- И у вас есть твердые основания подозревать меня в этом? - спросил он, стараясь говорить спокойно.
- Твердее не бывает, - кивнул седовласый. - Так что собирайтесь. - Затем он обернулся к своим спутникам и сказал:. - Приступайте к обыску.
Берлину, таким образом, не осталось ничего иного, как смириться со своей судьбой. Поняв это, он больше не возражал и не спорил.
4
Уже к первому допросу Берлин успел окончательно взять себя в руки и теперь выглядел настоящим и стопроцентным воплощением непоколебимости, принципиальности, чувства собственного достоинства и всего того, что могло понадобиться достойному человеку, попавшему в затруднительную ситуацию.
Берлин сидел на стуле, глядя прямо перед собой, царственно выпрямив спину и положив правую руку на столешницу. ("Ни дать ни взять - плененный Цезарь на допросе у дикарей", - подумал, разглядывая его, пожилой следователь.)
Ночью бизнесмен заявил, что "чертовски устал" и что не намерен ("да и не способен", - быстро добавил он) отвечать на вопросы следователя, пока хорошенько не выспится. Пожилой следователь дал ему такую возможность. Однако в восемь часов утра Берлина подняли с нар и привезли в этот кабинет.
Пожилой следователь откинул со лба прядь потных седых волос, затем, вынув изо рта сигарету и стряхнув пепел в круглую железную пепельницу, стоящую на столе, сказал:
- Борис Григорьевич, вы являетесь одним из главных акционеров нефтяной компании "СНК"…
- Являются вампиры и вурдалаки, - агрессивно перебил его Берлин. - А я - просто акционер.
- Положим, что так, - мягко согласился следователь. - В вашем кабинете было найдено радиоустройство, связанное с…
- Я ничего не знаю ни про какое устройство, - немедленно парировал Берлин.
Пожилой следователь посмотрел на него с сожалением.
- Вы избрали неправильную тактику, Борис Григорьевич, - грустно сказал он. - Вы, вероятно, надеетесь спровоцировать меня на хамство и грубость? Поверьте, это ни к чему не приведет. У биты слишком важные и влиятельные люди. Это не какие-нибудь бизнесмены, все трое - представители закона в нашей стране. Понимаете? Закона! - Следователь позволил себе чуть-чуть повысить голос. - И если мы сообщим прессе все известные нам факты - пресса… та самая пресса, которая встает на вашу защиту при каждом удобном и неудобном случае… так вот, эта самая пресса попросту размажет вас по стенке. И ни один… слышите, ни один журналист не встанет на вашу защиту, какими бы байками о суровом обхождении вы его ни потчевали.
Пожилой следователь глубоко затянулся сигаретой, выпустил целую тучу сизого дыма и вновь стряхнул пепел.
- Итак, - продолжил он, - в вашем кабинете, расположенном в Большом Колпачном переулке, нами было найдено радиоустройство. Оно оказалось связано с рацией, которую мы нашли в кармане человека, осуществившего покушение. Что вы об этом скажете?
Берлин нервно пожал плечами:
- Я же говорю: ничего об этом не знаю.
Следователь откинулся на спинку стула и с любопытством посмотрел на бизнесмена.
- Вы очень уверенно себя ведете, - сказал он после паузы. - Неужели вы так верите в свою безнаказанность?
- А что? - вздернулся Берлин.
- Да ничего, - пожал плечами следователь. - Просто меня давно интересовал этот вопрос. Мне, видите ли, всегда казалось, что люди, подобные вам, должны просыпаться по ночам в холодном поту от всего, что они за свою жизнь понатворили. И от страха перед неминуемой расплатой.
Красивое лицо Берлина исказилось гримасой неприятия.
- Я же сказал: я не вампир и не вурдалак, - резко ответил он. - И я не "натворил" в жизни ничего, в чем мне пришлось бы раскаяться. А если и натворил, то не больше вашего.
