- Клав, ну ты подумай, чего нам его бояться? - принялась я увещевать сестру. - Он же мертвый совсем! А народная молва утверждает, что бояться надо живых. Народ, Клава, зря болтать не будет!
- И что ты предлагаешь?
- Первое. Надо выяснить, кто это там в шкафу притулился. И второе - попробовать все-таки найти карту.
- Зачем? - серьезно спросила Клюквина.
Ответа не последовало. Я просто не знала, что отвечать, и лишь пожала плечами.
- Да-а, я вижу, Афоня, мир криминала затягивает тебя в свои сети. И чего ты в учителя подалась? Надо было в следователи идти. Вот бы правоохранительные органы обрадовались! Вмиг преступность уничтожили бы на корню! Как же ты собираешься устанавливать личность потерпевшего?
- Ну-у… Это… Того… - промямлила я. - Может, у него в кармане есть документы или, по крайней мере, бумажки какие-нибудь, указывающие на личность?
- Угу, понятно, - кивнула Клавка. - Ты хочешь его обыскать?
- Не-е, это ты хочешь. Все-таки Кольку ты обыскивала? Обыскивала. Опыт какой-никакой имеешь, тебе и карты в руки.
Клюквина задумалась. Со стороны мы с ней, наверное, выглядели как пациенты психиатрической клиники: в лунном свете возле шкафа, в котором, скорчившись, сидит молодой, но абсолютно мертвый парень, две девушки мирно беседуют, вместо того чтобы бежать вон как можно быстрее.
Наконец Клавка выпала из раздумий:
- Вот что я поняла - тебя все равно не переубедить. Поэтому сделаем так: ты обыщешь незнакомца, а я тем временем продолжу поиск карты в тех маленьких комнатках…
Сказав это, Клюквина удалилась, а я осталась один на один с трупом. Осторожно приблизившись, я присела на корточки и внимательно осмотрела парня. Никаких следов насильственной смерти не обнаружилось. Да и выражение лица, насколько я видела, было достаточно спокойным. Создавалось впечатление, что парень залез в шкаф и случайно там умер. Тут я заметила на шее у товарища не то веревку, не то шнурок - в свете луны разобрать было трудно. Я тихонько потянула…
- Клава! - заорала я во весь голос.
В соседней комнате что-то грохнуло, и на пороге появилась Клюквина:
- Чего ты вопишь? Напугала так, что я с кресла рухнула. Что случилось? Труп ожил?
- Клава, я знаю, кто это, - трагическим голосом сообщила я.
- Да? Уже интересно. И кто этот таинственный незнакомец?
- Это Семен. Они вместе с Колей служили.
Клавдия внимательно посмотрела на меня и
покрутила пальцем у виска:
- У тебя, видать, от этих покойников совсем крыша съехала. Как Семен мог оказаться у Коли на даче да еще после смерти последнего?
- Это у тебя с головой плохо, - обиделась я. - У этого на шее монета… Помнишь, на кассете Николай о ней рассказывал? Точно, это Семен, можешь не сомневаться!
Клавка подошла к телу и рассмотрела медальон.
- Да, - сделала вывод Клюквина. - Не думаю, что у кого-нибудь есть что-то подобное. Но как Сема попал сюда?
Я почесала за ухом. Лично у меня возникло сразу две версии. Семен нашел Николая и потребовал вернуть карту. Коля пригласил бывшего однополчанина на дачу и убил его. Только каким образом? Ведь ни крови, ни следов удушения нет! Версия вторая. Семен убил Колю, но перед смертью Николай сказал ему, где карта. Семен поехал на дачу, и тут его убили. Опять вопрос: кто? Может, есть еще кто-то третий, кто знает о сокровищах Дрейка и очень хочет ими завладеть?
Вздохнув полной грудью, я хотела уже посвятить сестру в свои мысли, но она неожиданно заткнула мне рот ладонью и прошелестела:
Я грозно повела глазами, но прислушалась. Наверху, на чердаке, кто-то был! Сердце глухо ухнуло и провалилось куда-то в район поджелудочной железы.
- Может, это дом рассыхается? - предположила Клавдия.
