Наконец раздались финальные аплодисменты. Александр Борисович даже не поверил своим ушам. Пару раз уже аплодисменты подло его обманули, они смолкали, и концерт продолжался. Но на этот раз было все. Владик Гиндин встал из-за фортепьяно и поклонился. В этот момент Александр Борисович был готов подойти к нему и от чистого сердца пожать руку. Но он этого не сделал. Раздумал.
Довольно оглядываясь по сторонам, сидевшие рядом, очевидно, принимали его за восторженного поклонника фортепьянной музыки и улыбались в ответ, Александр Борисович вдруг, к своему изумлению, обнаружил, что предмет его, интереса внезапно исчез. Турецкий мог поклясться, что не видел, как женщина покидала зал.
"Мистика, - подумал Александр Борисович, - магия настоящего искусства".
Зрители, обмениваясь впечатлениями, потянулись к выходу.
"Черт, да теперь же должен быть банкет!" - подумал Турецкий.
Мысль о банкете выветрилась из его головы сразу после того, как Ира сообщила ему об этом. Ну разве мог предположить Александр Борисович Турецкий, что спустя три часа после собственного появления в этом храме искусства он все еще будет здесь?
"Зато Ира будет довольна, - подумал Турецкий, - что тоже неплохо".
Зайдя в зал, где стояли накрытые банкетные столы, Турецкий принялся первым делам искать глазами обладательницу высоченных шпилек. Долго искать не пришлось.
Она стояла перед блюдом, на котором были разложены маленькие бутерброды с красной икрой и, судя по цвету жидкости в ее рюмке, продолжала налегать на коньяк.
Вокруг толпились любители музыки, активно заедающие и запивающие собственные впечатления. Турецкий протолкнулся к столу и прочно утвердился возле блюда с сервелатом.
"Опять сервелат, - раздраженно подумал Александр Борисович, - ну, что же за день-то сегодня?"
Однако просто так занимать столь выгодное место было неприлично. Надо было есть. Турецкий налил себе сока и, взяв бутерброд, принялся жевать. К чести устроителей банкета, здешняя колбаса давала сто очков вперед буфетной, и Александр Борисович повеселел. Он снова принялся разглядывать незнакомку.
Та прочно оккупировала блюдо с красной икрой и, не обращая внимания на вежливых ценителей фортепьянной музыки, поедала их один за другим. Бутербродов становилось все меньше и меньше. Кроме этого, перед ней стояла персональная бутылка коньяка, из которой она регулярно себе наливала.
"Высокий класс", - подумал Александр Борисович, и ему вспомнился один из мимолетных приятелей в период студенчества, который полтора часа излагал ему "теорию правильного поведения на банкете". Кажется, он был художник.
- Понимаешь, Саня, - сказал он спустя полтора часа, - все, что я тебе только что говорил, - это ерунда. Самое главное - это не встречаться с людьми взглядом и вести себя так, как будто ты не ел минимум неделю и абсолютно не представляешь, когда будешь есть следующий раз. Тогда окружающим будет просто неудобно у тебя что-то просить. Но это если ты когда-нибудь попадешь на банкет, где будут интеллигентные люди, не художники.
"Очевидно, что они изучали эту теорию в одном учебном заведении, - думал Александр Борисович, наблюдая, как женщина, спокойно игнорируя все направленные в ее сторону взгляды, продолжает приканчивать бутерброды. - Интересно, чем она занимается?"
Наконец, как это бывает во всех комедиях, на блюде остался всего один бутерброд. Оглядев стоявших вокруг, Турецкий вдруг обнаружил, что на этот сиротливый бутерброд объявился еще один претендент, судя по длинным волосам, какой-то старый музыкант. Незнакомка тоже заметила внезапного конкурента. Не желая уступать ни пяди завоеванной территории, она как-то неловко потянулась к блюду, и тут Александр Борисович наконец-таки увидел то, чего ждал весь этот вечер. Каблуки подвернулись, и женщина полетела прямо на стол, закрывая грудью последний бутерброд. К великому сожалению старого музыканта.
