Через минуту Элла вернулась в комнату. Ее лицо безо всякой косметики было предательски бледным.
– Все нормально? – спросила я участливо.
Элла кинула на меня быстрый взгляд и медленно покачала головой.
– Я могу тебе чем-то помочь? – спросила я после минутной паузы.
Она молча пожала плечами.
Я тихонько вздохнула и похлопала ладонью по покрывалу рядом с собой.
– Садись…
Элла подошла ко мне и тяжело упала на кровать.
Уложила руки на колени, согнулась и стразу стала похожа на древнюю, уставшую от жизни бабку.
– Да что с тобой? – сказала я с досадой. – Чего тебе не хватает? Романтической любви?
Элла искоса посмотрела на меня мрачным больным взглядом.
─ Это так заметно? – спросила она наконец.
– Это незаметно только слепому, – ответила я, немного понизив голос.
Элла горько усмехнулась.
– Что ты делаешь, глупая? – продолжала я так же тихо и внушительно. – Сама разрушаешь свою жизнь!
– Пускай, – ответила Элла. Ее лицо стало упрямым. – Пускай все разрушится. Не могу так больше.
– Он того не стоит, – сказала я. – Прости за откровенность.
Элла быстро посмотрела на меня.
– Это Максим тебе сказал? – спросила она, иронически усмехаясь.
– Максим мне ничего не говорил, – ответила я резко. – Он порядочный человек. Чтобы все понять, достаточно посмотреть на твое лицо.
Элла глубоко вздохнула.
– Я люблю его, – сказала она просто.
– Он того не стоит, – повторила я упрямо.
– Ты-то откуда знаешь? – вспылила Элла и на мгновение вновь стала властной хозяйкой дома, какой я привыкла ее видеть. – Ты его в глаза не видела!
– Видела, – ответила я.
Элла моментально осеклась.
– Когда? – спросила она трепетным голосом.
– Сегодня утром…
Она помолчала. Ее лицо прояснилось, словно озаренное солнцем. Интересно, почему хороших женщин всегда тянет к дерьмовым мужчинам?
Тоже закон вселенского равновесия?
– Он красивый, – мечтательно протянула Элла.
Я промолчала.
– Правда? – настойчиво потребовала Элла моего одобрения.
– Смазлив, – ответила я небрежно.
– "Смазлив"!
Элла раздраженно задохнулась и умолкла. Минуты две мы молчали.
– Ты себе не представляешь, какая у нас была любовь, – сказала Элла мечтательно.
– Давно была? – поинтересовалась я.
– До прошлого года, – ответила Элла. – До того, как магазин Стефана ограбили.
– А потом? – спросила я с любопытством.
Элла пожала плечами.
– Сама не поняла. Стефана затаскали по всяким очным ставкам, потом швейцарцы решили его уволить, возникла масса проблем… В общем, стало не до меня.
– И появилась Вика, – договорила я насмешливо.
Элла дернулась и вспыхнула.
– Не смей!
– Почему? – не поняла я. – Не хочешь посмотреть правде в глаза?
Элла тяжело задышала.
– Она его содержит, да? – спросила я прямо.
Элла молчала.
– Ну, конечно! – продолжала я безмятежно. – Мальчик привык к красивой жизни. А у тебя, как у неработающей замужней дамы, своих денег нет. Только то, что дает муж. А твой муж, моя милая, умный человек. И содержать такого Альфонса, как Стефан, оказывается, не намерен. Так?
Элла снова дернулась, хотела что-то ответить, но закусила губу и промолчала.
– Вот тогда между вами и пробежала черная кошка, – подытожила я философски. – А Вика для Стефана оказалась просто удачей. Сильная, успешная, богатая, самостоятельная баба, которая ни перед кем не отчитывается в собственных тратах… И он тебя просто выставил за дверь. Так?
Элла закрыла лицо руками. Я смотрела на нее одновременно со злостью и сочувствием.
