- Там была двухконфорочная плита и маленький настольный холодильник. Никаких кастрюль и сковородок я не заметил.
- Наверное, она всегда ела в городе.
- Насколько я мог заметить, питалась она исключительно попкорном. И еще как-то раз съела пол-эклера, - пожал я плечами. - Впрочем, в холодильник я не заглядывал. Может, и надо было… Лично сам я съел сегодня только кусок пиццы на ленч и пакетик попкорна на обед.
- О, но это же просто ужасно, Берн!
- Ничего, зато я плотно позавтракал. Если мне не изменяет память… Нет, ей-богу, не помню, завтракал я сегодня или нет.
- Тогда давай закажем тебе пожевать.
- Нет, лучше закажем еще выпить, - сказал я и понес бокалы к бару.
Выждав какое-то время, она заметила:
- Знаешь, Берни, внутренний голос мне говорит, что не следует позволять тебе напиваться. А другой голос твердит: "Пусть пьет сколько хочет".
- Этот другой, - сказал я, - и есть глас истины и здравого смысла.
- Я ничего в этом не понимаю, Берн. Просто ты слишком много пьешь на пустой желудок.
- Пустым его не назовешь. - Я похлопал себя по обсуждаемой части организма. - Попкорн занимает ужасно много места… Хочешь набить пузо, жуй попкорн!
- Но ведь это один воздух, а не еда, Берни.
- Неправда, он тяжелее воздуха. Если бы он был воздухом, то не лежал бы в брюхе… Всплыл бы на поверхность.
- Берн…
- Да я сожрал, наверное, целый баррель этого самого попкорна! - воскликнул я. - Знаешь, есть такая мера объема сыпучих тел, баррель? Иногда ее называют попроще, бочонком.
- Знаю.
- Обычно я съедаю только половину барреля, потому как вторую половину ест Илона. И знаешь что? Когда она не появилась без четверти семь, я понял, что она не придет вообще. Знал еще до того, как купил билет.
- Но почему, Берн?
- Знал, и все тут, - ответил я. - Просто чувствовал. - Я немного поразмыслил над сказанным. - Бывает, что люди знают кое-какие вещи. Но это совсем не то, что знать, к примеру, что Пирр - столица Южной Дакоты. Про него я знаю, потому что миссис Голдфус заставила нас выучить все столицы всех штатов.
- Кто она такая, эта миссис Голдфус, и зачем это ей понадобилось?
- Это была наша учительница в пятом классе, и в этом просто заключалась ее работа.
- Столицы всех штатов… И ты до сих пор помнишь?
- Уж Пирр-то - во всяком случае. Другие, может, и забуду, а Пирр - никогда. И если б я принимал гинкго билоба, то наверняка мог бы рассказать тебе, какие из них забыл. А ведь когда-то помнил все до единой… Так откуда мне теперь знать, какие я забыл, а какие - нет?
- Что-то ты меня совсем запутал, Берн.
- Не выдумывай.
Я поднял стаканчик и поднес к глазам. Водка со льдом, только уж ясно, что не "Людомир", этой марки они здесь не держат. Ладно, и такая тоже сойдет…
- Я знал, что она не придет, - сказал я, - и не важно откуда. Просто знал, и все.
- Поняла, Берн.
- И все равно купил два билета. Причем, заметь, мог совершенно свободно сдать один, но этого не сделал. - Я прищелкнул пальцами. - Само пришло, само ушло.
- Правильно.
- И еще, заметь, мог бы купить маленький пакетик попкорна вместо большого, потому как точно знал, что она не придет. И что ты думаешь? Все равно пошел и купил большой!
- Само пришло, само ушло, да, Берн?
- Ты просто читаешь мои мысли. А я рассказывал, как мне удалось вытрясти двадцатку из Тиглата Расмолиана, или нет?
- Да, Берн.
- Проще, чем отобрать конфетку у ребенка. Так почему бы и не потратиться на попкорн?
- Ты хочешь сказать, что заплатил за пакетик попкорна двадцать долларов?
- Нет, конечно нет!