Пожилой следователь едва заметно усмехнулся и покачал головой:
- Вот уж с этим не соглашусь. Мы с вами живем по разным принципам, а значит, и дела делаем разные. И если уж называть вещи своими именами, вы отнимаете у людей последнюю рубашку, а я даю им защиту от таких, как вы.
Лицо бизнесмена перекосилось еще больше.
- Чушь! Я не делаю ничего плохого. И защита ваша - мнимая. Иллюзия - и только!
Некоторое время собеседники молчали, сверля друг друга взглядами. Наконец следователь миролюбиво качнул головой:
- Ладно. Пофилософствовали, и будет. Продолжим допрос. Итак, вы утверждаете, что не знаете, как к вам в кабинет попало радиоустройство?
Берлин усмехнулся:
- У меня есть одна версия, но она вам не понравится.
- Ничего, переживу. Излагайте.
- Я думаю, вы мне его и подбросили.
- Интересное соображение. Но не оригинальное. - Следователь вмял окурок в пепельницу и достал из пачки новую сигарету. - Вы знакомы с человеком по имени Геннадий Кизиков?
- А кто это?
Серые глаза следователя сузились и стали похожи на две щелки:
- Я думал, вы сами мне об этом скажете.
Берлин нахмурил лоб, словно пытался припомнить это имя. Потом покачал головой и сказал:
- Нет, не помню.
- Хорошо, я вам помогу. Геннадий Кизиков числится охранником в отделе безопасности фирмы "СНК" и в настоящее время прикомандирован к вашему офису.
- Только и всего? - Берлин покровительственно улыбнулся. - Помилуйте, господин следователь, я ведь не обязан знать всех своих охранников, правда? Их в штате десятка полтора. Постойте… - Бизнесмен чуть приподнял брови. - Так, значит, это он убил этих генералов?
Ответа не последовало. Вместо этого следователь спросил сам, на этот раз жестко и официально:
- Вы когда-нибудь встречались с этим человеком лично?
- С кем? - сделал вид, что не понял, Берлин.
- С Кизиковым.
Бизнесмен качнул головой:
- Говорю же - нет. Имя вроде и впрямь знакомое. А так… - Он снова на мгновение задумался и снова покачал головой: - Нет, не припомню.
- Так и запишем, - кивнул следователь. - Следующий вопрос. Вы были вчера вечером в своем кабинете?
- Во сколько именно?
- Между семью и девятью часами.
Берлин уверенно покачал головой:
- Нет. Я уехал из офиса в полседьмого. Это точно. Если не верите, спросите мою секретаршу.
- Я уже спрашивал. Она утверждает, что вы отпустили ее в шесть часов, - а сами остались в кабинете.
- Ну правильно, - энергично подтвердил Берлин. - Отпустил. А сам задержался еще на полчаса. Мне нужно было доделать кое-какие дела.
- Кто-нибудь видел, как вы уходили из офиса в полседьмого?
- Понятия не имею. Я, по крайней мере, никого не встретил.
Следователь вздохнул:
- Ясно. И чем вы занимались потом?
По губам бизнесмена пробежала усмешка:
- Отдыхал после тяжелого трудового дня. Так же, полагаю, как и вы.
- Где именно отдыхали?
Берлин поднял руку и задумчиво почесал пальцами тонкую переносицу.
- Ну сначала я поехал в ресторан… А сразу после ресторана - домой.
- В ресторане, значит. - Пожилой следователь лукаво приподнял седую бровь. - Ну-ну. Один отдыхали или с подругой?
- Ни то и ни другое, - холодно ответил ему Берлин. - Я был в ресторане с женой.
- Ах да, извините, - "спохватился" следователь. - А название ресторана не скажете?
- Да ради бога. Ресторан "Зеленая лагуна". Это недалеко от нашего дома.
- И надо полагать, вы часто туда заходите?
- Бывает. Иногда.
- И надо полагать, оставляете щедрые чаевые?
- Да уж не скуплюсь. А к чему эти вопросы?
