Александр Борисович Турецкий ждал выпада в собственный адрес. И дождался.
- Александр Борисович? Добрый день. Это капитан Олег Андреев. Александр Борисович, нам необходимо срочно с вами встретиться. Дело касается вас лично. Поверьте, это очень серьезно.
В кабинете Андреев находился не один.
- Капитан Сергей Мирошников, - представил Андреев сидящего. - Отдел "К". У него есть для вас информация. Вы пока поговорите, а я отойду по делам.
И, ничего не объясняя, Андреев удалился. Александр Борисович повернулся за разъяснениями к капитану Мирошникову.
- Александр Борисович, - начал тот, - то, что я вам скажу, очень серьезно. Я наслышан о вас как о следователе честном и принципиальном. К тому же Олег Андреев мой большой друг, и мне известно, чем он вам обязан. Поэтому я счел своим долгом предупредить вас.
- Предупредить о чем? - недоуменно спросил Турецкий, однако каким- то внутренним чутьем понимая, что сейчас он услышит то, о чем гадал так долго. Что на этот раз приготовили ему враги.
- Вам известно, чем занимается наш отдел? - продолжил Мирошников. - Производство и распространение всех видов порнографии. Некоторое время назад мы вышли на один подпольный сайт, занимающийся произведением фильмов с педофилическим и садистским уклоном. По имеющимся у нас данным, одна из подпольных студий располагается в особняке, принадлежащим некоему Станиславу Молодчикову. Мы постоянно ведем наблюдение за этим особняком, снимая всех, кто там появляется. В ближайшее время мы собираемся нагрянуть туда с обыском. Несколько дней назад в этом особняке появились вы.
- Я? - переспросил Турецкий.
- Это большой четырехэтажный особняк на Рублевском шоссе. Вы привезли туда женщину. Очевидно, вы подвозили ее домой. Однако она не живет в этом доме и уехала спустя полтора часа после вас.
- Но у нас с ней ничего не было. - Турецкий почувствовал себя школьником, которого поймали за разглядыванием эротического журнала.
- Александр Борисович, даже если бы у вас что-нибудь и было с этой женщиной, это ваша частная жизнь, и она никого не касается. И меня в первую очередь, но, учитывая то, чем занимается господин Молодчиков, вы можете ожидать всего что угодно. В любом случае то, что происходило в доме, было заснято на камеру. А вот для чего это было нужно Молодчикову и тем, кто за ним стоит, я вам ответить не могу. Разумеется, я забуду о факте вашего появления в этом доме, но у тех, кто вас туда заманил, наверняка имеются на этот счет свои планы.
- Спасибо, Сергей. Вы упомянули тех, кто стоит за этим Молодчиковым. У вас есть конкретные фамилии?
- Я уверен, что это те же люди, которые контролируют московский пиратский рынок. Насколько мне известно, в данный момент вы перешли дорогу именно им. В любом случае в самом ближайшем будущем я предполагаю хорошенько побеседовать с господином Молодчиковым в своем кабинете. - Капитан Мирошников ухмыльнулся. - Я думаю, что он решит поделиться со мной различной информацией. Если хотите, я могу сообщить вам, когда он будет у нас, и вы сможете самостоятельно побеседовать с ним насчет обстоятельств вашего появления в его доме.
- Хорошо, Сергей. Я вам очень признателен за это сообщение.
Александр Борисович поднялся со стула и протянул руку.
- Не за что, Александр Борисович. Я уже сказал, что капитан Андреев мой старый друг. Да и на личном опыте мне известно, что такое подстава. Так что будьте внимательны.
В особняке Стаса Молодчикова царило оживление. Только что закончилась Премьера нового высокобюджетного блокбастера с помощником заместителя генерального прокурора Александром Борисовичем Турецким в главной роли.
Улыбающийся Стае Молодчиков был героем дня. Игорь Иванович Донской не уставал восхищаться уровнем современной техники.
