- "Состав С" - пластит. Боевое взрывчатое вещество. И не просто боевое, а диверсионное. Вас уже можно привлекать по статье за терроризм. Такой запас на "пожизненное" потянет. Этим можно жилой дом развалить.
- Мы откуда могли знать, что там такое? - чуть не заплакал один из охранников. - Мне вообще домой нужно. У меня жена не сегодня завтра родит.
- Не уверен, что ты со своим ребенком вообще увидишься, - авторитетно сказал майор Репьев. - Капитан Страхов предупредил, что статья за терроризм предусматривает пожизненное заключение. Потому советую: в управлении ФСБ, когда с вами будет беседовать дознаватель, очень сильно откровенничать. До неприличия сильно. Отвечать на каждый вопрос до того, как его зададут. Сдавать всех сразу и без разбора… Это могут учесть. Автозак за вами я уже вызвал.
- Мы готовы рассказать, что сможем… - ответил третий охранник.
- Что попросят рассказать, то и расскажем, - добавил старший. - Мы на все согласны…
* * *
Приближался вечер. В мечеть приехали полковник Свекольников и подполковник Лихачев. Я не очень хотел с ними беседовать, предпочитая общаться со Свекольниковым по телефону, и то исключительно для доклада о своих контактах.
Я уже собирался уйти и даже попрощался с Репьевым, но полковник попросил меня задержаться. Пришлось задержаться, как-никак ФСБ оплатило работу капитана частного сыска. В разговоре я пообещал полковнику выбрать время, собраться с мыслями и по телефону сообщить ему самую полную информацию.
Свекольников слегка испугался моего обещания и даже, как мне показалось, внутренне вздрогнул, но виду не подал, наоборот, согласился ждать моего звонка. Пока же меня допросили, я подписал протокол и поехал домой. Понимая, что больше всего обо мне беспокоится капитан Саня, я тут же позвонил ей и рассказал, как все прошло. А также пообещал позвонить после разговора со спецназовцами внутренних войск, которых привезет ко мне подполковник Лыков.
Капитан Саня выразила было желание поприсутствовать при разговоре, поскольку живет она в соседнем доме, но я сказал, что предпочитаю провести встречу в чисто мужской компании. Без женщин нам будет легче общаться. Радимова меня поняла и согласилась. Я закончил разговор в самом приподнятом настроении. Я снова разговаривал с ней на "ты", и капитан Саня отвечала мне так же…
Глава двенадцатая
После этого разговора я вспомнил и о подполковнике Скоморохове, который жил в одном с капитаном Радимовой доме, только с другого его конца. Подполковник собирался на рыбалку, но, может быть, еще не уехал. Хотелось убедиться, что с Виктором Федоровичем все в порядке, поскольку он и на этот раз оказался причастен к расследованию.
Подполковник ответил мне почти сразу.
- Слушаю тебя, Тим Сергеевич.
- Здравия желаю, товарищ подполковник. Вы еще дома?
- Да. Я решил сегодня не ехать. Обойдусь пока без речки.
- Что, клева не обещают?
- Клюет-то на моем месте всегда отлично. Жалко только - редко. Сегодня что-то спина побаливает. Старая контузия. Я решил не рисковать.
- У вас все в порядке?
- Если бы были осложнения, я бы тебе позвонил. Или Аглая Николаевна позвонила бы. Как твои дела? Обещанное покушение не состоялось?
- Пытались сегодня взорвать меня вместе с машиной. Я бы ничего, потерпел, но вот машину жалко. Пришлось принимать контрмеры.
- Городской травматологический пункт успел всех желающих террористов обслужить?
- Я был предельно аккуратен.
- Заезжай, расскажешь. Только не ужинай. А то Аглаю Николаевну обидишь. Она такую уху сварила - я на балконе запах чувствую. Не запах - аромат… Это еще из прошлого улова рыба.