- Если вы часто заходите в этот ресторан, значит, официанты и менеджеры ресторана должны знать вас в лицо. Все-таки - постоянный клиент. К тому же - щедрый!
Берлин пожал плечами:
- Об этом лучше спросить у них.
- Спросим. Обязательно спросим. - Следователь склонил голову набок и по-птичьи покосился на Берлина. - Как вы думаете, официант или менеджер могут подтвердить ваши слова? О том, что вы были в ресторане в восемь часов вечера?
- А я почем знаю? Зал в ресторане большой, к тому же там всегда полумрак.
- Но вы ведь расплачивались с официантом. Значит, он должен вас запомнить.
- Если не страдает склерозом, то запомнил.
- Мы это проверим, - сказал следователь и сделал быструю пометку у себя в блокноте. Затем снова поднял взгляд на Берлина. - Во сколько вы покинули ресторан?
Бизнесмен подумал и ответил:
- Мы с женой ушли в девятом часу. Точнее сказать не могу, я не смотрел на часы.
- И после этого направились домой?
Берлин кивнул:
- Именно так.
Некоторое время следователь разглядывал бизнесмена с таким видом, словно изучает экземпляр какого-то диковинного животного. Берлин спокойно выдержал его взгляд.
- Борис Григорьевич, - вновь заговорил следователь, - прокуратура сейчас ведет дело вашего коллеги - Михаила Храбровицкого. Не знаю, в курсе ли вы, но отделы, которыми руководили погибшие генералы, занимались как раз делом Храбровицкого.
- Вы думаете, это как-то связано?
- Не только я. Все так думают. Уверен, что сегодняшние газеты только об этом и будут писать. Помнится, после того как Храбровицкого арестовали, вы громко и эмоционально заявили о своей готовности все отдать за свободу Храбровицкого. Некоторые средства массовой информации тогда восприняли это как предложение сделки.
Берлин небрежно дернул плечом:
- Это их проблема, а не моя.
- Не уверен, - с мягкой полуулыбкой возразил следователь. - Вы тогда говорили, что сделаете все, чтобы Храбровицкий оказался на свободе. Что вы имели в виду?
Поняв, куда гнет старик, Берлин нахмурился.
- Ничего конкретного, - негромко ответил он. - Это просто слова.
- Гм… - Улыбка следователя стала еще мягче и еще загадочнее. - Нужно быть осторожнее со словами, Борис Григорьевич. Вы ведь не дурак и понимаете, что мы не можем не связать те ваши слова с нынешним покушением. Ведь именно по инициативе одного из погибших - госсоветника юстиции Казанского - Храбровицкий был задержан и посажен в СИЗО.
- Думаете, за это я его и убил? - насмешливо спросил Берлин.
И тут с лицом следователя произошла разительная перемена. Его улыбка вмиг улетучилась. Старик поджал губы, холодно прищурился и заговорил с бизнесменом резким, неприятным голосом:
- Послушайте, господин Берлин, хватит валять дурака. Этим вы только усложняете свою жизнь. Чистосердечное признание…
- Облегчает наказание? - перебил его Берлин. - Слышал. И непременно бы признался, если б было в чем.
Взгляд следователя стал тяжелым и по-змеиному холодным.
- Я не первый год в органах и знаю, чем кончаются подобные дела. Вы сядете. И судья намотает вам срок на полную катушку. И тогда вы вспомните мои слова, но будет уже поздно.
- Я готов рискнуть, - просто ответил ему Берлин.
Лицо следователь снова разгладилось. Блеск в его
глазах заметно угас и сменился невыносимой усталостью. Старик понял, что бизнесмен - крепкий орешек и что работа ему предстоит долгая и муторная. Следователь вздохнул и сильным, но каким-то безнадежным движением вмял сигарету в пепельницу.