Как это часто бывает, никакого торжества Александр Борисович Турецкий не почувствовал. Точнее, не успел почувствовать, потому что, как самый галантный представитель Генеральной прокуратуры, рванулся помогать несчастной жертве жестокой женской моды.
Извиняясь направо и налево перед окружающими, как если бы упал он сам, Александр Борисович вернул женщину в исходное положение.
- Благодарю вас, - низким голосом проговорила она, глядя, как Александр Турецкий собирает икринки, приставшие к ее груди, - неудобно получилось.
- Извините, мне кажется, вам не стоит больше пить. - Турецкий вдруг обнаружил, чем он занимается, и поспешно убрал руки.
- Наверное, вы правы. - Незнакомка посмотрела ему прямо в глаза. - Мне иногда бывает сложно сдержаться, когда за мной никто не следит. Лилия Бендерская, музыкальный критик.
- Александр Турецкий. Можно Саша.
- Саша, вы не могли бы проводить меня до машины? Правда, вначале я зайду в дамскую комнату.
Только когда они оказались на улице и пошатывающаяся Лилия достала из сумочки ключи, Турецкий вдруг понял, что она имела в виду, попросив проводить ее до машины.
- Вы что, собираетесь сами сесть за руль?
- Если вас смущают мои каблуки, то могу вас успокоить, в машине у меня есть кроссовки.
- Лилия, меня смущает то, что вы собираетесь вести машину в таком состоянии. Вам что, не терпится попасть в аварию?
Лилия озадаченно поджала губы:
- А что же мне делать?
- Я отвезу вас домой. А свою машину вы заберете завтра.
Думаю, что за ночь она никуда не денется.
- Это очень мило с вашей стороны, Саша, но я живу за городом, и мне не хотелось бы создавать вам новые проблемы.
- Лилия, вы создадите мне проблемы, если поедете домой сами, а я в ночной сводке увижу очередной репортаж об аварии.
- Тогда поехали, - согласилась Лилия, улыбаясь. - А то вы нарисовали уж больно мрачную картину.
В машине Александр Борисович украдкой разглядывал свою пассажирку и с удивлением понимал, что только сейчас замечает, какая сногсшибательная красавица находится с ним в одной машине.
- Интересно быть музыкальным критиком? - поинтересовался он, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от лезущих в голову неправильных мыслей.
- Мне нравится. Работа заключается в том, чтобы ходить по концертам. А я люблю музыку. Кстати, Саша, вы мне так и не сказали, чем вы занимаетесь. Вы не очень-то похожи на человека, регулярно посещающего подобные мероприятия.
- Вы рассуждаете как настоящий психолог, - улыбнулся Турецкий.
- А я и есть настоящий психолог, - парировала Лилия, - второе образование - психфак МГУ.
- Я тоже учился в МГУ, - сообщил Александр Борисович.
- Саша, вы определенно уходите от ответа. Вы что, преступник?
- Вообще-то прямо наоборот, - признался Турецкий. - Я работаю в прокуратуре. А на концерте я оказался, поскольку Владик Гиндин - ученик моей жены и я должен был передать ему папку с нотами.
Сказав про жену, Александр Борисович, в точности как Штирлиц из анекдота, почему-то подумал, а не сболтнул ли он лишнего.
Впрочем, Лилия не обратила на жену никакого внимания.
- Наверное, вас достали вопросами о вашей работе?
- Честно говоря, да, - признался Турецкий.
- Тогда я не стану о ней спрашивать.
Когда они подъехали в громадному, четырехэтажному особняку и перед ними автоматически открылись двери, Александр Борисович слегка стушевался:
- Не думал, что музыкальные критики получают так много.
- Вы что, Саша, решили, что это мой дом? - засмеялась Лилия. - К сожалению, вынуждена вас разочаровать. Это дом моей подруги, ее муж успешно занимается гостиничным бизнесом. Но они уехали во Францию на полгода и разрешили мне в их отсутствие здесь пожить.
