Клюквина крепче прижала к груди бесценную вещь и согласно мотнула головой. Мне, признаюсь, стало немного не по себе: чего доброго Клавдия всю квартиру увешает Фимиными шедеврами. Клавка отлепилась от стены, икнула и крикнула:
- Эй, как тебя там, Гаврюша! Помоги даме домой войти да картину прими. Совсем никакого воспитания!
Прохор засуетился, перемещая сестрицу в родные стены, я же тем временем выдрала из Клавкиных рук картину, сняла с нее простыню и похолодела: ни дать ни взять нашествие инопланетян на Землю! Такого количества ядовитой зелени я еще не видела.
- Афоня, - раздался из комнаты голос Клавдии. - Где моя картина? Тащи ее сюда.
Когда я вошла в комнату, зрелище, представшее моим глазам, умиляло: Клавка сидела на диване, а Проша, сосредоточенно сопя, стягивал с нее сапоги.
- Ну, и что вы думаете об этом? - сестра махнула рукой на картину.
- Барахло, - последовал категоричный ответ с моей стороны.
- А в этом что-то есть, - задумчиво протянул Прохор, оторвавшись на минуту от Клавкиных сапог.
Клюквина сфокусировала на мне взгляд и торжествующе произнесла:
- Вот видишь! Гаврюша зря говорить не будет. А ты, Афоня, деревня деревней…
- Вообще-то, я Прохор, - робко поправил парень.
- Какая разница, - махнула рукой Клава, - главное, что ты в искусстве разбираешься. Будешь моим персональным консультантом, а то моя сестренка только о пиратских кладах и думает!
Почему-то захотелось треснуть Клавке по шее. Раз уж напилась, то молчи, зачем же язык распускать?! Кольку моего длинный язык до могилы довел. Стоит ли подвергать себя, а заодно и меня необоснованному и совершенно бесполезному риску? Ведь как ни крути, а Прошу я знаю всего два часа, а сама Клавка - и того меньше. Я поспешно перевела разговор на другую тему:
- А как называется данный шедевр?
- О! По-моему, гениальное название! "Забастовка шахтеров". Я спрашивала у Ефима, есть ли у него "Забастовка учителей", но увы… Впрочем, он обещал нарисовать.
Я вздрогнула: если уж шахтеры такие зеленые, то какие будут учителя?! Клавдия еще что-то бормотала, но все тише и тише и вскоре замолчала совсем.
- Уснула, - шепотом сообщил Проша и заботливо переместил Клюквину в горизонтальное положение. Придется ждать, пока сестрица проспится. Надеюсь, что результатом ее встречи с Ефимом стала не только "Забастовка" и тяжелая степень опьянения! Я глазами указала Прохору на выход, подняла с полу брошенную куртку и сапоги и тоже покинула комнату.
В коридоре смущенно топтался Прохор. Было видно, что уходить ему совсем не хочется.
- А можно мне еще чашечку чая? - робко спросил он, близоруко прищурив здоровый глаз.
Мне тоже не хотелось оставаться одной (спящая Клавка не считается), поэтому я милостиво согласилась.
Проша ушел, когда часы показывали четверть девятого. Стараясь не шуметь, я навела порядок на кухне и на цыпочках прошла в комнату, где спала Клава. Однако она не спала, а бессмысленно таращилась в потолок, изредка издавая сдавленный стон.
- Афоня, дай водички… - слабым голосом попросила Клюквина. - Во рту настоящая Сахара.
- Алкашка, - покачала я головой, выполнив просьбу сестры.
Клавдия уселась на диване и болезненно сморщилась:
- Ой, голова моя-а-а!
- Ага. Она и по трезвому у тебя слабенькая, а уж после водки… Ты хоть, кроме шахтеров, что-нибудь полезное принесла?
- К-каких шахтеров?
Я указала на картину. Клавка пару минут таращилась на нее, потом тихо ойкнула и закатила глаза.
- Белая горячка… - прошептала сестра. - Вот, уже зеленые человечки мерещатся!
- Это и есть шахтеры, - пояснила я. - Они бастуют. Ефим обещал еще и забастовку учителей нарисовать.