Из газеты "Московский ежедневник":
"ДЕРЗКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
Вчера, около восьми часов вечера, неподалеку от здания МВД, на улице Житной, прогремел мощнейший взрыв. Взрывное устройство было прикреплено к черной "Волге", в которой находились: начальник Следственного управления Генпрокуратуры по расследованию особо опасных преступлений Владимир Казанский, генерал-лейтенант госбезопасности Александр Самойлов и генерал-лейтенант внутренней службы Анатолий Краснов.
Все трое руководили своими ведомствами в расследовании дела известного предпринимателя Михаила
Храбровицкого. Предполагается, что генералы возвращались с совещания из здания МВД. У редакции есть все основания предполагать, что совещание это было посвящено "политическим последствиям" дела Храбровицкого.
Прогремевший взрыв унес жизни не только генералов, но и их убийцы, который не успел удалиться от эпицентра взрыва на достаточное расстояние. По данным правоохранительных органов, проезжая мимо "Волги" на мотоцикле, молодой человек бросил на крышу машины рюкзак с бомбой. По всей вероятности, взрыв произошел раньше, чем планировал киллер. Так или иначе, но киллер стал жертвой своего же преступного замысла. Пятой жертвой этой трагедии стал шофер "Волги" Сергей Свиридов. Имя убийцы уточняется".
Из газеты "Время пришло":
"…Москва потрясена страшным убийством. Имена погибших генералов были на слуху у жителей России как имена борцов с коррупцией и грабежом в государственных масштабах. С чем связано это убийство? Нам стало известно, что основная версия правоохранительных органов - это месть генералам за то, что они отказались "свернуть" следствие по делу предпринимателя Михаила Храбровицкого, а также предостережение всем тем, кто посмеет "замахнуться" на олигархов. Так ли это? Об этом судить следствию. Мы же можем сообщить, что сразу после взрыва у себя дома был задержан ближайший друг Храбровицкого и его партнер по бизнесу генеральный директор банка "Монаполис", один из самых значительных акционеров "СНК" предприниматель Борис Берлин. На купле и продаже акций фирмы "СНК" Берлин сделал себе многомиллионное состояние. Американский журнал посчитал, что Берлин обладает состоянием в миллиард долларов…
…Сколько еще должна терпеть Россия произвол тех, кто, пользуясь "особым положением", высасывает из нее соки? Настигнет ли преступников справедливое возмездие или они вновь ускользнут от карающего меча правосудия? Ответы на эти вопросы мы получим в самое ближайшее время…"
Из газеты "Власть и закон":
"…Следствию наконец-то удалось установить имя киллера. Это некий Геннадий Павлович Кизиков, 1981 года рождения. Бывший спецназовец, прошедший Чечню, он числился охранником в отделе безопасности фирмы "СНК", той самой, одним из главных акционеров которой является задержанный правоохранительными органами Борис Берлин. Подтверждает ли этот факт основную версию следствия, о которой известно уже каждому? Возможно, что да. Как нам стало известно, в кабинете Бориса Берлина было найдено передающее радиоустройство, связанное с рацией, которую (как мы уже писали) обнаружили в кармане Кизикова.
Обвинять человека в преступлении до того, как это установит суд, - дело неблагородное. Да и неблагодарное. Тем не менее вдумчивый читатель поймет все без лишних слов. Главная задача любого следствия - установить имя подозреваемого и найти доказательства его вины. И первое, и второе проделано нашими правоохранительными органами с завидной расторопностью. Хватит ли у следствия доказательств для того, чтобы передать дело в суд? Как говорится в подобных случаях: поживем - увидим".
Из газеты "Столичная трибуна":
"…До сих пор неизвестно, откуда киллер узнал о том, что все три уважаемых генерала будут ехать в одной машине? Однако несомненным остается тот факт, что преступление было тщательно спланировано, а смерть киллера Кизикова является не более чем досадной случайностью, от которой не застрахован и самый гениальный план.
Мы навели справки о Геннадии Кизикове. Выяснилось, что до службы в армии Геннадий занимался парашютным спортом, а также боксом. Бывшие тренеры Кизикова отзываются о нем как о хорошем и честном, хотя и немного вспыльчивом парне.
