Вернувшись в контору, он нашел мистера Джона Стормера в лучшем настроении и сообщил ему о своем успехе.
- Она сначала не соглашалась следить за Торринггоном? - спросил Стормер. - Я знал, что она сначала не захочет, а потом согласится.
Виллит, которого всегда поражало всезнание шефа, решился задать ему вопрос:
- Вы, значит, были уверены в успехе? Но как вы могли знать, что ей не понравится служба в издательстве? Хеппс плохо обращался с ней, кричал на нее и придирался, пока у нее не лопнуло терпение. Он грубиян!
- Грубиян? Видно, он сильно изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Когда-то я помог его сыну выпутаться из скверной истории: обыкновенная история с письмами, вымогательством и так далее. Он добрейший человек. Может быть, он был расстроен чем-нибудь, любовной неудачей, например, или куры чем-нибудь огорчили его. Подлые создания! Это же мой друг.
Когда Виллит удалился, Стормер подошел к телефону:
- Это мистер Хеппс? Говорит Стормер. Очень благодарен вам за ваше содействие.
- Я очень неохотно сделал это, - произнес огорченным голосом Хеппс. - Она очень милая девушка и, кажется, очень дельная. Я потерял хорошую помощницу и приобрел, боюсь, скверную репутацию. После такого обращения с мисс Бедфорд я никогда не решусь посмотреть хорошенькой девушке в глаза.
- Может быть, она только будет рада этому, - сказал Стормер. Мистер Хеппс, видно, не понял намека.
- Она сказала, что была в тюрьме за то, что воровала цыплят. Неужели это правда?
- Да, сэр, - сказал Стормер, - она всегда ворует цыплят. Вы не знали этого? Если у вас пропало что-нибудь из конторы, дайте мне знать.
С широкой улыбкой он повесил телефонную трубку.
Глава 42. Наводчик
Комнаты мистера Торрингтона в отеле "Ритц-Карлтон", где он был записан под именем Брауна, были одними из самых роскошных и дорогих в гостинице, не отличавшейся дешевизной. У него бывало мало посетителей. Служащие отеля видели его редко. Его знали только управляющий да коридорный, подававший ему обед в его личную столовую. Все знали, что он не любит гостей. Поэтому когда однажды в контору отеля явился маленький, бедно одетый человек и попросил, чтобы о нем доложили Торрингтону, дежурный клерк подозрительно осмотрел его.
- Лучше напишите ему, - сказал он. - Мистер Браун никого не принимает.
- Меня он примет, - сказал уверенно маленький человек. - Кроме того, он велел мне явиться.
Клерк отнесся к этому скептически.
- Я узнаю, - сказал он. - Как ваше имя?
Посетитель назвал себя, и клерк ушел в маленькую комнату, откуда он мог по телефону узнавать желания обитателей отеля так, что посетители не могли слышать часто нелестные описания их наружности. Он вернулся очень скоро.
- Мистер Браун не назначал вам свидания. Откуда вы?
Маленький человек ответил:
- Я от… - он назвал известное акционерное общество алмазных россыпей в Южной Африке.
Клерк опять скрылся в соседней комнате и, вернувшись, позвал мальчика.
- Отведите этого господина к мистеру Брауну, - сказал он, - и подождите в коридоре, чтобы проводить его обратно.
Мистер Браун писал письмо, когда незнакомец вошел в его комнату. Браун пристально посмотрел на посетителя сквозь блестящие стекла своих очков.
- Вы от де Берса? - спросил он.
- Нет, собственно говоря, не от де Берса, мистер Браун, - ответил маленький человек с заискивающей улыбкой. - Но все же я знавал вас в Южной Африке.
Браун указал ему на стул.
- Когда это было? - спросил он.
- До того, как вы попали в беду, мистер Браун.
- Вы должны были быть тогда очень молодым, мой друг, - ответил Браун с легкой усмешкой.
