Однако Фантомас преградил ему дорогу. И вот в апартаментах министра началась настоящая погоня. Ферран, с энергией, возросшей от чувства безнадёжности, опрокидывая мебель, нагромождал препятствия между собой и своим преследователем. Фантомас двигался за министром по пятам, без труда расчищая себе дорогу и отбрасывая в сторону стулья и этажерки. Сумасшедшая гонка продолжалась. Фантомас имел дело с достойным противником! Преступник, конечно, мог бы застрелить Феррана на месте из револьвера, но, видимо, он не хотел поднимать лишнего шума. Толстый ковёр и прочные стены заглушали крики Дезире Феррана и его отчаянные призывы на помощь. Внезапно несчастный издал вопль боли… раз… другой… третий… Он рухнул на колени и тщетно пытался подняться. На его ступнях, на ладони, которой он опирался об пол, появилась кровь. Вслед за тем Дезире Ферран потерял сознание. Фантомас, воспользовавшись этим обмороком, подхватил свой молоток и, издав торжествующий крик, нанёс Феррану страшный удар. Потом, хладнокровно подняв неподвижное тело под мышки, он перетащил его на кровать и положил на спину. Распахнув на груди Феррана сорочку, Фантомас проверил, бьётся ли сердце. Оно продолжало биться мелкими, слабыми толчками. Тогда из кармана своего плаща Фантомас извлёк длинную сверкающую иглу и, изо всех сил всадив её в грудь Дезире Феррана, насквозь пронзил ему сердце. На всякий случай убийца поднёс зеркало к губам своей жертвы. Сомнений не было, Дезире Ферран был мёртв. Тогда Фантомас спокойно направился к выключателю и погасил свет.
…Было три часа ночи. Привратник в министерском особняке был внезапно разбужен стуком в окно своей будки.
- Откройте дверь, - спокойно произнёс чей-то голос.
- Кто идёт? - машинально спросил привратник, ещё толком не проснувшись.
- Атташе кабинета министра, - ответил голос после секундного колебания.
Привратник открыл дверь и выпустил из дома позднего посетителя. Увы! Привратник не подозревал, что это был убийца Дезире Феррана…
Засыпая, он недовольно бормотал:
- Нечего сказать, подходящее время для работы. Наверняка какой-нибудь министерский прихлебатель… Долго он что-то засиделся. Наверное, чтобы завтра утром рано не вставать…
8. НОВОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ - НОВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
- Так, ещё один гвоздь… Господин Авар, куда мы складываем гвозди?
- В деревянную коробочку на ночном столике, - откликнулся начальник сыскной полиции.
Сидя на корточках, он внимательно рассматривал ковёр. Профессор Ардель, занимавшийся тем же самым, поднялся с колен, потирая затёкшую поясницу. Он держал в руке маленький гвоздь, который только что обнаружил на полу.
- Это удивительно! - пробормотал профессор.
- Ну что же, что вы скажете, господин профессор? - с нетерпением спрашивал стоявший неподалёку г-н Казамажоль.
- Я скажу, господин прокурор, что Дезире Ферран мёртв и что смерть наступила несколько часов назад.
Труп министра был обнаружен в семь часов утра. Поднялась невообразимая паника и суматоха. Префектура, г-н Авар и г-н Казамажоль были немедленно поставлены в известность о случившемся. На место происшествия был вызван один из лучших судебно-медицинских экспертов профессор Ардель. Все трое прибыли на Вандомскую площадь почти одновременно, в безумной надежде, что произошла какая-то ошибка, что министр ещё жив. Но увидев неподвижное, холодное тело Дезире Феррана, они поняли, что надежды тщетны: их коллега был мёртв. Профессор Ардель повторил это в третий раз, но г-н Казамажоль словно не хотел верить своим ушам.
- Вы говорите, мёртв? - вмешался бледный, страшно взволнованный г-н Авар. - Скажите лучше, убит!
- Именно это я и говорю. Налицо насильственная смерть. Ему был нанесён очень сильный удар по голове, не оставивший следов. Видимо, это был такой специальный молоток, которым часто пользуются убийцы.