Что заставило "хорошего и честного" парня пойти на столь страшное преступление? Жажда наживы? Страсть к приключениям (как ни странно, но многие юноши до сих пор считают "профессию" киллера одной из самых романтичных)? А может, убийство произошло на личной почве? Геннадий Кизиков проходил военную службу в Чечне. Он участвовал в боевых действиях, был ранен. Возможно, причиной преступления стала душевная травма, которую Геннадий получил в Чечне?
Известно, что отец Геннадия, Павел Петрович Кизиков, работает в "Ассоциации инвалидов и ветеранов афганской и чеченской кампаний". Он сам участвовал в боевых действиях в Афганистане и в результате страшного ранения потерял обе ноги. Наряду с другими руководителями ассоциации Павел Петрович является Героем России. Мы попытались встретиться с ним, но Павел Петрович отказывается беседовать с журналистами. По словам его соседей, Кизиков-старший раздавлен горем. Геннадий был его единственным сыном…"
Константин Дмитриевич Меркулов отложил газету и хмуро посмотрел на генерального прокурора Истомина.
- Ну что скажешь? - поинтересовался тот.
- А что тут говорить, Игорь Михайлович? У этих журналистов хорошие источники информации. Хотя отсебятины много. А дело между тем весьма и весьма серьезное.
- Вот именно! Как говорили в не такие уж далекие времена, тут затронута честь мундира! Устроить покушение на руководителей силовых органов - это уже полный беспредел. И с этим беспределом надо покончить на корню! Если мы с тобой дадим слабину, Константин Дмитриевич, страну захлестнет волна насилия.
Меркулов знал слабость генпрокурора к сильным выражениям, поэтому не стал возражать. Тем более что по существу вопроса Истомин был абсолютно прав.
- Н-да, дело это - первостепенной важности, - поддакнул он генеральному.
- Поэтому я и хочу, чтоб ты поручил его лучшему из твоих людей! - подхватил реплику Истомин. Он прищурил холодные, прозрачные глаза и сурово посмотрел на Меркулова. - Турецкий у тебя сейчас чем занимается?
- Да дело с пожаром никак не закончит.
Истомин небрежно махнул рукой:
- Дело с пожаром подождет. Срочно перебрось его на расследование взрыва.
- Да, но…
- Никаких "но"! - отрезал генпрокурор. - Человек с его опытом быстро закончит это дело. Тем более что фактов и улик у нас до черта. Нужно только привести все в божеский вид, увязать все нити в один прочный узел. Понимаешь, о чем я?
- Турецкий не любит действовать наспех, - возразил Меркулов. - Он человек обстоятельный.
- Знаю, знаю, - вновь махнул рукой Истомин. - Но на этот раз ему придется поторопиться. Долго ждать нет возможности. Сегодня утром я разговаривал с президентом. - Генпрокурор чуть понизил голос: - Между нами - он жутко недоволен тем, как продвигается расследование. Ему не нравится, что мы так долго тянем.
- Не так уж и долго, - заметил Меркулов.
- Нет, Константин Дмитриевич, долго! Очень долго! - Генпрокурор горько усмехнулся. - Скоро журналистам надоест муссировать одну и ту же версию, и они начнут придумывать свои - одну другой фантастичней. А стоит только дать волю фантазии - так тут тебе и фактики разные подыщутся. Знаешь ведь, как это бывает.
Меркулов вздохнул и угрюмо ответил:
- Да уж.
- Ну вот, - обрадовался взаимопониманию генеральный. - Так что немедленно подключай к следствию Турецкого. Передай ему, что это дело - под моим непосредственным контролем. И если он будет ваньку валять, вместо того чтобы работать, я сам, лично, займусь его карьерой. И тогда уже, как говорится, пощады не жди.
Истомин глянул на посуровевшее лицо Меркулова и усмехнулся в седые усы.