- Рада слышать, Берн. И не важно, сколько этого попкорна у тебя в животе, но сдается мне, выпивка уже действует.
- Я что, слишком громко говорю, да, Кэролайн?
- Вроде того.
- Черт, - пробормотал я и понизил голос до шепота. - Сам не пойму, как это получилось..
- Не расстраивайся, Берн. Нас в любом случае здесь никто не слышит.
- Это хорошо…
- А знаешь, не столь уж плохая идея - немного напиться. Вдруг это поможет тебе забыть ее?
- Забыть кого?
- Господи! - воскликнула она. - Вот уж не думала, что на тебя подействует так быстро!
- Ах, Илону?.. Я никогда не забуду ее, Кэролайн!
- Это ты так сейчас говоришь, - с самым серьезным видом заметила она. - Но ведь мы с тобой старинные приятели, Берни, и только вспомни, скольких женщин нам обоим пришлось забыть за эти годы. И где все они теперь? Забыты, все до единой! Время лечит все раны, Берн, особенно когда ему помогает виски.
- Сегодня я пью водку…
- Да, заметила, и это совсем на тебя не похоже! Почему водку, Берн?
- Из-за капитана Хобермана! - Я приподнял стаканчик и снова стал разглядывать его содержимое, затем, подняв еще выше, посмотрел на свет. - У водки тот недостаток, - сказал я, - что смотреть на нее не слишком интересно. К примеру, подносишь ты к свету стаканчик янтарного виски, смотришь, и кажется, перед тобой раскрываются все тайны вселенной… А попробуй проделать то же самое с водкой и что увидишь? Вода, как есть вода…
- Да, это верно, Берн. Я, правда, об этом никогда не задумывалась, но наблюдение очень точное.
- А стоит, - продолжил я, - стоит проглотить ее, и тебе уже наплевать, какого она цвета. Работает что надо. - И я в подтверждение сказанного опрокинул стаканчик. - Слушай, Кэролайн, а можно мне сегодня остаться у тебя?
- Конечно, - кивнула она. - Не только можно, но и нужно. Сегодня тебе никак нельзя быть одному.
- Никак..
- И потом, я бы не хотела, чтобы ты тащился через весь город в таком состоянии, пусть даже и в такси.
- Я тоже не хотел бы… - сказал я. - И не собираюсь, тем более что завтра с утра мне предстоит.
- Что предстоит?
- Дело.
- Какое дело?
- Какое дело? - Я изумленно воззрился на нее. - Разве я сам с собой разговаривал? Или ты не слушала? Убит человек, портфель пропал, красивая женщина исчезает…
- Берн, - сказала она, - все это, конечно, так, и по крайней мере один из этих фактов является вопиющим безобразием, однако я не понимаю, при чем здесь ты.
- Я должен что-то делать, - ответил я.
- Это в тебе водка говорит, Берн.
- Нет, - возразил я. - Это я.
- Голос твой, - заметила она, - но говорит им алкоголь. Илона собрала свои вещи и уехала. Если захочет, чтобы ты ее нашел, всегда может с тобой связаться. Если не захочет, что тебе от нее проку? Знаю, то, что между вам произошло, было прекрасно, удивительно, но она или абсолютная психопатка, или же ведет какую-то двойную игру, и стоит тебе приблизиться к ней, как она тут же снова исчезнет. О, я знаю этот тип женщин, Берн. Правда, далеко не все они исчезали столь внезапно, но в остальном действовали примерно по той же схеме.
- Мне надо найти Илону, - упрямо сказал я. - Но это не главное. Это только часть. Мне надо раскрыть тайну.
- Каким образом?
- Прежде всего отыскать портфель, который увели прямо из-под носа. Выяснить, что там за документы, которыми так стремятся завладеть Царнофф и Расмолиан. А также выяснить, что означает эта надпись "Кэпхоб" и как она оказалась на моем атташе-кейсе. Но самое главное - поймать человека, который совершил убийство в квартире на четвертом этаже, в доме на Семьдесят шестой Восточной.
- Берн, - мягко заметила она, - а тебе не кажется, что это дело полиции?
- Нет, это мое дело.
