Офицеры носили "краповые" береты, следовательно, имели прекрасную боевую подготовку. Конечно, не такую, как в спецназе ГРУ, но ведь и спецназовцы ГРУ не всегда в состоянии выполнить отдельные задачи, которые ставятся перед спецназом внутренних войск. Каждому свое. Но в этом случае офицеры имели более высокую квалификацию, чем я. Работа в городских условиях отрабатывалась у них так же, как у нас действия в полевых условиях.
Выждав время, которое мысленно торопил, я вышел во двор, сел в машину и неспешно тронулся с места. На самом деле очень хотелось "газануть" и затормозить только напротив ее подъезда, резко выскочить из машины и, позабыв захлопнуть дверцу, ворваться в квартиру.
Поворачивая за угол, я заметил, как трое моих помощников один за другим запрыгивают на крыльцо. Не поднимаются по ступенькам, в этом случае их легко можно заметить из окна, а запрыгивают на ступеньки оттуда, где под большим козырьком есть небольшое отделение для очистки мусоропровода.
Я поставил машину на свое привычное место и как бы случайно бросил взгляд на стоящие у другого подъезда "Панамеру" и "Туарег".
Включил сигнализацию, обошел вокруг "Джимни", делая вид, что осматриваю машину. Потряс сумкой, которую взял с собой под пирожки. Сумка самая обычная, хозяйственная, размером с пластиковый пакет, но очень крепкая, из плотной ткани. В сумке лежал кусок фанеры. От пули он, конечно, не защитит, но от ножа - вполне.
Пробить ножом шестислойную фанеру можно только очень сильным ударом с близкого расстояния, когда сам лист плотно прижат к ровной поверхности или зафиксирован за края. Я собирался выставить фанеру навстречу ножу, и пусть противник попробует ее пробить. Наверняка нож застрянет, и вытащить его будет сложно. А в это время я начну действовать руками. Они у меня умеют работать быстро и эффективно. Иногда даже эффектно.
Я неторопливо поднялся на крыльцо и набрал на домофоне номер квартиры.
- Кто там? - послышался испуганный голос капитана Сани.
Именно испуганный. И немудрено, если рядом маячит физиономия башибузука Мервана. Такого кто угодно испугается. Своей хрипотой капитан Саня хотела предупредить меня о засаде и одновременно просила о помощи. Больше ей надеяться было не на кого.
- Капитан частного сыска.
- Заходите…
Дальше все шло своим чередом. Сработал домофон, щелкнул замок, я открыл тяжелую металлическую дверь, пропустил в подъезд "краповых", затем вошел сам. Неслышно ступая ногами, обутыми в тяжелые берцы, офицеры походили на охотников, почуявших близкую жертву.
Поднялись на второй этаж. Стараясь не попасть в поле зрения дверного "глазка", подполковник и майор затаились на лестничной площадке между этажами рядом с бетонной трубой мусоропровода, а капитан прижался к стене за моей спиной. Благо комплекция позволяла. Переведя дыхание, я нажал на кнопку звонка.
В том, что в меня начнут стрелять сразу же, как только откроется дверь, я сильно сомневался. Стрелять в подъезде жилого дома значило моментально засветиться и поднять тревогу. В этом случае вполне можно было обойтись ножом. А к этому я был готов. Я стоял не прямо напротив двери, а немного сбоку, с той стороны, куда она открывалась. Это предполагало, что для нанесения полноценного ножевого удара бандиту придется широко распахнуть дверь.
Я эту тактику знал хорошо. Распахивается дверь, наносится удар, нож остается в теле, меня, не имеющего сил к сопротивлению из-за болевого шока, хватают за шиворот и втаскивают в прихожую, чтобы избежать кровавых следов перед дверью. А дальше спокойно добивают и расправляются с капитаном Саней. Свидетелей в таких делах оставлять не принято.
Еще отъезжая от своего дома, я больше всего опасался, что капитан Саня проявит характер и решится на открытое сопротивление. Она на такое способна. Это я своими глазами видел в день нашего с ней знакомства, когда бандиты пытались убить капитана Саню, и убили бы, не вмешайся в дело я, инвалид с реабилитационной палочкой.
