Возле белого "Мерседеса" с открытым верхом стояли мужики в штатском. Жара тридцать градусов, а они в пиджаках и соломенных шляпах хрущевских времен. Старперы. На пенсию старую гвардию Блохин не отпускал. Вот его самого через год выкинут, тогда и этих метлой выметут, но пока он начальник - все оставались при должностях. А с кем еще работать? Ворчливы стали, однако дело свое туго знали.
- Ну что, пердуны? Сюрприз?
Мужчины с тоской посмотрели на главного сыскаря.
- Дай угадаю, Родион, - начал невысокий толстяк с потным лицом, под которым собралось три подбородка. - Завтра или послезавтра ты собирался идти в отпуск.
- Почти угадал, Толик.
Толику тоже перевалило за пятьдесят. А вообще-то звали его Анатолий Иванович Косых и занимал он должность прокурора города.
- Докладывай, Аркаша, - обратился Блохин к крепкому дяденьке лет пятидесяти с волосатой грудью и руками. Такому нельзя носить рубашки с короткими рукавами и распахнутым воротом. Бедолага. Аркаша, а точнее, Аркадий Устинович Безмерный, лет десять ходил в полковниках. Криминалист высшей категории, милицейская элита. Несмотря на высокое звание, он подчинялся руководителю следственно-розыскной группы, а ею мог командовать капитан.
Аркаша доложил:
- Я вижу две картинки. Первая говорит об убийстве. Следы борьбы налицо. Вторая - о самоубийстве. Женщина тридцати восьми лет, предположительно небезызвестная Таисия Львовна Покровская встала на каменный парапет и нырнула рыбкой вниз с высоты двенадцать с половиной метров.
- Так это она или нет?
- По документам, найденным в сумочке и машине, она. По телу не определишь. Месиво.
- Почему самоубийство?
- Спроси у Олеся.
Олесь Богданович Макдебура был худощавым верзилой. Когда его видели вместе с прокурором Косых, всегда смеялись. Тонкий и Толстый, как в чеховском рассказе. Макдебура был медэкспертом и патологоанатомом в одном лице. В своей "потрошиловке" он вскрыл трупов больше, чем захоронил на городском кладбище. Большая часть погибших состояла из курортников, их увозили хоронить на родину.
- Спрашиваю. Колись, Олесь.
- Труп будешь смотреть? - фальцетом спросил Олесь.
- Ты видел, а мне не обязательно. Я еще не завтракал.
- Коленки у дамочки поцарапаны. Парапет гранитный, высокий, шершавый. Ее рост - метр семьдесят два. Чтобы взобраться на него, ей надо было закинуть ногу, встать на колено, потом поставить второе колено и после этого подняться на ноги. Так оно и было. Если она не поцарапалась в другом месте до приезда сюда.
- Не очень убедительно, - поморщился подполковник.
- И я так считаю, - согласился прокурор. - Какого черта самой богатой женщине всего побережья Черного моря делать в этом проклятом месте? Погулять негде? Да еще в такое время.
- В какое время, Толик? - спросил Блохин.
- Она погибла в десять часов четыре минуты. На ее руке были часы, они тоже разбились и остановились вместе с ее сердцем.
- Кстати, Толя, а какого черта ты здесь делаешь? Почему не прислал обычного смертного следователя?
- Шутишь? Речь не о бомже идет. Доложили о происшествии в Краснодар. Вышлют своего из центра. А у меня мелюзга работает.
- Да-с! - фыркнул Блохин. - Мне только пижона здесь не хватает. Пусть его и назначают руководить следствием. Ладно. Версия убийства?
- Свидание дамочке здесь назначили, - мечтательно начал Аркадий Безмерный. Он никогда ни о чем не говорил утвердительным тоном. - Следы есть от второй машины, которая рядом с "Мерседесом" стояла. Небольшая машина ярко-красного цвета, иномарка. Размером с нашу "девятку". Рядом бейсбольная бита валяется. Отпечатки на ней есть, но они смазаны. Поверхность идеально гладкая, скользила в руках. Крови на бите нет, ею могли оглушить, а потом бесчувственное тело сбросить вниз. Драчка была не на жизнь, а на смерть. По песку катались. У убийцы должны остаться царапины на теле, у трупа на правой руке четыре ногтя сломаны. Крепкие были коготочки, длинные, острые. Но их мы не нашли. Под ногтями ничего нет, руки волнами вымыты, словно спиртом протерты.