Как и обещал Молодчиков, по сравнению с этим фильмом пленка про бывшего генпрокурора была не больше чем невинной забавой. Из того небольшого материала, который успел отснять Молодчиков во время недолгого пребывания Турецкого в его доме, используя свою немалую "коллекцию", Молодчиков сварганил классический педофильский фильм.
- В большинстве кадров, - объяснял Стае тоном большого знатока, - мне пришлось использовать только голову Турецкого. Пришлось долго искать подходящее тело. Подошло тело вашего телохранителя, Игорь Иванович. Но результат, как видите, безукоризнен.
- Да, Стае, - улыбался Донской, потирая руки, - не соврал. Я думаю, что Александр Борисович будет очень доволен, ознакомившись с собственными приключениями. Что скажешь, Марк Петрович? Заработал наш режиссер премию?
- Заработал, - улыбнулся Андрейченко. - Действительно, все так натурально.
Из всей троицы один лишь Цезарь Аркадьевич Матвеев не разделял общей радости.
Пленка - это, конечно, хорошо. Но Цезарь Аркадьевич предпочитал более конкретные результаты. К тому же в последнее время он начал ощущать сильное беспокойство. Ничего особенного, но Цезарю Аркадьевичу его собственное душевное состояние не нравилось. Он никак не мог забыть о том, что во всем этом деле принимает активное участие ГУСБ и лично генерал-майор Грязнов. Цезарь Аркадьевич был опытным человеком, ГУСБ - это не институт благородных девиц, а генерал Грязнов не добрая воспитательница. Матвеев уже давно решил для себя, что в крайнем случае без всякого сожаления заложит всю честную компанию, всех этих бизнесменов, считающих себя самыми умными. Как можно всерьез полагаться на какую-то пленку, когда на кон поставлено все, что только есть в жизни? Да и сама жизнь находится под вопросом. Потому что жизнь в тюрьме - это не совсем то, к чему привык Цезарь Аркадьевич Матвеев. А если быть точнее, то это совсем не то.
"Шлепнуть бы их всех прямо здесь, - подумал Матвеев, - и концы в воДу. А он и без Донского не пропадет. Милицейская крыша без работы никогда не останется. Бизнесменов много, а заместитель начальника ГУВД Москвы один. Пока еще заместитель начальника, - мрачно подумал Матвеев, - а чем кончится дело, еще неизвестно".
- Прошу прощения, господа, - Игорь Иванович Донской призвал всех к тишине. - Сейчас мне предстоит важный телефонный разговор, способный поставить точку в карьере Александра Борисовича Турецкого. Поэтому будьте любезны помолчать.
В гостиной воцарилась тишина, и Игорь Иванович набрал телефонный номер.
- Да? Добрый вечер, - бодро начал он. - Это Игорь. Я сделал так, что Генпрокуратура от нас отстанет. Обязательно смотрите на днях телевизор - разразится огромный скандал. Самый принципиальный следователь прокуратуры Александр Борисович Турецкий предстанет перед изумленными зрителями в неожиданном амплуа. В качестве большого любителя детей. Голых. Одиннадцать-двенадцать лет. Конечно, монтаж, но такого высокого класса я не видел ни разу. Одного показа хватит, чтобы взорвать все. Я думаю, что за Турецкого нам многие потом скажут спасибо.
Игорь Иванович довольно замолчал и подмигнул соратникам.
Молодчиков и Андрейченко заулыбались в ответ.
Однако чем дольше Донской слушал ответ, тем больше вытягивалось его лицо. Пару раз он попытался вставить слово, но, судя по всему, неизвестный собеседник его резко обрывал. Вслед за лицом Игоря Ивановича менялись лица и сидящих в гостиной людей. Все уже понимали, что что-то пошло не так. Один только Цезарь Аркадьевич Матвеев испытывал нечто вроде тупого удовлетворения. Ему было приятно видеть заискивающего Игоря Ивановича Донского, которого в данный момент распекали по полной программе.
""А я с самого начала говорил, что эта идея с пленкой дурацкая, - думал Цезарь Аркадьевич, - но ведь вокруг все умные! Сами знают, что делать надо".