- С чего ты взял?
- Когда убивают твоего партнера, - сказал я, - ты должен что-то предпринять. Пусть даже он был не так уж хорош, пусть вообще не слишком тебе нравился, это не важно. Он был твоим партнером, и ты просто обязан что-то предпринять в этой связи.
- Господи, - протянула она, - никогда бы не подумала! И знаешь, Берн, все это звучит так четко и убедительно, что с тобой трудно спорить.
- Спасибо, Кэролайн.
- Не за что. Он был твоим партнером и ты должен что-то предпринять в этой связи… Я это запомню, - тут она подозрительно взглянула на меня. - Так, погоди-ка… Это кто сказал?
- Я, - ответил я. - Всего минуту назад.
- Да, но Сэм Спейд говорил это раньше. В "Мальтийском соколе", где убивают Майлза Арчера. Может, не совсем теми словами, но смысл точно тот.
Я призадумался.
- Знаешь, - произнес я после паузы, - кажется, ты права…
Она протянула руку и положила на мою:
- А знаешь, что мне иногда кажется, Берн? Мне кажется, ты слишком часто ходишь в кино.
- Возможно.
- Ты уже начал путать себя с Хамфри Богартом, - продолжила она, - а это опасно. Это может далеко завести, Берн… Нет, амплуа, конечно, замечательное, но не слишком соответствует ситуации.
- Это верно. Но, с другой стороны, я ведь не принес ему портфель.
- И к тому же не слишком похоже, чтобы вы с ним были такими уж близкими друзьями… Да, знаю, сегодня ты уже ходил опознавать его тело и тебе это было тяжко, очень тяжко…
- Ничего не тяжко!
- Но ведь ты сам говорил! Ты ныл и жаловался и наговорил Рэю разной чепухи о том, что память у тебя будто бы лучше на имена, а не на лица. Разве нет?
- Ну, вроде того…
- Стало быть, черты его лица не столь уж глубоко врезались в твою память, и…
- Его черты очень даже глубоко врезались в мою память, - сказал я. - Словно алмазом по стеклу…
- Но ведь ты сам говорил…
- Я помню все, что говорил. И не смей мне пересказывать!
- Извини, Берн.
- И ты извини. Я не хотел на тебя орать. Это во мне говорил Богарт, не я. - Я приподнял стакан. Водки в нем уже не было, но лед растаял, и я отпил глоток. - И в морге мне понадобился всего лишь один беглый взгляд… - Тут я умолк, а потом добавил: - Я ныл и жаловался потому, что вообще не хотел идти на это опознание.
- Почему?
- Потому что это был вовсе не Кэндлмас.
- Не Кэндлмас?!
- Нет, не он. Ты права, Кэролайн, Хьюго Кэндлмас вовсе не был моим партнером, но я и говорю не о нем. А о человеке, который помог мне проскользнуть мимо портье, а затем лифтера в "Боккаччо"…
- О капитане Хобермане?
- Именно. Именно его. Он и был моим партнером, во всяком случае, во время этой проделки. Нельзя сказать, чтобы задание у него было такое уж сложное, но он сделал все, что от него требовалось, и заслужил за свои хлопоты нечто лучшее, чем ящик в морге… - Я перевел дух. - И не важно, откуда это амплуа или сюжет, взял ли я его из фильма или сочинил сам. Важно, что именно так обстоят дела, и никуда от этого не деться. Он был моим партнером, и его убили, и я обязан что-то предпринять в этой связи.
Глава 12
За завтраком она сказала:
- Не знаю, помнишь ли ты, Берн, или нет, но как раз перед тем, как заснуть, ты бормотал что-то насчет того, что исчезновение Илоны связано с убийством капитана Хобермана. Правда, не успел сказать, каким образом. Вырубился.
- Помню.
- Правда?
- Все, за исключением того, как вырубился.
- Удивительно! А я была уверена, что у тебя пьяный бред. И честно сказать, жутко на тебя обозлилась, потому как надеялась, что вот-вот ты объяснишь, какая тут связь, а потом сама отключилась, а когда проснулась, было уже утро и Юби с Арчи завывали, требуя завтрака.