- Извините, товарищ подполковник, ко мне вскоре должны приехать офицеры отдельного отряда "Росомаха"… Те самые, которые в тот вечер были в гостях у Равиля Эмильевича. Их сам начальник штаба отряда привезет. Кроме двоих. Один сегодня погиб - начальник стрельбища майор Габдрахманов. Пуля в голову. Сейчас в отряде работают следователи военного следственного комитета. Всех опрашивают. Калибр, как показала экспертиза, "семь, шестьдесят два". А у них в отряде автоматы только "АКСУ-74". Подозревают, что пуля прилетела со стороны.
Еще один давно уже из внутренних войск уволился, куда-то уезжал, сейчас, судя по всему, вернулся. Я заранее договорился о встрече. Днем встретиться не удалось, обещали вечером приехать. Буду ждать. Хочу расспросить про человека, который вернулся. Хотя после долгого отсутствия вполне естественно навестить старого боевого товарища. Это не вызывает подозрений. Тем не менее проработать следует все варианты. Но завтра, обещаю, постараюсь выбрать время и обязательно к вам заехать. В обеденный перерыв.
- Хорошо. Будем ждать. И уху на твою долю оставим. Завтра она уже будет не такая, конечно, но я сам больше люблю, когда уха настоится. Обязательно приезжай, Тим Сергеевич…
Закончив разговор, я проверил, плотно ли саперы закрыли капот "Джимни". И хорошо, что проверил. Капот оказался только чуть-чуть зацепленным за замок. На скорости его вполне могло поднять ветром. Саперы, конечно, сделали это не нарочно, просто не хотели сильно хлопать - слегка придавили, и все. Точно так же некоторые пассажиры опасаются сильно хлопать дверцами, а в итоге на ходу вываливаются из машины. На "Джимни" следует основательно хлопать и капотом, и дверцами, как на машинах российского производства.
Я посмотрел на часы. Шестой час. Времени оставалось как раз, чтобы добраться до дома.
* * *
К дому я подъехал без десяти минут шесть. Поставил машину под окном, поприветствовал курящего на балконе Наиля и поспешил к себе. Успел заварить чай и даже съесть пару бутербродов.
В дверь постучали. Я посмотрел в окно. Неподалеку от моей машины стоял коричневый "Туарег". Номер у этой машины был виден четко. Внутривойсковики прибыли чуть раньше назначенного времени.
Я пошел открывать. Встречал я гостей не водкой, а чаем, поскольку сам водку не сильно уважаю и другим рекомендую относиться к ней точно так же.
Внешность начальника штаба, как определил полковник Калугин, во многом соответствовала фотороботу, выполненному с помощью Аглаи Николаевны, только вот рост и ширина плеч не соответствовали описанию. Видно, что командир отряда сильно недолюбливал своего начальника штаба, поэтому и признавал фоторобот похожим. Я лично полного сходства не нашел.
Я выложил на стол листок с фотороботом. Подполковник Лыков себя не узнал, а я не собирался предложить ему посмотреть в зеркало. Может быть, что-то отдаленное и было, но…
Виктор Николаевич опередил меня предположением:
- Вообще-то слегка смахивает на Габдрахманова. Только отдаленно. Анатолий Рустамович немного худее лицом будет.
- Это он в последние недели так похудел, - с легкой улыбкой подсказал майор Виктор Хайлов.
- Да, он в последнее время что-то сильно нервничал, особенно после смерти Равиля Эмильевича. Они же дружили, - добавил капитан Алексей Глючко. - Просто места себе не находил. От каждого звука вздрагивал. Это жена его сказала. И к бутылке начал каждый день прикладываться. В ней, в проклятой, спокойствия искал.
- Ждал неприятностей? - напрямую спросил я.
- Он разве сам скажет? Он замкнутый был. Спросишь чего, хмуро улыбнется и не ответит.
Мне осталось уточнить только небольшую деталь, хотя я уже знал, что Габдрахманов в тот вечер приходил к Сарафутдинову.
- Роста погибший какого был? Судя по лицу, он был физически крепким?
