Антон Камнев, майор ФСБ, не привык демонстрировать слабость, тем более перед лицом смертельного врага, давно мечтающего свести с ним счёты. Похититель Антона, предводитель боевиков Шамиль Аратский, чтобы насладиться предсмертным ужасом в глазах майора, придумал для него изуверскую казнь. В Африке существуют места, где для богатых клиентов со всего света устраивают особое сафари, жестокие игры, ставка в которых - жизнь. Но судьба часто преподносит неожиданные сюрпризы. Там, где царят законы джунглей, где жизнь человека не стоит даже патрона к автомату, охотник частенько сам становится дичью. Чтобы спастись, бывшим врагам приходится объединяться. Надолго ли?
Содержание:
-
Пролог 1
-
Странные истории 6
-
Глава 1 9
-
Глава 2 11
-
Глава 3 14
-
Глава 4 15
-
Глава 5 16
-
Глава 6 17
-
Глава 7 18
-
Глава 8 20
-
Глава 9 22
-
Глава 10 24
-
Глава 11 25
-
Глава 12 27
-
Глава 13 29
-
Глава 14 31
-
Глава 15 31
-
Глава 16 35
-
Глава последняя 36
А. Наст
Когда враг с тобой
Пролог
Сухогруз "Обезьяна" магаданской фирмы "Реликт", под флагом Камбоджи, приняв груз в Морони - столице Коморских островов, взял курс прямо на Могадишо - столицу и главный порт Сомали.
"Обезьяна" четвёртый год слонялась по Индийскому океану, берясь за любые перевозки. Несмотря на почти постоянную загрузку, команда пятый месяц не видела зарплату, а в каждом порту приходилось скандалить - представитель фирмы-владельца Асанов рубил цены за обслуживание, разгрузку и топливо, ссылаясь на безденежье. Во многих портах "Обезьяну" ждали с нетерпением, чтобы арестовать за долги, - обещанные деньги за выполненные портовиками работы российский офис всё никак не мог перевести на счета: то непредвиденные обстоятельства, то финансовый шторм, то насморк у председателя совета директоров. Как говорили матросы, год не читавшие российских газет в натуральном виде и не "любившие" законных жён, на фирме завелись "жадные си".
Многие ждали зарплату, чтобы сразу плюнуть на опостылевшую работу и умчаться на перекладных домой.
Асанов на все демарши орал, а потом, жалко улыбаясь, просил потерпеть ещё месяц-другой.
- Смотри, Петрович, мы знаем, что у тебя в несгораемом шкафу энное количество зелёных и евро. Доведёшь мужиков - удавим и за борт выбросим, а сами - по домам, - выразил однажды общую обиду боцман Мягков.
Асанов ему долго и нудно объяснял ситуацию - это не деньги фирмы, а оборотные средства, благодаря которым "Обезьяна" кое-как цепляет грузы и рассчитывается с портами, а прибыть идёт безналичкой в магаданский офис, и мухлюют именно там - дома, а он такой же, как они, - трудяга, заложник обстоятельств.
Рейс на Могадишо и дальше на Аден капитан "Обезьяны" Утанов Сан Саныч не одобрял в принципе: во-первых, в развалившемся на удельные княжества Сомали царил его величество бардак, и в порту Могадишо в особенности. Во-вторых, у побережья Йемена, где не так давно завершилась верблюжья война между арабскими кланами сынов пустыни и морскими торговцами, вела патрулирование группа кораблей пятьдесят второй бригады пятого флота США - эсминец "Банатога" и крейсер-вертолётоносец "Флорида". Американцы относились к "диким" транспортникам из России излишне придирчиво и могли запросто (для потехи) задержать корабль и отбуксировать на досмотр. На все протесты частных фирм из Москвы шли стандартные отговорки о борьбе с пиратами и о благотворном сотрудничестве Соединённых Штатов и Российской Федерации, причём американцы обоснованно ссылались на то, что задерживаемые суда плавали не под российским флагом.
