– Алло, это я. С кем разговариваю? Алексеев! Слушай, Алексеев, узнай-ка по-быстрому, гостья из четвертого номера еще там? Передай ей мою убедительную просьбу: пусть дождется меня, я приеду через час-полтора. Есть очень важный разговор…
Эксперимент
Кто твой настоящий друг, а кто враг – понять непросто.
Он сильно сдал за последне время. Людмиле было даже немного жаль этого еле передвигающего ногами, когда-то грозного и могущественного человека. В маленьком родном городке о нем до сих пор рассказывают легенды… Видели бы его земляки сейчас…
Людмила задернула шторы и опустилась в кресло. "Недавно он сказал, что жить ему осталось не больше года. Странная и страшная болезнь. Сначала отказывают ноги, затем все тело, мозг умирает последним. Жить с этим под силу, пожалуй, только ему – Наставнику! И зачем он рассказал об этом? Он ничего не делал в жизни просто так. Хотел разжалобить? Нет. Здесь что-то другое! Что? Возможно, сейчас ответ будет получен. Впервые он приезжал так внезапно, и впервые его голос звучал так взволнованно…"
– Я очень долго поднимался к тебе, – это было первое, что услышала Людмила. – Ноги совсем не подчиняются. Живут собственной жизнью.
– Давно бы вылечил их – с твоими-то возможностями.
– Отдать себя на съедение медицинским крысам? Они изрежут вдоль и поперек, выставят многомиллионный счет, а затем сообщат, что, мол, медицина пока бессильна. Это я и без них знаю – грамотный… К тому же не хочется так бездарно проводить свои последние дни, хочется сделать что-то такое…
– Уж не храм ли построить?
– Знаешь ведь, не верю я в Бога. Если он есть, то там, – Наставник указал на небо, – и потолкуем. А пока что нет. Еще не время. А ты уже видела девчонку Кирилла? Мне доложили, что она чертовски хороша. На тебя похожа.
"Вот это да! – подумала Людмила. – А ведь мне Кирилл ничего не сказал".
– Кстати, о сыне, – перешла в наступление Людмила. – Что ты сделал с ним? Он прячется от меня. Вот сегодня, например. Мы были в трехстах метрах друг от друга, а виделись всего полчаса, не больше.
– Ничего особенного, – ответил Наставник. Он прекрасно знал, что встреча матери с сыном длилась целых три часа. – Это адаптация. К неожиданно свалившемуся на юные плечи достатку нужно привыкнуть.
– Ты так опекаешь его, будто это твой собственный сын. Уж не думаешь ли приручить к себе мальчика?
– Приручишь такого – вылитый папаша. Кстати, о папаше.
Наставник изобразил задумчивость. Людмила сразу поняла, что сейчас он скажет главное, то, зачем приехал. И не ошиблась…
– Так вот о папаше, об уважаемом Советничке. Этот твердолобый умник вдруг возомнил себя великим стратегом и решил ухватить мой кусок пирога. Из-за него сорвалась очень важная сделка, и я хотел бы поговорить с ним по этому поводу.
– И что же дальше?
– А дальше то, что ни со мной, ни с моими людьми он на контакт не пойдет – боится. Поэтому я хочу, чтобы Кирилл с ним встретился. Вернее, чтобы ты попросила его об этом. Я расскажу Кириллу то, что хотел бы передать ему, а он донесет мои слова до слуха уважаемого господина Советника, а заодно полюбуется на папашу. По-моему, уже пора.
– Это что-то новенькое, – заметила Людмила. – С каких пор люди перестали уважать самого Наставника?…
– А ты до сих пор любишь мерзавца, – раздумчиво промолвил Наставник. – Столько лет прошло, а любишь. А ведь он бросил тебя, бросил как ненужную вещь, как тряпку после мытья полов. Более двадцати лет даже не интересовался ни тобой, ни сыном, мало того, о существовании сына узнал лишь пять лет назад, но и после этого – ноль эмоций.
– Он сказал, что это не его сын… Мало того, он думает, что это твой сын! Поэтому с Кириллом на контакт он тоже не пойдет.
