Она молчала, пока шли до машины, чувствуя себя неуютно. Кивнула сухо, когда он открыл ей дверцу, сделала вид, что не заметила, как он улыбается ей через лобовое стекло, огибая "мерседес".
- Ну что, я свою часть сделки выполнил - теперь ваша очередь…
- Сколько я вам должна? - Голос ее был строг и официален. - Понимаете, у меня с собой денег немного, но… В общем, я завтра сама сюда приеду и рассчитаюсь - вы только скажите сколько…
- Алла, мы заключили сделку! - Он пытался скопировать ее тон. - Вы ничего не должны ни мне, ни им. В бизнесе, знаете ли, данное слово имеет огромное значение - так что я сделал, что обещал, а теперь…
- Пожалуйста, скажите мне, сколько это стоит!
Она была непреклонна. Мысль о том, что он заплатил за нее четыреста долларов или больше, ей претила. Дура, конечно, сразу надо было узнать все - знай она раньше, она бы такую сумму в жизни не отдала, лучше бы сходила наконец в районный ОВИР, там, говорят, хоть и дикие очереди и тянется все долго, паспорт ведь ей не нужен срочно. Да если разобраться, он ей вообще не нужен - была бы нужда, и в самом деле давно сходила бы в ОВИР, - он символом был, фетишем каким-то. А теперь - теперь придется залезать в свои, так сказать, закрома - увы, необильные. Четыреста долларов - огромные ведь деньги. И тут из-за собственной глупости…
- Представьте себе, что мне это ничего не стоило - что я оказал услугу директору этого заведения, а он с радостью оказал ответную услугу мне. И давайте закончим с этим, ладно? Жутко не люблю говорить о деньгах, тем более с такой красивой женщиной… Кстати, как вы относитесь к пицце?
Она кивнула, все еще испытывая неловкость, глядя перед собой, на исчезающую под колесами дорогу.
- И все-таки…
- Алла, вы, случайно, не были членом партии? - Он спросил так подозрительно, что она невольно улыбнулась. - Вы такая принципиальная, ну прямо парторг. Я ведь вам честно сказал - все бесплатно. Если захотите - они даже могут вас куда-нибудь отправить бесплатно. Ну, например, в Испанию или в Италию - или в Лондон, он же вам ближе. Им летом дают бесплатные туры на несколько человек, для своих - а своим некогда, летом самая работа. Так что, если захотите…
- Нет-нет, спасибо. - Она отчаянно затрясла головой, отвергая саму возможность оказаться у него в еще большем долгу, не замечая даже, что его предложение хитроумно заставило ее почти забыть о том, что он за нее заплатил. - Вы не туризмом ли занимаетесь - вы так разбираетесь в этом?
- В каком-то смысле. - Он посмотрел на нее заговорщически. - Я же вам говорил о своей профессии - вечером убиваю, ночью закапываю, утром бегаю от милиции. Но если считать отправку на тот свет туристическим бизнесом, то, пожалуй, вы угадали…
После смеха стало полегче немного, и он почувствовал это.
- Кстати, Алла, раз вы такая принципиальная… Помните, я вас просил дать мне несколько уроков английского? Но я с вами в товарно-денежные отношения вступать не хочу, так что вот вам такое предложение. Фирма есть одна - недалеко от вашего института, на Арбате, - им преподаватель нужен, профессионал. Ювелирная фирма, хотят в апреле в Намибию своих людей на стажировку отправить - а без языка куда ехать? Я им сказал, что мшу помочь, - вы как на это смотрите? Пару раз в неделю, там человек десять их, не больше. Договоритесь, когда вам удобно, утром или днем. Вот с первой зарплаты со мной и рассчитаетесь. Я думаю, тысячу в месяц минимум они потянут, не обеднеют. Это нормальная сумма?
