"Никогда бы не поверил, что такая девушка может работать у Бриоля", - подумал он, устремляясь к Линде и подхватывая ее сумку, оказавшуюся нелегкой.
- Ты знаешь, что должна сделать? - спросил Джон, усадив девушку в машину.
- В общем, да. В меня должен влюбиться какой-то парень, и мы должны вместе уехать на неделю в горы.
- "О, господи! - простонал про себя Джон, отъезжая от автобусной остановки. - Если бы все было так просто…"
- В общем, правильно. Только этот парень - русский, военный из России. И уехать с тобой на неделю в горы он не имеет никакого желания. И я не знаю, как ты будешь с ним объясняться в любви, хотя он, кажется, немного говорит по-английски.
- О, это как в фильмах Джеймса Бонда. - Линда даже подпрыгнула на сиденье. - Он что, шпион?
- Хуже. Он спортсмен, занимается биатлоном.
- Чем?
- Биатлоном. Бегает на лыжах и стреляет из винтовки.
- Как интересно! А кто нас познакомит?
- Об этом тебе придется позаботиться самой. Твой гонорар предусматривает, что ты будешь не только улыбаться и целоваться, но и думать. Расходы я оплачу. В разумных пределах, конечно.
Машина подъехала к мотелю.
- Комната для тебя заказана. Они тоже здесь живут. Я сам тебя найду, если понадобишься. Эта машина пока будет здесь, возьми себе один комплект ключей.
- Хорошо, шеф. Задание поняла, начинаю действовать, - шутливо козырнула Линда.
Продавщица, а судя по ее возрасту, она же хозяйка магазинчика, читала, сидя за прилавком. Она подняла глаза на вошедшую посетительницу, отложила газету и улыбнулась. Красивые девушки обычно покупают красивые вещи, значит, дорогие.
- Хэй, - сказала Линда.
- Добрый день. Чем могу вам помочь?
- Советом. Я хочу подарить своим друзьям лыжные шапочки.
- Хороший подарок.
- Но я хочу, чтобы на них была вышита эмблема. У меня есть рисунок.
Линда достала из сумочки картонку с рисунком. Продавщица рассмотрела его и покачала головой. Заказ оказался сложным - сердечко, а на нем крест-накрест лыжи и винтовка.
- Это красиво. Но вышивать очень трудно. Лучше вырезать из картона, обтянуть нитками и пришить. - Продавщица знала толк в рукоделии. - Сколько шапочек вам надо и когда?
- Лучше всего завтра к трем часам. Мне надо, - Линда чуть замялась, прикидывая, сколько человек может быть в команде, - мне надо две с эмблемами, а всего… пятнадцать штук.
- Мы можем выбрать шапочки прямо сейчас, а когда будут готовы с эмблемами, вы возьмете всю коробку.
Тренеры сидели в номере Старкова и решали, как расставить ребят на первую гонку Кубка. Всего съехалось в Эймс пятнадцать команд, выставить можно по три спортсмена. Арифметика простая - три группы по пятнадцать человек, только назови, кого в какой заявляешь, а дальше уже какой-нибудь мальчик или девочка - дети руководителей Оргкомитета или еще чьи-то - вытянут номера.
Но в том-то и закавыка: кого из ребят пустить вперед, заранее обрекая на роль маяка, ориентира для других. И еще проблема: готовы четверо, кто останется запасным?
- Я думаю, прежде всего, нам надо послушать доктора, - предложил Игорь Николаевич. - Он человек нейтральный, ему все равно, что ЦСКА, что "Динамо"…
- Все участники готовы к стартам, - начал доктор, доставая из кармана куртки блокнот. - Акклиматизацию прошли нормально, но у Мустафина не очень ладно со сном. - Доктор уже смотрел свои записи. - Силиньш излишне возбудим, вспыхивает. О Бутакове говорить нечего: ему что чемпионат мира, что первенство жэка - все едино. Мотин от простуды оправился, лечил его только проверенными средствами, так что анализ на допинг не страшен.
- Если расставить по порядку, то как бы ты сделал?
- С медицинской точки зрения - Бутаков, Силиньш, Мустафин, Мотин. Это с учетом того, что гонка на 20 километров.
