Нет, надо вывести эту Моркович на чистую воду! Может быть, мне пожаловаться на прохиндейку главному врачу поликлиники? Хотя, скорее всего, он тоже "в доле", иначе бы мошенница не чувствовала себя так безнаказанно. И что же мне теперь делать со справкой для бассейна? Просто так я ее в своей поликлинике не получу, это точно. Значит, надо идти в коммерческую клинику и раскошеливаться. Увы, сейчас у меня нет лишних денег, так что придется отложить занятия спортом на потом. Вот так благие намерения вести здоровый образ жизни рушатся при столкновении с суровой действительностью.
Впрочем, все, что касается ограничений в питании, находится, слава богу, только в моей власти. Возможно, отказа от тортов и пирожных будет достаточно, чтобы сбросить хотя бы десяток килограммов. Но право же, в настоящий момент я не готова к столь решительным действиям. Сладкое - мое единственное утешение в этой жизни, а сейчас столько нервирующих событий. Может быть, позже...
Куда бы сейчас отправиться? На службу в "Модус вивенди" вроде бы рано. Меня опять неудержимо тянуло посмотреть на Руслана. Хитрое подсознание тут же подсказало повод: надо проверить, дошла ли кассета с показаниями Роксаны до адресата. И плевать, что я не тощая самка с ногами от ушей! В конце концов, я умна, сообразительна, обладаю чувством юмора и всегда готова прийти на помощь. Пусть попробует найти другую девушку с такой кучей достоинств! И я поехала на Петровку.
Глава 27
С самой первой минуты поведение капитана Супроткина показалось мне подозрительным: уж слишком он старался мне угодить. И стул придвинул с милой улыбкой, и поинтересовался моим здоровьем, и выгнал мальчика-стажера курить в коридор, как только заметил, что мне неприятен запах сигаретного дыма. В общем, был сама вежливость и деликатность. Как Пайса, которая вчера нагадила в угол, получила за это хорошую взбучку, а сегодня подчеркнуто старательно сходила в туалет правильно. И долго шуршала около лотка, привлекая к этому факту мое внимание: смотри, мол, хозяйка, я исправилась.
- Может, кофейку выпьете? - с заискивающей улыбкой предложил Руслан, и тогда я окончательно поняла, что дело нечисто.
- Вы получили мою кассету со свидетельскими показаниями? Уже допросили Роксану?
Судя по реакции капитана, я попала в самую точку. Руслан отвел глаза в сторону, обреченно вздохнул и принялся перекладывать на столе незамысловатые письменные принадлежности. Наконец он выдавил из себя:
- При перевозке на Петровку свидетельнице удалось бежать.
Я чуть не задохнулась от возмущения. Стольких усилий мне стоило найти Роксану и выдавить из нее показания - и все коту под хвост! И виной тому чье-то разгильдяйство!
- Кто перевозил Роксану? - сурово вопросила я.
Мне показалось, что Руслан даже втянул голову в плечи.
- Я. На личном транспортном средстве, автомашине ВАЗ пятой модели. У меня, понимаете, сломан замок со стороны переднего пассажира, видимо, дверца раскрылась, а она на светофоре взяла да и сиганула из машины. Я - за ней. А тут гаишники словно из-под земли выросли. Пока я свое удостоверение предъявил, Роксаны и след простыл...
- Вы что же, даже не связали ее?
- Наручники надел, думал, этого будет достаточно.
Хотя мне и очень хотелось выразить свое возмущение, я сдержалась. Видно же, что человек раскаивается в содеянном, зачем же я буду добивать его прикладом?
- Но можно хотя бы использовать ее показания, записанные на диктофон?
Капитан опять глубоко вздохнул:
- Боюсь, что нет. Но я вам обещаю, что буду неофициально курировать это дело...
"Курировать" - хорошее слово. Самое главное, что оно не предполагает никакую личную деятельность. Пусть, мол, другие работают, а я, ладно уж, зайду как-нибудь, покурирую. Интересно, кто, по мнению Руслана, эти "другие" - уж не я ли опять?
