– Витя Сергеев. Это он меня и пропустил. Я сказала, что дядя просил у тебя расспросить насчет документов, Витя и поверил. Он у дяди третьим водителем числится, ко мне постоянно клеился…
– Позови его.
Наташа молча кивнула. Тем временем Андрей подошел к двери и стал сбоку. Девушка постучала в дверь и прокричала, мол, открывай, охрана. Парень открыл, доверчиво просунул в дверной проем голову и тут же получил классический и сокрушительный удар по голове. Задвинув засов двери, Андрей бережно оттащил незадачливого охранника к стене, связал за спиной руки, затем засунул в рот кляп. После этого быстро стянул с него спортивные штаны и облачился в трофей. Оказались впору.
– Без штанов с дамой как-то неприлично, – пояснил он свои действия Наташе.
Кроме штанов Андрей разжился у незадачливого охранника мощным "стечкиным" с полной обоймой, сигаретами и каким-то продолговатым свертком. Развернул и ахнул! Это был его флотский кортик! Достал клинок из ножен, на всякий случай взглянул на номер. Так оно и есть. Бывают же в жизни совпадения! Видимо, этот самый Витек во время незаконного обыска Наташиной квартиры кортик и свистнул.
– Ой, Андрюша, это твой… – начала было объяснять девушка, но он не дослушал. И так все понятно.
Наташа хотела еще что-то сказать, но вместо слов он поцеловал ее в губы и на мгновение даже забыл, где они находятся. В перерыве между долгими поцелуями Андрей, дотянувшись до розового ушка девушки, прошептал, мол, он дает ей еще одну попытку сохранить такую важную для него вещицу, и протянул тряпицу с кортиком. Девушка быстро спрятала тонкие ножны с вложенным в них узким стальным клинком где-то в складках одежды и хотела что-то сказать…
Мощный стук в дверь вернул их к реальности. Грохотали долго, но дверь не поддалась ни на дюйм. Очевидно, ее можно было только взорвать, чего никто делать не собирался.
– Эй, – закричал Андрей, воспользовавшись минутной паузой, – чего надо?!
Переговоры вести было трудно, потому что приходилось орать на всю ивановскую, но все же условия забаррикадировавшейся парочки были приняты. Наташа по его знаку с трудом отодвинула засов, дверь немного приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся Семен Петрович Барсуков, забавно отдувавшийся после сытного обеда. Андрей держал его на прицеле. Девушка снова задвинула засов. Барсуков внимательно огляделся, нагнулся над поверженным боевиком, убедился, что тот живой. Затем прошел на середину гаража и присел на табурет.
– Глупая ты девочка, – покачав головой, обратился Барсуков к Наташе. – Ты-то зачем в это дело ввязалась?
– Я его люблю и не оставлю одного в беде. А вам-то какое дело до этого, – пылко возмутилась девушка. – С вами мне не о чем говорить. Буду говорить только с дядей.
– Ага, с дядей! Думаешь, Павел Николаевич похвалит тебя за такие делишки? Сговор с преступником – да разве можно себе это позволить! Ай-яй-яй!.. А ты, милок, чего добиваешься? Зачем вину усугубляешь? Дай сюда пистолетик, побаловался и хватит.
Доброе лицо Барсукова в эту минуту выражало суровую укоризну.
– С минуты на минуту хозяин прибудет, – добавил Семен Петрович. – Лучше, парень, тебе не дожидаться его приговора…
Андрей подошел к нему вплотную и стволом "стечкина" слегка пощекотал округлое брюхо.
– Ты меня, старый пройдоха, не пугай. Пуганый уже. Лучше поразмысли над ситуацией и подумай о цене своей продажной жизни. Ты у меня сейчас вроде заложника.
– Я? Заложник? – Барсуков хохотнул, будто услышал соленую шутку. – Ты разве чечен?
– Чечен у тебя в свите и зовут его Абу Бароев. Я его давно знаю, вот кто настоящий преступник. Он много славян положил в Чечне, а ты его здесь пригрел. Не боишься, что придется когда-нибудь отвечать?
– Отвечу за все, если кто спрашивать станет. А тебе, парень, делаю последнее предложение. Давай по-серьезному. Вертай документы – и гуляй на все четыре стороны.
– Не верь ему, Андрюша, – вклинилась в разговор Наташа. – Они тебя сразу убьют, я сама слышала, как этот тип своих помощников инструктировал. Разве не так?
– Ай-яй-яй! – снова горестно и показушно запричитал Барсуков. – Как тебя, девочка, бес-то крутит. Жулика покрываешь. Он ведь твоего родного дядю ограбил. Вот уж точно подмечено: баба тем местом думает, откуда детки появляются.
Наташа вспыхнула.
– Откуда вы знаете, что Андрей взял документы? Может, вовсе не он?