Сейчас он совершенно не помнил о том, что "все они в одной лодке" и неудача Игоря Донского - это и его собственный, Цезаря Аркадьевича, провал. Ему просто было приятно видеть совершившего ошибку Донского. И может быть, ошибку роковую.
Наконец телефонный разговор закончился, и Игорь Иванович обвел всех недоуменным взглядом.
- Ничего не понимаю, - наконец произнес он. - Это черт знает что.
14
Галя с Володей ехали в институт имени Склифо-совского. Наверное, впервые за всю свою жизнь они ехали в больницу в хорошем настроении. Полчаса назад им сообщили, что Герман Городецкий после нескольких недель комы пришел в себя.
Естественно, о переводе его домой говорить было рано, но произошло действительно чудо.
Придя в себя, Герман первым делом заявил, что хочет дать показания.
- Вам тоже досталось? - спросил он у Яковлева, глядя на его огромный синяк.
- Пустяки, - улыбнулся Володя. - Бандитская пуля. Ты сам-то как?
- Вроде ничего. - Герман слегка приподнялся на больничной койке. - До свадьбы заживет. Вы их арестовали?
- Кого, Герман?
- Тех, кто стрелял в меня?
- Никто не смог их опознать. Мы получили данные с камер слежения на вокзале, но изображение очень нечеткое. Они шли боком, так что лиц не видно. Мы знаем только, что их было двое.
- Значит, я вовремя очухался, - серьезно улыбнулся Герман. - Я видел этих людей. Они паршиво стреляют. Я готов сейчас же дать показания.
- Хочешь сказать, что ты узнал их? - спросил Яковлев.
- Конечно, я их никогда не забуду. Помните, самый первый случай, на "Проспекте Мира"? С которого все началось? Это были те двое милиционеров - Цигикало и Петров. В меня стрелял тот, который здоровее, - Цигикало. Этот козел даже попасть куда надо не смог! - жестко закончил Герман.
Дверь в палату отворилась, и на пороге показалась мама Германа. Следом за ней стояла девушка.
- Мама! - обрадовался Герман. - Привет, Света. Я рад, что с тобой все в порядке.
- Вы Светлана Архангельская? - удивленно спросила Галя. - А мы вас обыскались. Где вы были?
- Извините, но я правда была очень напугана. Все это время я жила на даче у мамы Германа. Но сегодня я просто не могла не приехать. Если я могу чем-нибудь помочь в расследовании, я готова.
- Если можно, не афишируйте пока, что состояние Германа улучшилось. Все-таки преступники все еще находятся на свободе. Хотя теперь им недолго осталось гулять.
На станции метро "Проспект Мира", как всегда, было море народа. Людские потоки медленно двигались в обе стороны, не обращая никакого внимания на все, что происходит вокруг. У каждого человека была своя цель, и эта цель заключалась в том, чтобы как можно быстрее выбраться из этого унылого перехода. На улицу, в поезд - куда угодно, лишь бы выбраться из этой вялой толпы себе подобных.
Иван Цигикало проверял документы у очередной приглянувшейся ему девушки. Девушка заметно нервничала, и это, разумеется, не укрылось от внимания большого знатока женской психологии в милицейской форме.
- Боюсь, вам придется пройти со мной. Я должен буду проверить вас по компьютеру.
Девушка даже не попробовала возмутиться и обреченно зашагала впереди милиционера.
Украинская прописка. Вот уже третий месяц в Москве без регистрации. Естественно, рано или поздно ее должны были остановить.
- Кто у нас на этот раз? - поинтересовался лейтенант Петров.
- Вильна Украина, - засмеялся Цигикало, закрывая дверь на замок. - Разумеется, регистрацией и не пахнет.
Петров довольно оглядел девушку с ног до головы. Он даже не пытался скрыть своего чисто физиологического интереса.
- Объяснять что-нибудь нужно? - поинтересовался он.
Побледневшая девушка отрицательно покачала головой.