Наш разговор прервал грохот около двери: кто-то, чуть не вырывая ручку с корнем, пытался ворваться в кабинет. Наконец дверь распахнулась, и коротышка в коричневом костюме влетел в комнату. Незнакомец был плотного телосложения и обладал толстой короткой шеей, на которой красный галстук в желтую полосочку выглядел так же нелепо, как если бы был надет на хряка.
- Вот ты где! - каким-то хамским тоном обратился он к капитану. - Ну что, упустил эту наркоманку? Разгильдяй! А я-то уже доложил наверх, что нашел свидетеля убийства Краснянского и дело можно закрывать. Заставили бы эту шлюху подтвердить, что видела, как Грушина убивала, - и все, получай новую звездочку!
Погодите-ка, осенило меня, а ведь это тот самый старший следователь Хренов Андрей Владимирович, который бессовестно вымогал у Насти взятку! А он, оказывается, охоч не только до чужих денежных знаков, но и любит присваивать себе результаты чужого труда. Роксану-то нашла я! А Хренов надеялся подтасовать ее свидетельские показания, окончательно засадить Настю за решетку и получить в благодарность от начальства новый чин. Каков подлец!
- Что молчишь? - напирал Хренов на Руслана. - Провалил всю мою операцию!
В ответ капитан лишь бросал на руководство яростные взгляды. Зато я молчать не собиралась.
- Раз это была ваша операция, значит, вы должны знать, где арестовали Роксану. По какому адресу находился наркоманский притон?
Хренов вздрогнул: он был так поглощен своим праведным гневом, что, похоже, даже не заметил моего присутствия в кабинете.
- А это еще кто такая? Предъявите документики! - "на автомате" всплыла у него фраза. Не исключено, что в начале своей карьеры взяточника он работал простым постовым на улице. Но меня не так просто взять на испуг.
- Отвечать вопросом на вопрос невежливо, - отчеканила я. - Ну так что, где находился притон? Предупреждаю: если не назовете точного адреса, то я подаю рапорт, что майор Хренов не принимал никакого участия в расследовании, а, напротив, всеми силами мешал своим коллегам вообще и мне в частности.
Хренов замер, словно кролик перед удавом. В его душе боролись природное хамство и осторожность, выработанная годами службы. Всю свою карьеру майор построил по принципу: чем глубже прогиб - тем тверже спина. И сделать неверный шаг сейчас, когда он уже почти просверлил в погонах дырку под новую звездочку, было бы весьма глупо. Майор пытался вычислить, кто же я такая. С одной стороны, судя по внешнему виду, сейчас перед ним сидела какая-то толстая гражданская клуша, которая даже настоящего пистолета в глаза не видела. Но Хренов знал: внешность бывает ох как обманчива! Особенно его насторожило выражение "подаю рапорт". А ну как это никакая не клуша, а проверяющая из вышестоящей инстанции, а он, Хренов, просто не в курсе дела и сейчас лажанется как последний дурак?
Хренов бросил на Руслана быстрый взгляд, в котором читался немой вопрос: "Кто такая?" Капитан, умница, сохранял бесстрастное выражение лица, как бы отступая в сторону и предоставляя возможность двум старшим по званию офицерам самим решить проблему.
От души натешившись глупым видом майора, я поняла, что пора закругляться.
- Помните, что вы всегда под колпаком, - наклонившись, прошептала я Хренову в самое ухо, чем повергла мужика в настоящий ступор.
- А вашей работой, капитан, я довольна, - тоном императрицы, обходящей свои войска, сказала я Супроткину и, не прощаясь, стремительно вышла из кабинета. В противоположность Хренову дверь за собой я прикрыла чрезвычайно аккуратно.
Когда я стояла около лифта, меня нагнал Руслан.
- Ну, знаешь, такого я еще не видел! - восхищенно воскликнул он. - Майор надолго запомнит твой визит. Ты - молодец, я в тебе ошибался! На, держи пропуск. - Он всунул мне в руки подписанную бумажку и тут же умчался обратно.