- Знаю, знаю, - торопливо сказал Авар, - так называемая "сарделька". Только это не молоток, а мешок, туго набитый песком. Это смертельное оружие, если удар наносится со всей силы.
- В комнате ужасный беспорядок, это говорит о борьбе, - вставил г-н Казамажоль.
- Да-да, - подхватил Авар, - министр защищался, а потом, видимо, наступил на гвозди, которые убийца рассыпал на полу. Именно эти гвозди мы и находим в комнате на каждом шагу. Преступник всё рассчитал, всё предусмотрел. Но только кто этот преступник?
Г-н Казамажоль поджал губы и строго взглянул на Авара.
- Да, сударь, не везёт что-то нынче полиции! Всё новые и новые покушения, убийства, а виновных нет как нет.
- Конечно, - не без ехидства добавил он, - наша доблестная префектура утверждает, что Фантомас за решёткой. Страшно подумать, что творилось бы, будь он на свободе.
Г-н Авар уловил иронию в словах прокурора.
- Знаете что, сударь, - в бешенстве воскликнул он, - очень легко всегда перекладывать ответственность на кого-нибудь другого! Во всём всегда виновата полиция! Хороши же ваши суды, если их ни один преступник не боится!
- После покушения, - продолжал Авар, - наши сотрудники не оставляли министра юстиции ни на минуту. Они присутствовали на заседании в Сорбонне, они следовали за экипажем министра, когда он возвращался к себе. Наконец, двое из них всю ночь дежурили возле особняка.
- Надо было, чтобы охрана находилась не снаружи, а внутри здания, - заметил г-н Казамажоль.
- Неделю назад я предложил это господину Феррану, но он решительно отказался, и я в этом не виноват! Я не сплю, не ем, я пытаюсь сделать всё от меня зависящее, а толку никакого! Мне надоело, я подаю в отставку!
Профессор Ардель был чрезвычайно смущён тем, что стал невольным свидетелем этой неприятной сцены.
- Прошу прощения, господа, - произнёс он, - по-моему, моё присутствие здесь больше не требуется. С вашего разрешения, я хотел бы уйти, меня ждут больные.
Проходя через приёмную министра, откуда бледный и подавленный г-н Наварре звонил всем, кого он считал необходимым оповестить о трагических событиях, профессор столкнулся с одетым в траур, безупречно элегантным молодым человеком, который вежливо посторонился, давая ему пройти. Затем, тихонько постучав, молодой человек осторожно открыл дверь комнаты, где находились Казамажоль и Авар.
- В чём дело? Что вам угодно? - резко и раздражённо спросил начальник полиции.
- Честь имею представиться, маркиз Анж де Виллар, младший директор Анонимного Бюро Похоронных Церемоний.
Начальник полиции был потрясён. Откуда в похоронном бюро узнали о смерти министра? Неужели это известие уже облетело весь Париж?
- Да оставьте вы нас в покое! - возмущённо воскликнул он. - И без вас дел по горло!
В комнату вошёл г-н Наварре.
- Кого мне нужно раньше оповестить, премьер-министра или министра?
- Мне-то откуда знать? - пожал плечами г-н Авар.
Маркиз Анж де Виллар, нимало не смущённый суровым приёмом, который ему был оказан, на цыпочках подскочил к г-ну Наварре.
- Осмелюсь посоветовать вам сначала оповестить Елисейский дворец, - слащаво произнёс он.
Затем маркиз проскользнул к окну и встал в тени, стараясь не обращать на себя внимания.
Г-н Казамажоль опустился в кресло и, наморщив лоб, задумчиво поглаживал свои пушистые седые бакенбарды.
- А семья? Ведь надо предупредить семью, - вслух размышлял он. - Живы ли его родители? Где они живут?
Г-н Наварре не знал, что ответить.
- Мне кажется, господа, я могу вам помочь, - раздался вкрадчивый голос Анжа де Виллара.
- Как, вы ещё не убрались отсюда? - буркнул г-н Авар.