- Нет, - ответил начальник штаба отряда. - И роста небольшого, и не так уж физически крепок. Стрелял неплохо, как и положено начальнику стрельбища. А в целом боевая подготовка у него была неудовлетворительная. Вот в шахматы хорошо играл. Но это не боевая подготовка. И потому я его ни разу в состав групп, отбывающих на Северный Кавказ, не включал. Хотя он дважды рапорты писал. Он не был офицером нашего отряда. Хотя мы нескольких офицеров областного УВД в свой состав обычно включали. Это было просто жестом доброй воли. Чтобы человек на достойную пенсию выходил. Боевые выплаты такую возможность давали.
- В тот вечер, когда вы Сарафутдинова посетили, о чем шел разговор?
- Обо всем, - уклончиво ответил майор Хайлов. - Выпили, поговорили…
- Какую-то обеспокоенность Равиль Эмильевич выказывал? Заметили что-нибудь необычное в его поведении?
- Да нет. Он больше посмеивался. Он всегда посмеивался над неприятностями. Легко к ним относился, легко переживал. Он был легким в общении человеком. Жена к другому ушла - он радуется, пусть, говорит, новый муж попробует эту тушу прокормить. Машину угнали - он радуется, пусть, говорит, другие за нее налоги платят и ремонтируют. У самого денег на это не хватало.
- У меня вот другое мнение, - неожиданно возразил подполковник Лыков. - Я с ним мало общался, но общался тяжело. Я всегда считал майора Сарафутдинова человеком легкомысленным и упрямым. Если он что-то вобьет себе в голову, то будет делать по-своему, даже несмотря на прямой приказ. Естественно, мне, как начальнику штаба отдельного отряда, такое понравиться не могло. И мы порой по этому поводу конфликтовали. А легкость не была чертой его характера. Я всегда считал это просто легкомыслием. Впрочем, это мое мнение. Мы с майором Сарафутдиновым не дружили и даже часто конфликтовали, отсюда у моего мнения и ноги выросли. Кто с ним дружил, имеют право на собственное мнение. Тем более Равиля Эмильевича уже не перевоспитать.
- Простите, - повернулся я к Хайлову. - Машину угнали?
- Ну да… Это еще два месяца назад было.
- "Тойота Ленд Крузер 200"? Белого цвета?
- Да.
- В ГИБДД не сказали, что машина числится в угоне. Машину ищет только Аглинур Раджиховна. А ГИБДД передала в уголовный розыск только номера кузова, двигателя и шасси. И там обещали искать машину уже после смерти Сарафутдинова. Так ее что, действительно угнали?
- Мне сам Равиль говорил, что угнали. Предполагал, что не найдут. Может быть, потому об угоне и не заявил. Такие машины обычно не находят. Какую-нибудь "копейку" еще может быть. А люксовые машины так запрячут…
У меня появилась мысль, но я не спешил ее озвучивать. Мысль требовала проверки.
- Ладно. Пусть ГИБДД делает вид, что ищет, - согласился я. - А о причине возвращения Сарафутдинова разговор у вас заходил?
- Я спрашивал, - ответил капитан Глючко. - Не подумайте, что особо интересуюсь или планы какие-то строю, просто так спросил, из интереса. Равиль помрачнел и ответил, что никому туда ехать не посоветует. Все там не так, как говорят. Там место только для бандитов, против которых мы вместе с ним на Кавказе воевали. Так и сказал, что только для бандитов. А в серьезных вещах он всегда был человеком серьезным.
- При этом следует учесть, - добавил подполковник Лыков, - что Равиль Эмильевич, хотя про него и говорят, что он человек легкого характера, всегда внешне казался серьезным, и невозможно было сразу понять, всерьез он говорит или шутит. Он выглядел, я бы сказал, человеком мрачноватым. И шутил с тем же выражением лица. Из-за чего многие его шутки просто не понимали. Такая манера поведения. Возможно, он и об угоне машины говорил так же.
Я понял то, что подполковник Лыков относил себя именно ко "многим", которые не понимали шуток Равиля Эмильевича, хотя в действительности, скорее всего, сам Виктор Николаевич был от природы обделен чувством юмора. Но свою вину в этом признавать не желал и потому искал другие причины.