Я с удовлетворением отметила, что капитан со взглядом лучшего из агентов 007 перешел со мной на "ты". Несомненно, это знак зарождающейся симпатии. Мне показалось, что восхищения в его глазах было не меньше, чем если бы он увидел обнаженную девушку с идеальной фигурой, а может, даже и больше. Потому что, вопреки всеобщему представлению, страшная сила - не красота, страшная сила - харизма. А она, слава богу, не находится в прямой зависимости от объема талии.
Как бы я ни радовалась переменам, произошедшим в отношениях между мной и Русланом, тем не менее факт оставался фактом: мои расследования продвигались из рук вон плохо. Все, что мне удалось сделать, - это выйти на Роксану, да и она теперь потеряна для правосудия. И на что только я потратила все это время? На беготню по городу? На пустые разговоры, которые никаким боком не пришьешь к следствию? А Настя тем временем томится за решеткой, Артем, быть может, тоже погибает в какой-нибудь темнице, - и это еще в лучшем случае. Нет, все-таки я никчемное, бесполезное существо, и не будет мне никакого прощения, если по моей вине пойдет под откос человеческая жизнь...
Всю дорогу до "Модус вивенди" я накручивала себя подобным образом. Поэтому неудивительно, что я вошла в приемную директора турфирмы готовая к самым решительным действиям.
Увидев меня, Инна оторвалась от своего компьютера и поинтересовалась:
- Люсь, ты чего опоздала? Проспала?
Но сейчас мне было не до дружеской болтовни. Инна милая девушка, но недалекая. Это же надо - проворонить аферу с подменой собственного начальника! Взяв со стеллажа объемистую папку-скоросшиватель, я прямиком направилась к директорскому кабинету и ворвалась туда без стука.
Самозванец сидел за столом и... надевал линзы. Наверное, забыл сделать это дома. Один глаз у него уже был голубой, другой пока оставался карим.
- Что такое? Кто разрешил? Немедленно покиньте кабинет! - завопил он.
Ну уж нет, не на ту напал. Я подошла вплотную к нему и поставила на стол банку варенья.
- Валентина Васильевна передает вам привет и баночку вишневого варенья, - четко, как пароль явки, произнесла я.
Директор непонимающе уставился на меня.
- Вы помните, кто это?
- Э-э-э... - заблеял Самозванец. - Конечно помню.
- И кто же?
- Ну-у-у... А, собственно говоря, в чем дело? - К нему начало возвращаться самообладание.
- Да ни в чем. Просто эта женщина - теща Артема Нечаева, и в самое ближайшее время она будет здесь, чтобы провести допрос с пристрастием. А когда обнаружится, что вы не ее зять, мы все отправимся в милицию, где и засвидетельствуем данный факт. И вам придется сознаться, что вы сделали с настоящим директором турфирмы.
Самозванец дернулся, намереваясь вскочить на ноги, но я была наготове. Тяжелая папка, которую я держала за спиной, опустилась на его голову. Павел Шилко обмяк и завалился на спину. Кожаное директорское кресло с грохотом упало на пол. На шум из приемной прибежала Инна. Секретарша в ужасе уставилась на меня. Картина была та еще: курьер избивает генерального директора фирмы папкой с годовой отчетностью.
- Инна, мы должны его связать и доставить в милицию! - Я старалась говорить спокойно, но голос все равно срывался на крик. - Это не настоящий Артем Марксович, а самозванец. У него еще есть сообщница на фирме, но ее мы потом схватим. Ты, конечно, ничего не понимаешь, но ты должна мне верить. Я тебе потом все объясню. О господи, он шевелится!
Павел Шилко застонал на полу и попытался приподняться. Краем глаза я увидела, как Инна схватила со стола планшетный сканер, занесла его высоко над головой, но ударила им почему-то не Самозванца, а меня. Я почувствовала жуткую боль в затылке, из глаз посыпались искры, и я со стоном рухнула на пол. Последнее, что я слышала, были слова Самозванца, обращенные неизвестно к кому:
- Черт, и зачем я только позволил втянуть себя в это дело?
