Первыми прибыли двое мужчин, которых я никогда не видел прежде и тем не менее узнал с первого взгляда. Один - высокий и невероятно толстый, с крупным орлиным носом, тяжелым подбородком и кустистыми бровями. На нем был белый костюм и белоснежная сорочка с двойными манжетами и запонками, сделанными из пары золотых монет достоинством в пять долларов США. Гриву серо-стальных волос украшал черный берет.
Его спутник оказался страшно худеньким человечком с безвольным подбородком и слишком близко посаженными бегающими глазками. Лицо его отличала бледность, которую можно обрести, разве что поспав в гробу. Из уголка злобно искривленного рта небрежно свисала сигарета.
Толстяк оглядел всю нашу честную компанию, вежливо поклонился Кэролайн, затем окинул меня и Маугли испытующим взором и угадал правильно.
- Мистер Роденбарр, - обратился он ко мне, - позвольте представиться: Грегори Царнов.
- Мистер Царнов, - кивнул я и пожал ему руку. - Очень рад, что вы пришли.
- Мы, похоже, самые первые? - заметил он. - Пунктуальность - это моя болезнь, сэр. Пунктуального человека в наши дни постоянно подстерегают разочарования.
- Надеюсь, сегодня разочарование вас не постигнет, - сказал я. - Мы не знакомы с вашим… э-э… другом, но, кажется, говорили по телефону?
- Ах да, простите: Уилфред. А это мистер Роденбарр.
Уилфред кивнул. Но руки не подал, впрочем, я тоже.
- Очень рад, - сказал я, стараясь вложить в эти два слова максимум искренности. - О Уилфред, боюсь, я вынужден попросить вас затушить сигарету.
Он вылупился на меня.
- Дым портит книги, - объяснил я. А заодно и воздух, хотелось мне добавить.
Уилфред перевел взгляд на Царнова, тот коротко кивнул. Тогда Уилфред вынул сигарету изо рта. Мне показалось, что сейчас он бросит ее на пол. Но нет, он отворил дверь и ловким щелчком отправил ее на тротуар.
- Прискорбная привычка, - заметил Царнов, - но сей молодой человек обладает целым рядом других качеств, которые делают его порой просто незаменимым. Полагаю, что мне столь же трудно отказаться от его услуг, как ему - от пристрастия к мадам Никотин. Но разве не все мы рабы своих привычек, сэр?
Я не мог с этим не согласиться.
А затем подвел мистера Царнова к моему креслу за прилавком, не преминув заметить, что оно самое удобное из всех, и он погрузил в него свою тушу. Кресло достойно выдержало это испытание. Уилфред, ничуть не повеселевший после расставания с сигаретой, придвинул раскладной стул и уселся рядом.
- Я тут подумал, - начал Царнов, - а почему бы нам не насладиться плодами нашей пунктуальности, хоть они и довольно кислые? Я явился по вашему зову, сэр, вы тоже здесь, так почему бы нам не сделать свое маленькое дельце, оставив опоздавших, так сказать, за бортом?
- О, к сожалению, это невозможно.
- Очень даже возможно, сэр. Все зависит только от вашего желания.
Я покачал головой.
- Нет, это было бы непорядочно по отношению к остальным, - сказал я. - И к тому же не позволит прояснить несколько очень важных моментов. И потом, люди будут здесь с минуты на минуту.
- Кажется, вы правы, - заметил он и кивком указал на дверь, возле которой стояла женщина, обвешанная бесчисленными свертками, и безуспешно пыталась дотянуться до дверной ручки.
Это была моя хипповая матрона, Мэгги Мейсон, задыхающаяся от радостного предвкушения.
- Вот уж не думала, что вы сегодня открыты, - сказала она. - Как поживает Раффлс? Тоже трудится, или вы дали ему выходной?
- Он у нас всегда при деле, - ответил я. - Чего нельзя сказать обо мне. Сегодня лавка закрыта.
- Разве? - Она огляделась. - Странно… А выглядит, будто вы открыты. В магазине у вас люди и…
- Знаю.
- Еще бы вам не знать! Уж кто-кто, а вы должны это знать, верно? И потом, на улице стоит специальный столик.