Клюквина издала протяжный стон и повалилась на диван. Уже второй раз за сегодняшний день мне пришлось оказывать первую медицинскую помощь. В Клавкином случае это были две таблетки растворимого аспирина, полное погружение в ванну и чашка крепкого куриного бульона.
- А высокий блондин с одним глазом был? - с надеждой спросила Клавдия, постепенно возвращаясь к жизни.
- Блондин был. Это Прохор. Он сапоги с тебя снимал.
- Да?! А почему у него один глаз? И откуда он взялся?
- Он из троллейбуса, но о нем потом. Что ты у Ефима узнала?
Клавдия заерзала на стуле, старательно отводя глаза.
- Ну… что узнала? Адрес дачи узнала… Кажется.
- Как это кажется? Узнала или нет?!
- По-моему, я его куда-то записала… Вот только куда?
Клавдия поднялась и вышла. Я нетерпеливо постукивала по полу ногой. Ну, Клавдия! Напилась до полной амнезии. Раньше подобного за ней не наблюдалось.
- Нашла! - радостно сообщила сестра и разжала кулак. Там обнаружилась скомканная бумажка. Клавдия ее старательно разгладила и принялась внимательно изучать.
- Ничего не понимаю! - досадливо сморщилась она. - Что за ужасный почерк?! Китайские иероглифы и то понятнее, ей-богу!
Я отобрала у сестры бумажку. Почерк-то точно был Клавкин, уж мне, как литератору, ежедневно проверяющему тетради, можно поверить! Но написано было, мягко говоря, неразборчиво. Я напряженно всматривалась в каракули, а Клюквина лишь сочувственно морщила лоб и негромко повторяла:
- Спокойствие, Афанасия, только спокойствие. Ты справишься, не привыкать. Балбесы твои еще не так пишут.
Ее бормотание не помогало, скорее, наоборот, сбивало с толку и мешало сосредоточиться. Наконец мои усилия были вознаграждены: из каракулей постепенно сложился адрес.
- Так, я поняла, - торжественно оповестила я. - Малаховка, улица Жукова, только дом непонятно - то ли 16, то ли 26…
- Точно, 26! Я еще подумала, как наша квартира. У нас ведь номер квартиры 26, - радостно сообщила Клюквина и вопросительно посмотрела на меня: - Поедем?
Я разволновалась. Сашка запретил ехать на дачу. Как он сказал, неизвестно, что там, а вытаскивать нас из неприятностей ему некогда. Немного поразмышляв над этим, я решительно заявила:
- Собирайся. Едем в Малаховку.
- Сейчас?! - вздернула брови Клавка.
- Нет, дорогая, завтра поедем! - съязвила я. - Дождемся, когда Сашка придет, отпросимся у него и поедем.
Клавка чувствовала себя виноватой, опустила глаза и обреченно кивнула, рискнув однако заметить:
- Поздно уже, Афонь. Скоро электрички перестанут ходить. Как мы потом домой доберемся?
На секунду тень мысли омрачила мое лицо, а потом я беспечно махнула рукой:
- Что-нибудь придумаем. Будем решать проблемы по мере их возникновения.
План Клюквиной не понравился, особенно та часть, в которой упоминались проблемы. Она нехотя поднялась и принялась собираться. Учитывая, куда мы едем, я достала с антресолей старый рюкзак, веревку и фонарик. Сестра позаботилась и о поддержании жизненных сил - в рюкзак отправился термос с горячим кофе, пакетик с бутербродами, затем две пары теплых носков, туалетная бумага и спички.
- Афанасия, где наш спальный мешок?
- Зачем он нам нужен? - удивилась я. - Тем более один? Ты еще компас возьми, турист!
- Спальник возьмем на всякий случай. А что один… так у нас с тобой комплекция такая, что запросто в нем вдвоем уместимся. Знаешь, - сказала Клавка после недолгого молчания, - я кое-что вспомнила. Ефим говорил, будто бы у Коли девушка была. Школьная еще любовь. Только вот как ее зовут, не помнит, а адреса не знает… Коля не спешил делиться с отчимом своими переживаниями. Вот бы ее найти!
- Найдем, - заверила я Клюквину. - Звать ее Валерия, и адрес имеется.
Клавка с уважением посмотрела на меня, внутренне признавая мой талант сыщика.