Она кивнула подавленно, чуть не сказав, что это даже слишком много. Она бы и за вдвое меньшую сумму согласилась с огромной радостью. Тысяча в месяц! Да за те три месяца, что остались до апреля, она бы заработала столько, что хватило бы на любую поездку. Так все откладывала Сергею на новую машину - а появись у нее эта работа, тем более в удобное для нее время…
- Спасибо, - сказала тихо, чувствуя, что сказала слишком мало, но не знала, что еще надо сказать. - Вы хороший бизнесмен, Андрей, - от ваших предложений отказаться трудно. Может, научите меня - в обмен на уроки английского?
- Прямо сейчас?
Он подчеркнул эти слова, и она вспомнила, что этот вопрос она ему задала у себя дома, в день их знакомства, когда он спросил, не даст ли она ему несколько уроков английского.
- Прямо сейчас, - подтвердила, отсмеявшись. - Если хотите - то прямо сейчас…
Вот и получила, о чем просила. Не сразу, правда, - часа три спустя. Когда она опьянела от большой бутылки красного вина, выпитой в "Пицце-хат" на Кутузовском, и совсем утратила контроль. Огромная бутыль, полуторалитровая, наверное, из которой он, сам пивший немного, все время подливал ей. И вкусное теплое вино, равных которому не пробовала никогда, пилось так легко под разговор.
Еще неделю назад - к примеру, тридцать первого декабря, когда он подъехал к ее дому и звал ее куда-то, - она была убеждена, что с таким, как он, ей говорить не о чем. Не то чтобы она любила высокоинтеллектуальные темы - она не разбиралась ни в театре, ни в живописи и книг особо не читала в последнее время, некогда было, - но не сомневалась, что он может говорить только о деньгах, особняках, иномарках, заграницах. А тут разговор тек так плавно, без запинок и остановок - плавнее, чем вчера в ресторане, - и при этом он не производил впечатления болтуна, говорил ровно столько, сколько надо, и периодически замолкал, глядя на нее так…
Она не могла объяснить - как. Но когда за окном начало темнеть, она абсолютно верила в то, что она красива, молода и вообще очень привлекательна во всех отношениях. Комплименты его были немногочисленны, но уместны. И сдержанны даже - ни одного лишнего, глупого слова. И она подпитывалась ими, чувствуя себя все лучше и лучше, и ей хотелось быть легкомысленной, хохотать по поводу и без, чокаться с ним беспрестанно и, может быть, даже говорить чуть двусмысленные глупости.
За окном темнело, а значит, пора было уходить. Ей этого не хотелось - она осознавала это, и это ее не смущало. В конце концов сейчас праздники, относительная свобода, и у Светки каникулы - и все это скоро подойдет к концу, да и в любом случае она вряд ли будет еще встречаться с ним. Просто потому, что можно объяснить вчерашнюю встречу и сегодняшнюю тоже, но дальнейшие? Правда, ей еще предстояло съездить вместе с ним в ту фирму на Арбате, а через две недели будет готов ее паспорт, и, если он пригласит ее куда-то, ей неудобно будет отказать. Но в начале февраля, то есть после окончания студенческих каникул, все закончится точно - начнется работа, нагрузка возрастет, и все ученики ее объявятся, и прибавятся наверняка новые. И от этого было немного грустно - не должно было быть, но было. И казалось, что и он не хочет, чтобы она уходила.
- Алла, вы не против, если мы заедем ко мне, буквально на полчаса, а потом я вас отвезу? Тут два шага, напротив Триумфальной арки дом, - просто надо автоответчик прослушать. Я сегодня мобильный отключил, чтобы нам не мешали, на домашний автоответчик звонки перевел - а дома вообще не был бог знает сколько, там уж, наверное, полная кассета. Я только прослушаю все - и вас отвезу, о'кей? С вас - получасовое ожидание, с меня - кофе и коньяк. Мне подарили бутылку "Давидофф" еще год назад - стоит столько, словно его из золота гонят, - а я так и не попробовал. Как вам новая сделка? Или вы по-прежнему считаете, что я бандит и насильник и только жду случая, чтобы вас ограбить?