- Это потому, что сегодня внутри для него просто нет места, - объяснил я. Потом взял табличку с надписью "Закрыто" и повесил ее в витрине. - Сегодня у нас частные торги. А завтра добро пожаловать, работаем в обычные часы.
- Частные торги! А можно мне тоже на них присутствовать?
- Прошу прощения, но…
- Ведь я самый импульсивный из всех ваших покупателей, правда! Помните, как я заходила позавчера? Просто заглянула полюбоваться Раффлсом и унесла домой целую кучу книг.
Еще бы мне не помнить. Какой торговец на моем месте не запомнил бы? Покупка сразу на двести долларов, причем ни с того ни с сего.
- Ну пожалуйста, мистер Роденбарр! Пожалуйста, прошу вас!..
Мной, признаться, овладело искушение. Я уже видел эту картину: вот она сидит здесь с горящими глазами, готовая сражаться за каждый лот до последнего, а когда пыль сражения осядет, выйдет отсюда с доброй дюжиной книг по искусству и собранием сочинений Бальзака в кожаном переплете…
- Мне очень жаль, - нехотя пробормотал я. - Но сегодня у нас только по приглашениям, честное слово! В следующий раз я обязательно включу вас в список пригашенных, идет?
Этого хватило, чтобы ее выпроводить. Я обернулся к своим гостям и только собрался что-то сказать, как вдруг Маугли поймал мой взгляд и подмигнул. Я подошел к двери, отпер ее и впустил Тиглата Расмолиана.
Сегодня на нем был просторный плащ с поясом, из-под ворота виднелась сорочка, цвет которой можно было бы описать как "оттенок хурмы" или "розовато-тыквенный" - в зависимости от того, по какому из почтовых каталогов вы выписываете одежду. На голове красовалась все та же соломенная шляпа-панама, но готов поклясться, этот пижон сменил перышко под лентой на новое, в тон его сорочке.
- Мистер Роденбарр, - сказал он, улыбаясь, и переступил через порог. И тут вдруг увидел мужчину в белом костюме и пятна румянца на его щеках стали еще ярче. - Царнов! - воскликнул он. - Ах, славянская мразь! Вонючая жирная свинья!..
Царнов приподнял брови, что, по всей видимости, далось ему не без труда, учитывая их внушительные размеры.
- Расмолиан… - прошипел он, вкладывая в это имя максимум злобы и презрения. - Ассирийский выродок! Незаконнорожденный левантийский карлик!
- Но почему ты здесь, Царнов? - Расмолиан обернулся ко мне: - Как это он оказался здесь?
- Каждый может оказаться где угодно, - ответил я.
Однако это не произвело на него впечатления.
- Меня не предупредили, что он будет здесь, - сказал он. - И мне это совсем не нравится.
- Зато я, напротив, в полном восторге и счастлив видеть тебя, Тиглат. Лично я расцениваю твое мерзкое присутствие здесь как факт весьма утешительный. Ибо он означает, что ты хотя бы находишься у нас на глазах, а не плетешь где-нибудь свои несусветные козни.
Они обменялись кинжальными взглядами, а то и ятаганными. Рука Расмолиана скользнула в карман плаща, юный Уилфред, сидевший напротив, повторил движение и сунул руку во внутренний карман куртки на теплой подкладке.
- Джентльмены! - взмолился я. - Прошу вас!..
Я увидел, как Кэролайн озирается по сторонам, словно ища, где можно укрыться, когда начнется стрельба. Маугли, стоявший рядом с ней, высказывал меньше беспокойства. Может, от искушенности - человек, ведущий бродячий образ жизни, ночуя в пустующих зданиях, навидался видов. А может, решил, это два библиофила сцепились из-за какой-нибудь уникальной, напечатанной на пергаменте книжки позапрошлого века, и подумал, что Уилфред полез в карман за сигаретой, а Расмолиан - за носовым платком.
Секунду-другую никто не двигался с места, а двое мужчин не спускали друг с друга горящих ненавистью агатовых глаз. Затем одновременно, словно повинуясь некоему приказу свыше, недоступному обычному человеческому слуху, оба они вынули из карманов руки, пустые.