- Я старше, чем кажусь. Я пришел, мистер Браун, потому что мне плохо живется, и я думал, что вы поможете мне, как старому другу, в беде, если можно так выразиться.
- Я охотно помогу вам, если ваша история окажется правдивой. У меня прекрасная память, и я не забываю друзей, но я не помню вашего лица. Где мы встречались с вами?
Посетитель ответил наугад.
- В Кимберли, - сказал он, так как знал, что Кимберли - центр разработки всех алмазных россыпей.
- Да, я бывал там, и всякий, имеющий отношение к алмазным россыпям, рано или поздно попадает туда. Вы, наверное, помните имя, которое я носил тогда?
Теперь посетитель знал, что ответить:
- Я помню, - уверенно сказал он. - Но ничто не заставит меня произнести его. Если человек хочет называться Брауном, для меня достаточно и этого имени… Сказать вам по правде, - здесь на него нашло вдохновение, - я был осужден в то же время, что и вы.
- Значит, товарищи по заключению? - сказал Браун с добродушной усмешкой и сунул руку в карман. - Я не помню вас, я старался забыть многих, которых знал на каторге.
На столе лежало письмо, только что написанное стариком. Посетитель увидел размашистую подпись, но бумага была слишком далеко от него, чтобы он мог разобрать почерк. Если бы он имел предлог, чтобы обойти вокруг стола, он мог бы вполне удостовериться, что его сведения были правильны, и, кроме того, узнать одно обстоятельство, о котором никто еще не подозревал.
Старик вынул бумажник и положил на стол деньги.
- Надеюсь, что в дальнейшем вам повезет больше, - сказал он.
Маленький человек взял бумажку, скомкал ее и на глазах своего изумленного благодетеля бросил в сторону горевшего камина, находившегося за спиной Брауна.
Мистер Браун на секунду повернул голову в ту сторону, и этого было достаточно гостю, чтобы прочесть подпись.
- Я не хочу ваших денег, - сказал маленький человек. - Вы думаете, я пришел сюда из-за них? Вы можете оставить деньги у себя, Торрингтон!
Дэниел Торрингтон пристально взглянул на посетителя.
- Значит, вы знаете мое имя? Поднимите деньги и не будьте дураком! Что вам нужно, если не деньги?
- Пожать вам руку, - проговорил тот, но все же поднял смятую бумажку, которую постарался забросить не слишком далеко.
Торрингтон проводил его до двери, затем вернулся к столу, стараясь вспомнить лицо этого человека. Никто в тюрьме не знал его настоящего имени, он был лишь номером среди других безымянных номеров. Однажды один из надзирателей по забывчивости назвал его Брауном, и эта кличка осталась за ним. Каким образом этот человек мог знать?..
Тут его взгляд упал на письмо, и он понял. Чего хотел этот незнакомец? Что было причиной его визита? Он никогда не слышал о наводчиках и о том риске, которому эти "репортеры" преступного мира подвергаются. Но существовали люди, пользующиеся их услугами.
Глава 43. Дора говорит откровенно
После посещения дома Маршалта Мартин отправился домой, внешне невозмутимый. Доры внизу еще не было видно, и он отказался завтракать без нее. Он получил несколько писем, но сначала лишь бегло просмотрел их, а потом ознакомился с их содержанием. Мартин рассеянно пытался написать на одно из них ответ, когда в комнату вошла Дора. Она была в легком капоте - она редко одевалась до завтрака, если не было какого-нибудь дела. По первому взгляду он увидел, что она плохо спала. Вокруг ее красивых глаз лежали тени и легкие морщинки, которых не было до сих пор. Он пожелал ей доброго утра и продолжал возиться с письмом, но вскоре положил перо на письменный стол.
- Дора… чем ты занималась до того, как встретила меня?
Она подняла глаза от газеты, которую лениво просматривала.
- Что ты хочешь сказать? Играла на сцене.
- Но как ты начала эту карьеру? Я никогда не спрашивал тебя, дорогая.