– Бедная девочка, – сказала я с искренним участием. – Неужели ты не видишь, что из себя представляет твой Стефан?
– Ты ничего не знаешь, – глухо ответила Элла, не отнимая рук от лица. – Не смей его судить. Ему так досталось, что мало не покажется. Он просто до сих пор не пришел в себя. Он опомнится.
– Правда? – спросила я вежливо. И попросила:
– Расскажи ты мне, пожалуйста, что такого трагичного произошло с этим сытым гладким котярой?
Элла резко опустила руки и уставилась на меня тяжелым взглядом. Но я вынесла этот взгляд, не сморгнув.
Элла отвела глаза в сторону.
– Его ограбили, – сказала она глухо. – Подчистую.
– Так-так, – поощрила я с интересом.
– Год назад. Ограбил не кто-нибудь, а его собственный бухгалтер. Забыла, как его звали…
– Звали? – переспросила я, намекая на прошедшее время.
– Он удрал, – ответила Элла. – Со всеми драгоценностями.
– Расскажи по порядку, – попросила я. – У меня уже и сон прошел.
Элла вздохнула и поерзала на кровати, устраиваясь поудобней.
– В общем, так. Стефан был директором швейцарского магазина "Лонжин". Знаешь эту марку? – спросила она.
– Я понимаю, что это очень дорогая и престижная продукция, – ответила я нетерпеливо.
– Вот и работа у Стефана была такая же дорогая и престижная. Высокая зарплата, отдельный фонд на представительские расходы, служебное "Вольво"…
Элла развела руками и добавила, словно оправдывая бывшего любовника:
– Он привык к определенному уровню!
Я промолчала.
– В тот день в магазине был переучет. Бухгалтер должен был произвести оценку непроданного товара, на кое-какие модели часов фирма разрешила сделать скидку… В общем, точно не знаю, но что-то в этом роде. Сначала бухгалтер работал один. Охранника в этот день отпустили. Охранная система в магазине была надежная, просто так вломиться никто не мог. Дверь открывалась только изнутри. К тому же в зале работала видеокамера. Она и зафиксировала, как бухгалтер открывал витрины и доставал оттуда все драгоценности. Там были дамские часики, стоимостью в полмиллиона долларов. Белое золото с бриллиантами… Всего было украдено украшений на три миллиона долларов. Это по самым скромным оценкам, считая только золото, платину и драгоценные камни.
– Значит, Стефана ограбил бухгалтер? – уточнила я.
– Да, – ответила Элла, качая ногой.
– Это явствовало из киносъемки?
– Не только. В этот день у продавщиц был выходной. Но одна из них оказалась в магазине. Позже выяснилось, что бухгалтер звонил ей домой со своего мобильника. Очевидно, они все провернули на пару.
– Так-так, – произнесла я с интересом. – И что говорит эта девушка?
– Девушка ничего не говорит, – ответила Элла сухо. – Девушку нашли в магазине застреленной. А бухгалтер испарился вместе с драгоценностями. Хороший человек. Пристрелил женщину, чтобы под ногами не мешалась.
Я откинулась назад и чуть не повалилась на спину, забыв, что сижу на кровати, а не на стуле.
– Из чего ее убили? – спросила я.
– Из пистолета.
– Ясно, что не из гранатомета. Что это было за оружие?
Элла зевнула. Рассказ ей явно наскучил.
– Это было официально зарегистрированное оружие, которое Стефан купил для охранника. Пистолет с глушителем, лежал обычно в сейфе, охранник брал его только тогда, когда работал в зале.
– С глушителем? – переспросила я удивленно.
– Ну да, – нетерпеливо подтвердила Элла.
Я задумчиво выпятила губы.
– Очень интересно… Я думала, что это оружие киллеров, а не добропорядочных бизнесменов…
– Стефан очень деликатный человек, – объяснила Элла.
– И потому ему понадобился пистолет с глушителем? – уточнила я.
– Прекрати!
Она вспыхнула, но быстро взяла себя в руки.