Наверное, надо было ответить, что она доедет сама, но мысль об общественном транспорте после всего, что было, показалась ей омерзительной. К тому же ей стало интересно посмотреть, как он живет, - и заодно найти ответ на вопрос, живет ли он один, потому что следы женщины сразу будут заметны. Она давно еще решила, что он наверняка нравится женщинам. Не то чтобы она разбиралась в женских вкусах и мужских типах - но он с его худощавостью казался ей куда приятнее мускулистых загорелых мужиков, которых так часто демонстрировали в видеофильмах в качестве главных героев. А сегодня задумалась: почему он не женат? Чуть не спросила - но потом решила, что неудобно. Что, наверное, он живет с кем-нибудь в так называемом гражданском браке - лично она таких отношений не одобряла, но если кому-то нравится быть сожительницей или содержанкой…
Но не любопытство стало главной причиной того, что она согласилась в итоге, а то, что после вчерашнего обеда и сегодняшней встречи, после того, что он сделал для нее, ее опасения выглядели по-идиотски. Она была эти два дня, сегодня особенно, такой светской - а сейчас вела себя как клуша, которая в каждом видит потенциального насильника, хотя насиловать ее вообще никто не собирается.
- Ну что ж, звучит заманчиво, - протянула, добавив в голос кокетства. - Только ненадолго…
Звучало заманчиво. Очень заманчиво. Потому что ее заманили как дуру - в этом она сейчас не сомневалась, в том, что он все спланировал заранее. Постарался произвести хорошее впечатление, вызвался помочь с паспортом, хотя она не просила, и все сделал тут же, и каких-то учеников ей нашел - а то и просто придумал - и, подпаивая ее, приводя ее туда, где она была чужой, а он своим, легко читал ее состояние и мысли. Да, как ни обидно, но так и было - он отвлекал ее болтовней и комплиментами, а сам следил за ней и все просчитывал, и все у него получилось, потому что она была с ним наивной дурой. И он заранее знал, что ей неудобно будет отказаться от его приглашения заехать к нему, - и знал, что будет делать дальше.
Хотя поначалу все было пристойно. Она восхитилась квартирой, как только они вошли, - арка ее поразила, самая настоящая арка, которая вела из прихожей в глубь длинного коридора. А потом поразила и огромная кухня с кучей всякой бытовой техники, как-то хитро вмонтированной в кухонную мебель, и ванная с гигантским зеркалом и застекленной душевой кабинкой вместо собственно ванной, да вообще все. Она сама попросила показать - сославшись на то, что собирается делать ремонт и вот все думает, как лучше, словно у нее на такое хватило бы денег, - и он показывал, причем не гордясь, не хвалясь, заметив скромно, что знакомый, шеф одной строительной фирмы, сам составил проект, а он только одобрил. "Если хотите, познакомлю - профи высшего класса. Для вас по минимальным расценкам". И она кивнула - а что ей оставалось делать? - тем более что в тот момент, возможно, на самом деле считала, что в состоянии осилить нечто подобное.
У него и правда было красиво. Никаких обоев, все выкрашено краской, полы затянуты песочного цвета покрытием. И она запоминала, всерьез размышляя над тем, чтобы преобразить собственную квартиру и убедить в необходимости сделать это мужа. Здесь, у него, чувствовались и комфорт, и простор - хотя она видела всего одну комнату из трех, - а ее квартира в сравнении с этой показалась ей крошечной, душной, заваленной вещами.
Кофе и вправду был хорош, и коньяк показался восхитительным, моментально разогрев всю изнутри и опьянив окончательно. Из соседней комнаты доносились голоса - видимо, автоответчик, - а она сидела в гостиной в глубоком кожаном кресле, разглядывая стоящий перед ней низкий столик, высокую открытую стенку с кучей всяких альбомов, сувениров и большим баром, непривычной формы телевизор и прочую аппаратуру. И пыталась понять, почему нигде не видно следов женщины - ни на кухне, ни в ванной, куда она зашла вымыть руки и не увидела ни косметики, ничего такого.
Почему-то это ее интересовало - и еще ей хотелось понять, почему богатый и приятный внешне молодой человек приглашает ее куда-то, ищет ее общества. Он за все ее уже отблагодарил - хотя бы все тем же загранпаспортом, - и ему ничего не было от нее надо, равно как и от ее мужа. И тем не менее она не сомневалась, что он хотел бы куда-нибудь сходить с ней еще. Но почему?