Рот у меня по-прежнему был зажат ладонью сестры, поэтому я затрясла головой в знак согласия. Наверху снова послышался неясный шум.
- Ты тоже думаешь, что нам пора валить отсюда? - Клюквина задала вопрос, который вертелся у меня на языке.
Не сговариваясь, мы рванули к выходу. В спешке Клавка несколько раз пыталась выйти в запертую дверь.
- Окно! - крикнула я и первой пролезла в него. Клавдия последовала моему примеру невероятно быстро.
Не разбирая дороги, мы бросились наутек. Ноги то и дело подкашивались, скользили по грязи, и это, в конце концов, привело к тому, что я очень живописно шлепнулась на живот лицом в небольшую, но очень мокрую лужу.
- Чего ты лежишь?! - накинулась на меня Клавдия. - Нашла время отдыхать!
- Я не отдыхаю. Я упала. Скажи, от кого мы так быстро бежим? Мне кажется, за нами никто не гонится. Во всяком случае, с этой позиции погони не видно.
- С этой позиции тебе видна только грязная лужа, - заметила сестра и огляделась. - Но ты права, вроде никого нет. Все равно нужно к станции пробираться.
Мысль мне понравилась. Я выползла из лужи и попыталась отряхнуться. Клавка порылась в рюкзаке и достала рулон туалетной бумаги.
- На, держи. Как чувствовала, что пригодится.
При неярком свете фонарика я вытерла руки и лицо и размазала грязь по одежде.
- Готово. Куда идти? - я с надеждой посмотрела на Клавку, думая, что она знает.
Как оказалось, напрасно. Дороги сестра не запомнила, в какой стороне станция тоже не знала. Короче, положение у нас было - не позавидуешь. Вероятно, стоило бы попробовать постучаться в какой-нибудь дом и спросить, но кто в наше время откроет ночью дверь незнакомым людям? Да и как определить, какой дом обитаем, а какой оставлен хозяевами до летнего сезона?
- И что теперь делать? - промямлила я, уныло опустив плечи.
- Позволь напомнить, Афанасия, это была твоя затея - ехать на ночь глядя в эту чертову Малаховку! Ну, приехали! И что? Карты нет, зато есть труп. Мало того, мы еще и заблудились, а ты вообще похожа на шута балаганного - вся в пятнах грязи…
По мере произнесения этого небольшого обвинительного монолога я все ниже опускала голову, признавая правоту Клавдии. Она хотела еще что-то сказать, но я приложила палец к губам:
- Тс-с… Слышишь?
Клюквина замерла и прислушалась.
- Ничего не слышу! - через секунду оповестила она. - Ты хочешь таким образом заткнуть мне рот?
- Поезд…
Злость у Клавки моментально испарилась, и она завертела головой. Мне даже показалось, что в темноте я вижу, как у нее шевелятся уши. В некотором отдалении грохотал товарняк. Судя по звукам, станция была недалеко, минутах в десятипятнадцати в хорошем темпе.
- Пошли, - скомандовала Клюквина и решительно зашагала на звук…
На платформе никого не было. Похоже, что все пассажиры разъехались и электричек уже не будет до утра. Расписание движения электропоездов лишь подтвердило подозрения. Нам ничего не оставалось, как ждать начала нового утра, а точнее - пяти часов, когда пойдет первый поезд на Москву. Клюквина бросила на меня испепеляющий взгляд и поплелась в стеклянный "аквариум". Я пожала плечами и отправилась следом.
- Знаешь, Афанасия, я, конечно, могу ошибаться, - заговорила Клавдия, доставая из рюкзака термос и бутерброды, - но, мне кажется, нам надо бросить это дело. Сыщики из нас никакие. Да что говорить, хреновые мы сыщики! Сколько времени прошло, а ни одной зацепки. Зато трупы размножаются, как тараканы. Может, послушаем Сашку, пока не начались настоящие неприятности?