– Он не хотел пугать прохожих пальбой, если в зале начнут происходить… незапланированные события, – объяснила Элла.
– Ага! – сообразила я и тут же нахмурилась: – Постой! Обычно бывает наоборот! Люди, которых грабят, стараются привлечь к себе внимание!
Элла мученически вздохнула.
– Слушай, ты часом не из милиции? – спросила она. – Они тоже Стефана этим вопросом задолбали.
– Год прошел! – напомнила я. – Дело-то уже закрыто, наверное.
– Закрыто, – согласилась Элла неохотно. Встрепенулась и добавила:
– Но сколько крови оно Стефану стоило!
– Так какова развязка? – спросила я. – Похищенное нашли?
– Нет, – ответила Элла. – Испарились драгоценности вместе с бухгалтером.
– И куда все делось?
Элла снова пожала плечами.
– Загадка.
Я подумала и спросила:
– А где в это время был Стефан?
– Стефан был со мной, – отчеканила Элла злобно.
– Как это предусмотрительно с его стороны! – не удержалась я от иронии.
Элла набрала в грудь побольше воздуха, и я в ужасе зажмурилась.
Буря. Скоро грянет буря.
Но буря не грянула.
Элла почему-то передумала, выпустила часть воздуха и терпеливо объяснила:
– Все вышло случайно. Макса не было в Москве, Генриэтту я отвезла к маме… Ну, и позвонила Стефану. Сама позвонила! – вызывающе уточнила Элла, подняв вверх указательный палец. – Он не напрашивался!
– Вы встречались здесь?
– Ну, что ты!
Элла неловко передернула плечами.
– Здесь слишком много людей, которым нечего делать.
– Ты про Сашу? – догадалась я.
– Про него, – злобно подтвердила Элла. – У меня такое отвратительное чувство, будто он за мной следит. Шныряет поблизости, как кот…
– Значит, вы встречались не здесь, – оборвала я ее непочтительно.
– В нашей городской квартире.
– А время помнишь?
– То-то и оно, что помню, – ответила Элла твердо. – Стефан в тот день был без часов. И перед уходом спросил у меня, который час. Было без пяти девять. А девушку убили не позже половины девятого вечера.
Я немного подумала и небрежно спросила:
– Слушай, а ты ему часом алиби не создаешь?
– Прекрати! – взвилась Элла. – Если хочешь знать, Стефан в милиции даже не упомянул, что был со мной! Сказал, что ездил по городу, катался… Конечно, его и так подозревали, а после такого ерундового объяснения стали подозревать еще сильней! Если хочешь знать, я сама пошла к следователю и все рассказала. Вот!
– Джентльмен! – похвалила я.
– А что, нет?! Кстати, следователь мне тоже не поверил…
– Очень разумно с его стороны!
– …и допросил консьержку, – договорила Элла торжествующе. – И она подтвердила, что видела Стефана, выходящим из лифта ровно в девять вечера. Они даже парой слов перекинулись…
– Консьержке можно заплатить, – предположила я, глядя в потолок.
Элла вспыхнула.
– А соседям, с которыми он столкнулся во дворе?
– Ах, были еще соседи, – пробормотала я.
– Да, представь себе!
Я не посмела выспрашивать дальше. Всякому любопытству есть предел. Как и всякой откровенности.
Несколько минут мы молчали. Потом Элла робко дотронулась до моей руки и попросила:
– Не уподобляйся Максиму, хорошо? Он ненавидит Стефана. Просто за то, что он красивый, умный, обаятельный мужчина.
– Знаешь, я думаю, что ты недооцениваешь собственного мужа, – откровенно высказалась я. – Максим не баба, чтобы питать антипатию к смазливому сопернику. Максим умный и дальновидный человек. Скажу откровенно: мне тебя жаль. Ты не видишь, что рядом с тобой достойный мужчина, который, к тому же, тебя любит. Впрочем, это не мое дело. Извини.
Элла вздохнула, глядя перед собой остановившимся взглядом.