Попробует сопротивляться, желая меня спасти, - точно убьют. И то, что после этого я убью их, положения не исправит. А решиться на сопротивление Радимова может или от недоверия к моим боевым способностям, хотя имела возможность многократно убедиться в обратном, или при подозрении, что я не понял ее телефонного звонка. Конечно, у нее оставалась надежда на то, что я, даже не подозревая о засаде, смогу с этой засадой справиться. При этом капитан наверняка предполагала, что я догадаюсь прихватить с собой "краповых", которые, она это знала, должны были находиться у меня.
Уже около двери я подумал, что следовало бы позвонить подполковнику Скоморохову, живущему в этом же доме. Его помощь пришлась бы очень кстати. Но было уже поздно. К тому же Виктор Федорович - человек в возрасте. Если мне не изменяла память, ему где-то через месяц должно было исполниться сорок восемь лет. Для боевых действий это весьма солидный возраст. Мне не хотелось бы подставлять заслуженного пенсионера под бандитские пули. Хотя сам Виктор Федорович имеет полное право со мной не согласиться. Но в данном случае парадом командую я. И я, при всем своем уважении к подполковнику в отставке, лично выбираю тех, кто идет со мной на дело. Я выбрал и надеялся, что выбор мой правильный: эти трое меня не подведут. Тем более что двое из "краповых" имели при себе пистолеты, а третий вооружился молотком, который в умелых руках может стать оружием более опасным, чем нож.
Я нажал кнопку звонка. Замок щелкнул сразу же - меня ждали.
Глава тринадцатая
Я попытался представить себе, что происходит по ту сторону двери. Человек, идущий открывать, а это точно была не хозяйка квартиры, старался шагать бесшумно. Он плохо работал левой рукой - встречаются такие неумехи. Ему приходилось не просто действовать, как левше, а держать руки вперехлест: нож в правой руке, к замку тянется левая. Было слышно, что человек никак не может справиться с замком.
В этом деле нужен левша, потому что дверь в квартире стандартная, и открывается она внутрь, слева направо. Таким образом, дверь придется распахивать правой рукой. Делать это рукой, в которой держишь нож, неудобно, хотя в какой-то степени и интересно с точки зрения маскировки, потому что в первый момент нож за дверью не видно. В противном случае нож следовало переложить в левую руку, в ту, которой человек не умеет работать.
Мне стало любопытно - что он выберет. Он выбрал худший вариант - переложил нож в левую руку. И резко распахнул дверь. Я стоял не прямо против двери, и от удара меня защищал косяк.
Бандит, видимо, просчитывал свои движения. Но не смог быстро перестроиться и резко выбросил руку с ножом вперед. Прямо под захват. Я ухватил его за руку, сжав не запястье, а рукав одежды. Если хватать человека за запястье, как это часто делают в схватках бывшие борцы, привыкшие к этому на ковре, то противник сумеет легко высвободиться - потребуется только одно спиралеобразное движение. А если человек при этом еще и умело владеет ножом, он во время этого спиралеобразного движения может легко перерезать сухожилия.
Я захватил рукав. И не просто захватил, а резко дернул на себя, одновременно ударяя по ножу другой рукой, в которой держал сумку с фанеркой. Помогала мне и удачная позиция за дверным косяком. Из-за порога появился сам бандит. Сюрприза не случилось - я узнал своего старого знакомого, башибузука Мервана.
Руки у меня были заняты. Но кто сказал, что бить обязательно нужно руками. В свое время я частенько ходил по расположению своей роты с синим лбом - отрабатывал им удары по мешку. Наставил себе немало шишек, но точный и сильный удар все же отработал. Лобовая кость в человеческом организме самая крепкая. И без проблем ломает нос противнику. А когда ломается нос, человек, как правило, закрывает глаза.
Что и сделал башибузук Мерван. Я воспользовался моментом и ребром фанерки (кстати, очень чувствительный удар) выбил нож из его руки. Звеня лезвием, нож запрыгал на ступеньках лестницы. А сам Мерван после того, как я нанес ему короткий удар локтем в скулу, свалился на руки капитану, который тут же передал свою добычу еще дальше - майору и подполковнику.