Александр Борисович сам не заметил, как очутился в просторной гостиной с чашкой восхитительного кофе в руках. Вроде только что он сидел за рулем, Лилия поблагодарила его - и вот он уже пьет кофе, а Лилия сидит напротив и своими огромными глазами, кажется, заглядывает ему в самую душу. А в душе у Александра Борисовича Турецкого творится сейчас черт знает что.
"Не будь дураком, Турецкий, езжай домой, - тщетно убеждал себя Александр Борисович. - Неужели тебе мало полуторачасовых мучений, которые ты перенес на концерте? Тебе еще хочется? Хочется, но отнюдь не музыки", - признался сам себе старший следователь по особо важным делам.
Лилия медленно поднялась с дивана и подошла к Турецкому, который (из вежливости - успокоил свою совесть Турецкий) поднялся ей навстречу.
- Саша, тебе пора домой, - сказала Лилия, беря его за руку, - уже поздно.
- Да я уже и сам собирался идти, - погладил ее пальцы Саша. - Было приятно с тобой познакомиться.
- Надеюсь, мы как-нибудь еще увидимся? - теперь рука Лилии скользила по его плечу.
- Да ради этого я готов даже начать ходить на концерты, - сказал Турецкий и внутренне покраснел от подобных обещаний.
- Не слишком ли большая жертва? - томно произнесла Лилия.
- Нет, - глухо отозвался Турецкий.
Платье Лилии, державшееся на одной застежке, медленно поползло вниз, туда, где уже валялись Сашин пиджак и галстук. И диван, который казался таким далеким, вдруг оказался совсем рядом. И как назло, именно в этот момент из пиджака Турецкого раздалось дребезжание мобильного телефона.
- Саша, ты можешь сейчас не подходить?
- Прости, - матерясь про себя, Александр Борисович потянулся к телефону, - это может быть важно. Я только посмотрю, кто это.
Высветившийся номер оказался незнакомым, и Саше пришлось ответить:
- Турецкий слушает.
- Александр Борисович, это вы? - торопливо заговорил в трубке незнакомый женский голос.
- Да. Кто это?
- Здравствуйте, это Катя Иванова. Медсестра из больницы. Вы сказали, что я могу звонить вам, если что-нибудь случится. Александр Борисович, только что мне угрожали по телефону, сказали, что я должна сделать Георгию Виноградову смертельную инъекцию, а в ином случае меня убьют. Я не знаю, что делать, Александр Борисович. Вы не могли бы приехать?
- Катя, не волнуйтесь. Я прямо сейчас выезжаю. Буду у вас в течение часа. Ни в коем случае никому не говорите, что вы мне звонили. И не бойтесь, я обязательно приеду.
- Тебе жена позвонила? - спросила Лилия.
- Нет, медсестра из больницы. Это по делу. Прости, но я действительно должен сейчас ехать.
- Жалко, - сказала Лилия, призывно глядя на Турецкого.
- Я думаю, у нас еще будет время.
- Может быть, - неопределенно ответила Лилия. - Ладно, езжай, Саша. Дверь откроется автоматически.
Когда ворота закрылись, в гостиной появился Стае Молодчиков. Лилия надевала платье.
- Он уехал, - констатировала она. - Наверное, этого окажется недостаточно?
- Придумаем что-нибудь, - сказал Молодчиков. - Но вы, Лилия, были на высоте.
- Да, и для этого мне пришлось испортить платье.
- Я думаю, что, когда Игорь Иванович увидит результат, он с удовольствием подарит вам новое, и не одно.
Подъезжая к больнице имени Склифосовского, Александр Борисович Турецкий чувствовал, что что-то произошло. Ему не хотелось думать об этом, но мысли настойчиво лезли в голову, и прогнать их не получалось. Единственным вариантом было как можно быстрее оказаться внутри. Доставая на ходу удостоверение, Турецкий вбежал по ступенькам.
- Вы по поводу убитой медсестры? - спросил у него охранник. - Милиция уже приехала.