Она снова принялась за просмотр газеты, ожидая разъяснения его вопроса. Но он молчал, и тогда она сказала:
- Сначала была хористкой в кочующей труппе. Труппа распалась, и я осталась в захолустном городке. У меня не было денег даже на обратный проезд в Лондон. Три месяца я выступала, демонстрируя искусную стрельбу, потом попала в другую труппу, где мне приходилось исполнять всевозможные роли и обязанности от героини до театрального плотника. Я теперь знаю проводку электричества лучше любого монтера…
Она внезапно остановилась.
- Я делала все, - коротко закончила она. - Почему ты заговорил об этом?
- Так, хотел узнать… - ответил Бонни. - Странно, но я никогда не представлял себе этого более или менее ясно.
- Когда я встретилась с тобой, я уже была на пути к славе провинциальной актрисы. Все же я добилась бы немногого. Провинциальная актриса зарабатывает мало, и я думаю, что честным путем я никогда не приобрела бы уютного маленького особняка на Керзон-стрит. Почему ты спрашиваешь?
- Где ты встретилась с Маршалтом?
Она снова взялась за газету. Он увидел, как дрожала ее рука, и не повторил вопроса. После некоторого молчания она ответила:
- Здесь, в Лондоне. Лучше бы я умерла!
Вопрос этот был болезненным для обоих.
- Дора, ты любила его?
Она покачала головой:
- Я ненавижу его, ненавижу! - воскликнула она с такой силой, что он был поражен. - Ты не веришь мне? Ты убедил себя, что я не была тебе… верной женой. Я знаю, ты так думаешь. Но я расскажу тебе все. Я любила его. Я хотела порвать с тобой, настоять на нашем разводе. Но я была добродетельна, настолько добродетельна, что надоела ему. Я немного старомодна в этом отношении. И, кроме того, добродетель имеет свои выгодные стороны. Легкодоступные женщины напоминают легко добытые деньги: их не держат долго и, когда они растрачены, ищут новых. Женщина может удержать мужчину только его желанием, Бонни. Когда он умер, я все поняла. Я даже не говорю о его действительной смерти, а о той ужасающей перемене, которую я почувствовала в нем по отношению к себе. То же самое я испытала, когда Одри умерла для меня. Да, она теперь мертва для меня, а когда-то наше родство, наши отношения, какими бы плохими они ни были, все же имели какое-то значение…
Он посмотрел на нее из-под своих густых, черных ресниц.
- Так ты думаешь, что он умер?
Быстрое, нетерпеливое движение ее руки было достаточным ответом.
- Я не знаю. Мне кажется, что нет. Но мне безразлично.
Она говорила искренне, - он не сомневался в этом.
- Он никогда не говорил тебе о Малпасе?
- Об этом старике? Да, он часто говорил о нем. Малпас ненавидел его. Лэси говорил полиции и вообще всем, что не знал его, но это неправда, он его отлично знал! Он сказал, что в прежнее время он и Малпас были деловыми компаньонами, и Лэси отбил у него жену… я забыла все, что он рассказывал мне. Ты видел Стэнфорда?
Мартин кивнул головой.
- Он ничего не говорил? Я ведь знала, что они знакомы, - сказала она.
- Знакомы? - он рассмеялся. - По-видимому, они были близкими друзьями! Стэнфорд всегда был скрытным человеком, но все же я не думал, что он скроет от меня свою дружбу с Маршалтом.
Мартин встал, подошел к дивану, на котором она сидела, и положил руку на ее плечо.
- Благодарю тебя за все то, что ты сказала. Я уверен, что между нами все будет по-старому. Как ты теперь относишься к Одри?
Она промолчала.
- Ты все еще зла на нее? Но почему? Это неразумно, если единственной причиной был Маршалт…
- Я не знаю, - она пожала плечами. - Моя неприязнь к Одри врожденная, я выросла с этой нелюбовью к ней.