Досмотр - было самое обидное, что дозволяли себе "американские партнёры" вытворять над российскими матросами. Хотя корабль числился не за Россией, а (по бумагам) принадлежал государству Камбоджа.
Как происходило столь "яркое" событие?
Сначала патрулирующая эскадра живописно, словно асфальтовый каток, "накатывалась" на одинокий транспортник. Корабль надолго останавливали, срывая все сроки доставки груза, обшаривали все углы (вплоть до личных вещей экипажа), а самих матросов, после допроса на детекторе лжи, отдавали медикам - те искали запретное в анусах обозлённых русских мужиков.
- Вот, сволочи, довели Россию - сколько лет дома нас загибали в "лихие девяностые" и "пустые двухтысячные", а теперь и здесь то же самое! Загибают! - роптали моряки.
- Не разговаривайт! Куда спрятал? У нас информашион! - гремел плохой русский из глотки надзирающего за досмотром офицера.
- Я буду жаловаться своему правительству! - выл боцман.
- Сухогруз есть регистрация Камбоджа, будет вам всем неприятности, если что найдём…
- Вот-вот, у них поищи. В Камбодже…
Утанов передёрнул плечами, вспоминая тот памятный досмотр - тогда "Обезьяна" транспортировала из Ирана в Оман бочки с сахарным сиропом. Американцы остановили сухогруз под предлогом поиска радиоактивных элементов. Даже в задницах эти контрабандные элементы искали. Как теперь будет? Бог даст, проскочат… А всё жадность Асанова - он ухватился за груз до Сомали и Йемена, узнав, что арабские торгаши дают на пятьсот двадцать кусков зелени больше, чем по обычному тарифу. Всё из-за местных пиратов, чёрт их дери, очень неистребимых, потому что никто и не собирался их истреблять или наказывать. Сколько уже эскадр стран западного мира дежурили на морских путях, а воз, как выражался классик русской литературы, "и ныне там". Пираты пиратили, эскадры эскадрили. Только не соприкасались - и без этого дел всем хватало…
Теперь сухогруз шёл в свой самый опасный рейс.
Асанов стоял на капитанском мостике. Матрос Фонарёв следил за штурвалом.
Асанов взглянул на часы. Обратился к хмурому капитану:
- Сан Саныч, по графику идём?
- Мы график всегда выдерживаем, Петрович. Ты парням авансик подкинь. В Могадишо выйдем, они хоть шалав подерут да шмоток прикупят. Там теперь вроде всё по закону… Вчера по Интернету, как смогли, всё разузнали…
- Саныч, ты меня знаешь: не было бы там закона, я бы ни за что не подписался на маршрут и груз.
- Я про парней говорю…
- Саныч, я всё понял. Всё будет без обиды - по двести баксов каждому кину. И для камбуза тысячи три зелёных отсчитаю - фруктов возьмём, мяса. Всё будет путём.
- Какой путём?! Не люблю я в Могадишо швартоваться. Там в последнее время полный беспредел творится, хотя город принадлежит законному правительству.
- А кто любит? Сомали - деградировавшее государство. Набор княжеств. Потому арабы и врубили на пятьсот двадцать кусков сверху.
- Команде какой прок от этих кусков?! - В голосе Саныча послышался металл.
Асанов дипломатично ушёл от ответа, улыбаясь, пожал плечами - мол, твоё, капитан, дело маленькое, рули, куда прикажут хозяева. Отозвался лёгоньким тенорком:
- Не ной, Саныч. Вон, у Параева в Могадишо младшая сестра замужем за негром, живёт нормально, никого не боится.