- Осторожно, ступени без ковра. Приятно отдохнуть! - Не знаю почему, но мне всегда нравится комментировать свои действия. Мне так лучше дерется. Или работается… Не знаю, какое слово здесь будет правильнее.
Кажется, лестница все же окрасилась кровью. Но я на это уже не смотрел, понимая, что крови здесь сейчас может пролиться много. Шаг в сторону и вперед. Из-за порога навстречу мне двинулся другой человек, огромный и неуклюжий, как жлоб-охранник у ворот мечети. Только не такой рыхлый, судя по скуластому лицу и заметно тренированной мощной шее. Может быть, слегка "перекачанный" спортивным железом, что никому никогда не шло на пользу. Излишнее увлечение железом сковывает мышцы и лишает их пластичности.
Судя по внешности, парень был жителем Северного Кавказа. Его взгляд говорил о том, что он желает чувствовать себя не только хозяином горного аула, но и большого города. Не человек - гора мускулов… Мне лично такие "хозяева" не нравятся. Из-за широкого плеча великана выглядывал еще один бандит. Был здесь и четвертый.
Ждать великана, стоя на месте, мне не захотелось. Я беспокоился о капитане уголовного розыска. Компания здесь собралась для порядочной женщины неподходящая. Тем более для женщины, которая своими действиями постоянно доставляла определенные неудобства бандитам разных мастей.
Я шагнул на порог левой ногой, резко оттолкнулся, подпрыгнул, чтобы ухватить великана за затылок и не позволить ему откинуть голову, и ударил своим протезным коленом из высоколегированной стали точно в его выступающий подбородок.
Я знаю, как трудно бить "качков". До них удары "доходят" не сразу. Бывает, все кулаки отшибешь, а он тупо стоит и не шевелится и даже ударить не пытается, потому что соображает медленнее, чем обычно.
Но удар металла не может выдержать ни одна челюсть. Великан осел и под давлением моих рук, которые я не успел убрать с его затылка, ткнулся мордой в пол.
Я двигался вперед, как ударная сила, как танк, а "краповые" шли следом, как пехота или танковый десант, спрыгнувший с брони. Но передвигались они быстро. Капитан настиг меня, когда я перешагивал через гиганта со сломанной челюстью, наставил пистолет на следующего бандита с ножом, а подоспевший подполковник ловко ударил молотком по носу еще одного, от чего тот со стоном осел на пол. Справедливости ради надо сказать, что нос у бандита был такой, что промахнуться по нему было невозможно.
- Стоять! - крикнул кто-то.
Я понимал, что кричат нам. Сначала подумал, что это последний бандит в прихожей. Но тут же сообразил, что голос раздался из комнаты.
- Всем стоять или я пристрелю ее!
Я не видел, что там происходит. Я видел только, что передо мной вырос очередной амбал с пистолетом в руке. Капитан и майор наставили на него свои стволы. Оставалось ждать, кто выстрелит первым. Но разрешиться ситуация должна была не в прихожей, а в комнате.
- Анвар, ко мне! - раздалось оттуда.
Бандит с пистолетом попятился в комнату. "Краповым" в этот момент нужно было стрелять, но они промедлили. Во всяком случае, мне так показалось.
Я тоже достал пистолет и двинулся за Анваром, который остановился у входа в кухню.
В самой комнате оставались Гоша Ласкин и капитан Саня, которую Гоша, обхватив за шею, держал под дулом пистолета. Мы вошли в комнату вчетвером. На Ласкина и Анвара смотрели три ствола, словно выбирали, с кого начать. Им противостоял только ствол Анвара. Отставной подполковник отряда "Росомаха" свой ствол от головы Радимовой не убирал.
Вот в чем выражается подготовка спецназа внутренних войск, который обучают работать внутри помещений. Если бы мои майор с подполковником в прихожей выстрелили в Анвара, Ласкину не оставалось бы ничего другого, как застрелить Радимову. Так что действовали "краповые" соответственно обстановке - правильно просчитали ситуацию.