Но г-н Казамажоль кивнул головой на предложение маркиза.
- У нашего незабвенного министра, - продолжал тот, - в живых осталась только мать. Она живёт в Мюссидане и её, конечно же, надо оповестить.
Г-н Наварре уже напряжённо подыскивал в уме слова телеграммы, в которой предстояло сообщить несчастной матери ужасную новость.
Всё с тем же изысканным профессиональным тактом маркиз Анж де Виллар вывел Наварре из затруднения.
- Осмелюсь заметать, сударь, что сухая официальная телеграмма будет для бедной женщины слишком тяжёлым ударом. Не лучше ли послать к ней какого-нибудь человека, чтобы он немножко подготовил её?
- Да, но это займёт слишком много времени, - возразил г-н Казамажоль. - Она раньше узнает обо всём из газет.
- Разрешите мне, господа, взять это дело на себя, - деликатно предложил Анж де Виллар, мало-помалу выходя из угла на середину комнаты. - Наше похоронное бюро имеет агента в Периге, это в часе езды от Мюссидана. Уверяю вас, наш представитель как нельзя лучше справится с этим поручением. С вашего разрешения, я позвоню прямо сейчас.
Предложение маркиза было с благодарностью принято. Теперь он не скрываясь ходил взад и вперёд и отдавал распоряжения прислуге. Г-н Авар, тем временем, взволнованно мерил шагами комнату, искоса глядя на труп и в сотый раз спрашивал себя, кто же мог совершить это ужасное преступление. Разбирая бумаги на столе покойного министра, начальник полиции обнаружил среди прочей корреспонденции письма с требованием миллиона, подписанные Фантомасом. Автор этих писем, безусловно, и был убийцей. Преступник снова дразнил общественное мнение, демонстрируя свою неуловимость и безнаказанность. Кто же скрывался под именем сидящего в тюрьме Фантомаса? На этот вопрос шеф полиции, как ни бился, не мог найти ответа.
Комнаты министерского особняка постепенно наполнялись народом. Здесь были советники, атташе, сотрудники министерства. С постными лицами они вполголоса обсуждали ужасное событие и его возможные политические последствия. Каждый думал про себя, кто же теперь займёт место покойного Дезире Феррана. Этот вопрос особенно волновал тех политиков, которые, не рассчитывая на чрезмерную благодарность правительства, понимали, что их служебная карьера окончена, ибо кто же будет считаться с пусть и добросовестными, но бывшими сотрудниками министра, да к тому же ныне покойного?
Время приближалось к полудню, и народу становилось всё больше. В комнатах уже негде было сесть; повсюду звучали приглушённые голоса. Люди скорбели, сокрушались, недоумевали.
Известие о смерти Дезире Феррана ещё не успело выйти за пределы официальных кругов. Общественное мнение оповещено пока не было. Однако это неведение не могло продолжаться долго. Вскоре на площади Вандом раздались голоса разносчиков газет, выкрикивавших последние известия. Страшная новость звучала повсюду - под окнами министерства, на улице де ля Пэ, возле Тюильри. Свежие номера газет так и выхватывали из рук, продавцы не успевали даже давать сдачу. Через некоторое время люди, собравшиеся в резиденции министра, передавали из рук в руки специальный выпуск "Капиталь". Г-н Авар поспешно развернул газету. Ему не терпелось узнать, как пресса комментирует действия, предпринятые полицией. В это время через плечо Авара в газету заглянул г-н Казамажоль. Вверху страницы крупными буквами было написано: убит министр юстиции, а чуть пониже была помещена заметка со странным подзаголовком: удастся ли наконец арестовать Фантомаса?
- Это вопрос к вам, - обратился Казамажоль к Авару со своим обычным ехидством.