- А ты как считаешь, Вадим? - обратился Старков к тренеру Ржаницыну.
- Я лицо заинтересованное. У меня двое армейцев. Бутаков, конечно, первый, и идти ему надо во второй группе. А в первой пустить Мустафина. Он пройдет ровно, аккуратно. Насчет Мотина согласен: может в конце сдать. Оставим его на десятку и эстафету. Силиньша пустим в конце.
- Александр, ты тоже лицо заинтересованное? - поинтересовался Игорь Николаевич у другого тренера - Алексеева.
- В общей победе. - Алексеев смотрел в пол и говорил как-то отрешенно. - У Бутакова стрельба идет стабильно, когда он в азарте, когда ему надо кого-нибудь обыграть. Силиньш - парень опасный. Может такой темп взять, что всех уморит, и своих, и чужих. Мотин в конце не сдаст. У него характер не такой. Но после этой гонки на него уже нельзя будет рассчитывать на десятке. Мустафина, считаю, надо в третьей группе пускать: если у других что произойдет, он хоть в тройку влезет, зацепится.
- Борис, ты главный, давай "приговор". - Старков посмотрел на старшего тренера Пермитина.
- Ну да, я скажу мое решение, а вы потом - особое мнение.
- Не бойся. Тут мнение у нас общее и всем ответ одинаково держать. Но тебе, конечно, мы первенство уступим в обоих случаях.
- Силиньш в первой группе, Бутаков - во второй, Мустафин - в третьей. - Пермитин говорил отрывисто, резко, словно вгонял слова в какую-то неосязаемую твердь. - Мотин с запасными лыжами будет стоять после трамплинчика: может быть, понадобится, как тогда, в Саппоро. Я буду на стрельбище. Вадим - перед подъемом, Александр - на стадионе у часов. Доктор с питьем на дистанции.
- Все ясно? - спросил Старков, чтобы подчеркнуть свое полное согласие с Пермитиным.
Старков повидал на своем веку немало старших тренеров, было дело, рекомендовал кое-кого на эту должность, а случалось, визировал проект решения о снятии. Разные бывали "старшие": одни - никого не слушали, другие - ничего не решали; были и такие, что обязательно шли на конфликт со всеми, стараясь "высечь искру". Борис Пермитин был ему симпатичен спокойствием, твердостью и умением не только говорить точно, но и слушать, цепко выхватывая суть из слов, сказанных другими.
- Раз все ясно, давайте идите в народ, а мы с Борисом - на жеребьевку.
Силиньшу выпало стартовать четвертым, Бутакову - двадцать первым. Мустафину - тридцать третьим.
В половине восьмого, наспех перекусив, на лыжный стадион уехали тренеры. Они взяли с собой лыжи, мази, баллоны с газом и широкими насадками, а заодно - чайник. В небольшом фанерном домике было холодно, но делать нечего, поставили лыжи в станки, загудело пламя, широкой полосой вырываясь из горелки. Ржаницын побежал по лыжне, замеряя температуру снега, прикидывая, как надо разложить мазь, чтобы ребятам не терять секунд в гонке. Он оказался не одинок на дистанции - подбирали "химию" и тренеры сборной ГДР. Норвежцы, казалось, просто разминались, хотя временами на выбранных участках тормозили и пробовали скольжение, проверяли, нет ли отдачи. На некоторых участках тренеры снимали лыжи и внимательно изучали голубовато-серую поверхность, под которой виднелись названия фирм.
Когда Ржаницын вернулся в домик, на все пять пар лыж был нанесен грунт, а на той же горелке вскипятили чайник.
- На что упор будем делать? - спросил Вадим Пермитина, который должен был дать установку на тактику гонки.
- Выиграть на подъемах. Понимаешь, когда на тягу не тебя обходят, это сильно действует на психику. Начинаешь думать: если он в горку так несется, то как же полетит под горку. А если соперник психует, он уже не соперник. Согласен?
- Вполне. Значит, будем класть мазь из расчета горки…
Когда в десятом часу приехала команда, Вадим был уже мокрым от пота, но лыжи стояли намазанные, готовые к старту.