- А конкретно о себе ничего не говорил? Как его там приняли, куда поставили?
- Нет, не говорил. Отделался только общим ответом. Но мы к тому времени уже прилично выпили. Не до серьезных разговоров было.
- Я понял. Теперь еще один вопрос. Очень, на мой взгляд, важный.
- Мы слушаем, - ответил за всех подполковник.
- В компании был еще один человек…
- Да. Старый товарищ майора Сарафутдинова, - снова ответил Лыков, хотя сам в тот вечер на встрече не присутствовал. - Они когда-то вместе служить начинали. И почти одновременно ушли на пенсию. Игорь Владимирович тогда же квартиру продал и куда-то переехал. Кажется, в Среднюю Азию, где родился и вырос. Но, видимо, не понравилось - сейчас там межнациональные отношения по-прежнему сложные, и сюда вернулся. Я сам с ним еще не виделся. Ничего про него сказать не могу - что он, где он, чем занимается…
- Вернулся, - добавил майор Хайлов. - А чем занимается… Чем наши офицеры на пенсии заниматься могут? Или инструкторами работают, или в охрану подаются. Ласкин сейчас начальник охраны в какой-то фирме…
Подполковнику Лыкову позвонили. Он вынул трубку и посмотрел на меня.
Мы сидели на кухне - в большой комнате у меня не было стола.
- Можете из комнаты переговорить… - разрешил я Виктору Николаевичу.
Он кивнул и вышел.
- Кажется, это из военного следственного комитета, - сказал, не оборачиваясь.
- Вы сказали - Ласкин? - переспросил я майора.
- Подполковник Ласкин Игорь Владимирович, - подтвердил Хайлов.
- Гоша Ласкин? - еще раз переспросил я.
- Ну, Гошей его только близкие люди зовут, товарищи. И Сарафутдинов тоже так звал. У нас в отряде чаще по имени-отчеству.
Я начал кое-что соображать.
Подполковник Лыков вернулся на кухню, держа трубку в вытянутой руке, словно предлагая мне присоединиться к его разговору с невидимым абонентом. В этот момент меня "позвал" мой смартфон. Я посмотрел на определитель - звонила капитан Саня.
- Страхов. Здравия желаю, товарищ капитан.
- Тим Сергеевич, вы ко мне сегодня зайдете? - Она снова обратилась ко мне на "вы", чем слегка охладила мой пыл.
- Как обещал…
- Обязательно заходите, и побыстрее. Я пирожки испекла. Точно такие, как утром. Они ведь вам понравились? Специально для вас старалась.
Я уловил в ее голосе напряжение. Но тут же все понял, как только услышал про пирожки.
- Штучек десять мне отложите. - Я вернулся к прежней форме общения. - У меня сейчас гости. Я забегу, возьму, чтобы их угостить. А потом, когда гостей отправлю, вернусь к вам. Устроит, товарищ капитан?
- Приходите… Быстрее… - сказала она хрипло и отключилась от разговора. Случилось это так быстро, будто телефоном распоряжалась не капитан Саня, а кто-то злобный, не желающий, чтобы мы общались долго.
Я сориентировался. Мне следовало действовать без промедления, четко и разумно. Чтобы не повторить судьбу Сарафутдинова.
Я повернулся к подполковнику Лыкову, который все еще стоял с трубкой в протянутой руке.
- Вас просят. Как узнали, где я нахожусь? Какой-то майор Репьев из ФСБ, представился как командир областного РОСО.
Я поспешил взять трубку, понимая, что Репьев не будет звонить просто так.
- Страхов. Слушаю тебя, Вячеслав Александрович.
- Тим Сергеич, дело развивается стремительно. Сегодня на полигоне внутренних войск пулей в голову был убит начальник стрельбища майор Габдрахманов. Как показала экспертиза, пуля была выпущена из винтовки, которую мы с тобой нашли в машине. Отпечатки пальцев на винтовке совпадают с отпечатками пальцев на взрывном устройстве, что поставили под твой "Сузуки". У нас в картотеке этих отпечатков нет, но ты говорил, что взрывное устройство устанавливали начальник охраны мечети и его помощник Мерван. Мы решили их задержать, но ни того, ни другого в мечети не оказалось. Задержали только имама, поскольку винтовка найдена в его машине. Предпринимаем меры для поиска остальных. Тебе рекомендую соблюдать осторожность и оставить себе в поддержку офицеров внутренних войск, которые сейчас у тебя в гостях. Хотя бы до утра.