Шеф полиции ничего не ответил. Нахмурившись и закусив губу, он пробегал глазами подробные сведения, касающиеся убийства министра. Не найдя ничего нового для себя, он перешёл к следующей заметке, которая, как думал и он, и г-н Казамажоль, непосредственно касалась работы полиции. Однако они ошиблись. Заметка гласила:
"В депеше, полученной нами сегодня с борта океанского лайнера "Лотарингия", отправившегося позавчера из Нью-Йорка и держащего курс на Гавр, сообщается, что в числе прочих пассажиров, плывущих на корабле, находится знаменитый частный детектив Том Боб. Знаменитый американский сыщик, взволнованный и потрясённый событиями, происходящими в Париже, направляется в Европу, с тем чтобы посвятить все свои силы и всё своё время раскрытию загадочных преступлений, связанных с именем Фантомаса, и арестовать этого неуловимого преступника".
Заметка кончалась такими словами: "Пожелаем удачи Тому Бобу, но удастся ли наконец арестовать Фантомаса?"
- Как вам эта новость? - обратился г-н Казамажоль к начальнику полиции. - По-моему, это просто газетная утка.
- Да нет, - задумчиво ответил Авар, - этот Том Боб действительно существует, и, кажется, в Нью-Йорке он достаточно известен. Но всё равно, объявлять о себе подобным образом…
Г-н Казамажоль язвительно улыбнулся:
- А ну как он и впрямь поймает Фантомаса?
- Чёрт подери! - раздражённо пробурчал начальник полиции, отходя от генерального прокурора. - Во всей этой неразберихе только этого типа нам не хватало!
- Это вы мне? - изумлённо спросил чей-то голос рядом с ним.
Авар осёкся. Нет, решительно ему сегодня не везло!
- Ну что вы, господин премьер-министр! - кланяясь произнёс он. - Мог ли я себе такое позволить!
Перед Аваром, действительно, стоял г-н Монье.
Было 11 часов утра.
9. В "ГОЛУБОМ КАШТАНЕ"
- Ах, чёрт! Ну и напугал же ты меня, паразит!
Нини Гиньон обернулась и яростно посмотрела на незнакомого типа, который шёл сзади и только что пощекотал её под мышками. Тот ничего не ответил и почему-то загадочно улыбнулся. Нини пригляделась к нему повнимательнее и немного смягчилась.
- Я уж думала, ты из "нравов".
- Вот уж на кого, на кого, а на лягавого я не похож.
- Что верно, то верно, - согласилась Нини. - А что это у тебя с физиономией? На маскарад что ль собрался?
Щека у незнакомца была повязана жёлтым платком.
- Зубы болят - мочи нет. Три дня уже… Слушай, - продолжал он, - сегодня понедельник, у меня выходной. Может, завалимся вместе куда-нибудь? Бабки у меня есть…
Нини смерила своего собеседника презрительным взглядом.
- У меня тоже сегодня выходной. Я иду к своему мужчине.
- А куда?
- Ишь ты, любопытный какой. Ну да ладно, всё равно ведь не отстанешь. Я иду в "Голубой каштан". Понял?
- Понял, - ответил тип. - Раз так, то и я с тобой.
- Только тогда греби вперёд, а то я не люблю, чтоб в этом квартале на меня сзади пялились.
Незнакомец послушно пошёл вперёд, время от времени оглядываясь на Нини, чтобы проверить, не отстала ли она. Он выглядел очень довольным, но иногда поправлял повязку на щеке, чтобы поберечь, видимо, свои больные зубы.
- Если уж она меня не узнала, то другие не узнают и подавно, - чуть слышно пробормотал он.
Незнакомец был не кем иным, как Жеромом Фандором. Ему требовалась немалая отвага, чтобы как ни в чём не бывало пристать на улице к Нини, да ещё пойти за ней туда, куда она направлялась.
Последние несколько дней были для Фандора сущим кошмаром. После событий в доме Моша он не решался появляться на мало-мальски людной улице и до наступления темноты прятался в бараках старьёвщиков. Узнав о смерти министра юстиции, журналист начал опасаться, что теперь полиция будет по-настоящему свирепствовать. Отныне он нигде не мог чувствовать себя в безопасности. Однако смелость и оптимизм как всегда не покидали Фандора. Он чувствовал, что находится на верном пути и что, если только его не арестуют, ему удастся разоблачить сообщников Фантомаса, а может быть, и его самого.