- Ну вот и хорошо, - одобрил Петров. - А то некоторые попадаются такие непонятливые. Приходится их потом разыскивать и объяснять все на пальцах. А ты молодец. Я таких люблю.
Цигикало во время монолога стоял, прислонившись к двери, и улыбался.
- Вань, - обратился к нему Петров, - проводи нашу гостью столицы. А я сейчас подойду.
Девушка в сопровождении Цигикало направилась во вторую комнату отделения. В дверь постучали.
"Ну кто еще там, - раздраженно подумал Петров, - ни минуты покоя".
Он подошел к двери и открыл замок.
На пороге стоял мужчина с огромным синяком под глазом. Явно алкаш, недавно подравшийся.
- В чем проблема, приятель? - брезгливо спросил Петров.
Из задней комнаты показался Цигикало.
- Ты чего тут копаешься? - спросил он у Петрова.
Тот указал ладонью на неожиданного посетителя.
- Тебе чего надо? - резко спросил Цигикало. - Ступай в травмопункт, а потом в местное ОВД.
Однако обладатель гигантского синяка как-то неожиданно настойчиво двинулся вперед и оказался внутри отделения. И уж совсем неожиданным оказалось то, что буквально за одну минуту все отделение заполнилось бойцами ОМОНа. Через несколько секунд Цигикало и Петров оказались в наручниках.
- Капитан Владимир Яковлев, - наконец-то представился настойчивый "алкаш", - ГУСБ. Вы арестованы по обвинению в убийстве Аллы Родичевой и в покушении на убийство Георгия Виноградова и
Германа Городецкого., Я уже не говорю про сексуальные домогательства. Похоже, что на этот раз вас наконец-то застали с поличным.
Семену Семеновичу Моисееву не понадобилось много времени, чтобы выяснить, что выстрелы в Аллу Родичеву и Германа Городецкого были произведены из табельного пистолета Макарова, принадлежащего Ивану Цигикало. А обладателем ботинок, оставившим свои следы в квартире Георгия Виноградова, оказался лейтенант Петров. Кроме того, в его доме при обыске был обнаружен портфель Виноградова. Так что недостатка в доказательствах их вины не было.
Группа Александра Борисовича Турецкого могла праздновать еще одну победу. Особенно довольным выглядел Славка Грязнов.
Поняв, что отпираться дальше не имеет смысла, Цигикало наконец-то сообщил ему имя и должность того самого крупного милицейского начальника, о котором Грязнов и Турецкий договорились раньше времени не думать. Того, кто отдал фактический приказ об устранении Аллы и Георгия.
И теперь Славка, будучи не в состоянии скрыть своего нетерпения, довольно потирал руки.
15
Но чем дальше двигалось расследование, тем острее чувствовал Александр Борисович Турецкий приближение рокового момента. Образ Арнольда постоянно маячил у него перед глазами, и каждый раз это был образ не нынешнего Арнольда, а того старого, с которым они пили портвейн на берегу Черного моря и который вынес его из горящей казармы, чуть не потеряв при этом руки.
Самым тяжелым было то, что об этом было некому рассказать. Ни Ире, Косте Меркулову, ни даже Славке.
"Это твоя проблема, Турецкий, - шептал внутренний голос, - твоя и только твоя. Ты же у нас честный и принципиальный, так ведь? Вот и поступай честно и принципиально".
За этими размышлениями Александра Борисовича застал телефонный звонок от капитана Сергея Мирошникова.
- Александр Борисович, мы арестовали Станислава Молодчикова. В его особняке действительно располагалась подпольная порностудия. Если у вас есть к нему вопросы, можете подъехать. Через полтора часа его привезут ко мне на допрос.
Стаса Молодчикова вместе с Вадимом арестовали в особняке на Рублевке. Взяли, что говорится, прямо на чемоданах.
После провала идеи с фильмом Молодчиков понял, что наступила пора спешно подыскивать себе новую родину. Вадим был полностью с ним согласен. Однако, как это часто бывает, уехать Молодчиков не успел. Срочно объявились какие-то финансовые дела, которые требовали его немедленного вмешательства. В очередной раз фраера сгубила жадность.