Алексеев с переводчиком пошли к бочкам с песком: сделать несколько выстрелов, прожечь оружие. Затем все отправились на пристрелку. Стрельбище было открыто на полчаса, но уложились быстрее, у контролеров прошли маркировку лыж, оружия.
Наконец, все собрались в домике. Сидели молча. Доктор возился с термосами, наполненными напитком "Олимп" - горячим черносмородиновым полукомпотом-полусоком.
Пермитин внимательно смотрел на ребят, которым предстояло через считанные минуты кинуться в омут состязания. Силиньш покусывал губы, подергивал плечами. Бутаков сжимал и разжимал ладони. Мустафин вертел в руках пластмассовый стаканчик.
Над стадионом прозвучало объявление, что до старта первого участника осталось пять минут.
- Ну, в бой, - коротко выразил общее настроение Пермитин.
Андрей хлопнул себя по коленям и резко поднялся, подпрыгнул на носках. Виктор остался на месте, только бросил: "Давай, Андрюха!"
Вагиз улыбнулся и сказал понятное только лыжникам: "Хоп, хоп…"
На стрельбище один за другим прикатывали гонщики. По номерам было видно, кто кого обошел на стартовом отрезке. Выстрелы уже звучали непрерывно, и все громче реагировали зрители на каждый удачный или промах. Для болельщиков была установлена небольшая трибуна, вначале пустовавшая, но постепенно заполнившаяся подъезжавшими жителями окрестных городков. Скоро стоянка была забита полностью и машины уже бросали на обеих обочинах дороги.
- Андрей первым пришел на стойку, - сообщил по рации тренерам переводчик, засекая, когда придет сюда второй участник, - разрыв 37 секунд.
- Не мусори в эфире, - одернул его Пермитин. Силиньш сделал первый выстрел, когда вкатил на площадку Бутаков. Виктор своим коронным движением, словно крутанув винтовку за ложе, снял оружие, рухнул на снег, отвел крышку, закрывавшую дуло и "мушку".
Виктор стрелял в хорошем темпе, ритмично, без промахов. Наконец, он вскочил, закрыв все пять черных пятен мишени белыми "тарелочками".
- Гоу, рашен, гоу! - закричал Джон, увидев, что Силиньш закончил стрельбу без промаха и, на бегу разбирая лыжные палки, стоявшие рядом, помчался со стрельбища.
Соседи смотрели на Джона недоуменно.
- А мой - вон тот. - Линда указывала на Бутакова, который также, отстреляв, начинал отмахивать большие шаги.
- Конечно, выиграет твой, - смеясь, сказал Джон и тут же завопил пробегавшему перед трибуной Виктору: "Гоу, рашен, гоу!"
- Борис, слышишь, кто-то за наших болеет, - сказал переводчик Пермитину. - Вопят: "Вперед, русский, вперед!"
- Не померещилось?
- Нет. Точно. Кричат нашим…
- Ладно, потом разберемся… У тебя значки есть?
- Есть. С Мишкой.
- Потом подари им и скажи, чтобы приходили еще. Если все будет хорошо…
По двум кольцам, сливавшимся на стрельбище, мчалась необычная "змейка" из гонщиков, одетых в разноцветную форму. Иногда они шли группой, иногда в одиночку, в отрыве от преследователей, а иногда и обходя "топку". И только благодаря большому опыту, нажитому за годы, проведенные в мире спорта, тренерам удавалось "вести" своих подопечных, сообщая, кто сколько секунд выиграл и кто сколько проигрывает. Во главе этой "змейки" мчался Андрей Силиньш, который не имел ориентира перед собой, а потому и стремился выложиться полностью, "выбить" соперников своей большой скоростью. Однако на его результат уже должна была упасть "довеском" минута штрафного времени за досадный промах на второй "лежке".
Такой же результат, как и у Силиньша, был на пятнадцатом километре у Якоба Зауриха из команды ГДР, но все тяжелее стали даваться ему подъемы, а потом и дрогнула рука на втором выстреле "стоя". Андрей финишировал. Он чувствовал, что вот-вот упадет, но подоспел доктор, кто-то из судей набросил на спину, от которой валил пар, одеяло.
- Глотни, глотни, - говорил доктор, всовывая ему в руку стаканчик с "Олимпом".
Со стрельбища вновь послышалось: "Гоу, рашен, гоу!" Это Джон и Линда кричали Мустафину.