- Неприятности начались давно, - напомнила я, с удовольствием отхлебывая горячий кофе и мысленно благодаря сестру за предусмотрительность. - Если помнишь, нас разыскивает милиция за двойное убийство. И еще. Если бы не твое горячее желание меня сосватать, то всех этих неприятностей не случилось бы. Ладно, сейчас не об этом. Как ты думаешь, на чердаке действительно кто-то был или нам показалось?
- Кто ж теперь знает? Может, дом рассыхается, может, кошки брачные игры устраивают или вороны…
- Разве у ворон тоже бывают брачные игры? - удивилась я.
- А то! Думаешь, почему они так противно каркают?
Почему каркают вороны, я как-то не задумывалась. Сейчас тоже не довелось найти ответ на данный вопрос - в "аквариум" вошли два молодых человека в форме милиционеров. Увидев представителей правоохранительных органов, я поперхнулась кофе и мучительно закашлялась.
"Все, хана! - мелькнула мысль. - Теперь век ноли не видать".
Оставалась еще слабенькая надежда, что нас не заметят и пройдут мимо. Я вжалась в скамейку, стараясь слиться с окружающей средой.
- Ну, здрасте, бабочки, - поздоровался один из ментов: парень деревенского типа, губастый, ушастый с носом картошкой. - Грустим?
- Да нет, было весело, пока вы не появились, - буркнула Клавка.
- Не груби, девочка, - ласково сказал второй. Он был длинным, тощим, как швабра, с тонким висячим носом и маленькими поросячьими глазками. Я мгновенно окрестила его Свином. Однако Клавкино поведение мне не понравилось. Вместо того чтобы прикинуться человеком-невидимкой и временно лишиться дара речи, она хамит представителям закона!
- Документики предъявите, - потребовал Свин.
- А может, кофе, мальчики? - заискивающе улыбнулась я.
- Ваши документы, гражданочки, - сурово прикрикнул деревенский.
Я затосковала. Похоже, попытка остаться незамеченными с треском провалилась.
- Нету у нас документов, - сердито ответила Клюквина. - Когда вы на дачу едете, всегда берете с собой паспорта?
Свин плотоядно улыбнулся:
- Значит, документиков не имеем? Это плохо. Придется проводить вас до отделения.
В животе у меня неприятно похолодело. Что теперь будет?! Начнут выяснять наши темные личности. А вдруг у них есть мой и Клавкин фоторобот? Тут-то и выяснится, что мы особо опасные преступницы! А еще у меня в кармане куртки лежит столовый нож. Совсем фигово. Неизвестно, можно ли его назвать холодным оружием, но наше положение он осложнить способен. Очень некстати вспомнились Сашкины пророческие слова: "Неизвестно, что там на даче! А из неприятностей мне вас вытаскивать некогда!"
"Кассандра, черт побери! - разозлилась я. - Пророк, оракул и Павел Глоба в одном флаконе! Нет бы девушек сопроводить…"
На Сашку злилась я, конечно, напрасно. Он мудрый человек и пытался удержать нас от безрассудного шага.
- Па-апрашу вас, мадамы! - поторопил Свин.
- Мадемуазели, - поправила Клавка, не двигаясь с места.
Упрямство - отличительная черта Клюквиной. Но в данной ситуации это ее упрямство могло сослужить плохую службу. Кажется, есть такая статья "За сопротивление властям при задержании".
Если к этому добавить еще труп в шкафу и нож в кармане, то получится совсем кисло, лет двадцать но совокупности.
- Ладно, Клавка, вставай, - я поднялась и потянула сестру за рукав. - Не будем усугублять…
Клавдия тяжело поднялась и хмуро произнесла:
- Куда идти?
В сопровождении милиционеров мы дотопали до сине-желтого транспортного средства. Свин с шутовской учтивостью распахнул заднюю дверцу:
- Милости просим, мамзели!
Сначала Клюквина, а потом и я забрались в холодное нутро машины. Свин и Деревня уселись впереди, с третьей попытки завели двигатель, и мы поехали.
Я вся была покрыта липким потом и изредка вздрагивала от мысли, что еду в тюрьму. Клавка молчала, но взгляд ее метался по пространству, как заяц от охотника. Возникало ощущение, что она уже обдумывает план побега. Когда взгляд Клюквиной на секунду задержался на мне, я одними губами прошептала:
- Клавочка, у меня нож!