Час спустя мы с Клавдией тряслись на станции "Выхино" в ожидании электрички. Тряслись вовсе не от холода, хотя на улице и было достаточно прохладно, а от предстоящего визита на чужую дачу. Признаюсь, сейчас эта затея уже не казалась мне такой легковыполнимой. Сразу возникали вопросы: как мы найдем дачу? А если найдем, то как попадем внутрь? И где искать эту чертову карту?! Впрочем, я старалась отогнать эти мысли, повторяя собственные же слова: "Будем решать проблемы по мере их возникновения". В вагоне старенькой электрички было холодно и неуютно. Немногочисленные пассажиры выглядели хмурыми и сонными. Мы с Клавкой уселись на неудобную деревянную скамейку и тесно прижались друг к другу, чтобы хоть как-то унять дрожь. Время от времени Клавка принималась ворчать:
- Господи, - выстукивала она зубами, - куда мы едем? Ночь-полночь, а мы в Малаховку! Самое криминальное место во всей Московской области. Недавно по телевизору показывали: одни цыгане, наркоманы и наркоманские притоны!
Слушая стенания Клавки, я холодеющими пальцами сжимала рукоятку столового ножа, прихваченного из дома на всякий случай. В том, что смогу ткнуть в живого человека ножом, я сильно сомневалась, но запугать при необходимости надеялась.
С такими невеселыми мыслями мы вышли на нужной остановке. Вышедшие вместе с нами пассажиры торопливо зашагали по тускло освещенной платформе. Мы с Клавкой остановились возле билетных касс и огляделись.
Железная дорога делила поселок пополам. С одной стороны - кинотеатр, рынок, девяти- и пятиэтажные дома, коммерческие палатки и придорожное кафе, - словом, цивилизация. С другой - темнота, одноэтажные домики и хриплый лай собак.
- Интересно, а где здесь милиция? - тонким голосом пропищала я.
- Зачем тебе милиция? - удивилась Клава.
Я пожала плечами и опустила глаза:
- Так… На всякий случай…
Клавдия презрительно усмехнулась и решительно направилась к толстой тетке деревенского вида с двумя огромными сумками. Она стояла на краю платформы и энергично трясла руками.
- Здрасте, - поздоровалась Клюквина и широко улыбнулась.
Тетка подозрительно оглядела нас с ног до головы и еле заметно кивнула. Клавка весело поинтересовалась:
- Вы не подскажете, где тут улица Жукова?
- Жукова? - переспросила тетка и махнула рукой в сторону темной стороны Малаховки: - Жукова там.
У меня почему-то не возникало сомнений, что нужная нам улица находится именно там, в жуткой темноте. Я глубоко вздохнула и совсем сникла: собственная затея казалась все менее и менее привлекательной.
- Понятно. А как нам ее найти? - продолжала Клюквина пытать аборигенку.
- Так я могу проводить! - воскликнула она. - Мне как раз в ту сторону. Только вот… - женщина мотнула головой в сторону сумок. - Быстро идти не смогу, тяжело.
- Мы вам поможем, - отозвалась Клавдия. - Ну-ка, Афоня, хватай багаж.
С третьей попытки мне удалось оторвать сумку от платформы.
- Что у вас там, кирпичи, что ли? - досадливо проворчала я.
- Ага, - живо согласилась тетка. - Зять затеял баньку строить… А в Краскове дом недавно сгорел, а фундамент кирпичный остался. Ну вот, я кирпичи-то по мере сил и таскаю. Только сил уж мало. В былые времена то ли дело…
Что было в стародавние времена, я не стала слушать, все свое внимание пришлось сосредоточить на сумке с кирпичами. Рядом сосредоточенно пыхтела Клавка.
- Ну, тетка! Как же она их тащила? Шварценеггер, блин! И это сейчас, когда, по ее словам, силы уже не те. Представляю, что было во времена ее молодости!
Путь до улицы Жукова показался нам с Клавдией девятым кругом ада. Грешным делом я решила, что это наказание, ниспосланное мне свыше, за пропущенную сегодня тренировку. В довершение бед поселковая дорога тонула в густой грязи, а фонари горели по одному на каждые десять километров. Во всяком случае, нам повстречался только один.