Утанов хрюкнул - про сестру Параева на корабле ходили невероятные легенды: то у неё муж сомалиец-олигарх, то - известный бандит, то - двоюродный брат премьер-министра. Все советовали Параеву-старшему во время разгрузки сбежать с корабля, затаиться в тюках, а потом просить убежища - не бросит же преуспевающая сестра непутёвого братца! Параев смеялся: "У неё муж доктор, ветеринар - у нас учился во Владивостоке. Лидка за него по дурости замуж выскочила, а теперь живёт где-то в хижине, в окрестностях Могадишо". - "Может, её давно негры дикие выкрали, ну, из саванны!" - смеялись мужики. "Может быть. Вестей давно не было. А у них там беспредел полный… Зачем туда поехала - не знаю!" - вздыхал Параев…
Шестого апреля "Обезьяна" вышла на рейд Могадишо. Ждали нападения пиратов, готовились отразить - у всех были заранее припасены рогатки и железные гайки, - но пронесло. Радиопереговоры дали результат - кораблю разрешили войти в порт и стать на разгрузку.
Когда сухогруз швартовался к причалу, вся команда, запасшись рогатками, вышла поглазеть. Боцман выволок из трюма деревянный ящик полный стальных гаек. На всех российских кораблях рогатки были единственным средством борьбы с пиратами и хулиганьём: вроде не оружие, но под свист стальных гаек не очень-то полезешь штурмовать - размозжит голову за две секунды.
На причал выехали восемь военных джипов, оставшихся после спешной эвакуации американцев в начале девяностых, все перегружены африканцами в камуфляжах с автоматами.
- Ни хрена себе! - присвистнул Параев.
- Тут никакие рогатки не помогут, - заметил боцман.
- Банда Бабека! - беспечно произнёс Асанов, забросив под мышку папку с документами, и побежал по трапу вниз.
- Сейчас нас всех в рабство продадут, - предположил кто-то из мужиков. - А его завалят тут же.
- Должны завалить, - согласились остальные…
Банда полевого командира Бабека была одной из самых могущественных в Сомали и контролировала весь порт и несколько городских кварталов двухмиллионного мегаполиса. На премьер-министра и президента страны Бабек чихал, творил своеволие и вообще жил независимым князьком, но в общении с зарубежной прессой твёрдо заявлял: "Мы с президентом друзья!"
Когда американцы пытались очистить порт от боевиков Бабека и прислали сюда больше двадцати пяти тысяч морских пехотинцев, Бабек отступил, выждал время, а потом так отшуровал из миномётов и АКМов незваных гостей, что в Вашингтоне никак не могли решить, что же делать. Горстка дикарей совсем не боялась всесильного флота великой Америки. Люди Бабека, словно муравьи в траве, рассыпались по городским джунглям большого Могадишо, продолжая днём и ночью исподтишка убивать американцев и помогавших им европейцев.
В контракте прохождения военной службы американским солдатам было гарантировано бесплатное питание, бесплатное обмундирование, месячный оклад в две тысячи долларов, возможность получить во время службы высшее образование и возможность посмотреть мир. Но там нигде не указывалось, что на втором году службы тебя может завалить некто Атаута-Тута-Мута, который до сих пор на ночь молится своему автомату и считает белых людей недоразвитой ветвью человечества. Интервенция провалилась - американцы уехали, оставив пирамиды бочек с горючим, а "победитель" Бабек, вернувшись в порт, обнаглел ещё больше, то есть сверх всякой меры. А он и до этого был безмерно наглым хамлом!..
Давно это было…
Прошли годы, но ничего не изменилось. Бабек так и царил в порту.
Как это было ни удивительно, злодеи в джипах Асанову обрадовались, бросились пожимать руки, обнимать, а после потеснились, давая место в джипе, и вся кавалькада умчалась.
- Петрович умеет с чёрными разговаривать, - глубокомысленно заявил боцман Мягков - упитанный щекастый человек в рабочем комбинезоне. Он поиграл рогаткой и, уже совсем успокоившись, пошёл на камбуз, разузнать, как дела, - время близилось к обеду.
С наступлением темноты началась разгрузка, - прожектора осветили сухогруз, портовые краны вытягивали из грузового отсека гигантские, упакованные в белую материю тюки и опускали их прямо на причал. На причале бегали местные грузчики - тюки складировались в трейлеры и увозились в неизвестном направлении.