– Чушь собачья! – вскипел Наставник. – Этот подлец прекрасно все знает. После того как ты пришла к нему за помощью пять лет назад, он поднял все архивы, опросил десятки человек, навел тысячу справок. И теперь он точно знает, что это его сын, – знает уже пять лет!
Похоже, что Наставник говорил правду. Умерла последняя надежда. Всю жизнь она пыталась оправдать его – отца Кирилла и любимого до сих пор человека. Выходит, он все-таки прекрасно знает, что у него есть сын, но ничего не изменилось. Чудовище, какое чудовище! Наставник вырастил достойного питомца. Настолько достойного, что теперь не знает, что с ним делать.
– Так что тебе нужно? – спросила она.
– Я уже сказал. Я хочу, чтобы они встретились. Больше ничего.
– Это опасно?
– Нет.
– Я тебе не верю. Ни одному слову, ни одному жесту. Я жалею о том, что когда-то попросила тебя помочь сыну. Он теперь мне чужой, совсем чужой. Раньше я чувствовала его, понимала. Теперь нет. Ты уже успел переделать его по своему образу и подобию. Хотя нет – ты же у нас единственный, неповторимый…
– Перестань! – Наставник неожиданно поднялся и проковылял к окну. Откинув шторы, он вдруг сказал: – Ты посмотри, звезды какие! Это к удаче. Вчера ни одной звездочки не было, а сегодня – смотри!
– При чем здесь звезды?
– Звезды – это то немногое, что у меня осталось сейчас. Когда я смотрю на них, мир мне не кажется таким мелким и скучным…
Наставник перевел дыхание и повернулся к ней.
– В жизни я сделал не так уж много добра, – сказал он. – Так получилось, что я умираю, а оставить все то, что нажил, совершенно некому. Есть лишь два человека, которые близки мне – ты и Кирилл. Больше никого. Я желаю мира с Советником. Именно поэтому я хочу, чтобы этот мир заключил твой сын, потому что ему я оставлю все, что у меня есть. А есть немало. Ты только представь себе – твой сын из обычного смертного превратится в хозяина огромной империи. С ним будут считаться политики и банкиры. Ему не нужно будет повторять моего пути, перешагивать через людей. У него все будет. Нужно лишь преумножать нажитое. Ну, еще иногда приходить на мою могилку, цветы поливать… – Наставник улыбнулся – то была страшная улыбка…
На минуту воцарилось молчание. Людмила не знала, что ответить. Выглядело все очень правдоподобно, но нужно знать Наставника. Когда тот улыбался – жди беды.
– Интересная сказка, – проговорила Людмила.
– Это не сказка! Это правда. Возможно, первый раз в жизни я говорю правду.
…Ах, как хотелось ему верить! Как хотелось хоть раз в жизни поверить этому душегубу! Как хотелось увидеть сына богатым и преуспевающим! Как хотелось поехать куда-нибудь, повидать мир! Все это казалось совсем близким и реальным. Протягивай руку и бери. Но стоп! Навстречу тянется рука Наставника – а это опасно!…
– Так что требуется от меня? – спросила Людмила.
– Практически ничего. Снять трубку, набрать номер Советника и уговорить его встретиться с сыном. Только не называй причину, иначе получишь отказ. Он пока еще не знает, что Кирилл работает на меня. Пусть это будет сюрпризом.
– Ах вот в чем дело! – засмеялась Людмила. – Я-то уж было поверила в этот бред о сказочном наследстве. Оказывается, все очень просто: хочешь указать Советнику на место – смотри, мол, папаша, даже твой сын со мной – твоя плоть и кровь работает на меня, подчиняется мне, и только мне. Ловко! Но мне кажется, Советника это не проймет. Лучшее, на что можно рассчитывать, так это на то, что он вышвырнет Кирилла вон, а тебе даст пинка в очередной афере!
Глаза Людмилы горели. Она была уверена, что разгадала тайную мысль Наставника. Впервые в жизни раскусила его. Ей даже стало жаль его – совсем, значит, старый стал.