Турецкий и сам уже видел, что милиция приехала. Навстречу ему шел Володя Яковлев:
- Александр Борисович?
- Привет, Володя. Когда ее убили?
- Минут сорок назад, выстрелом в затылок. А вы здесь именно по этому поводу?
- Она звонила мне полтора часа назад, сказала, что ей угрожали. Что с Виноградовым?
- С ним все нормально.
- Надо усилить охрану. Только что сорвалось еще одно покушение на его жизнь.
12
Когда Александр Борисович зашел в кабинет, там уже находился Саша Курбатов. Он сидел за столом над разложенными бумагами из дела Олега Андреева, а напротив него на стуле сидел сорокапятилетний мужчина в очках, оживленно жестикулирующий. Судя по всему, они разговаривали уже давно. Кивнув Курбатову, Турецкий прислушался к тому, что рассказывал мужчина.
- Когда производился этот обыск, - объяснял тот, - там собралось очень много народа. Представители нескольких телепрограмм, журналисты, в общем, вся заинтересованная публика. Все, что происходило, снималось на камеры, кстати, эти кадры показывали по телевизору. Все прошло абсолютно спокойно. Без эксцессов. После изъятия они подписали бумаги и разошлись. Этого продавца, Гвоздикова, снимало телевидение крупным планом. Никаких синяков на мне не было. Да и не могло быть. Представляете, какой бы сразу поднялся скандал, если бы было хоть что-то.
- Василий Семенович, - прервал его Курбатов, - познакомьтесь. Это Александр Борисович Турецкий, руководитель нашей следственной бригады. Александр Борисович, это Василий Семенович Державин, президент ассоциации "Защита". Ассоциация представляет интересы правообладателей в области компьютерных программ и другой интеллектуальной продукции.
Они пожали друг другу руки.
- Вы сказали об этом в суде? - поинтересовался Турецкий.
- Конечно. В суде я дал точно такие же показания. Однако судья посчитала, что я лицо заинтересованное и действую заодно с милицией. Так что мои показания, как и показания некоторых других свидетелей, тоже представлявших похожие организации, не сыграли ровным счетом никакой роли. Вообще все это дело было представлено как очередной пример милицейского произвола.
- Спасибо, Василий Семенович, - сказал Курбатов. - Если понадобится, мы еще раз вызовем.
- В любой момент к вашим услугам.
- Ну давай, Саша, рассказывай, - сказал Александр Борисович, когда они остались вдвоем. - Похоже, что ты уже во всем разобрался.
- Разобрался, Александр Борисович. Произвол и коррупция расцветают бурным цветом. В общем, ситуация следующая. На другой день после обыска на складе завода "Арбат" один из продавцов, некто Гвоздиков, отправился прямиком в травмопункт. Там у него зафиксировали побои. На основании этого заключения и было возбуждено уголовное дело против Олега Андреева. Никаких побоев, естественно, не было. Ну вы сами только что это слышали. Однако адвокат Гвоздикова, Кирилл Трофимович Иванов, придумал замечательный ход. Журналистам он заявил, что все следы от побоев находятся на теле Гвоздикова, то есть под одеждой. А что касается лица, то единственное повреждение - это нижняя губа, и то она рассечена с внутренней стороны.
- И ты хочешь сказать, что в суде это прошло?
- Прошло, и еще как.
- Кстати насчет адвоката. Андреев посоветовал навести о нем справки. Ты случайно не выяснил, что это за птица?
- Как же не выяснил? Выяснил. Навел справки в Палате адвокатов. Там о нем отозвались очень презрительно, что он, мол, никакой не адвокат, а обычный посредник между мафиози и судьями. То есть к его услугам прибегают в тех случаях, когда надо дать на лапу. Это у него получается великолепно.
- А обвинение в грабеже?
- Здесь, Александр Борисович, вообще абсурд. Речь шла о сумме около двухсот долларов, на которые была сделана контрольная закупка и которые Андреев, естественно, потребовал вернуть. Гвоздиков их вернул, но на суде заявил, что это были его личные двести долларов, а не те, на которые делалась закупка.