Молодой человек не случайно навязался сопровождать любовницу Поле в "Голубой каштан". Ему было известно, что в этом месте собираются самые сливки уголовного мира.
Заведение получило своё название благодаря окружающим его каштановым деревьям, которые весной покрывались великолепными серебристо-голубыми цветами. По странной иронии судьбы, эти величественные деревья росли в одном из самых мрачных и глухих мест Парижа - посреди огромного пустыря Сент-Уэн, который тянулся до самого Северного кладбища. Однако под сенью голубых каштанов был настоящий оазис. Здесь находился уютный садик, где стояли деревянные столы и скамейки; была даже площадка для игры в шары.
Какой-то проворный коммерсант поднакопил, видимо, денег, приобрёл этот отличный земельный участок и построил на нём кафе. На двери, что со стороны проспекта Сент-Уэн, владелец заведения водрузил табличку, которая гласила: "В "Голубом каштане" вас ждут уют и прохлада, ликёры и вина. Еду можно приносить с собой".
Все апаши и бродяги, промышлявшие по соседству, быстро освоили новое кафе. Они частенько заходили туда, но только чтобы развлечься и отдохнуть. Говорить о делах в "Голубом каштане" было не принято, и поэтому здесь никогда не случалось ни ссор, ни драк, ни беспорядков. Те, кому нужно было выяснить отношения, отходили от "Голубого каштана" на изрядное расстояние.
Фандор знал об этом месте лишь понаслышке, но никогда в нём не был и понятия не имел, где оно находится. Поэтому он очень обрадовался, узнав, что Нини направляется в "Голубой каштан", и решил сопровождать её. Фандор был убеждён, что наконец-то встретит в этом кафе всех, кто его интересует, в том числе и "мужчину" Нини, зловещего апаша Поле, которого Фандор не без оснований подозревал в убийстве разъездного кассира.
Отправляясь в "Голубой каштан", Фандор позаботился, чтобы его нельзя было узнать. Он так умело загримировался, что даже Нини, которая считала молодого человека "одним из своих", не узнала его.
"Всё идёт как нельзя лучше", - говорил себе Фандор, входя под сень голубых каштанов.
Как обычно по понедельникам в заведении было полно народу. Многочисленные пары весело теснились вокруг столов, уставленных пустыми и полными бутылками; возле площадки, где шла оживлённая игра в шары, собрались наблюдатели и болельщики; в укромных уголках сада шептались влюблённые.
Вслед за Фандором в кафе вошла Нини, которую посетители приветствовали радостными возгласами. Она, безусловно, была самой молодой и хорошенькой проституткой Менильмонтана. Присутствующие дамы состроили при её появлении скорее завистливые, чем приветливые гримасы. Мужчины же смотрели на Нини с нескрываемым удовольствием и любопытством.
- Всем привет, - небрежно бросила Нини, не обращая ни малейшего внимания на интерес, вызываемый её особой. Не задерживаясь возле столиков, за которые её отовсюду приглашали, она направилась в кирпичный домик, где находился обычно хозяин заведения. Этот здоровенный детина по имени Жоффруа ля Баррик был, помимо прочего, знаменит тем, что неоднократно пытался устроиться грузчиком на Центральный рынок Парижа и ни разу не выдержал экзамена. Раньше он работал посудомойщиком в кабаре под названием "Свинья Святого Антония", откуда его уволили за то, что он совратил официантку, с которой, впрочем, он с тех пор жил в гражданском браке. Вот уже шесть лет как он распоряжался судьбой "Голубого каштана" с помощью своей некрасивой и толстой, вечно беременной жены по имени Мария, которая всегда была окружена оравой вопящих ребятишек и которую за её развалистую походку прозвали уткой.
Нини подошла к Жоффруа ля Баррику, который, опустив руки в жирную воду, делал вид, что моет стаканы.
- Как дела, Нини? - пробасил великан.
- Да так, ничего… Ты Поле не видел?