Наставник стоял рядом, держа телефонную трубку в руке…
***
Панфилов был нередким гостем в отделе по борьбе с организованной преступностью, в кабинете Павла Воронова, которого коллеги называли "неуловимый Джо", так как он постоянно находился в разъездах по городу, по местам происшествий.
– А я вам говорю, что это не машина, а развалина! – загремел Пашин голос, едва Анатолий открыл дверь кабинета. Оказалось, всю мощь своего голоса Воронов направил в телефонную трубку. – На этом маломощном тарантасе не за преступниками гоняться, а покойников на кладбище развозить!
Паша швырнул трубку с такой силой, что из телефона должны были посыпаться искры. Но телефон уже привык к своему хозяину и к проявлениям его гнева, внезапно вспыхивающего и неожиданно затихающего.
– Здравствуй, Толя! – нормальным голосом произнес Воронов. – Слышал дискуссию?
– Слышал, – ответил Анатолий, осторожно вынимая руку из крепких ладоней коллеги. – Что, опять проблемы с транспортом?
– Еще какие, – немедленно вспыхнул Воронов. – Представляешь, всем отделам выдали "Волги" с движком "Ровер", а нам обычную! Представляешь!
В чем заключалось преимущество движка "Ровер", Анатолий понятия не имел, но на всякий случай сокрушенно промолвил:
– Представляю!
– Вот и я говорю этим придуркам из хозчасти: "Какого черта вы машину с мощным движком выписали в инспекцию исправительных работ, а в отдел по борьбе с организованной преступностью дали черт знает что?" А они заявили, что это, мол, указание сверху… Нет, я этого дела так не оставлю. Сейчас пойду к начальнику, сяду у него в кабинете и не уйду до тех пор, пока он в этот беспредел не вмешается! – Произнеся эту тираду, Паша ритмично стучал кулаком по столу.
– А можно немного попозже?…
– Позже будет уже поздно, Толя! Нужно действовать немедленно. Ты просто не представляешь, как нашему отделу необходима быстро бегающая машина! Я тебе нужен, что ли? Так подожди меня минут пять.
Сказав это, "неуловимый Джо" пулей вылетел из кабинета.
Анатолий пересел на только что выбитый Вороновым у начальства новенький кожаный диван, который, очевидно, тоже был предметом первой необходимости в отделе по борьбе с организованной преступностью. В других кабинетах капитан Панфилов подобной роскоши не видел.
Откинувшись поудобнее, он погрузился в воспоминания прошлого вечера. Одна фраза Людмилы, собственно, и заставила его явиться с самого утра в этот кабинет.
…А начиналось вчерашнее свидание вполне обычно, так, как и должно, наверное, начинаться второе по счету свидание немолодых уже людей.
…Ровно в восемь он стоял у назначенного места с букетиком цветов в руке, а Людмила, как положено красивой женщине, немного опаздывала. Появление ее было, можно сказать, гимном всем эмансипированным женщинам, так как сопровождалось оно не облаками и туманами, а скрипом тормозов и запахом явно перегретого двигателя.
– Простите ради бога, Анатолий! – выходя из своей раскаленной красной букашечки, произнесла Людмила. – Я мчалась на всех парах, но на дорогах такие пробки!
– Издалека мчались? – Панфилов протянул ей букетик.
– Из "Синего утеса" – это сто с лишним километров от города! – ответила Людмила. – Я сильно опоздала, да?…
– Вовсе нет. Для такой красивой женщины пятнадцать минут – это не опоздание!
– Спасибо! А как вы узнали, что я люблю фиалки?
– Разведка! – таинственно ответил Анатолий.
– Валентина, – тут же разоблачила источник разведданных Людмила.
– Не стану лукавить…
– Удивительная женщина! Вам очень повезло с другом!
– Я тоже так считаю.
– Так какие у нас на сегодняшний вечер планы?
– Предлагайте, – развел руками Анатолий.
Оглядевшись по сторонам, Людмила наткнулась взглядом на криво наклеенную на заборе афишу, которая гласила: "Только сегодня и только для вас, на арене…"
– Может быть, в цирк? – предложила она.