На допросе Молодчиков повел себе вызывающе. На вопрос Мирошникова о том, кто именно посещал его особняк, Молодчиков расхохотался, показывая свои крепкие зубы.
- Ты что, капитан, - сказал он, окончив смеяться, - с ума сошел? Ты это серьезно? Люди, которых ты просишь назвать, съедят тебя вместе с твоими погонами. И не только не поперхнутся, но и оближутся.
- Молодчиков, вы хотя бы понимаете, в чем вас обвиняют? Знаете, сколько вам за это светит?
- У нас страна удобная, - парировал Молодчиков. - Опытные люди рассказывали, что с большими деньгами и хорошими друзьями можно и в тюрьме неплохо устроиться. А там, глядишь, попаду под какую-нибудь амнистию. Или за примерное поведение. А друзей у меня много.
- Много, значит, друзей, - ухмыльнулся Мирош-ников, посмотрев на Турецкого. - Скоро станет еще больше. Я вас лично познакомлю. Станислав Алексеевич, вам случайно опытные люди не рассказывали, что уголовники в камерах делают с такими, как вы? Если вдруг по какому-то досадному недоразумению вы там окажетесь. Странно, при профессии, которую вы себе избрали, об этом следовало бы знать.
Молодчиков перестал улыбаться и перевел взгляд на стоящего возле окна Александра Борисовича Турецкого. Тот спокойно выдержал его взгляд, предоставляя Мирошникову вести допрос как тот считал нужным.
Цветущий вид Молодчикова вызывал у него омерзение. На память приходили продемонстрированные ему Мирошниковым фотографии с детьми, и ничего даже отдаленно напоминавшее сожаление по отношению к этому извергу он не испытывал.
- Это незаконно, - сказал Молодчиков, но особой уверенности в его словах уже не чувствовалось.
- Отчего же? Вполне законно. Правда, Александр Борисович?
Турецкий кивнул.
- Закон есть закон. Пока длится следствие.
- Семенов! - позвал Мирошников.
В кабинет вошел оперативник из отдела "К".
- Отвези господина Молодчикова Станислава Алексеевича в СИЗО, только не рассказывай слишком много о том, чем он занимался. Завтра к двенадцати пусть привезут обратно на допрос. Можешь выполнять.
Когда Семенов, ухмыляясь, направился к Молодчикову, тот потерял сознание.
Через полчаса придя в себя, Молодчиков сразу попросил чистую бумагу.
- Всех пиши, - сказал Семенов. - Имена, должности. Как часто бывали и кто конкретно чем занимался. Где хоронили трупы? Александр Борисович, у вас есть вопросы?
Молодчиков отодвинул бумаги и посмотрел на Турецкого. На секунду Александру Борисовичу показалось, что в глазах Молодчикова промелькнул насмешливый огонек.
- Что произошло в ту ночь, когда я оказался в вашем доме?
- Я смонтировал фильм, в котором вы занимались сексом с малолетними детьми.
- Кто заказал этот фильм.
- Игорь Иванович Донской. Он хотел пустить его по телевидению.
- Почему не показали?
- В последний момент пришло распоряжение свыше уничтожить все копии. В тот же вечер мы сожгли их во дворе. Ни одной копии не осталось.
- Кто отдал это распоряжение?
- Я не знаю. Донской сам разговаривал с этим человеком. Но после этого разговора решение было однозначным. Хотя я и предлагал сохранить одну копию.
Когда Молодчиков закончил давать показания, перед ним на столе высилась большая стопка исписанной бумаги. Он очень старался. Придвинув бумаги к Мирошникову, он вопросительно посмотрел на капитана.
- Семенов, - позвал Мирошников, - этот человек больше мне не нужен. Так что вези его теперь в СИЗО к уголовникам, как договаривались. И не забудь им все рассказать.
- Как - к уголовникам? - задрожал Молодчиков. - Мы же договорились! Ведь я написал все, что знал!