– Ладно, – сказала она наконец и поднялась с кровати. – Давай спать.
– Давай, – не стала возражать я.
– Спокойной ночи.
– Тебе того же, – ответила я с некоторым подтекстом.
Подтекст был такой: "Хорошо подумай, девочка моя!"
Но Элла, похоже, никакого подтекста не заметила.
Кивнула мне растрепанной головой и, тяжело ступая, двинулась к выходу.
Вышла из комнаты и тщательно притворила за собой дверь.
* * *
Спала я плохо.
Уж не говорю о том, что события прошедшего вечера дали мне хорошую пищу для размышлений.
Я проворочалась в постели часа два, соображая и прикидывая, чем я могу помочь достойному человеку Максиму, который не выдерживает внешнего сравнения с болотной нечистью по имени Стефан.
"И имя-то какое вычурное!" – подумала я с ненавистью, осознав, что помочь Колобку не могу ничем.
Обхватила подушку и заснула.
Посреди ночи меня разбудил звук, похожий на хлопок.
По-моему, таким образом в кино озвучивают пистолетный выстрел. Я обмерла.
Несколько минут лежала неподвижно, прислушиваясь к тому, что происходит в доме.
Перевернулась на другой бок, устроилась поудобней. Но не успела я погрузиться в дремоту, как снова услышала глухой хлопок. Но на этот раз он сопровождался хриплым мужским хохотом. Только неслись эти звуки снаружи.
Я вскочила с постели.
Путаясь в широкой ночной рубашке, подбежала к окну и выглянула на улицу.
Дворцовые фонари тускло освещали узкую дорогу между домами. Из моего окна хорошо был виден дом отставного военного хирурга Саши, а так же часть дома, принадлежавшего таинственному лицу, не входившему в контакт с жителями поселка.
Окна Сашиного дома были темными.
А вот окна дома таинственного лица были ярко освещены.
Высокий забор не давал возможности рассмотреть, что происходит во дворе, но мне показалось, что я уловила хриплый мужской смех и несколько отрывистых восклицаний.
Веселятся, надо полагать.
Я вернулась в кровать. Поворочалась еще немного, подумала, что хлопнуть могла и пробка от шампанского, успокоилась и уснула.
Утро началось неожиданно рано.
В мою дверь постучала горничная и сообщила, что меня ждут внизу.
Я восприняла это сообщение, как приказ быстренько одеться. Что и сделала незамедлительно, даже не воспользовавшись косметикой.
Умылась, причесалась и торопливо сбежала вниз по лестнице.
Максим с Сашей ждали меня все в том же холле, похожем на зимний сад. При моем появлении мужчины вежливо встали.
– Доброе утро, – сказала я испуганно. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – ответил Максим. – Я собираюсь в город и хотел захватить с собой ваши фотографии. Возможно, мне удастся их пристроить в эфир прямо сегодня.
Я с облегчением вздохнула. Не знаю, что настроило меня на такой нервный лад: вечерний скандал или ночные развлечения соседей, но я все время ожидала чего-то эдакого…
В общем, вы понимаете.
– Прекрасно! – ответила я бодро. – Где будем фотографироваться?
– Здесь и будем, – ответил Саша, прицеливаясь в меня объективом маленького цифрового фотоаппарата. – К свету повернитесь. Да, вот так.
– Волосы собрать? – спросила я, как школьница.
– Пока не стоит.
Он нажал на кнопку, глаза ослепила яркая вспышка.
– Сделаем несколько разных фотографий, – продолжал Саша, не отрываясь от аппарата. – И с распущенными волосами…
Вспышка.
– И с собранными…
Вспышка.
Саша опустил аппарат и несколько минут критически разглядывал меня своими зелеными глазами, не внушающими доверия.
– Накиньте шубу, – велел он наконец.
– Зачем? – не поняла я.
– Я же говорю: для разнообразия. Может, кто-то запомнил не вас, а вашу шубу.
– И что нам это даст?
Саша вздохнул.