- Спонтанная драка? - спросил Блохин.
Он уже сделал свои выводы, но не высказывался, как всегда предпочитал выслушать каждого, кому было что сказать.
- Думаю, спонтанная, - продолжил криминалист. - Бита - не лучшее орудие убийства. Их возят в машине как психологическое оружие, шпану пугать. К умышленному убийству готовятся и уж жертву к себе не подпустят.
- У которой есть острые когти, - добавил Косых.
- Вскрытие делать будешь, Олесь? - поинтересовался подполковник.
- Посмотрел бы на труп, не спрашивал, - буркнул Макдебура. - Ее скалы вспороли. Мозги и кишки до сих пор волнами не смыло.
- Кому же госпожа Покровская мешала? Как насчет грабежа?
- Нет, - покачал головой прокурор. - В сумочке золотая пудреница, зажигалка, четыре тысячи долларов. Разве что за мобильник убили, телефона не нашли. И шикарный драндулет с ключами в зажигании стоит на месте. Убийца хорошо ее знал, а она его. К чужому на свидание в такое место и время женщины типа Покровской не ездят. Вон туфельки валяются. Следов от ее шпилек много на песке, а вот следов убийцы нет.
- Это как же? - не понял Блохин.
- Плоская подошва, стоптанная. А резина на машине новенькая. След четкий, но непонятный. Слишком много крутилась на одном месте!
- Много крутилась? Можешь схему нарисовать?
- Приблизительно. По рисунку на песке видно, что красная иномарка приехала из города и встала здесь. Вероятно, "Мерседеса" еще не было. Тогда она сдала назад и остановилась у обочины на подъеме в гору. Там тоже есть следы. Вдоль дороги к ресторану "Таврида", что на горе, растут кипарисы.
- Вижу. Ну и что?
- Здесь открытая площадка, ночи у нас лунные, яркие, тут светло. А в десять вечера дорога утопает в тени кипарисов, и ты с этого места машину не увидишь, хотя она будет стоять в десяти метрах на подъеме. Предполагаемый убийца затаился. Приехал "Мерседес", и только потом подкатила красная машина и встала рядом. Следы наслаиваются друг на друга, как пирог. Следующий этап - эта красная машина резко сдает назад, разворачивается и уезжает. Убийца паниковал. Колеса буксовали в песке. Хреновый водитель.
- А как, Аркаша, ты цвет ее определил? - спросил подполковник.
- Как я уже сказал, удирал убийца в панике, дерево зацепил. На левом крыле или дверце должна остаться если не вмятина, то глубокая царапина. На стволе краска, наши такую не делают. Ярко-красный металлик, стопроцентно иномарка. Если машина новая, я по резине определю марку. В каталог надо заглянуть. Со старой сложнее.
- Что со свидетелями? - спросил Блохин.
- Ну наконец-то созрел. Со свидетеля все и началось. В половине двенадцатого в отделение на набережной парень приволок раздавленный велосипед. Говорит, его у клумбы машина сбила. Никто сюда ночью не поехал, но парень напористый, не уходил. Когда рассвело, с ним поехала патрульная. Так, для протокола. А тут "Мерседес" с открытыми дверцами стоит, ключи в замке. Глянули вниз - белое пятно: на женщине был белый костюм. Парень в уазике сидит. Иди, поговори с ним. Показания мы сняли, но без тебя отпускать не стали.
- Участковый здесь?
- Да, вон топчется у кустарника.
- Ладно, мужики, во второй половине дня встретимся. Что-нибудь о родственниках погибшей знаете? Я ведь по тусовкам не хожу.
- Понятное дело, - кивнул прокурор, - это мы с приемов не вылезаем. С Алексеем Угрюмовым она жила.
- Знаю такого. У него вся знать машины чинит. Нет, этот кандидат в убийцы меня не устраивает.