- Очень жаль, - сказал Мартин и, погладив ее нежно по плечу, вышел из комнаты.
У него было назначено деловое свидание в городе. Дела Мартина шли неважно. Один из его самых доходных игорных притонов был обнаружен полицией, и ему стоило почти тысячу фунтов скрыть свое соучастие в этом деле. Человек, который вел его дело, вымогал у него теперь деньги, но это не поразило и не возмутило его. К этому он был подготовлен, это было почти обычаем в подобных случаях. Одним он был обязан Доре и вспомнил об этом, когда его автомобиль проезжал по оживленным улицам Сити: из-за нее он лишился возможности сбывать фальшивые деньги, которые изготавливал один специалист-итальянец. Тысячефранковые банкноты были подделаны так искусно, что удалось обмануть даже французский банк. Стэнфорд передал эти деньги другому покупателю, тот попался с поличным и теперь ожидал суда.
Мартин жил на доходы с удачных сделок, но они стали редкими. Казалось, что все ловкие дельцы попали под замок и прекратили все выгодные дела. Ему ничего не оставалось, как прибегнуть к последнему средству афериста - начать продавать нефтяные акции несуществующих компаний. Он уже встретился с нужным человеком и вел предварительные переговоры, но это дело не влекло его.
Мартин завтракал один в ресторане в Сохо, и тут появился очередной наводчик. В другое время он прогнал бы этого субъекта с хитрым лицом, который с виноватой улыбкой подсел без приглашения к его столу. Но теперь финансы Мартина были в таком состоянии, что он не мог упускать даже такой шанс. И, мало ожидая от этого осведомителя, он все же решил выслушать его.
Манера обращения наводчика с Мартином немного отличалась от его обращения с такой знаменитостью, как Слик Смит.
- Очень рад встретить вас, мистер Элтон. Давно не виделись! Благодарю - я выпью бренди. Тихие дела вокруг, мистер Элтон!
"Вокруг" означало круг тех людей, которые не страдали чрезмерной щепетильностью в вопросах "моего" и "твоего".
- По-моему, дела не так плохи, - сказал Элтон.
- Может быть, ваши! - наводчик печально покачал головой. - Но я думал о делах маленьких людей, мистер Элтон. Что о них говорить - это пешки. Но даже у них поправились бы дела, если бы они знали то, что знаю я.
- А что вы знаете? - с кажущимся безразличием спросил Элтон.
Человек понизил голос.
- У меня есть кое-что для вас, и я единственный человек в городе, который знает об этом. Я сам сделал это открытие. "Умные" все толкуют об этом, но только я могу расчистить дорогу, - он самодовольно улыбнулся. - Человек, который будто бы должен приехать из Южной Африки, уже больше года здесь. Он был приговорен к пожизненному заключению, но помилован и богат невероятно, богаче… - он назвал ряд имен видных финансистов.
- Он был в тюрьме, говорите вы?
- Да, он долго сидел в тюрьме. Он освобожден больше года тому назад, и я говорю вам - у него миллионы. "Умные" узнали, что он выезжает, но не знают, что он уже в Лондоне. Это только доказывает, что "умные" не всегда все знают.
Мартин знал, что "умные" были довольно неясным обозначением тех преступных шаек, которые обходились без информации маленького человека.
- Из Южной Африки? - спросил он, внезапно заинтересовавшись. - Он был на каторге в Брекуотере? За что он сидел?
- За скупку алмазов, кажется. В Южной Африке действует закон, по которому за скупку алмазов людей на долгие годы посылают на каторгу. Я не понимаю, как "умные" не нашли его. Он хромой.
- Хромой? - Мартин привстал со стула. - Как его зовут?
- Его знают под именем Брауна, но его настоящее имя Торрингтон. Дэниел Торрингтон, и его, мистер Элтон, очень легко…
Мартин сунул деньги в руку наводчику, заплатил по счету и отправился к себе. Дора собиралась выйти из дому, и он встретил ее на пороге.