– По крайней мере, узнаем, откуда вы тут появились, – ответил он терпеливо.
– А-а-а! – сообразила я.
Не буду вас утомлять. Фотографий мы сделали множество. Честно говоря, в конце этой импровизированной фотосессии я стала глухо сочувствовать девочкам-фотомоделям. По-моему, умение придумывать разные позы перед объективом сродни умению писать письма.
Либо такой талант у человека есть, либо его нет. Несмотря на хороший почерк. У меня его не было.
Через сорок минут Саша объявил перекур. Подсоединил аппарат к телевизору, и мы просмотрели все сделанные снимки.
Отобрали три наиболее удачные фотографии, и Максим пометил их, чтобы не забыть.
После чего мужчины откланялись и отбыли восвояси. Я осталась одна.
Элла с Генриэттой уехали в город еще раньше, так что завтракала я в гордом одиночестве. На стол подавала исключительно хорошенькая девушка, которую я раньше не видела.
– Как вас зовут? – спросила я приветливо.
– Женя, – ответила она, немного смутившись.
– Очень приятно. А меня Анна.
– Да, я знаю, – ответила девочка, меняя мою тарелку на десертную. – Мне мама говорила.
– Мама? – не поняла я.
– Марья Гавриловна, – объяснила девушка. – Это моя мама.
– Ах, вот как!
Я развернулась и посмотрела на нее с ее большим интересом.
Никакого сходства с сухопарой корректно-деловой матерью я не обнаружила.
Девочка была прелестной, как аленький цветочек.
– Вы тоже здесь работаете? – спросила я.
– Да.
– Я раньше вас не видела.
– У меня ребенок заболел, – объяснила девочка.
– У вас есть ребенок? – поразилась я.
На вид девочке было не больше восемнадцати.
– Сын, – ответила девочка с гордостью.
– Большой?
– Скоро годик будет…
– А вам, простите, сколько? – неловко спросила я.
– Семнадцать, – ответила девочка безмятежно.
Я подхватила салфетку и закашлялась.
Бог ты мой! Выходит, девочка забеременела в пятнадцать или неполные шестнадцать лет!
Зачем так торопиться?!
– Вам принести еще что-нибудь? – спросила девочка, устав стоять навытяжку.
– Нет, благодарю, – ответила я. И уже раскрыла рот, чтобы спросить, закончила ли она школу, как дверь столовой открылась и на пороге появилась Марья Гавриловна.
Мама.
– Женя, ступай на кухню, – приказала она сухо.
Девочка послушно развернулась и выскользнула из комнаты.
– Простите, она страшная болтушка, – извинилась домоправительница.
Я пожала плечами.
– Не знаю… По-моему, нормальная девушка. И прехорошенькая.
Комплимент, сделанный дочери, Марью Гавриловну отчего-то не обрадовал. Мне даже показалось, что она слегка нахмурилась.
– Я заметила, что вы долго разговаривали…
Домоправительница запнулась. Интересно, почему она так волнуется?
– Я сказала, что раньше ее не видела, а ваша дочь ответила, что у нее болел ребенок. Вот и все.
– А! – коротко резюмировала Марья Гавриловна. Заученное корректное выражение ее лица не изменилось, но стало чуть более напряженным.
– Кстати, а школу ваша девочка успела закончить? – поинтересовалась я небрежно.
Домоправительница бросила на меня затравленный взгляд.
– Успела, – ответила она сухо.
И прежде чем я смогла спросить, где работает ее зять, женщина развернулась и вышла из столовой.
Ну, что ж… Возможно, вопрос о зяте был бы неделикатным.
Спрошу лучше у Эллы.
В ожидании приезда Эллы с дочерью я пошла в библиотеку. Перебрала кипу нот, лежавших на рояле, отобрала сборник сонат Скарлатти, двухголосные инвенции Баха и пару детских пьес Чайковского.
Сегодня у меня первый урок. Нужно постараться провести его так, чтобы у девочки не пропало желание заниматься музыкой.