- Тем более что прожили они вместе больше трех лет. Дома пришил бы и закопал в садочке, - усмехнулся прокурор. - У них садик есть небольшой, гектара на три, с фамильным склепом князей Тихвинских. С адвокатом ее поговори, он должен много знать. Лет десять на нее работает.
Подполковник подошел к милицейскому уазику.
- Как звать? - спросил он участкового.
- Младший лейтенант Марков.
- Имя есть?
- Константин.
- Вот что, Костя. Спустись вниз к набережной. Последний дом слева. Керю знаешь?
- Кирилл Владимирович Виноградов?
- Он самый. Все вечера на веранде торчит, винцо попивает. Как ногу отрезали, так на машины только смотреть может, за руль садиться не позволяют. В районе десяти вечера мимо его дома проехала красная легковушка, он не мог ее не заметить. Узнай подробности и доложи.
- Понял.
- Понял, так действуй. Минут через десять я подъеду.
Подполковник поднялся в душный салон уазика. На боковом сиденье потел парень лет двадцати трех с коротким ежиком на голове, обмотанной бинтом.
- Кто тебя сбил?
- Кабы знать. Ехал в "Тавриду" с отчетом, а тут фары на полную катушку. Косые, как глаза у японца, и капот, похожий на разинутую пасть акулы. Я успел спрыгнуть с велосипеда, ударился башкой, ну и отрубился. Очнулся, а велосипед всмятку. Я чудом уцелел.
- Время помнишь?
- В десять. Плюс минус несколько минут.
- Что за отчет?
- Кассовый баланс за день. Я работаю в филиале кафе на набережной. Выручку инкассаторам сдают, и я с отчетом еду в бухгалтерию. Всегда в десять вечера. У нас своей бухгалтерши нет. Так два раза в день и мотаюсь туда-сюда.
- А белый "Мерседес" видел?
- До "Мерседеса" не доехал, он же на смотровой площадке стоит. Утром сегодня увидел. Это я ментов сюда вызвал, теперь им не до меня уже.
- Кто за рулем сидел, видел?
- Темно было, меня фарами ослепило.
- Машину мы определим, твое дело - водителя узнать. Тогда мы его сумеем прижать к стенке. А без свидетеля он нас пошлет, и компенсацию за велик ты не получишь.
- А чего узнавать-то, коли машину найдете.
- Кумекаешь. Другие машины видел?
- Что им тут делать?
- В ресторан или из ресторана могли ехать.
- Не могли. "Таврида" работает, как кинотеатр. В восемь тридцать последний сеанс. Продаются билеты. Люди приезжают и занимают столики соответственно билетам. Им подают блюда через определенный промежуток времени. Выпивка не в счет, ее в баре заказывают. Последнее блюдо подают в одиннадцать. Кто же уедет, не закончив ужин. В десять вечера тут ни души, никогда никого не встречал.
- Впервые слышу о такой схеме, но убийца о ней знал и выбрал для встречи идеальное место.
- Ее убили? Я думал, она упала, и та машина, что меня едва не сбила, за помощью поехала. Иначе зачем так гнать?
- Я бы с тобой согласился, приятель, если бы кто-то обратился за помощью. Ан нет! Не за что ее убивать. Всех баба устраивала. На ее налоги можно еще один город построить. Врагов нет, конкурентов нет, завистников нет. Она же, считай, иностранка, иностранцам у нас не завидуют.
Парень удивлялся - большой начальник сидит с ним и рассуждает, будто советуется.
Участковый дожидался подполковника внизу.
- Ну что? - спросил Блохин.
- Виноградов видел красный "Пежо-308". Я уже дал запрос гаишникам. Если машина местная, вычислим. В городе их не более трех-четырех.