Андрей оглянулся на табло, пока судья на финише проверял его винтовку.
- Док, смотри, - толкнул он в плечо Олега. Итальянец Марчелло Тонелли, стартовавший восьмым, выиграл у него две секунды.
- Это без стрельбы, - успокоил доктор. - Вон на табло его окончательный результат. Две пятьдесят восемь тебе проиграл.
Команда сидела за большим круглым столом в ресторане. В ожидании, пока официантка принесет с кухни заказанный доктором грибной суп - "затирушку", ребята "смолотили" весь хлеб. И теперь болтали друг с другом.
К переводчику, сидевшему вместе с тренерами за другим столом, подошла девушка из регистратуры мотеля. Поодаль от нее стояла Линда с коробкой в руках.
- Игорь Николаевич, - обратился к Старкову переводчик, - она говорит, что вон та девушка просит разрешения подарить нашей команде лыжные шапочки. Ей понравились наши ребята сегодня на соревнованиях, она болела за них.
- Ну, пусть сюда подойдет, сядет с нами. Надо посмотреть, что за шапочки, а то с какой-нибудь рекламой или еще что…
Переводчик подозвал Линду, предложил ей стул.
Девушка улыбалась классической киноулыбкой - лучистой, веселой, с демонстрацией ровного ряда зубов.
Переводчик заговорил с ней, объявляя другим, что поклонница нашей сборной - актриса телевидения, готовится сниматься в картине о зимнем спорте, приехала сюда отдохнуть и заодно посмотреть соревнования, войти в роль.
- Как бы она только не переборщила с ролью, - хмыкнул Ржаницын. - Нам еще гоняться и гоняться…
- Конечно, очень приятно получить такую поддержку, - солидно начал Старков. - Спасибо за подарки. Вот ей пока значок нашей федерации. Такая красивая девушка, конечно, будет иметь успех в фильме… Но пусть только ребят с толку не сбивает…
Когда переводчик произнес последние слова, Линда громко рассмеялась. Она достала из коробки несколько шапочек и раздала тренерам, а затем вместе с переводчиком подошла к столу спортсменов. Каждый из получивших шапочки говорил ей: "Сенк ю", жал руку, улыбался. Наконец, дошел черед до Бутакова. Линда достала из коробки шапочку со специальной "нашивкой". Как и все, Виктор встал, улыбнулся и с хорошим произношением сказал по-английски: "Большое спасибо!"
Он намеревался пожать ей руку, но девушка опередила его и поцеловала в щеку.
- Поцелуй для чемпиона, - пояснила она. Бутаков не растерялся и чмокнул ее в ответ.
Линда подошла к столу тренеров, еще раз поблагодарила их и, пожелав успеха, ушла из зала.
- Вить, а ты, оказывается, сердцеед, - сказал Андрей, - сразу целоваться с тобой полезла…
- Она почувствовала настоящего мужчину, - отшутился Бутаков, разглядывая рисунок на шапочке.
- А ты обратил внимание, что она на Катерину твою похожа, - заметил Костя Мотин. - И рост такой же, и фигура, и черты лица. Только волосы чуть светлее.
- Волосы - это от краски зависит, - со знанием дела начал разъяснять Андрей, - а вообще Катерина эту актрисулю запросто задвинет…
- Это правильно, - кивнул Вагиз. - Наши девушки красивее. В прошлом году в Италии были - я все смотрел, думал они там Лоллобриджиды, Софи Лорен. А оказалось - ничего особенного…
По телевизору показывали какую-то комедию, в которой все смешные ситуации возникали из-за болтливой итальянки, умолявшей не поверять ей никаких тайн, так как хранить их она не может. В итоге все запутались и начали ссориться, рассказывая друг другу правду.
- Знаешь, Джон, на какие мысли меня наводит этот фильм? - начал Бен. - А не погорячились ли мы с нашей девицей?
- Вроде бы у нее все идет нормально. И вариант выглядит хорошо…
- Хорошо-то хорошо, да ведь все они трепливы, а в нашем деле лучше помалкивать. Может быть, отправить ее и взять парня самим?