- Какой?
- Столовый…
- Откуда?!
- Господи, из дома взяла!
- Зачем?! - бестолковость Клюквиной превысила критическую отметку.
- Я от бандитов хотела отбиваться.
- От каких бандитов?
Такого я от сестры не ожидала! Мне даже показалось, что от пережитых волнений у нее слегка перекосило крышу. Еще бы! Три покойника, две картины Ефима, два милиционера, везущих нас в тюрьму… От подобного кто угодно умом двинется. Я сочувственно вздохнула:
- Ладно, об этом после. Что мне с ним делать?
Клавдия на секунду задумалась, а потом равнодушно пожала плечами:
- Выброси.
Сначала я решила, что сестра надо мной издевается. Куда можно выбросить нож в этом железном ящике с маленьким зарешеченным окошком? Но тут на глаза попалась какая-то куча тряпья, сиротливо притулившаяся между дверцей и деревянной скамейкой, на которой сидела Клавдия. Недолго думая, я извлекла нож из кармана (руки при этом предательски дрожали, и карман немного порвался) и быстро сунула его между полом и тряпками. Должна заметить: вовремя. Наш "лимузин" остановился, и дверь распахнулась. В проеме показалась мерзкая рожа Свина:
- Леди, на выход!
- Только без глупостей! - строго предупредил Деревня.
Сонный дежурный, толстый дядя с погонами капитана, равнодушно оглядел нас и, обращаясь к сопровождающим лицам, лениво поинтересовался:
- Это что?
- Какой ты некультурный, Степа! - с укоризной сказал Свин. - Две прелестные девушки коротали вечерок на платформе. Документов при них по чистому недоразумению не случилось. Вот и пришлось доставить их сюда. Ну, во-первых, тут и теплее, а во-вторых, надо же установить их личности. Что-то они на террористок смахивают! Особенно вон та чумазая!
Я давно обратила внимание, что ущербные люди обладают невыносимым характером. А Свина иначе как ущербным не назовешь. Конечно, в данный момент моя внешность далека от идеала. Но все же это не повод для хамства. Я негромко хмыкнула и отвернулась. Капитан достал из ящика стола какие-то бумаги и с оттенком грусти в голосе произнес:
- Ладно, поехали…
На верхнем листочке я заметила надпись "Протокол задержания".
- Фамилия, имя, отчество, год рождения? - привычно забубнил дежурный.
Клюквина хотела ответить, но зазвонил телефон, и она захлопнула рот.
- Капитан Петраков. Слушаю.
Трубка что-то квакала, но что именно, разобрать было невозможно. Лицо у Петракова сделалось напряженным. Он задал несколько коротких вопросов и отключился.
- Так, ребятки, на выезд. Ресторан "Бастилия". Убийство. Возьмите Селезнева и вперед!
- А с этими что? - спросил Свин, кивнув в нашу сторону.
- Пока закрою их в "обезьяннике", а когда Селезнев вернется, тогда и продолжим. Пошли, красавицы. Только рюкзачок здесь оставьте…
Парочка задержавших нас ментов направилась к выходу, а капитан Петраков любезно проводил меня и Клавку в "обезьянник". Что это такое, думаю, объяснять не надо. Очень похоже на вольер для диких животных.
Когда Петраков закрыл решетку, изображавшую дверь, на замок и удалился на свое рабочее место, я обессиленно опустилась на деревянную скамейку и обхватила голову руками:
- Господи, чего ж теперь будет-то? А, Клав?
- Тюрьма, чего ж еще, - равнодушно ответила Клюквина. - Вернется этот самый Селезнев, допросит, проверит, не числимся ли мы в розыске… А когда узнает, что мы подозреваемся в двойном убийстве, то-то радости будет!
Наверное, все так и случится. Зная нашу систему правосудия и расторопность правоохранительных органов, можно предположить, что никто особенно и не станет разбираться, виновны мы или нет. Осудят, посадят и забудут о нашем существовании. А у меня дома Тырочка голодная!