– Именно он, – солидно заверил Барсуков. – Такой ловкий, шельма, смелый и изворотливый, что угорь морской. Недаром он флотский парень. И еще одно. Он у тебя интеллигент и потому денег из сейфа не взял. Другой бы обчистил полностью. А этот – идейный. Павел Николаевич сразу сказал без сомнения, что это его рук дело. Он-то парня этого давно знает. Ежели действительно желаешь ему добра, посоветуй признаться. Твой дядя человек справедливый, богобоязненный. Возвернет пропажу – может, и помилует. В ином случае, конечно, твоему возлюбленному амба.
Хотя Андрей был озабочен текущими событиями, но все же заслушался складными речами добродушного тюремщика. Даже заинтересовался:
– Ты, случайно, не из актеров, Петрович? Вяжешь, как по писаному.
– Нет, Бог миловал. Родитель покойный всю жизнь плотничал, а моя судьба так сложилась, что пришлось вашего брата, вора и разбойника, изо всех щелей выковыривать. Выкорчевал многих, поверь, никогда в работе не ленился, но теперь, чую, немного устал. Оно и понятно. Бывало, одного гаденыша усечешь, глядь – а по углам еще четверо его дружков зубы скалят. Я даже стал задумываться, что надо искать какое-то средство, чтобы весь род людской разом облагородить. Иначе толку от отдельных усилий не будет.
Внезапно Андрей догадался, почему так словоохотлив матерый надзиратель, да немного поздновато.
В дальнем краю гаража, в стене, поползла со скрипом створка, отворилась потайная дверь, и оттуда выкатились сразу две рожи с автоматами. Но стрелять Андрей начал первым, что его и спасло. С трех выстрелов завалил обоих, но пока к ним бежал и наспех заделывал пролет железной скобой, из-за двери в него тоже несколько раз выстрелили. Пуля попала в левый бок под ребра, и сразу, словно огнем, переломило надвое. Оглянулся на крик: у самых дверей Наташа вцепилась в старого тюремного таракана, не дает ему дотянуться до засова.
– Стой! – гаркнул Андрей и тут же выстрелил поверх голов.
Штукатурка разлетелась в разные стороны и попала Барсукову в глаз. Он схватился за лицо и завизжал, как поросенок.
– На место, – приказал Андрей. Наташа довела хнычущего тюремщика до табурета, куда и усадила. В этот момент на полу зашевелился связанный охранник. Оглядевшись, попытаться подняться. Андрей успокоил его:
– Если хочешь остаться цел, лежи, мужик, и не рыпайся.
Только теперь Андрей смог устало присесть, привалиться к стене и ощупать раненый бок. Крови немного, и не понять, где пуля. То ли внутри, то ли прошла по касательной навылет.
– Сумеешь перевязать? – поинтересовался он у Наташи.
Бледная от происходящего, девушка тем не менее сноровисто перетянула ему бок бинтом, который обнаружился в аптечке на полке. Барсуков все это время одним глазом внимательно наблюдал за процедурой, очевидно полагая, что если Андрей от боли потеряет сознание, он тут же этим воспользуется. Угадав мысли ушлого тюремщика, Андрей пообещал:
– Даже и не думай. Если что, первая пуля твоя, понял?
Барсуков понял, но чтобы хоть как-то досадить моряку, показушно разохался:
– Ай-яй-яй! Похоже, селезенку тебе раскурочило. Не слушаешься добрых советов…
Внезапно где-то под потолком включился громкоговоритель и знакомый Пашкин голос, усиленный динамиком, четко и спокойно произнес:
– Андрей, ты меня слышишь?
Все трое подняли головы, а Андрей также спокойно ответил:
– Да. Слышу тебя хорошо.
– Хватит дурить. Даю пять минут. Выходи на улицу.
– А если нет? – поинтересовался Андрей.
– Перетравлю, как тараканов. Спроси у Барсукова, он знает.
Андрей повернул голову в сторону тюремщика:
– Это возможно, Петрович?
Толстенький Барсуков сокрушенно улыбнулся:
– Опыты были, но не совсем удачные. Получилась, понимаешь, накладка. Газ покупали усыпляющий, а оказался нервно-паралитический. Валит наповал. Но за ту же цену.
– Но здесь же его племянница.
Барсуков ответил обстоятельно:
– Племянница сама виновата. Вступила в преступный сговор. Теперь она по всем статьям соучастница. Придется ей отвечать. Я тоже сплоховал, недоглядел за вами обоими, не помешал вашей сходке. Опять же, когда ловят опасного злодея, невинные жертвы неизбежны. Так почти всегда бывает. Да я уж и пожил немало. От газу загнуться или от какой другой гадости – мне все едино. Ты молодой, тебе и решать.