На телеэкране муж схватил в ярости тарелку и шарахнул ею итальянку по голове в тот момент, когда она опять что-то выбалтывала по телефону. Джон отвернулся от телевизора.
- Сегодня вечером попробуем взять его из мотеля. Но без шума. Если не получится, то давай попробуем завтра с дистанции, во время тренировки. В крайнем случае с дистанции гонки во время эстафеты. Там есть местечко, когда они подходят к дороге. Наш парень, наверное, вырвется вперед, и когда он будет один, мы его в машину и - ходу.
- А эту куклу?
- Пусть остается. Выигрывает тот, у кого больше вариантов… Может статься, она нам еще понадобится.
В торговый центр за сувенирами решили ехать двумя заездами, сначала тренеры, потом спортсмены. Но, как всегда случается в таких ситуациях, на первую ездку в "понтиак" набилось слишком много народу. Виктор посмотрел-посмотрел, махнул рукой: "Я в следующий заезд", - хотя вообще сомневался, стоит ли ехать. Не лучше ли почитать или "ящик" поглядеть: какие-то мультяшки идут почти все время, а приключения забавных "пещерных жителей" могут развеселить кого угодно.
"Понтиак" фыркнул движком - наши водители любят ударить по газу, словно трогают с места тяжелую "Волгу", - и рванулся вперед. Виктор еще несколько мгновений смотрел ему вслед, потом нагнулся, зачерпнул снега в ладони и начал формовать крепкий снежок. Он поглядывал по сторонам, выискивая взглядом стенку или дерево, в которое стоило бы влепить этот снежный заряд.
- Хэй! - Из двери, ведущей в регистратуру, вышла улыбающаяся Линда и окликнула Виктора.
- Хэй-хэй, - махнул он ей рукой, тоже улыбнулся и теперь, когда у него была зрительница, уже сосредоточившись, бросил снежок в знак стоянки, прикрепленный к каменной стене. Белое пятно прилепилось прямо к центру круга.
- О, чемпион! - воскликнула Линда и подошла к нему. - А где моя шапочка? - спросила она, показывая для понятливости на свою голову, где красовался точно такой же "петушок", какой она вчера дарила ребятам.
- В комнате. - ответил Виктор.
- А где остальные? - поинтересовалась Линда.
- Уехали. В Шоппинг-центр.
- А ты?
- Места в машине не было.
- Поехали на моей, - предложила девушка.
- Гуд, - согласился Виктор. - Подожди две минуты.
- Андрюха, вставай, - заторопил он Силиньша, который лежал на большой кровати и смотрел телевизор.
- Куда спешим? - зевнув, потянулся Андрей.
- В торговый центр поедем.
- Машина уже пришла?
- Нет. Нас эта блондинка, которая вчера шапочки дарила, отвезет. Вон, слышишь, уже движок греет…
- Она дорогу-то знает? А то завезет куда-нибудь…
Андрей, не торопясь, натягивал красно-синюю нейлоновую куртку. Виктор достал из шкафа шапочку с нашитой эмблемой, глянул в зеркало.
Девушка вела машину аккуратно, но достаточно быстро.
Зеленый "понтиак" разворачивался на стоянке перед одноэтажной кубышкой со стеклянными стенами, через которые можно было видеть, как разбрелись по залу немногочисленные покупатели. Несколько наших курток виднелось у стендов с автомобильными аксессуарами.
На стоянке было всего четыре машины.
Машина Линды двигалась наперерез "понтиаку", переводчик притормозил и разглядел, что там сидят Виктор с Андреем.
- Вы хотите купить что-то определенное? - поинтересовалась Линда. - Здесь выбор деревенский, простой, для первой необходимости. За чем-нибудь специальным надо ехать на побережье. Мы можем поехать на моей машине.
- Спасибо, конечно, но мы приехали не магазины смотреть, - довольно резко ответил Виктор.
- Ты пойми, Линда, - начал разъяснять девушке Андрей, - человек, даже когда едет в машине пассажиром, теряет силы, энергию. А мы хотим хорошо выступить на Кубке.
- Но вы и так уже взяли две медали. Оставьте что-нибудь и другим.
- Да мы не против, - ответил Виктор. - Пусть стараются… Здесь для девушки какой-нибудь сувенир найдется? Косынка, например.