Юби был породы русская голубая, Арчи - невероятно голосистый бирманец.
- А я их не слышал, - заметил я.
- Ну, значит, у тебя очень крепкий сон, Берни. К тому же они обращались не к тебе. Ладно, не важно. Последнее, что ты пробормотал, это обещание, что все объяснишь утром. Утро настало, так что слушаю. Если, конечно, ты говорил серьезно.
- Серьезно.
- Итак?..
- Но я не помню, что уже успел тебе рассказать. О фотографии знаешь? Той, у которой горели свечи?
- Да. Короля Как-Его-Там.
- Влада.
- Да бог с ним. Ты узнал его по маркам, потому что твои родители еще в детстве дарили тебе марки.
- А твои - нет, что ли?
Она отрицательно покачала головой:
- Еще чего! Нет, конечно. Боюсь, они уже тогда кое-что заподозрили и пытались ориентировать меня в другом направлении. Вместо марок я получала исторических куколок. Знаешь, такие маленькие, в коробочках и одеты в национальные костюмы.
- И что ты с ними делала? Отрывала им головы?
- Смеешься? Да я их просто обожала!
- Правда?
- Мне казалось, они такие красивые… Я бы их сохранила, если б было, где держать. Пришлось подарить моим троюродным племянникам с Лонг-Айленда. "Вот, даю взаймы, - сказала я им. - На время. И помните, они принадлежат тете Кэролайн!" Может, когда перееду в большую квартиру… Знаю, что никогда не перееду! И потом, ехать и забирать этих куколок у детишек тоже хлопотно. А кроме того, они просто без ума от них, особенно Джейсон.
- Джейсон?
- Да, и его папочка уже запсиховал по этому поводу. "Видишь, как все обернулось, - сказала я ему. - Стоило мне переехать в Виллидж, и я тут же снова начала коллекционировать подружек. Из самых разных стран".
- В национальных костюмах…
- Но анатрурийской куколки у меня никогда не было, - сказала она. - Да и подружки из Анатрурии тоже. Я об этой стране вообще слыхом не слыхивала, пока ты не начал ходить с Илоной в кино. Хотя нет, была у меня пара куколок из той части света, знаешь, в таких крестьянских блузах и расшитых юбках. И личики хорошенькие.
- Не напоминай.
- Извини, Берн. Итак, эта самая Илона из Анатрурии и у нее был портрет короля и королевы. Но при чем здесь Кэндлмас, и Хоберман, и Тиглат… Как-Его-Там?
- Расмолиан.
- Как скажешь. И Сарнов.
- Царнофф.
- Что?.. И все равно не вижу никакой связи.
- Я тоже. И понял это только прошлой ночью. Когда сидел в такси, а Макс Фидлер развлекал меня невероятной историей о какой-то женщине с омерзительной обезьянкой. Я уже рассказывал?
- Нет.
- Ну и не буду. В общем, он все распространялся на тему памяти, о том, какая она у него была замечательная, и возможно, именно это навело меня на мысль. И заставило задуматься о памяти. Впрочем, не знаю. Но едва мы доехали до моего дома, как я вспомнил. И именно поэтому попросил отвезти меня обратно в центр.
- Я так поняла, ты хотел повидать меня?
- Хотел, - кивнул я. - Но вполне мог подождать с этим до утра. Или же мог подняться к себе, выложить инструменты, а потом спокойно отправиться на метро. - Я похлопал по карману. - У меня до сих пор с собой отмычки и фонарик. Впрочем, ничего страшного. Возможно, еще понадобятся.
- Так что ты вспомнил, Берн?
- Фотографию.
- Того короля… э-э…
- Влада, - подсказал я. - Да, именно. Я думал, что узнал его по маркам. Но это не так.
- Не так? Но ведь ты сам говорил, что смотрел в каталоге и что он там был, большой, как сама жизнь, и столь же безобразный!
- Ничего он не безобразный, - сказал я. - Очень привлекательный мужчина. Во всяком случае, был таковым, потому как теперь ему стукнуло бы сто десять. И уж большим его в этом каталоге никак не назовешь! Портретики там совсем крохотные. Да мне лупа понадобилась, чтобы убедиться, что это тот самый человек, что и на снимке.