Глава 28
Очнулась я от холода и боли. Я лежала на сырой земле. Ныли связанные за спиной руки, перекрученные веревкой лодыжки и ушибленный затылок тоже отзывались тупой болью. Открыв глаза, сначала я увидела лишь могильную темноту. Невозможно описать ужас, который меня охватил. Боже, меня похоронили заживо! Сердце забилось так сильно, что наверняка бы разорвалось, если бы я не обнаружила, что откуда-то сверху проскальзывает слабый лучик света. Он был совсем тоненький, как волосок, но он вселил в меня огромную надежду. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, вокруг проступили неясные контуры предметов. С трудом двигая непослушным телом, я встала на колени (затылок при этом заныл с новой силой) и принялась напряженно вглядываться в окружающее пространство. Мне удалось разглядеть нечто, похожее на банки и мешки, а также уловить запах сырых, чуть подгнивших овощей.
Все понятно: я нахожусь в погребе. Причем, судя по земляному полу, он вырыт не под деревенским домом, а стоит отдельно от жилья. Поэтому мне и не заткнули рот: крики все равно никто не услышит. И меня явно бросили сюда умирать. У меня нет никаких шансов на спасение: через несколько суток мне гарантирована смерть либо от жажды, либо от переохлаждения.
Опять нахлынул дикий ужас. Каждая клеточка моего тела кричала: "Нет! Я не хочу умирать!" В одном порыве я вскочила на ноги и принялась изо всех сил напрягать руки, пытаясь разорвать веревки на запястьях, но они не поддались. Неужели моя жизнь скоро закончится? Да еще так по-идиотски...
Впрочем, какова жизнь, такова и смерть. Если каждый день моего существования был заполнен бесцельной возней, то чего же еще можно ожидать от последнего мгновения? Что мне удалось сделать в своей жизни? Практически ничего. Другие в моем возрасте уже имеют целый выводок детей, изобретают новое лекарство или стоят во главе финансовой корпорации. А я профукала шанс, данный мне Вселенной, как будто у меня в запасе еще минимум десяток земных воплощений. Глупая жизнь и такая же глупая смерть!
Слезы бежали у меня по лицу и скатывались за шиворот. Мало того что мне было холодно, так теперь еще стало и мокро. Бедная я, несчастная...
"А с другой стороны, что хорошего ждет тебя в будущем? - неожиданно обнаружил себя внутренний голос. - Та же нищета, та же лень, то же стремление влезть в чужую жизнь, лишь бы не строить свою. А к старости ты наверняка бы свихнулась и стала подбирать на улице бездомных животных, как Бронислава Ивановна. Сейчас, по крайней мере, на работе скажут: "Нас покинула молодая сотрудница, которая подавала большие надежды". А потом что? Ну какие надежды может подавать шестидесятилетняя тетка с ожирением третьей степени? Нет, что ни случается, все к лучшему".
- К лучшему? Вот это вот к лучшему? - От возмущения я забылась и закричала в голос. - Ну уж нет, так легко я не сдамся!
Превозмогая дикую боль во всем организме, я принялась прыгать по направлению к лучику света. Мне надо только добраться до двери, а потом я лягу около нее и буду колотить ногами, - может быть, кто-нибудь услышит и придет мне на помощь.
Сделав четыре прыжка, я споткнулась и упала. Плечо пребольно ударилось о какой-то выступ. Ага, это ступеньки! Отлично, сейчас буду карабкаться наверх. Со связанными руками и ногами это оказалось сделать довольно сложно, хотя я и извивалась, как гусеница. Несколько раз мне удалось добраться почти до самого верха, но в последний момент я почему-то все время скатывалась вниз. На моем теле уже живого места не осталось: я чувствовала себя так, словно меня долго и упорно били мешком с картошкой.
Но я не отступала. Самозванец просчитался: я не буду безропотно сидеть и ждать, пока меня охватит трупное окоченение. Нет, преступники крупно ошиблись на мой счет. Это только с виду я произвожу впечатление рохли, а на самом деле могу ого-го как решительно действовать! Павел и Марина еще крупно пожалеют, что со мной связались. Стоп. А при чем тут Марина?
