предлагается сразу стать его врагом? Хотелось бы знать, к чему бы это?
* * *
- Так, - кивнул он, смирившись с тем, что я все-таки детектив. - Надо думать, ваше посещение вызвано гибелью нашей актрисы… Ну, что ж. Мы в трауре, но… Я отвечу на ваши вопросы. Хотя вам самим не кажется, что несколько неуместно врываться к скорбящим об утрате людям?
- Если бы Елизавета Андреевна скончалась не насильственной смертью, никто бы вас не побеспокоил, - холодно парировала я его выпад. - Но в связи с тем, что это не так, вам придется смириться не только с нашим интересом к обстоятельствам дела, боюсь, вас побеспокоит и прокуратура.
- Уже побеспокоила, - усмехнулся он. - С самого утра. Кстати, кто является вашим нанимателем? Или это… - он многозначительно посмотрел на Риту, - конфиденциально?
- Нет, но я не обязана отвечать вам на подобный вопрос.
Чертов тип меня раздражал!
- Я могу сказать вам то же самое.
- Можете, - согласилась я. - Но это не в ваших интересах…
- Позвольте вам заметить, что мои интересы мне более известны, чем вам.
Похоже, я слишком поддалась своим эмоциям и теперь пожинала плоды - беседа не получалась!
- Это я попросила Александру Сергеевну заняться расследованием обстоятельств Лизиной смерти, Костя, - произнесла Рита.
- Ты?!
Он удивленно вскинул брови.
- Но почему?!
- Костя, я не думаю, что Лиза стала жертвой маньяка! И ты знаешь это не хуже меня.
- Ошибаешься, Рита! Вряд ли мне хорошо известно, кто убил нашу Лизу!
- Но это был не маньяк! Потому что…
Она сделала глубокий выдох и с отчаянной решимостью выпалила:
- Потому что ты, Костя, первый сказал мне, что с Лизой что-то страшное происходит! Ты первый это заметил! Значит, черт тебя побери, ты лучше всех это знал! Ведь именно ты разговаривал с ней куда откровеннее и чаще нас всех! Может быть, тебе стоит прекратить ломать эту комедию?
* * *
В комнате воцарилось молчание. Оно было тяжелым, как туман, царящий на улицах Тарасова.
Донатовский, прищурившись, изучал Ритино лицо, причем оба напоминали Удава и Кролика. Рита, однако, его тяжелый, гипнотизирующий взгляд встретила с достойным восхищения мужеством. Храбро ответив на него, она даже позволила себе дерзкую улыбку.
- Ну, хорошо, - кивнул Донатовский. - Мы поговорим. Раз вы так этого хотите, я пойду вам навстречу, хотя, признаюсь, не люблю сыщиков ни в каком виде. Ни доблестных представителей милиции, ни тем более такую мелкую шушеру, выросшую на плесени нуворишей, как вы. Пройдемте в зал. Там - воздух, которым дышу я, которым дышит Рита и дышала Лиза. Мне будет легче вспомнить подробности наших с ней разговоров, а вам легче понять нас. Потому что мне кажется, что вы, Александра Сергеевна с вашим молчаливым другом, не понимаете, что имеете дело с совершенно особым типом людей, анализировать поступки которых вам, уж извините, не под силу.
Я смолчала, проглотив обиду.
- Мы слишком тонкая и воздушная субстанция, - продолжал он свой сеанс публичного самолюбования. - Наши мысли и чувства отличаются от мыслей и чувств нормального среднего человека. Вы - нормальны, мы - паранормальны…
"Господи, надо же так упиваться собственным бредом", - с тоской подумала я, но прерывать паранормальную личность не стала, памятуя о том, что еще несколько мгновений назад своевольностью чуть не нарушила наше "взаимопроникновение".
В конце концов, в нашей работе нужны зачастую и терпение, и безграничное смирение. Но, господи, где этому учиться? Не в монастырь же идти, в самом деле…