Наташа прильнула к Андрею и горячечно забормотала:
– Андрюшенька, ты же видишь, он сумасшедший. Они все здесь сумасшедшие. Они не посмеют… Дядя! – крикнула вверх девушка. – Дядя, ты меня слышишь?
– Чего тебе, засранка? – с неудовольствием, как с небес, отозвался Павел Николаевич.
– Он не брал твои документы! Честное слово, не брал! Я за него ручаюсь, Андрей никогда не сделает тебе плохо…
Сверху донесся смех, словно Мефистофель потешался над узниками гаража-тюрьмы:
– Две минуты вам осталось. Извините, больше дать не могу. Есть дела поважнее.
Андрей с трудом встал и побрел к двери. Если бы не было с ним Наташи, то он никогда бы не принял условия Пашки. Гараж чем-то напоминал отсек аварийной подводной лодки, лежащей на глубине, из которого было уже не выбраться. Несмотря на медленно подступающий к сердцу ужас, и в субмарине, и в гараже приходилось осознавать одно и то же: свои последние минуты тебе придется встречать именно здесь. И Андрей решил постараться спасти хотя бы девушку. Какая разница, по большому счету, задохнется он от газа или его попросту застрелит разъяренный Пашка. Главное, что Наташа останется жить.
Пока шел к выходу, чувствовал, как левый бок пронизывало острой болью, словно кто-то вредный и противный орудовал в ране раскаленной кочергой. Ощутив своим женским чутьем исключительное благородство поступка мужчины, на нем к тому же повисла Наташа, не вовремя пытавшаяся рассказать ему о своей огромной любви…
…Он вышел во двор, поднял голову к солнцу и с жадностью полной грудью вдохнул чистый воздух. После смрада гаража чуть не захмелел от порции озона. От непрекращающейся боли и от внезапного опьянения зашатался, но его тут же подхватили под руки двое мордоворотов, отобрали оружие и повели к дому. Внезапно на пути возник Чечен и, ухмыляясь, сильно ударил ногой в левый бок. Мгновенно погасло яркое солнце, стало темно, и Андрей потерял сознание.
32
Метадон
Очнувшись, Андрей обнаружил себя привязанным к креслу. Левый бок набряк свинцом, но не болел, а только сильно зудел. Скосив глаза, заметил выпуклость бинтовой повязки. Наверное, успели заново перевязать и сделать обезболивающий укол. Значит, убивать пока не собираются, а станут пытать. Голова сильно кружилась. Даже комната – обычная дачная светелка, хорошо меблированная, – слегка покачивалась перед глазами. Кроме него тут находились Павел Николаевич и Визгунов. За бутылкой шотландского виски они терпеливо поджидали, когда "клиент" полностью очухается.
– Все нормально, – приветливо кивнул ему Павел Николаевич. – Пулю извлекли. Будешь жить, если честно все расскажешь и не станешь трепыхаться.
Андрей пошевелился и обнаружил, что щиколотки тоже связаны.
– Ты чего от меня хочешь?
– Документы, Андрюха, больше ничего. Даже готов еще и заплатить. Деньги, которые в сейфе лежали, тебе отдам. Чем плохая сделка?
– Неплохо, – согласился Андрей, – но документы ты сейчас не получишь.
– Почему?
– Потому, что ты ублюдок и отморозок, который запросто приговаривает к смерти людей. Знаю, что твои люди Муссу ликвидировали. Я тебе не верю.
– Не поэтому, – в разговор вмешался бывший особист Визгунов. – У него их просто нет.
– А где же они? – заинтересовался Пашка, пропустив мимо ушей оскорбления.
– Он их кому-то передал на хранение, да, Андрюша? Кому ты их передал? Мы все твои связи перетрясем до седьмого колена.
– Зачем тебе понадобились бумаги? – зло и отрешенно спросил Пашка, – чего тебе не хватало? Деньги, баб, хорошую и вольготную жизнь я тебе бы обеспечил. Мы с тобой вдвоем всех в кулаке держали бы. А ты решил в честного поиграть? Вот и доигрался…
– Мне стыдно, что мы с Серым когда-то называли тебя своим другом. А сейчас тебе служат такие отморозки, как Абу Бароев, который, очень может статься, нашего Серегу в Чечне и загубил. Мразь ты, Пашка, но скоро тебе и твоим бандитам придет конец, обещаю. А слово свое я держу.
– Ладно, кореш. Не хочешь по-хорошему, отдашь по-плохому. Константин Сергеевич, пригласи сюда доктора, – распорядился Павел Николаевич.
Ни он, ни Визгунов больше на Андрея не глядели, словно тот был уже трупом и ценности не представлял. Явился средних лет господин в белом халате с уставшим лицом и маленьким чемоданчиком в руках.
– Док, влей этому орлу дозу. Пускай попоет на прощание, – властно приказал Пашка.