Должен признаться, что дышать сразу стало легче. Как-то не хотелось, чтоб они начали палить друг в друга в моей лавке. И уж тем более - до начала главных событий.
Следующим прибыл Уикс.
Он постоял у двери, глазея на табличку "Закрыто", затем повернул ручку и вошел. На нем был тот же наряд, в котором я видел его сегодня утром: пиджак в гусиную лапку, фланелевые брюки, двуцветные бело-коричневые туфли и все та же чудная шляпа цвета какао. Вообще моя лавка являла сейчас замечательную коллекцию самых причудливых головных уборов, от берета Царнова, соломенной панамы Расмолиана и до Уиксова щегольского хомбурга. Даже на выходе из театра "Мюзетт" не доводилось мне наблюдать такого разнообразия шляп, хотя во время сеансов они здорово заслоняли мне экран.
Царнов и Расмолиан не пожелали расстаться со своими головными уборами, Уикс же, завидев Кэролайн, тут же снял свой хомбург. Бегло оглядел комнату своими пронзительными глазками, и на лице его расцвела широкая улыбка.
- Григорий! - произнес он. - Страшно рад снова увидеться. И с тобой, Тиглат, тоже очень приятно. Вот уж не ожидал, господа, встретить вас здесь… - Можно подумать, мы с ним ни разу не обсуждали этих двоих вдоль и поперек. Затем Уикс приветливо улыбнулся Уилфреду. Тот в ответ подозрительно уставился на него. - Просто глазам не верится, что мне выпало такое счастье! - добавил он. - Представь же меня своему юному другу, Григорий!
Царнов откашлялся:
- Чарльз, это Уилфред, Уилфред - это Чарльз Уикс. Запомни его хорошенько.
Уикс изобразил удивление.
- Запомни хорошенько? Что ты хочешь этим сказать, Григорий? - Затем он обратился к Уилфреду: - Рад познакомиться, сынок, - и протянул ему руку. Но Уилфред просто глядел на нее, не выказывая ни малейшего намерения пожать. - Да ладно тебе! - В голосе Уикса явственно звучало отвращение. - Будь мужчиной, пожми человеку руку, что ты ломаешься, грязный паршивый слизняк!.. Вот так-то лучше… - Он вытер ладонь о брюки и обернулся ко мне. - Ласка, - вкрадчиво произнес он, - представь меня этим симпатичным людям.
Я представил. Уикс, склонившись над ручкой Кэролайн, коснулся ее губами, затем обменялся рукопожатием с Маугли, не преминув поинтересоваться, действительно ли его вырастили волки. Сперва вырастили, а потом кинули, ответил ему Маугли.
Я пригласил:
- Присаживайся, Чарли.
- О, благодарю, - ответил он. - Конечно, присяду, отчего нет. - Он снова осмотрелся и, сделав выбор, опустился в кресло по левую руку от Царнова, а шляпу свою положил на соседнее. - Маугли из киплинговской "Книги джунглей"… - протянул он. - Тебе, разумеется, она знакома, Григорий?
Царнов недоуменно воззрился на него:
- Наверно, родители твои были большими поклонниками Киплинга, а, сынок? Или же ты сам выбрал себе такое имя?
Но выяснить это нам не удалось, потому что не успел Маугли раскрыть рот, как дверь в лавку снова распахнулась. Я знал, кто пришел. Я заметил ее еще в тот момент, когда она переходила улицу, направляясь к лавке. И не хотел смотреть, как она входит. Я хотел видеть, как они будут смотреть на нее, когда она войдет. Но не удержался. Она уже была здесь, и глаза мои устремились на нее.
Итак, она снова здесь.
- Из всех книжных лавок всех городов всего мира, - сказал я, - ты выбрала именно мою…
Глава 21
Ну разумеется, она вспомнила эти слова. И глаза ее засияли, и она улыбнулась этой своей улыбкой, которая делала ее похожей на Мону Лизу, слопавшую канарейку.
- Бернард… - сказала она. Хотя, конечно, сказала она совсем не так. "Бир-наард", вот как она сказала.