Усталый, но весёлый Асанов вернулся на борт.
- Петрович, что там?
Матросы тусовались у капитанского мостика, предчувствуя аванс и выход в город.
- Бандиты, - коротко объяснил ситуацию видавший виды Петрович. - Через десять минут начну выдавать аванс - сейчас по сотне, утром - ещё столько же.
- Сразу две можно?
- Вы же сейчас на берег ринетесь, а там б…и и пьянь непутёвая. На гудёж - по сотне баксов за глаза хватит, ещё сдача останется, а на базар и личные закупки - утренняя выдача.
- Угнетаешь ты работяг, Петрович.
- О вас же думаю.
Асанов вошёл на мостик. Капитан Утанов склонился над картой, подняв глаза, задал немой вопрос.
Асанов бросил папку с документами на стол, схватил термос с остывшим кофе.
- Не ожидал, что договорюсь с Бабеком. Он с каждым годом всё наглее становится. За разгрузку берёт отступного двадцать кусков зеленью. Боялся - заломит. Он здесь всему владыка, как скажет, так и будет.
Налив в крышку термоса кофе, он жадно опрокинул его в рот, блаженно выдохнул воздух.
- Уф-ф. Адреналин сплошной от такой работы… Ситуация на берегу спокойная. Бабек заверил, что никого не обидят. Думаю, людей пускать можно.
Капитан пожал плечами - можно так можно.
Асанов заулыбался.
- А вам, Александр Саныч, как аванс выдать? Сразу три тысячи долларов, или тоже в город пойдёте?..
Огромный амбал, в парадной форме милиционера времён Советского Союза, опрокидывая столики, прошёл в середину кафе. Было накурено. Форма милиционера сидела на нём как влитая.
Один волосатый негодяй, не выдержав строгого взгляда, вскочил.
- Какие ваши доказателства? - завопил он по-русски с жутким американским акцентом.
Шварценеггер двинул в него могучим кулаком, свалив на пол вместе со столом и стульями…
* * *
- Ишь, как у них! - ухмыльнулся, качнув головой, Катаев и отвернулся от экрана телевизора.
Его взгляд упёрся в бритую физиономию юного племянника, - родители отмазали его от армии, но на пользу это парню не пошло. Сейчас он сидел, набычившись, на диване и ждал разгоняя. Под обоими глазами красавца светились профессионально поставленные фонари.
Голос Катаева гремел, как проповедь папы римского:
- В Америке не разбираются - хрясть по морде! Ты понял? А? У них быстро дерьмо на место ставят!
- Это про нас показывают, - сердито возразил племянник. - Про Москву. Шварценеггер советского милиционера в этом фильме играет. Лихие девяностые…
- Про нас? Правильно показывают, - тут же согласился Катаев. - У нас с бандюганами теперь тоже не церемонятся, прошли времена.
Фонари родному племяннику засветил сам Катаев - "подарок от любимейшего и почитаемого дяди".
Когда Катаеву настучали осведомители о проделках Павлика, Катаев решил привести племянника в чувство не через обожавших единственное чадо родителей, а лично.
- Кто я? - спросил Катаев, найдя племянника у небольшого рынка в одном из районов Подмосковья.
Павлик не удивился наезду дяди, ответил скороговоркой, словно юный солдат, прибывший в часть:
- Ты мой дядя. Майор ФСБ. Хороший человек.
- Правильно, - согласился Катаев, но не подобрел. - А ты, знаешь, кто ты есть?
- Тоже хороший парень? - Племянник радостно заулыбался.