- У меня заложница, - спокойно сказал Ласкин, демонстрируя убийственное хладнокровие. - Положите оружие на пол и выходите из квартиры. По лестнице будете идти впереди меня. Виктор Николаевич… Ты-то куда полез… - укор был высказан подполковнику Лыкову. - Ты уже забыл, наверное, что такое боевая подготовка. Сидел бы себе в кабинете… Но раз ты пошел сюда, то выходить будешь первым. Я с заложницей иду следом за вами.
- Что ты хочешь? - спросил подполковник Лыков, тоже не потерявший хладнокровия.
- Я дойду до своей машины. И уеду вместе с заложницей. И пусть хоть кто-то попытается меня догнать! Мои условия - чтобы меня не преследовали и не блокировали дорогу… Иначе я убью вашего капитана. Мне терять нечего.
- Дурак! Ты еще на службе был дураком. И опять это доказываешь. Ты не дойдешь до машины, - Лыков не менял тона. - Выход под прицелом снайпера. Лучше положи пистолет на пол и подними руки.
- "На пушку" берешь, Виктор Николаевич! Откуда здесь снайпер! - Ласкин усмехнулся, но в его глазах появилось беспокойство. - Когда вы успели подготовиться.
- А как, по-твоему, мы здесь оказались. И у снайпера с тобой личные счеты. Подъезд держит под прицелом майор Габдрахманов.
- Он сбежал из морга? - не поверил Гоша.
- Он сбежал из госпиталя, специально чтобы подстрелить тебя. В голову обещал попасть, как ты ему… Узнал, что мы операцию готовим, и присоединился. От него сейчас пощады не жди. Дожить до суда он тебе не позволит, ты его знаешь…
Я следил не за разговором двух подполковников, а за глазами Гоши Ласкина. И понял, что терять ему в самом деле нечего и сдаваться он не будет. Подполковник Лыков слегка переборщил, пугая своего бывшего коллегу. Тот действительно испугался и был готов нажать на курок.
И я выстрелил от пояса, хотя обычно так стреляю нечасто. Есть спецы, которые от пояса стреляют не хуже, чем из обычной стойки. Я себя к ним никогда не относил. От пояса я стрелял обычно по большой движущейся цели, которая могла исчезнуть за время, необходимое для прицеливания. Но момент был настолько ответственный, что я не мог позволить себе промахнуться или попасть в Радимову. Их головы находились рядом. Такой выстрел был опасным. Но в подобные моменты вся моя внутренняя составляющая, все инстинкты и навыки находятся в состоянии наивысшей концентрации.
Такого не бывает, когда опасность угрожает лично тебе. Она наступает, когда от твоих решительных действий зависит судьба человека, который тебе очень дорог, который для тебя много значит.
Я выстрелил и, как мне показалось, даже видел полет этой пули. Она вошла Ласкину в глаз, сбила его с ног, не дав возможности нажать на спусковой крючок. Это только в глупых американских фильмах бандит берет жертву в заложники, и полиция складывает перед ним оружие, опасаясь за жизнь невинного человека. Большие глупости современных режиссеров, жертвующих правдой ради эффекта. Пуля всегда летит гораздо быстрее, чем нажимается спусковой крючок. Это я знал из теории, теперь убедился на практике. А отставной подполковник Ласкин, видимо, слишком часто смотрел американские детективные фильмы. Это до добра никого еще не доводило. Его - точно.
Анвар выстрелить не успел. Пистолеты капитана Глючко и майора Хайлова огрызнулись одновременно. Несведущий человек мог подумать, что раздался только один выстрел, но я по звуку определил - стреляли оба пистолета.
Капитан Саня вырвалась из рук бандита и тряхнула головой. Ее распущенные длинные волосы описали в воздухе полукруг. Я слышал, китайцы специально отращивают длинные волосы, чтобы таким вот взмахом головы ударить по лицу стоящего рядом противника и на несколько секунд лишить его зрения. Радимова этого, видимо, не знала, иначе применила бы раньше.
- Надо вызвать оперативную группу уголовного розыска. Тим, позвони, пожалуйста, у меня пальцы дрожат.
Она не только снова перешла на "ты", но и назвала меня по имени, без отчества, чего я уже давно не слышал.
- Не надо. Сюда уже едет группа РОСО, - сказал я и поднял палец, как восклицательный знак. - Слышите - сирена…