Доктор шустро распаковал чемоданчик и приготовил шприц, вату, спирт. По всему чувствовалось – профессионал. Набрал в шприц голубоватую жидкость.
"Наверное, метадон", – подумал Андрей, вспомнив давний рассказ корабельного особиста Ваньки Трофимова, с которым частенько они ходили на атомоходе в автономки. Ванька был каким-то "неправильным" представителем особого отдела, потому как, в отличие от своих надменных коллег, любил поболтать и рассказать всякой всячины. Когда-то он говорил Андрею, что современные психотропные средства, как у нас, так и у американцев, способны развязать язык любому агенту.
– Вкалывают метадон, и ты через пять минут, как наивный ребенок, отвечаешь мамочке на любой ее вопрос, – важно просвещал сослуживцев Ванька. – Одно плохо, действует он всего двадцать минут, а потом человек отрубается…
То ли за излишнюю болтовню, а быть может, вследствие острой оперативной необходимости Трофимова перевели на другое место службы, но Ванькин ликбез Андрей запомнил хорошо. Тем временем доктор освободил от пут его левую руку, помассировал мышцу и всадил шприц точно в вену. Андрей усмехнулся, потому как подумал, что у него была отличная возможность звездануть свободной рукой доктору промеж глаз и раз и навсегда отучить последователя Гиппократа с помощью своей профессии за деньги вмешиваться в личную жизнь граждан. Ничего не подозревавший доктор, сделав укол, аккуратно протер руку Андрея спиртом.
– Через пять минут можно начинать, Павел Николаевич, – по-военному доложил док.
– Сколько он продержится?
– В зависимости от организма и состояния, – доктор взглянул на Андрея, – думаю, минут двадцать с ним можно будет работать.
"Точно, метадон, – подумал Андрей. – До чего же это ядовитая штуковина".
* * *
Первую волну атакующей мозг абракадабры он встретил уже далеко от этой комнаты, воспарив куда-то в небеса. А может, это были не заоблачные выси – напротив, глубокий лабиринт подсознания. Это уж как кому и где интересней ощущать себя. Андрею показалось, что он снова на подводной лодке, среди своих прежних друзей и сослуживцев, отчего на душе вмиг стало радостно и спокойно. В кресле центрального поста восседал Батя. На рулях глубины нес вахту верный Сан Саныч. Управленцы за пультами откровенно маялись от скуки, а старпом у "Лиственницы" принимал доклады из отсеков.
– Как себя чувствуешь, Андрей? – незнакомый голос доктора, казалось, исходит откуда-то из глубины.
– Отлично чувствую. Отсек осмотрен, замечаний нет.
– Ты помнишь, где находишься? – вкрадчивым елейным голоском продолжал док.
– Что за вопрос? Отлично помню. На лодке. Сегодня ровно шестьдесят суток похода, – недоумевал Андрей. – Еще тридцать – и домой.
– Ты понимаешь, что находишься среди друзей?
– Конечно, – закудахтал Андрей, словно кто-то хотел мешать броситься в дружеские объятия присутствующих. Ему было очень хорошо и совершенно все равно, что с ним будет через секунду. Никакой боли, зуда или забот. Огненная капля прежнего сознания, словно конденсат, вдруг сорвавшись с подволока отсека, повисла на ресницах. Волнующее ощущение необходимости ни в чем не обмануть и не подвести этих людей защекотало горло. Какие-то вопросы он пропускал мимо ушей, но сильно расстроился, когда услышал, как Пашка все время спрашивал у него об одном и том же:
– Где документы? Куда ты их спрятал? Отвечай!
От недоверия этих добрых людей Андрею стало обидно, и слезы покатились из глаз.
– Они у Лешки. Это маленький мальчик, который живет с дедом. У него родители погибли в автокатастрофе. Хороший такой мальчуган…
– Какой, на хер, мальчуган! – грозно ревел Пашка. – Где документы?
– Они положили их в секретер и обещали сохранить. Павлик, почему ты мне не веришь? – опять расстроился Андрей.
– Где находится секретер? В чей квартире находится этот секретер? – в бешенстве орал Пашка.
– У Лешки дома. Его дед обещал сохранить, – умилялся Андрей. – Это порядочные люди. Мы с тобой, Павлик, к ним обязательно потом съездим.
– Адрес?
– Адрес я не помню, но могу так показать. Они живут в Серебрянке. Я Лешке свой телефон подарил, – под воздействием метадона Андрей говорил недругам сущую правду.
– Костя, быстро выясняй адрес, – заревел Павел Николаевич в сторону Визгунова и, повернувшись к Андрею, сильно засадил ему кулаком в скулу.
Андрей боли не почувствовал. Лишь мятущаяся огненная точка в башке, заставлявшая его искренне отвечать на все вопросы, разорвалась на сотни кровяных осколков, и сознание вновь перенесло его в прошлое на свою субмарину…