5
Алексей чувствовал себя разбитым. Ночью так и не сомкнул глаз. Его мучила тревога, он ворочался, пытался заснуть, но так и не смог. В семь часов встал, выпил кофе и ходил из угла в угол, дымя сигаретой. Ему очень не хотелось ехать к Тае и уж тем более с ней разговаривать. Вряд ли он сможет повлиять на положение дел, Таисия никогда не отступает и не признает своих ошибок. Для себя у нее всегда находятся оправдания, виноватым может стать кто угодно, но только не она. В конце концов, он решился - надо вернуть ей деньги и через пять-шесть дней уехать. Тихо, спокойно, без всякого шума. Алексей знал одного типа, который воровал паспорта на пляжах и в гостиничных номерах и очень ловко переклеивал фотографии. Он так хорошо зарабатывал на своем бизнесе, что за два года три машины сменил. Алексей помогал ему подбирать хорошие тачки. Если достать на время чужой паспорт, Таисия их не найдет. За год перебесится, а потом можно вернуть себе настоящее имя и сменить место жительства. Идея Алексею понравилась. Он оделся и спустился в гараж. Сквозь маленькие окошки под потолком пробивались лучи солнца. Алеша подошел к "Пежо", открыл дверцу и увидел на заднем сиденье металлический кейс, рядом лежал пакет с туфлями Наташи. Удивился - в чем же она ходила? Он взял чемоданчик, захлопнул дверцу и прошел к своему "Фольксвагену". Бросив кейс в багажник, поехал в порт к Мите Капралову. Он работал старшим диспетчером и имел свой закуток, где можно было поговорить без свидетелей. Капралов оказался на месте.
- Ба! Какие люди в Голливуде! - воскликнул он, увидев гостя.
- Удивлен, Митяй? Не ждал?
- Я ничему не удивляюсь, Лешенька. Пришел, значит, надо.
Они были приблизительно одного возраста, и оба очень хорошо одевались, несмотря на свои скромные должности. Алексея одеждой обеспечивала Таисия, а Дмитрий брал дань с моряков дальнего плавания, которые мотались по всему свету.
- Сделаешь мне паспорт?
Дмитрий, поджав губы, с любопытством разглядывал приятеля. После паузы он сказал:
- Без проблем. Не в моих правилах задавать вопросы, но не скрою, ты меня удивил. Обычно, если я выполняю такие заказы, мои заказчики исчезают. Неужто я и тебя потеряю из виду? Черт! А я тут тачку решил сменить. Не по моему статусу ездить на "Пежо".
- Все зависит от того, когда она тебе понадобится. Какое-то время я еще потусуюсь здесь.
- Понял. Фотографии принес?
Алеша положил на стол две фотографии.
- Снимался для загранпаспорта два года назад, а мне сделали для гражданского. Не думал, что пригодятся.
- Ничего случайного не бывает, Лешенька, все закономерно. Наша жизнь просчитана от рождения до смерти. Хочешь остаться Алексеем или без разницы?
- Свое имя ближе. Будет трудно представляться Иваном.
- Особенно после пары стаканов. Сделаем. В течение недели.
- Годится. До скорого.
Особняк, расположенный на склоне горы в парковой зоне, три года назад представлял собой печальное зрелище. Когда-то в имении князей Тихвинских устроили дом отдыха, потом библиотеку и в конце концов он стал складом. Со временем под его крышей оставаться стало небезопасно. Но вот появилась новая хозяйка и усадьба вернулась к жизни.
Ворота открыл охранник, и Алексей въехал на огромную; территорию с кипарисовыми аллеями, цветочными клумбами и прочими прелестями.
Перед трехэтажным особняком ярко-белого цвета с бирюзовыми прорисовками работал огромный фонтан с амурами Объехав фонтан, Алексей затормозил возле мраморных ступеней, над которыми поддерживаемый шестью колоннами возвышался арочный навес. Обычно Тая оставляла машину у входа, но сейчас ее на месте не оказалось. Рано уехала? Такое случается, но редко. Тем лучше. Он оставит ей записку.
Дверь была открытой - прислуга уже на месте. В доме ночевала только горничная, остальные были приходящими. Охране в дом заходить не разрешалось. Самым дорогим удовольствием хозяйки был повар. Он жил в люксовом номере принадлежащего ей отеля "Парадиз". Повара она привезла из Франции, он сопровождал ее во всех поездках, как и адвокат, массажистка, визажистка, медсестра и шофер. Чего не хватало Тае, так это собственного самолета, но и то потому, что в нем не было необходимости.