- И что?
- Вся штука в том, что узнал я его по другой фотографии. Именно это я и вспомнил в тот момент.
- По другой? Той, где Илона с мамой и папой? - Она разинула рот. - Но, Берн, это же анатрурийский вариант Анастасии! А Илона - пропавшая без вести принцесса, да?
- Ты это о чем?
- Неужели непонятно? Да, ну конечно же! Именно это и объясняет, почему она так поспешно собрала свои вещи и скрылась. Она тебя любит, Берн.
- Оригинальное объяснение, нечего сказать.
- Да нет, я не о том! - нетерпеливо воскликнула она. - Ничегошеньки ты не понял! Она не может выйти за тебя потому, что ты не королевских кровей! - И глаза ее приняли мечтательно-отсутствующее выражение. - А может, она все же отречется от престола, как герцог Виндзорский, пожертвует троном ради человека, которого любит?.. Ну что ты так смотришь на меня, Берн? Это ведь возможно, ты как думаешь?
- Нет.
- Почему нет?
- Потому что… Лично мне кажется, что она принцесса… Да она такая же принцесса, как эта ее квартирка - Букингемский дворец. И отец Илоны ничуть не похож на Влада Первого. Это совершенно разные люди.
- О…
- А снимок, - продолжил я, - о котором идет речь, я видел в "Боккаччо".
- В "Боккаччо"?! - Момент прозрения. - В квартире, которую ты ограбил?
- Во всяком случае, пытался.
- И там был снимок какого-то парня в униформе. И это оказался он? Влад Разоблачитель?
- Нельзя сказать, чтобы у меня было достаточно времени как следует рассмотреть этот снимок, - честно признался я. - И вообще, в тот момент я почти ничего не заметил, кроме его зубов и очень характерной прически. Волосы были разделены на пробор, ровно посередине, и зализаны по бокам.
- Мечта, а не мужчина…
- И потом форма, - добавил я. - Я обратил внимание на его форму. В ней он напоминал дворцового стражника из оперетты какого-нибудь там Зигмунда Ромберга. Это случилось до того, как я побывал в квартире Илоны, и лицо этого парня еще тогда показалось знакомым. Но я подумал, что он похож на Тедди Рузвельта. Во всяком случае, именно так тот, наверное, выглядел, отправляясь на свидание с девчонкой. А на следующий день я увидел снимок в квартире Илоны и понял, что где-то видел этого человека. Но о снимке в "Боккаччо" даже не вспомнил. Не знаю, может, этот Макс Фидлер и прав. Может, мне действительно стоит начать принимать гинкго билоба.
- Знаешь, - заметила она, - если уж ты запомнил название этого снадобья, принимать его не обязательно.
- Тоже верно. Короче, увидев снимок в квартире Илоны, я тут же понял, что откуда-то знаю этого человека. Только никак не мог вспомнить, откуда именно. И только прошлой ночью до меня наконец дошло.
- И ты, горя нетерпением поделиться этой радостной новостью, помчался в центр. Но только забыл мне рассказать.
- Мне и без того было что рассказать. А что касается нетерпения… знаешь, я не хотел входить к себе в дом.
- Почему?
- Почувствовал, что там меня кто-то ждет.
- Кто?
- Не знаю.
- Ну не Илона же… Ты почувствовал, что там опасность?
Я кивнул.
- В меня уже целились из пистолета. Я призвал этого Расмолиана к порядку, велел убрать игрушку, и он, черт подери, меня послушался. Но послушается ли и дальше? Ведь в следующий раз он вполне может всадить в меня пулю. Как он узнал, где моя лавка? Откуда, бог ты мой, ему было известно даже мое второе имя?
- А он что, тоже анатруриец, Берн?
- Не знаю, кто он там. Вообще Расмолиан - похоже на армянскую фамилию. А вот имя, Тиглат… Смахивает на ассирийское.
- Ассирийское? Ты хочешь сказать, он из Ассирии? Есть такая страна?