А я сказал:
- Рад тебя видеть, Илона. Я по тебе скучал.
- Бир-наард…
- Ты одна? Я думал, ты придешь не одна.
- Я решила зайти первой, - ответила она. - Чтоб убедиться… ну, что здесь… э-э… правильные люди.
- Посмотри на этих людей, - сказал я. - По-твоему, они неправильные?
Я и сам посмотрел на них, и это, доложу я вам, было зрелище. Чарли Уикс, уже без головного убора, вскочил на ноги и улыбался загадочнейшей из своих улыбок. Царнов вставать не стал, но сдернул с головы черный берет и держал его теперь на коленях. И смотрел на Илону так, словно раздумывал, под каким соусом ее лучше подать к столу. Расмолиан тоже снял свою панаму, подержал немного в руке, потом снова нахлобучил на голову. А в глазах его светилось голодное и безнадежное томление, и я прекрасно представлял, что он сейчас чувствует.
Выражение глаз Уилфреда я истолковать не мог. Его маленькие цепкие глазки отметили ее, оценили, но не отразили ничего.
Одному Богу ведомо, что подумала Илона, глядя на всю эту компанию, но, очевидно, не усмотрела в ней ничего, нарушающего ее планы.
- Я сейчас вернусь, - сказала она и вышла на улицу, а через несколько секунд снова возникла в дверях в сопровождении Майкла Тодда. Он был в сером переливчатом пиджаке и без шляпы, зато на галстуке красовалось с дюжину, если не больше, маленьких разноцветных шляпок, разбросанных по красному полю.
- Микаэ-эль… - протянула она (у нее вышло нечто среднее между "Майкл" и "Михаил"), - это Бернард. Бернард, я бы хотела познакомить тебя с…
- Но мы уже знакомы, - перебил ее Майкл. - Вот только звали его не Бернард, а… - Он на секунду задумался. - Билл! Билл Томас!
- Томпсон, - уточнил я. - Но все равно впечатляет! Вот уж не думал, что вы запомните.
- Это он приходил тогда, - объяснил он Илоне. - Ну, вчера утром. Собирал пожертвования. - Тут глаза его сощурились. - Во всяком случае, утверждал, что собирает.
- Да, для "Американской ассоциации по борьбе с дисплазией тазобедренного сустава", - сказал я, - и именно туда отправились ваши деньги, если уж это так вас волнует. Чертовски благородное начинание. Не верите, спросите у мисс Кайзер. Уверен, она будет просто счастлива просветить вас по этому вопросу.
- Но вы ведь не мистер Томпсон? Вы - мистер Бернард?
- Мистер Роденбарр, - ответил я, - но можете называть меня просто Берн. Почему бы вам не присесть? Присаживайтесь! Вы… - тут я сделал паузу, - и ты… Илона. Я думал, что с вами придет еще один человек. Вообще-то мы договаривались, что он за вами заедет, и я немного удивлен, что вы пришли без него. Мне не хотелось бы начинать, пока он не явится, так что, возможно, мы…
- Можете начинать! - сказал Рэй Киршман, распахивая дверь.
Он вошел в лавку, холодно оглядел всех присутствующих и, остановившись у стеллажа, оперся локтем о полку. На нем был новый, неизвестный мне и, как всегда, скверно сидящий на нем костюм, и еще, будь я неладен, шляпа! Мягкая фетровая шляпа!.. Мне всегда почему-то казалось, что все полицейские в штатском обязательно должны носить шляпы, как в кино, но в реальной жизни этого не наблюдалось. А уж Рэя, насколько мне помнится, я никогда прежде не видел в шляпе. Надо сказать, она очень ему шла.
- Нет, ей-богу, Берни, - начал он, - страшно признателен тебе за то, что вы хотели меня дождаться и все такое прочее. Может, представишь меня всей честной компании?
И я прошелся по кругу, по очереди называя имена, и последним настал черед Рэя Киршмана.
- А это Рэймонд Киршман, - сказал я, - нью-йоркская криминальная полиция.