Катаев махнул ладонью суровым дружкам племянника, и те мгновенно отошли на очень далёкое расстояние, чтобы не мешать "родственному общению". Катаев рыкнул на племянника:
- Ответ неправильный, мой юный друг. - Улыбка дяди не предвещала племяннику ничего хорошего. Катаев взвился: - Ты козёл! Родину защищать ты с…ь, а пойти в бандитские шестёрки ума и совести хватило! Ходишь с толпой ублюдков и мелких торгашей грузишь! Кто ты такой? У тебя же плоскостопие и этот… рахит! И ещё, в твоём покупном диагнозе - скудоумие и недержание мочи. Ты конченый урод! Ты в армию России идти испугался! Ты трус!
- Хватит! - огрызнулся племянник.
- Правильно, хватит болтовни, - снова согласился Катаев и, всё-таки сдерживая силу (не убивать же родню!), врезал кулаком, сначала в правый, а когда племянник попытался подняться, и в левый глаз любимейшему младшему родственнику.
Рэкет-компания, таких же, как Павлик, слюнтяев-шестёрок, дёрнуться на Катаева не посмела, и посметь не могла - эти товарищи за версту чуяли, с кем имели дело. Трусливо улыбались на расстоянии…
Дома Павлик поклялся завязать.
Теперь Катаеву предстояло решить, что делать дальше, - работать Павлик ленился, а найти место, где давали деньги ни за что, было не так-то просто…
Катаев ещё раз измерил злым взглядом "любимого" племянника и, повернувшись к телевизору, переключил канал. Диктор с сурдопереводом оглашал новости:
"Второй месяц в порту Могадишо находятся в заложниках четырнадцать членов экипажа сухогруза "Обезьяна". Российских граждан захватила бандитская группировка полевого командира Бабека, контролирующая порт и прилегающие районы столицы Сомали. Сухогруз доставил в порт Могадишо спецгруз. За разгрузку и обслуживание группировка Бабека получила оговоренные деньги, но Бабек потребовал ещё сто тысяч долларов. Магаданская фирма "Реликт" отказалась идти на поводу у военной группировки. В отместку Бабек захватил корабль - российские моряки не имеют права сходить на берег и находятся под неусыпным контролем двадцати боевиков, вооружённых автоматами".
На экране сменялись живописные кадры африканских пейзажей: негры в камуфляжах с автоматами на корабле, порт, заросли, военные в джипах. Катаев с удивлением внимал информации.
Диктор продолжал:
"Ситуация осложнена тем, что в Сомали нет российского посольства и переговоры по телефону ведёт российский консул из Эфиопии. Два дня назад экипажу позволили позвонить домой. Наши моряки держатся хорошо и ждут разрешения конфликта между местной мафией и фирмой - владельцем сухогруза. Как всегда, крайним оказался экипаж".
- Ты бы, дядя, вон чем занимался, - ехидно произнёс Павлик, кивая на экран телевизора. - Прямыми обязанностями. Нас уже и дикари не уважают.
- Точно. Не уважают, и давно, - подтвердил Катаев.
Синяя с перламутром "Лада-приора" вошла в парковочный ряд легковых автомобилей перед зданием центрального офиса управления ФСБ. У своей белой "хюндай-сонаты" томилась в задумчивости секретница Андреева.
- Алекс, ты всегда в другой ряд ставила! - крикнул ей с улыбкой Катаев, выходя из своей "приоры".
- Никита, я тебя поджидаю.
- Меня? - Катаев удивился.
До этого Андреева к нему персонального интереса не испытывала.
Заинтригованный, он быстро включил центральный замок и повернулся к Александре с ослепительной американской улыбкой.
- Никита, мне всегда не нравились твои машины, - заявила с сомнением Александра. И пояснила убравшему улыбку с лица Никите: - Сначала битая "девяносто девятая", теперь "приора". На иномарку мощи не хватило? Не смог призанять? Никита, объясни!
- Я поборник российского автопрома!
- Смешно!
- А мне нет! - Никита собирался насупиться. Что, она поджидала его, чтобы поёрничать над машиной? А чем плоха "приора"? Она лидер продаж в России в этом году!
- Меня требует к себе твой непосредственный босс, - вдруг совершенно чужим, холодным голосом сказала Александра.