И тут я вспомнила все. Словно в замедленной съемке я увидела, как секретарша заносит над головой сканер, который обрушивает на мой многострадальный затылок. Так вот оно что! Значит, сообщницей Павла Шилко была не противная Марина, а милая Инна. Та самая Иннуся, которая всегда была мне рада, та самая Иннуся, которая подкармливала меня шоколадом, и та самая Иннуся, которая из жалости к нищей курьерше подкинула мне подработку на пятьдесят баксов.
Ну конечно! И как только я раньше не сообразила: секретарша настолько хорошо знает своего начальника, что наверняка сразу же заметила бы подмену. А если она не забила тревогу, значит, принимала в похищении Артема Нечаева самое активное участие. К тому же, по словам Роксаны, внешность девушки, которая уехала на "ауди" в тот злополучный день, подходит и для Инны: симпатичная брюнетка со вздернутым носиком. А я-то еще считала, что Иннуся слишком глупа и ненаблюдательна! Хотя на самом деле уж кому не помешала бы лишняя бдительность, так это мне.
Размышляя подобным образом, я все-таки добралась до двери. Конечно же она оказалась заперта. Лежа на боку, я принялась стучать ногами в крепкую деревяшку и вопить что есть мочи:
- Спасите! Помогите! Я тут!
Думаю, я не продержалась и получаса. Во рту пересохло, страшно хотелось пить, пропал голос, вместо него из горла вылетал какой-то хрип, да и лежать на деревянном порожке по-прежнему было холодновато.
Ничего, вот сейчас немножко отдохну и с новыми силами примусь звать на помощь. Слава богу, истощение мне не грозит. Вот когда они сослужили мне добрую службу, мои лишние килограммы! Где толстый сохнет, там худой сдохнет. А у меня такие закрома родины сосредоточены в области талии и бедер, что спокойно хватит на несколько дней голодовки.
Я положила руку под голову, свернулась калачиком и сама не заметила, как заснула. Проснулась я уже, видимо, ночью. Из щели не пробивался дневной свет, заметно похолодало, и кругом стояла такая тишина, которая бывает только в ночное время в забытой богом деревне. Только шелестели листья деревьев да раздавалось стрекотанье кузнечиков.
Самое время звать на помощь. Если в радиусе ста метров кто-нибудь живет, то есть шанс, что меня услышат. И я опять принялась колотить в дверь, а между ударами оглашала окрестности криками:
- На помощь! Спасите!
Молчание было мне ответом. Кузнечики вдруг застрекотали так громко, что у меня закралось подозрение: уж не в чистом ли поле меня бросили? Господи, ну неужели здесь совсем никого нет?!
Я снова принялась самозабвенно плакать. Потом, уже ближе к рассвету, обессилевшая от рыданий, я задремала. Неожиданно мне стало тепло и хорошо. Ну вот и смерть пришла. Когда люди замерзают в снегу, то они умирают с улыбкой на устах: им кажется, что они принимают горячую ванну. Затем у меня начались галлюцинации (обычное дело перед кончиной). Сначала я увидела Катерину. Она выглядела точно так же, как в то время, когда мы с ней познакомились: в красном пионерском галстуке и в очках в жуткой пластмассовой оправе. Подруга трясла тонкими косичками и звала меня тонким голоском. Бедная, бедная Катерина! Как-то она будет без меня жить? Кто даст ей совет, кто поддержит ее в этом жестоком мире?
Затем появился Руслан. Он укоризненно смотрел на меня и все повторял: "Ну что же вы так, Людмила Анатольевна!" А что я могла ему ответить? Я хотела как лучше, и кто же виноват, что получилось как всегда...
А смерть, оказывается, вовсе не так уж страшна. Если перед своим приходом она являет милые лица друзей и несостоявшихся женихов, то жить можно. Кажется, на этой глубокой мысли я окончательно отрубилась.
Очнулась я от грохота железного засова. С жутким скрипом отворилась дверь, ослепив меня потоком солнечного света.
- Здесь она, нашел! - прокричал незнакомый мужской голос. Потом я почувствовала, как меня поднимают сильные руки и куда-то несут.