Наконец тетка остановилась. Я, влекомая сумкой, сделала еще пару шагов, легонько тюкнулась в ее широкую спину и тоже затормозила.
- Ну, девоньки, я пришла, - сообщила аборигенка. - А ваша улица Жукова через один переулок. Спасибо за помощь. Бывайте здоровы!
С этими словами тетка растворилась в темноте.
- И вам того же по тому же месту! - буркнула Клюквина, распрямляя затекшие члены. - Надо ж так попасть!
- Зато не плутали по поселку, - урезонила я сестру. - И вообще, хватит болтать! Дай сюда фонарик, и пошли.
Двадцать шестой дом обнаружился, как и следовало ожидать, в самом конце улицы. Из-за сплошного забора выглядывала только его треугольная крыша. Дом, надо заметить, стоял несколько обособленно от других и не имел с соседними домами общих заборов и территорий. Свет не горел ни в одном из ближайших домов.
Тонкий луч фонарика предательски подрагивал в моих руках. В голове настойчиво вертелся вопрос: как попасть внутрь дачи? Следом за ним возникал другой - а надо ли? Сомнения разрешила Клавка.
- Свети сюда, - велела она. - Тут калитка. Сейчас разберемся…
Я послушно направила свет фонаря туда, куда указывала сестра. Калитка отличалась от остального забора лишь своим ростом и аккуратно выпиленной дыркой слева. Клюквина отважно просунула руку в эту дырку и зашарила по доскам калитки с внутренней стороны. Я нетерпеливо попискивала… Прошло несколько томительных секунд, показавшихся мне вечностью, пока Клавдия негромко произнесла:
- Ага. Все ясно.
Через секунду мы уже стояли на территории чужой дачи. Домик был так себе: хоть и большой, но уже порядком обветшавший. Покосившееся крылечко, казалось, вот-вот завалится на сторону.
- Выключи фонарь, - прошептала Клавдия. - Не дай бог увидит кто!
- Кто ж увидит-то? Нет ведь никого. Ты лучше скажи, как мы внутрь попадем?
Клюквина прижала палец к губам, поднялась по ступеням крыльца и подергала за ручку двери.
- Тут заперто, - серьезно сообщила сестра.
- Не может быть! Кто ж запирает двери, когда уезжает? Странные люди…
В темноте было не разобрать выражения лица Клюквиной, но я знала, что оно не такое, как всегда. Окна, разумеется, тоже были закрыты.
- Вот невезуха! - с досадой воскликнула Клавдия. - Что же теперь делать? Нам надо попасть туда!
- Да. И кажется, я знаю, как мы это сделаем, - сообщила я, внимательно разглядывая большую застекленную террасу.
Пока моя сестрица увлеченно обследовала запертые двери и окна, я успела заметить, что стекла на этой террасе неплотно вставлены в рамы. От малейшего дуновения ветра они начинали дребезжать. Скорее всего, их просто прижали с внутренней стороны гвоздями. Если равномерно надавить на такое стекло, то оно выдавится. Ну, это если повезет, конечно. В противном случае стекло просто разобьется. Надо заметить, что и сами рамы были несколько необычными - они состояли из квадратиков размером со стандартную форточку, и это значительно облегчало нашу задачу. Провозившись минут десять, мы наконец выставили одно из стекол.
- Так, Афоня, ты лезь первая, а я следом за тобой, - распорядилась Клюквина. Судя по всему, к ней вновь вернулись решительность и желание) командовать.
Я послушно выполнила распоряжение, и вскоре мы уже осторожно ступали по холодной террасе, вздрагивая от каждого порыва ветра, тревожившего стекла.
Как и на любой даче, здесь было собрано всякое барахло, которое уже не нужно; а выбросить жалко: два старых дивана, письменный стол со столешницей, отделанной зеленым сукном, два перекошенных комода и круглый стол, покрытый клеенкой. В углу обнаружилась деревянная лестница, ведущая на чердак.
- Да-а, не сказать, что богато живут, - прошептала Клавка, останавливаясь перед дверью, Дверь эта, скорее всего, вела с террасы в жилые комнаты. - Главное, чтоб не было заперто…
На наше счастье (или несчастье?) дверь легко открылась, и мы без труда проникли внутрь темного помещения, освещенного лишь бледным лунным светом.