Видимо, она на самом деле была пьяна - от еды, вина, коньяка, от всего сегодняшнего дня. Только нетрезвостью можно было объяснить, что она думала о том, о чем не следовало думать, - и думала долго, потому что, когда он появился наконец, сама начала ненужный разговор.
- Скажите, Андрей, только честно. - Она улыбалась двусмысленно при этом. - Я все не мшу понять: почему вы мне уделяете столько внимания? И не говорите мне, что хотите с моей помощью поступить в Иняз - не поверю. И не говорите мне, что не видели женщины лучше, - мне приятны ваши комплименты, но я ведь знаю, что есть и красивее, и, главное, моложе. И не сомневаюсь, что девушек у вас более чем достаточно, - вы, как говорили в дни моей молодости, жених хоть куда. Ну что вы молчите - я жду ответа…
Он ответил не сразу - он задумался, как ей показалось, серьезно задумался, а потом подлил ей коньяка и себе тоже, сделал глоток.
- Честно? - уточнил наконец. - Если честно, то, конечно, хватает - девушек в смысле. Только… И ведь встречаются в самом деле очень ничего, а сразу думаешь, что она с тобой чисто из-за денег, хорошей машины, возможности сходить куда-то и поиметь что-то. Тоже бизнес, короче - ты мне, я тебе. Что скрывать - это удобно, конкретно, необременительно. Но бизнеса мне в жизни и так хватает…
- А при чем здесь я? - поинтересовалась с нетрезвой настойчивостью.
- Видите ли, Алла… Признаюсь, никогда не общался с женщиной старше себя - всегда предпочитал молодых. А тут увидел вас и… Вы очень красивая женщина, я вам уже об этом говорил, я понимаю, что повторяюсь. И мне жаль, что вы замужем, искренне жаль, - но ведь это не значит, что мы не можем встречаться, верно? Потому что вы мне нравитесь - и мне кажется, что…
Она вела себя как идиотка - в тот момент думая, что Ольга поразилась бы, услышав, как она кокетничает с ним. Самое смешное, что она испытывала от всего этого удовольствие - она в жизни ни с кем не кокетничала, по крайней мере так. И было ужасно приятно впервые, наверное, со времени ухаживаний Сергея - довольно прозаичных и непродолжительных, кстати, - почувствовать себя женщиной.
Даже вообще впервые - тогда она была девчонкой, а сейчас взрослой, опытной, искушенной женщиной. Знающей, что она нравится приятному мужчине, и играющей с ним просто ради интереса, просто ради того, что женщине так положено. Этакая светская львица, развлекающаяся скользкой беседой с молодым поклонником, - этакая Анжелика, умело манипулирующая влюбленным в нее королем. И потому, когда фраза его повисла перед ней, она не дала ей упасть, двусмысленно улыбнулась:
- Ну конечно, вы мне нравитесь… но… Знаете, мне, наверное, пора. Было очень приятно - у вас тут так красиво…
- Ну что ж. - Он пожал плечами, привставая. - Знаете, Алла, я рад, что вам у меня понравилось. Кстати, я ведь так и не показал вам квартиру - у меня, между прочим, три комнаты, а не одна…
Вторая комната - маленькая - была пустой. Вообще пустой. А третья оказалась спальней - и она застыла в дверях, ей неудобно было сюда входить, хотя все было убрано, все аккуратно, огромная кровать, гигантский зеркальный шкаф во всю стену, и ничего больше. И она потопталась на пороге, но вспомнила, что она ведь светская львица, чего тут такого, - и вошла. И задала вопрос, который все решил - хотя он точно продумал все заранее, но интонация, с которой она задала вопрос, наверняка послужила катализатором:
- Значит, своих юных подруг вы заманиваете именно сюда? Красиво. Впечатляет…
- Вам нравится? - Голос его был ровным, и она кивнула.