- Ты нужна мне на минуту, Дора, - сказал он. Он повел ее наверх в гостиную и закрыл дверь.
- Ты помнишь, когда Одри была здесь в последний раз, ты издевалась над ней за то, что она носит фамилию, не принадлежащую ей по праву, и сказала ей, что отец ее был на каторге в Брекуотере за скупку алмазов.
- Да, - произнесла она удивленно. - Почему ты говоришь об этом?
- Я тогда расспрашивал тебя о нем, и ты сказала, что незадолго до ареста в него стреляли, и после этого он начал хромать. Как зовут отца Одри?
Дора нахмурилась.
- Зачем это тебе нужно?
- Моя дорогая, - нетерпеливо сказал он, - я спрашиваю не из пустого каприза. Ты не скажешь мне?
- Его зовут Дэниел Торрингтон, - ответила она. Мартин свистнул:
- Торрингтон? Значит, это тот самый человек. Он здесь, в Лондоне.
- Отец Одри? - задыхаясь, переспросила она. - Он отбывал пожизненное заключение. Я знаю это от Маршалта. Поэтому Лэси и хотел жениться на Одри!
- Он узнал, что она дочь Торринггона? Ты мне этого не говорила.
- Есть столько вещей, о которых я тебе не говорила, что теперь не стоит упоминать о них, - начала она, и вдруг добавила с сожалением: - Мне жаль, что у меня вырвалась резкая фраза, Мартин, но я теперь так легко теряю терпение. Да, Торрингтон был осужден пожизненно.
- Его освободили больше года тому назад, - сказал Мартин, - и все это время он находится в Лондоне.
Он заметил странное выражение ее лица и быстро спросил:
- Маршалт знал и об этом?
Она покачала головой.
- Нет, если бы он знал, он не был бы так спокоен. О-о! - Она прижала руку ко рту. - Малпас! - прошептала она.
Он посмотрел на нее, пораженный, потому что и ему в голову пришла та же мысль в тот момент, когда она произнесла это имя.
- Маршалт должен был или знать или догадаться, - испуганным шепотом сказала она. - Он все время жил в соседнем доме, Бонни! Малпас - это Торрингтон!
Глава 44. Новая наследница
- Торрингтон? Не может быть, - сказал Мартин. - Зачем это человеку с его богатством? Такая история хороша для романов и поэм, но я считаюсь с сухими статистическими данными, которые говорят, что на пять тысяч преступлений, совершаемых в Англии, едва ли одно совершается из мести. Человек не может так ненавидеть, чтобы двадцать лет думать о том, как уничтожить своего врага. Особенно Торрингтон, который ищет свою дочь.
Их взгляды встретились.
- Ты думаешь, поэтому он здесь? - быстро спросила Дора. Мартин пожал своими худыми плечами.
- Я ничего не знаю и могу только высказать предположение о полной возможности такого обстоятельства. И Торрингтон не жалеет денег, чтобы разыскать твою мать и своего ребенка.
Она покачала головой.
- Ты ошибаешься, - спокойно сказала она. - Торрингтон считает, что Одри умерла. Моя мать сообщила ему об этом, и то же самое сделал Маршалт. Лэси в прежние годы знал нашу мать. Она получила от Торринггона из тюрьмы только одно письмо. Оно все было лишь о ребенке. По совету Маршалта, мать написала мужу, что Одри умерла от скарлатины, и Маршалт тоже написал ему об этом. Лэси никогда не рассказывал мне, что было в этом письме, но я знаю, что он хотел причинить Торрингтону горе. Я знаю также, что Торрингтон упросил тюремного священника поместить дощечку в память умершей в одной из церквей в Роузбенке на Капском полуострове. Я знаю это, потому что Маршалт многое рассказал мне, узнав, что Одри моя сестра. Но если Торрингтон - не Малпас, значит, у Лэси был еще один враг.