Алексей прошел в кабинет, размерами напоминавший танцевальный зал. Огромный белый письменный стол в углу, там же находился сейф и компьютер. В центре комнаты еще один стол, на стеклянной столешнице огромная ваза. Вокруг стола - глубокие кресла, обтянутые белой лайковой кожей, у стены диван. Четыре высоченных окна были задрапированы белоснежными шелковыми шторами.
Алексей поставил кейс на пол и достал из ящика лист бумаги.
В кабинет вошла горничная.
- Извините, Алексей Васильич, я не знала, что вы дома. Хотела смахнуть пыль.
- Чуть позже, Настя. Ты давно встала?
- Около часа назад.
- Хозяйку видела?
- Нет. И на кухне чисто. Она даже кофе не пила.
- Да, да. Кто-то ее потревожил с раннего утра.
- Вы тоже не завтракали. Вам принести что-нибудь?
- Спасибо, не надо. Я тороплюсь.
Девушка вышла.
Алексей подумал, взял ручку и начал писать:
"Не все измеряется деньгами, Таисия! Не советую бросать их на ветер. Прибавь зарплату прислуге, ты ее не очень балуешь. Я ушел из твоей жизни и возврата быть не может. Мы очень разные и у нас нет ничего общего. Забудь обо мне! Дважды в одну воду не вступишь. Не ищи виноватых, их нет. Наши отношения никого не касаются. Не решай свои проблемы за счет непричастных. Мне больше нечего тебе сказать. Не судьба! Прости и прощай.
Алексей".
Алеша терпеть не мог писать письма, объясняться или оправдываться. Он жил просто и понятно. Так ему казалось.
Когда Алексей положил деньги и записку в стол, ему показалось, будто гора свалилась с плеч. Стало легче, и он вдруг подумал, что вряд ли облегчил жизнь Тае. Может, не нужно оставлять никакой записки, она сама все понимает, глупо читать ей нотации…
В дверь кабинета заглянула Настя.
- Тут пришел милиционер. Вы будете с ним говорить?
Алексей немного растерялся.
- Пусть заходит.
На пороге появился немолодой мужчина с простоватой внешностью и глубокими залысинами. Белая рубашка навыпуск с открытым воротом, погоны подполковника. Это не простой милиционер.
- Здравствуйте. Моя фамилия Блохин, - представился вошедший.
- Алексей Угрюмов. Вы к Таисии Львовне? Ее, к сожалению, нет, и я не знаю, когда она будет.
- Никогда. Ее тело в морге.
Алексей вздрогнул. Они мерили друг друга взглядами и молчали. Подполковник прошел к креслу и сел.
- Можете сказать, что случилось? - сдавленным голосом спросил Алексей.
- Попытаюсь. Где вы были вчера в десять вечера?
- Не помню.
- Короткая память. Двенадцати часов не прошло.
Алексей постарался взять себя в руки.
- Вчера вечером мой хозяин Петр Баженов попросил меня съездить за шофером к элеватору. Мелкая авария. Самосвал сошел с трассы и сел на брюхо. Я поехал, забрал Артюхова, отвез его домой, а потом вернулся в гараж. Думаю, что в десять я был у Артюхова.
Алексей вышел из-за стола и сел в кресло напротив подполковника.
- Где сейчас находится Баженов? - спросил Блохин.
- Дома, наверное. Кустанайская, десять, частный дом.
- А гараж?
- Киевская, тринадцать. Там я и живу. На втором этаже.
- А здесь что делаете?
- Не ваше дело. Пришлите повестку, потом допрашивайте.
- Так я и сделаю. Вашу подругу убили и сбросили с обрыва у Чертова копыта.
- Кому надо ее убивать? Ничего, кроме хорошего, она людям не делала. Может… Не знаю. Есть доказательства?
- Да, - кивнул Блохин, не отрывая взгляда от растерянного мужчины с благородной внешностью. - Перед тем как сбросить, госпожу Покровскую избили бейсбольной битой. Она сопротивлялась, но это ее не спасло. Ногти против дубины - плохая оборона.
- Вы сказали, в десять вечера? Есть свидетели?
- Возможно, нет. Она сильно разбилась. Часы на руке остановились в десять ноль четыре. Вы где-то пуговицу потеряли.
- Что?
- Жаль. Такую не подберешь. Импортная вещь?