- А вы давно там, в Инязе? Там близкий человек у меня учился, потом крупным бизнесменом был по части всяких шоу. Вадим Ланский - не помните фамилию? Он карате занимался, выступал, вот за пропуски его и отчислили, но он потом закончил как-то. Не помните? Я думал, у вас там следят за теми, кто учился, - ну, в смысле отмечают, кто чего достиг. Он большой человек был, Ланский…
Она видела, что ему действительно очень важно, чтобы она вспомнила, - показалось даже, что, если она кивнет сейчас, он обрадованно завопит, несмотря на всю свою солидность. Но радостное ожидание на его лице сменилось деланной скорбью.
- О, простите, Алла, - пока бегал от этих, последние мозги, похоже, вытряс. Он же где-то в конце семидесятых там учился, он пятьдесят восьмого года - вы тогда, наверное, сами студенткой были.
Он замолчал, обрывая фразу, и поднес к уху зазвонивший мобильный, не давая ей ответить, что она не так уж молода, - зато предоставив ей возможность понять, что ей приятно сказанное им. Хотя всем его комплиментам она бы предпочла только одно - чтобы он поскорее ушел.
Желание сбылось еще через час - было почти без двадцати шесть, когда он кашлянул в коридоре, и она выскочила из Светкиной комнаты, где сидела тупо рядом с задремавшей перед телевизором дочкой. Этот стоял перед входной дверью, в пальто - она еще раз отметила, что пальто цвета сливок, почти белое, длинное, ворсистое. Сергей про таких говорил - "пижон", но у этого вид был такой, словно он не пижонил, словно для него это была обычная повседневная одежда, которую он и воспринимал просто как одежду.
- Вы уже?
Она не удержалась от нотки сарказма, оставшегося, по крайней мере внешне, незамеченным, но облегчения в ее голосе было больше, чем иронии.
- Мне жаль, что вы так рады моему уходу, Алла. - Он улыбался, хотя тон был серьезный. - Я вам очень признателен. Вот моя визитка - если вдруг вам понадобится помощь…
- В плане бизнеса?
Он усмехнулся, оценив юмор.
- А насчет компенсации за моральный ущерб…
Она так отчаянно замотала головой, что он, похоже, удивился. Наверное, глупо она себя повела - лишних денег нет, машину менять надо, так что могла бы взять, тем более что он ей и вправду был обязан, сам же сказал, что, если бы его арестовали, пришлось бы откупаться от милиции. Но все-гаки она по-другому была воспитана и даже в такое время, как нынешнее, предпочитала оставаться самой собой.
А к тому же пачка долларов в его руке, незаметно нырнувшей в карман и так же быстро вынырнувшей оттуда, показалась жутко толстой - и оттого пугающей. Она себе потом уже сказала, что абсолютно правильно сделала - может, деньги фальшивые, а может, помеченные. И если бы черт ее попутал взять - ну просто от растерянности, потому что так в жизни бы не взяла, - то потом могла бы в такую историю влипнуть и Сергея бы подвела. Ну представьте себе - жена генерала ФСБ расплачивается фальшивыми или помеченными долларами, которые, по ее словам, вручил ей в благодарность за спасение скрывшийся с ее помощью от милиции преступник.
Она все мотала головой, а он все стоял, чуть вытянув к ней руку с деньгами, - наверное, по-дурацки смотрелось со стороны. Была мысль сказать ему что-нибудь типа того, что вопреки его мнению есть вещи, за которые не берут денег, что не все покупается и продается. Но вовремя поняла, что это прозвучит банально и глупо, - к тому же он все равно не поймет. Он снова разозлил ее - своим предложением, - да и устала она ощущать его присутствие в квартире. Три часа дома, а ни в душ не сходила, ни, извините, в туалет, не говоря уже о том, что не поела и не приготовила ужин, - и все это из-за типа, который бегает от милиции, хвастается, как мальчишка, и вдобавок сует ей деньги, как какой-то шлюхе.
Сравнение со шлюхой было некорректным, но это она поняла только позже - а тогда, стараясь компенсировать как-то тот самый моральный ущерб, о котором он говорил, но масштабов которого не знал, просто посмотрела на него по-особому. Холодно, отстраненно и как бы свысока - как на забывшегося студента, которого надо поставить на место.