Мне стало совсем тоскливо и отчего-то холодно. Чтобы согреться, я сунула руки в карманы куртки…
- Клавка! Нужно звонить Сашке. Это единственный выход.
- Возможно. Вот только как это сделать? Мой мобильник остался в рюкзаке, а рюкзак остался у Петракова…
- Зато у меня - вот! - я достала из кармана куртки телефон.
Еще в "Импульсе" я его отключила во время разговора со Светланой, сунула в карман, да так и забыла о нем. Теперь вот пригодился.
- Стой на шухере, - велела я Клавдии. - Если кто появится, дай отмашку.
Сестра послушно заняла место возле решетки и замерла. Я включила телефон, укрыла голову курткой, чтобы приглушить звук собственного голоса, и набрала Сашкин номер.
- Алло, Афоня! Ну, наконец-то! - завопил Саня. - Где тебя черти носят?! Время, знаешь, сколько? И почему вы из дома ушли? Я же говорил…
- Да не ори! - перебила я его. - Ты нас потом отругаешь. А сейчас помоги, а? - неожиданно для самой себя я громко всхлипнула.
- Что случилось? - мгновенно насторожился Сашка. - Вы где?
- В Малаховке…
- Что-о-о?! Да как… Да вы… ну, все! Под домашний арест посажу!
- Хорошо, - безропотно согласилась я. - Как только мы выйдем отсюда, сразу и под домашний арест.
- Не понял…
- Мы в милиции. В "обезьяннике" сидим, ждем, когда какой-то Селезнев с убийства в "Бастилии" вернется.
Последовала довольно продолжительная пауза, во время которой Сашка пытался осмыслить услышанное.
- Какая "Бастилия"? - наконец заговорил он. Мне показалось, что Саня слегка обалдел. - Ты же говорила, что вы в Малаховке. При чем здесь Бастилия, убийство? И кто такой Селезнев?
- Александр Михайлович, ты задаешь слишком много вопросов! - разозлилась я. - Я же не в кафе сижу. Сюда могут и войти, между прочим! Слушай внимательно. Мы в отделении милиции. Не думаю, что в поселке их несколько. Скорее всего, оно единственное. Нас задержали на станции. Хотели проверить документы, но их не оказалось. Петраков, это дежурный, уже собрался заполнять протоколы задержания, но в дежурку позвонили и сообщили об убийстве в ресторане "Бастилия". Опергруппа уехала, а нас закрыли здесь, чтобы оформить бумаги после возвращения. Селезнев, наверное, их начальник. Думаю, он раскопает, что мы в розыске. Поэтому ты быстро едешь сюда. Помнится, ты говорил, что имеешь кое-какие связи в МВД… Я не знаю, сколько уйдет времени на обследование места преступления, допросы свидетелей и прочее. Но ты должен быть здесь раньше этого Селезнева. Все. Действуй, Саня!
Я перевела дух и скинула с головы куртку. Жарко, однако!
- Ну?! - Клюквина с надеждой посмотрела на меня.
- Порядок. Сашке ситуацию обрисовала.
- А он?
- Приедет и вытащит нас отсюда.
- Ты уверена, Афоня?
- Я очень на это надеюсь, Клава, и тебе советую…
Клавдия печально кивнула и села на скамейку. Я устроилась рядом. Мы молчали. Да и о чем говорить? Обвинять в случившемся друг друга бессмысленно: и я, и Клавка понимали, что создавшаяся ситуация - цепь нелепых и трагических случайностей. Обидно то, что из-за этого можно надолго загреметь за решетку. Вероятно, Клавдия маялась теми же мыслями. Мы обнялись и негромко заревели. Сколько прошло времени за этим мокрым делом, судить не берусь, по моим ощущениям - немного. Зато когда слезы кончились, стало заметно легче. Уютно устроив голову на коленях у Клюквиной, я задремала.
Разбудил меня какой-то неясный шум, доносившийся из дежурки. Протерев глаза, я прислушалась.
- Кажется, Сашка прибыл, - шепнула Клюквина.
- Или Селезнев.
Голоса приближались. К сожалению, нам удалось опознать только голос капитана Петракова:
- Това-арищ подполковник, я не имею права…