- Ну, и где мы будем эту карту искать? - спросила Клавдия, прислоняясь к огромному шкафу. - Здесь столько барахла… Что-то мне твоя затея, Афанасия, кажется бестолковой.
Я глубоко вздохнула, потому что Клавкины слова были созвучны моим мыслям.
Из длинной узкой комнаты, где мы находились и которую можно назвать коридором, вели две двери: одна, как выяснилось, на кухню, а другая - в крошечную комнатку. По странной прихоти хозяев эта комнатка была разделена перегородкой из ДСП на две неравные части с арочным проходом посередине. В большей стояла старая кровать с железными спинками и панцирной сеткой. На маменькой половине чудом уместились сервант и кресло-качалка.
- Ну, мистер Холмс, с чего начнем? - язвительным тоном поинтересовалась сестра.
- Элементарно, Ватсон! Ты начинай эти две каморки осматривать, а я в коридорчике покопаюсь. Попробуй представить себя на месте Кольки. Куда бы ты спрятала дорогую для тебя вещь? Явно не на виду. Вот и соображай!
Я оставила Клавке фонарик, а сама вышла в коридор. Мне казалось, что для обыска хватит и света луны.
Помимо шкафа, в коридоре были два стеллажа, доверху забитые старыми журналами "Огонек", "Наука и жизнь", а также школьными учебниками и кое-какими книгами. На полу обнаружилась крышка с металлическим кольцом, ведущая в погреб.
"Если Николай спрятал карту в каком-нибудь журнале или книге, - подумала я, - то едва ли за неделю управимся. А еще и погреб…"
Я в задумчивости поскребла затылок и решила начать поиски со шкафа. В детстве я всегда прятала личный дневник в мамином гардеробе. Именно в мамином, потому что мне казалось, что уж свои-то вещи она не будет перетряхивать в поисках компромата на любимую дочь! Наивная чукотская девочка! Именно благодаря этой "хитрости" мама была в курсе всех тонкостей моей личной жизни и душевных переживаний.
… Он лежал, прижав голову к груди и едва касаясь согнутых колен.
"Господи, он задохнулся! - мелькнула дурацкая мысль. Тут же появилась другая: - А зачем oн залез в шкаф? И вообще, кто этот парень и как он здесь оказался?"
Секунду спустя до меня дошло, что обитатель шкафа мертв. Слишком он был какой-то… неживой, что ли. Свет луны делал парня не только бледным, а просто призрачно-бестелесным.
- Клава! - сиплым голосом позвала я сестру. - Иди сюда, пожалуйста…
- Нашла?!
- Как тебе сказать? Кое-что есть, но не совсем карта. Скорее, совсем не карта…
Клавка появилась в. коридоре и недовольно спросила:
- Что тут у тебя?
Я молча указала на мертвого парня. Клюквина заглянула в шкаф и отшатнулась:
- К-кто это?
- Не знаю. Первый раз в жизни его вижу.
- А что он тут делает?
Внезапно я разозлилась. Ну что она глупые вопросы задает, ей-богу!
- В прятки играет! - резко ответила я. - Буду резать, буду бить, все равно тебе водить! Не задавай дурацких вопросов!
- Слушай, Афоня, давай-ка валить отсюда. Мне совсем этот юноша не нравится. И вообще, что-то много трупов последнее время на нашем пути. Боюсь, это еще не все…
- Тьфу, дура, прости господи! - сплюнула я и перекрестилась. - Чего несешь-то?
- Поверь, Афанасия, уж я-то эти трупы знаю! Стоит одному появиться, все - пиши пропало! Так и попрут, так и попрут…
Я покачала головой, поражаясь внезапной Клавкиной глупости;
- Клава, но мы не можем уйти, даже не узнав, кто это. И потом, карта…
- Ты что, с ума сошла?! Ты собираешься искать карту, когда рядом покойник?!
- Ну и что? Один раз мы покойника даже на себе тащили.
Клавдия потерла переносицу и дернула плечами. Вспомнила, видно, как мы Николая в его же машину упаковывали.
- Ты как хочешь, а мне того раза хватило выше крыши…