- Действительно абсурд. А почему же тогда он сразу не вернул те?
- А это, Александр Борисович, как говорилось в старом анекдоте, уже второй вопрос. На суде Гвоздикова об этом никто не спросил. Дальше больше. После оглашения приговора была направлена кассационная жалоба в Мосгорсуд. Однако и они оставили приговор без изменений. Так что, на мой взгляд, мы имеем очевидный пример сговора судьи Агарковой, вынесшей первый приговор Андрееву, с судьями из судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда.
- Саша, ты выяснил, кто возбудил дело?
- Формально его возбудил прокурор Кутузовского района Борис Борисов, но команду ему дал не кто иной, как прокурор Москвы, небезызвестный вам Валерий Владимирович Куницын. Правда, действовал чисто, никаких своих следов в бумагах не оставил. Так что хороша у нас в Москве богиня правосудия. Специально надела на глаза повязку, чтобы не видеть, что творит.
- Молодец, Саша, - похвалил Турецкий, - Подготовь все бумаги, я пойду к Меркулову. Подадим протест в порядке надзора в президиум Мосгорсуда. Заодно подготовь мне списочек официальных товарищей, которые в этом замешаны. С ними Костя разберется сам. Первым делом вытащим Андреева, а после у нас начнется настоящая рыбная ловля.
- Крупная рыба? - спросил Курбатов.
- Крупная, Саша. Очень крупная.
Президиум Мосгорсуда, возглавляемый Анастасией Валерьяновной Петровой, после внесения протеста в срочном порядке рассмотрел дело капитана ГУБЭП Олега Андреева. Дело было прекращено вследствие отсутствия состава преступления в действиях Андреева. Он был освобожден из тюрьмы и восстановлен в должности. После освобождения Андреев сразу позвонил Турецкому:
- Александр Борисович? Это капитан Андреев. Хочу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Надеюсь, мы с вами еще увидимся. Если будут какие-то вопросы по моей части, звоните непосредственно мне. Удачи.
А удача сейчас была очень нужна Александру Борисовичу Турецкому. Он прекрасно понимал, что, как бы они ни пытались сохранить конфиденциальность, действия его группы не могли остаться без внимания со стороны преступников. В любой момент следовало ждать контратаки. Только никто не мог знать, с какой стороны она последует. Турецкий распорядился усилить охрану у палат Георгия Виноградова и Германа Городецкого. Оперативники следили за всеми перемещениями Марка Андрейченко и Игоря Донского. Но это было все, что Александр Борисович мог сделать на данный момент. Следуя мудрой поговорке, он готовился к самому худшему.
13
Как и предполагал Александр Борисович, долго ждать ответных ударов не пришлось. Не сумев расправиться с Георгием Виноградовым, мафия вплотную занялась их следственной бригадой.
Вечером возле кинотеатра "Байконур" было совершено нападение на капитана Владимира Яковлева. По счастливой случайности рядом оказалась патрульная машина с сотрудниками милиции. Их появление в прямом смысле спасло Яковлеву жизнь. С сильными ушибами он был доставлен в больницу, но его жизнь была вне опасности. Правда, две следующие недели ему пришлось щеголять с огромным синяком под глазом, но по сравнению с возможными последствиями это была мелочь.
На Галю Романову напали прямо возле ее дома. Нападавшие не были профессиональными преступниками. Впоследствии было установлено, что все трое являлись учащимися ПТУ. Неизвестный предложил им двести долларов за то, чтобы они от души развлеклись с незнакомой женщиной. Однако неизвестный забыл упомянуть о том, что неизвестная женщина является лейтенантом милиции. И тем более он не сообщил подросткам о том, что Галя Романова родная племянница бывшего начальника МУРа Александры Ивановны Романовой, которая славилась самым крутым нравом и бойцовским характером. Нападавшим на собственной шкуре довелось узнать, что от своей знаменитой тети Галя Романова унаследовала не только фамилию, но и характер. Галя собственноручно скрутила нападавших и сдала их в местное отделение милиции.