- Понял, Вячеслав Александрович. На всякий случай запиши номера машин подозреваемых: Гоши Ласкина - у него белая "Порше Панамера" и Мервана - у него коричневый "Туарег"…
Я продиктовал номера. Репьев записал и повторил:
- Передай в ГИБДД. Предупреди, что при задержании они особо опасны. Оба. Стоп… Боюсь, что передавать не надо. Я, кажется, знаю, где они. Да, это должны быть они…
- Слушаю…
- Только что мне звонила капитан Саня Радимова из городского уголовного розыска. Живет она в соседнем доме. Приглашала в гости на пирожки, "которые мне утром понравились". Но она не угощала меня сегодня пирожками. Пожаловалась только, что пекла пирожки, но они не получились. И сказала, что больше никогда печь пирожки не будет. Угостила только печеньем. Понимаешь? Я не пробовал ее пирожков…
- Ее захватили? Зачем? Почему ее?
- Многие подозревают, что между нами есть интим. Безосновательно подозревают. Но пытаются таким образом меня выманить. Записывай адрес… Только я не знаю код на двери подъезда. Могу сообщить потом…
- Не надо. Мы по адресу найдем телефоны жителей. Узнаем в дороге. Я выезжаю со своей группой. Мне сдается, ты прав. Это могут быть Ласкин с Мерваном. Один туда не ходи. Дождись нас.
- Она там одна. С бандитами. Поспеши. Я уже пошел…
- Возьми с собой хотя бы "росомах"…
- Так и сделаю.
Я вернул трубку подполковнику Лыкову и достал из поясной кобуры за спиной пистолет. Проверил на всякий случай патрон в патроннике. Эти мои действия должны были показать офицерам отряда "Росомаха" серьезность ситуации. Они внимательно смотрели на меня, слушая разговор. По решительности в моих глазах было видно, что я не шучу.
- В соседнем доме, предположительно, Гоша Ласкин и вербовщик ИГИЛ Мерван захватили в квартире женщину - капитана уголовного розыска Радимову. Возможно, бандитов шестеро, но не больше. Именно столько сейчас в городе, но мы не знаем точно где. Хорошо, если они все вместе окажутся в квартире Радимовой. Бандиты заставили ее позвонить мне и пригласить в гости. Группа захвата РОСО уже выехала на адрес. Я иду ее выручать. Кто со мной?
- У меня оружия нет, - признался Лыков. - Дайте хотя бы молоток.
- В прихожей на полке.
Майор с капитаном достали свои пистолеты и дослали патроны в патронник, выражая готовность и согласие. "Краповые" береты они носили не зря. Решимости офицерам не занимать. Вместе мы, думается, представляли серьезную силу. Если бы еще капитан Саня добралась бы до своей сумочки и сумела вооружиться…
Я, хотя и был в группе младшим по возрасту и равным по званию только с одним из ее участников, принял командование на себя. Старшие офицеры подчинились безоговорочно. Просто уступили инициативу потому, что я владел ситуацией.
План в голове созрел моментально.
- Работаем так. Первыми выходите вы. Соседний дом. Вон он, из окна видно, - показал я пальцем. - Последний подъезд. Отсюда он будет первым. Чтобы вас не увидели из окна, выходите из-за угла, проходите вдоль дома. Квартира на втором этаже. Обзорность оттуда хорошая. Стараетесь не попасть в поле зрения, прижимаетесь к стене, передвигаетесь стремительно. Незаметно ныряете под козырек подъезда. Там вас уже не видно. Ждете меня там. Я подъезжаю на машине. Все понятно?
- Понятно.
- Идите.
Я видел, как решительно они вышли из квартиры.