Реакция присутствующих была довольно любопытной. Глаза Чарли Уикса заблестели еще ярче, а улыбка стала еще шире. Царнов помрачнел и выглядел почти несчастным, Расмолиан смиренно поник, хотя вряд ли упоминание должности Рэя было для него сюрпризом - ведь до этого они уже дважды встречались. К тому же Рэй вообще имел привычку возникать именно здесь как раз в тот момент, когда Тигги заглядывал ко мне в лавку.
А вот Уилфред нисколько не удивился, и, как мне показалось, причина крылась в том, что он успел раскусить Рэя еще с порога. Он вообще производил впечатление парня, способного учуять легавого за милю. Хотя, с другой стороны, выражение его лица вряд ли изменилось бы, даже представь я Рэя как первого вице-президента банка "Чейз Манхэттен", ответственного за ремонт банкоматов. Физиономия Уилфреда, похоже, вообще редко меняла выражение, по крайней мере там, где это могут заметить.
Самая бурная реакция оказалась у Илоны и Майкла, которые тут же начали запинаться и заикаться, словно Рэй являлся представителем не полиции, а всех иммиграционных служб вместе взятых.
- Интересное дело… - протянул он. - У всех тут такое впечатление, будто я оговорился и сказал ИНС вместо НКП. А в общем, один фиг, простая комбинация начальных букв, с тем же успехом могло бы получиться, скажем, НАТО. Но Берни не ошибся, я действительно полицейский, а потому чисто для проформы позвольте зачитать вам следующее. - Он поднес к глазам маленькую, размером с портмоне карточку и прочел: - "Вы имеете право не отвечать на вопросы…" - ну и так далее, до конца, напугав присутствующих, как мне показалось, до полусмерти.
- Я все же не понимаю, - сказал Царнов. - Следует ли отсюда вывод, сэр, что все мы под арестом?
- Да нет, - ответил Рэй. - На кой мне кого-то там арестовывать. Пока что не видно, чтоб кто-то из вас нарушил закон. А если б даже и нарушил, опять-таки сто раз бы еще подумал, прежде чем арестовывать. Попробуй в наши дни арестовать человека, так просидишь как проклятый часов двенадцать, а то и все пятнадцать, оформляя разные бумажки. Кстати, когда шел сюда, видел, какой-то пацан свистнул у Берни книжку со столика. Так что же мне его за это - арестовать?
- По всей видимости, нет, - сказал я.
- Конечно нет. А потому, если у кого из вас, собравшихся в этой комнате, спрятано оружие, причем не важно, имеется на него разрешение или нет, и ежели вы не станете извлекать его на свет божий, беспокоиться не о чем. Или же, допустим, имеется личность с просроченной повесткой в суд, тоже пусть себе живет спокойно. Я не за этим сюда явился.
- Тем не менее вы зачитали нам наши права, - не унимался Царнов.
- Но это же чистая формальность, - заметил Чарли Уикс, - пойми ты это наконец, Григорий. Читается это только для того, чтобы мы поняли: отныне все сказанное здесь может быть использовано как свидетельство. По крайней мере, теоретически. Хотя не представляю, что это может дать адвокату или судье.
- Адвокату это даст лишний бакс, - сказал Рэй, - они такие ребята. Что надумает судья, этого вообще никогда не знаешь. А прочитал я вам "правило Миранды" лишь в том смысле, что шутки в сторону, пусть даже я здесь не официально, а просто пришел навестить своего старого друга Берни и поглядеть, какой сюрприз он вытащит из своей шляпы на этот раз. Обычно у него там оказывается кролик.
Он подготовил мне почву, и я не преминул воспользоваться этим обстоятельством. Я собирался начать свое выступление со слов: "Вы, очевидно, удивлены, зачем это я собрал вас всех здесь…" Однако если в прошлом они производили надлежащий эффект, то сегодня казались не совсем подходящими. Присутствующие знали. Они знали или, по крайней мере, считали, что знают.
- Хочу поблагодарить вас за то, что пришли, - начал я. - Знаю, люди здесь собрались занятые, а потому постараюсь отнять у вас как можно меньше времени. Так что позвольте перейти прямо к делу.
Я бы перешел, но как назло в этот момент какой-то полудурок сунулся в дверь.