– Согласен! Мы успеем?…
– Конечно, успеем! У нас ведь имеется быстроногий железный скакун… Не хотите сесть за руль? Насколько я помню, вам скоро сдавать на права. Лишняя практика не помешает!
– Нет, нет, только не это! – взмолился Анатолий. – Мне искренне жаль вашу машину. Из меня пока что такой же водитель, как, к примеру, космонавт или инженер.
…Представление было так себе. Утомленные клоуны, вялые, с признаками недоедания хищники, полузамороженные питоны – все это производило довольно удручающее впечатление. Если бы не нежная рука Людмилы, лежавшая в его ладони, то вечер вообще можно было бы назвать неудавшимся. Еле дождавшись конца представления, они вновь сели в машину и поехали на набережную. Осмотревшись кругом, заметили, что таких, как они, парочек на машинах вокруг было довольно много. Кто-то из сидящих в салонах своих авто мирно разговаривал, кто-то ссорился, кто-то целовался.
– Набережная любви! – улыбнулась Людмила.
– Словно название какого-то эротического фильма! Может, уедем?
– Не место красит человека!
– Возможно… Скажите, а вам с сыном удалось повстречаться?
– Да, удалось, – с легкой грустью ответила Людмила.
– Встреча оказалась невеселой?
– Как и всегда в последнее время, – ответила Людмила.
Анатолий понял, что еще немного и настроение его спутницы испортится окончательно, и виноват в этом будет именно он, поэтому поспешно переменил тему.
– В детстве я часто приходил на эту набережную ловить рыбу, – произнес он. – Вот только не помню, чтобы здесь в то время бывало столько машин.
– Наверное, машин и вправду было меньше… А может, просто в то время ваши интересы находились в иной плоскости.
– Наверное.
– А что, тут разве водится рыба?
– В те времена водилась, – оживленно подхватил Анатолий. – Уклейка, плотва, чехонь, вся эта живность ловилась регулярно.
– Надо же. А я была уверена, что в наших город-ских реках вся рыба давно повымерла.
– Сейчас, может быть, и повымерла. Но во времена моего детства ее здесь было полным-полно. Помню, накопаешь опарышей, червей или личинок жуков…
– Жукинсов! – рассеянно усмехнулась Людмила.
– Жукинсов?…
– Был у меня один знакомый по фамилии Жукинс. Противный такой мужичонка, весь какой-то неприятный и скользкий, словно личинка жука. Надо же, какое точное сравнение наконец-то к нему подобралось! Только теперь это мне уже ни к чему…
– Почему? – поинтересовался капитан Панфилов, что-то припоминая.
– Потому что господин Жукинс в данное время находится в обществе своих сородичей – личинок и червей, – с неожиданной злобой ответила Людмила. – Я понимаю, что нехорошо так отзываться о покойниках, но в случае с моим бывшим шефом Альфредом Жукинсом так и хочется сказать, что смерть ему очень к лицу!
– Уж не тот ли это Жукинс, которого застрелили у собственного подъезда год назад?
– Он, – подтвердила Людмила. – А вы его знали?
– Как же, как же. Это убийство до сих пор портит мне всю отчетность!
– Так значит, вы вели это дело? Вот так совпадение!
– Действительно совпадение. А вы, следовательно, работали у этого Жукинса в фирме?
– Верно…
– Тогда почему я вас не допрашивал в качестве свидетеля?
– За полгода до убийства меня уволили!
– Вот как! И за что, если не секрет?
– Не секрет!… За растрату.
– За растрату? – не поверил Анатолий.
– Собственно, растраты никакой не было, – вздохнула Людмила. – Просто многоуважаемый господин Жукинс промотал огромную сумму денег и все свалил на меня.
– И чем все это кончилось?
– Кончилось все тем, что я выплатила недостающую сумму, а затем два года работала на долги, которые после этой выплаты остались.
– Вот это да! А что же вы в милицию не обратились?
Ответом была лишь грустная улыбка.