- Очень…
Она не поняла, как оказалась на этой широченной кровати - и он рядом. Не поняла, как ему удалось чуть ли не одним движением расстегнуть обе пуговицы на ее пиджаке. Надо было его оттолкнуть, сказать возмущенно, что он перепутал ее с кем-то из своих девиц, - ну ведь не стал бы он ее насиловать. Но вместо этого она что-то пролепетала. "Ну что вы, Андрей…" - кажется, так. А его губы уже были у нее на шее, рука ласкала скрытую бюстгальтером грудь, вторая, вздернув до колен длинную юбку, была уже почти… почти там.
Конечно, ей надо было собраться с силами и оттолкнуть его или остановить словами, холодными и резкими. Но опьянение не проходило, она была слишком расслаблена, слишком растеряна, она была в неудобном положении, и еще… И еще она вспомнила, что бюстгальтер, когда-то белый, от старости посерел и, кажется, давно не стиран - она вообще их редко стирала, - а колготки рваные. Она носила их до того момента, пока они окончательно не выходили из строя, и не обращала внимания на дырки, скрытые одеждой - ведь, кроме нее, никто о них не знал, а ее они не беспокоили. И вот на этих, на тех, что были на ней, огромная дыра была как раз между ног - она заметила это утром, вытащив их из шкафа и решив, что можно надеть еще раз хотя бы, тем более под длинную юбку. И еще она вспомнила, что трусы, тоже некогда белые, растянулись и выглядят как мешок.
Она всегда считала, что белье никакого значения не имеет, коль скоро его никому не видно, - и потому сейчас, когда он начал ее раздевать, думала именно о том, что у нее под одеждой. Не о том, что надо что-то сделать, чтобы он отстал, - а об этом. Застеснялась, идиотка, - не того, что к ней пристают, это было настолько невероятно, что не шокировало, а белья застеснялась. И прошептала:
- Я… я сама… Мне надо в ванную…
- Потом.
Его рука нащупала-таки застежку бюстгальтера, умело расстегнув его, коснувшись груди.
- Я сама, пожалуйста…
Он отпустил ее, встал, резко развязывая галстук, начиная расстегивать рубашку, не сводя с нее глаз, словно гипнотизируя - ну чем как не гипнозом объяснить то, что она лежала, стягивая на груди пиджак, чтобы он не увидел ту серую тряпку, что была под ним, и смотрела, как он снимает с себя все? И лишь когда он снял брюки, поняла, что через минуту он сам начнет раздевать ее, и повторила:
- Я… мне надо в ванную…
Он покачал головой, протягивая ей руку, помогая встать, прижимая к себе, касаясь губами шеи.
- Потом.
Он смотрел ей в лицо, и она, не в силах выйти из роли, которую только что играла, смущенно улыбнулась, пряча испуг, растерянность, опьянение, невозможность принять правильное решение. Боясь, что он увидит то, что она чувствует: что светская львица - на самом деле трусливая тетка, делавшая это всего с одним мужчиной.
- Отвернитесь.
И, обреченно повернувшись к нему спиной, поспешно стащила бюстгальтер через рукав, сапожки, колготки с трусами, комкая их стыдливо, стоя в юбке и пиджаке на голое тело, не зная, чем бы накрыть белье, без чего легче остаться. И наконец решительно бросила сверху пиджак и застыла в таком вот идиотском виде, боясь к нему повернуться. И ничего не сказала, когда его руки, опытно отыскав застежку на юбке, потянули ее вниз.
Все было долго, очень долго. Наверное, она от волнения еще больше опьянела - наверное, так бывает, - потому что чувствовала себя безвольной, лишенной сил и просто лежала, испытывая непроходящее головокружение. Сейчас она подумала, что была как больной под наркозом - позволяющий врачу делать с собой все, что заблагорассудится. И сначала как-то посторонне ощущая его ласки, его руки и губы на груди и шее. Не сопротивляясь, когда он положил ее руку на что-то горячее, твердое и длинное, а потом дав ему широко раздвинуть себе ноги, очень широко, и положить их себе на плечи.