- До свидания.
Видимо, он услышал точку в голосе, потому что сунул пачку обратно в карман - к его чести, без радости, без поспешности - и чуть посторонился, давая ей возможность пройти к двери.
- Поверьте, Алла, я вам очень благодарен. И мне очень жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах.
Она обернулась к нему, глядя на него чуть удивленно и выжидательно, чувствуя, что он явно хотел сказать что-то еще, и взгляд его был очень серьезным, но потом смягчился.
- Может, вы меня выпустите?
Это, видимо, была шутка - но, на ее взгляд, опять неудачная, потому что она совсем не собиралась его задерживать.
- С удовольствием, - ляпнула вдруг, уже не думая о том, что он опасен, и распахивая дверь пошире. - С большим удовольствием.
Она ждала, что он выйдет, остановится и обернется так театрально, глядя на нее прощальным взором и давая ей возможность захлопнуть дверь прямо перед его носом. Позже уже, на следующий день, когда вспомнила все, подумала, что именно от страха была такая смелая - что все-таки боялась, значит, раз так странно себя вела, как-то по-глупому. А тогда - тогда он кивнул, и шагнул на площадку, и, не оборачиваясь, пошел вниз по лестнице. Просто взял и ушел.
Она закрыла дверь, чувствуя слабость во всем теле, только сейчас понимая, насколько сильным было напряжение все эти три часа. Однако сил подойти к окну у нее хватило. И хотя она не увидела, как ее недавний гость чуть ли не прыжком влетает в распахнутые задние двери огромного джипа, подогнанного вплотную к подъезду, - козырек мешал - сам джип она увидела. Равно как и то, что через пару минут - как раз столько ему надо было, чтобы спуститься пешком с шестого этажа, - джип резко рванул от подъезда, унося незваного гостя из ее жизни.
"Надеюсь, что навсегда", - подумала книжно, глядя в окно.
А оказалось…
- …Алла Михайловна, спать изволите?
Ярко вспыхнувший свет заставил вздрогнуть, равно как и знакомый, но непонятно откуда взявшийся голос.
- Господи, Наташ, ты меня напугала!
- Хватит спать, Ал, празднуем сегодня. - От Наташи, втащившей два здоровенных пакета, пахнуло улицей. - Ладно, сейчас за тортами еще спущусь - в машине оставила, так что минут десять еще можешь поспать. Смотрю на тебя и думаю: ведь точно говорят, что спать полезно, - ты сегодня лет на пять моложе выглядишь…
Наташа выскочила, а она встала и подошла к зеркалу, глядя на свое отражение, всматриваясь в него, такое знакомое, ища то, что якобы заметила в нем Ольга, а потом и Наталья. Не видя в нем абсолютно ничего нового - те же короткие, густые, жесткие темно-каштановые волосы, широко расставленные карие глаза, очень длинные тонкие брови, маленький подбородок, маленькая черная родинка на левой щеке, чуть вздернутая верхняя губа, открывающая ее гордость - до голубизны белые зубы, и чертова сеточка морщин вокруг глаз, заметная пока только ей, но тревожащая уже.
И тут же отвернулась, отвлекаясь от воспоминаний, подумав, что надо позвонить матери, чтобы забрала Светку из школы, и учеников попробовать отменить или в крайнем случае перенести на попозже - вдруг она не успеет вернуться.
И усмехнулась, вспомнив Ольгины слова насчет поклонников - столько дел, что только их и не хватало. Да и зачем они вообще нужны, эти поклонники?..
- Может, куда-нибудь сходим?
Он категорично мотнул головой, идя на нее, заставляя ее отступать к дивану, двусмысленно улыбаясь.
- Ну какой же ты, Андрей! Ну давай хоть поужинаем съездим, а потом вернемся…
- Времени нет, да и проблемы у меня - понимаешь, ни к чему особо по городу таскаться.
Она скорчила капризную физиономию, с деланным недовольством начала расстегивать джинсы.
- Сейчас еще скажешь, что приехал на час…
- На два. Разве нам не хватит? - поинтересовался весело.
- Похоже, что это все, что тебе от меня надо?
"А чего еще-то?" - хотелось спросить ему, но он сдержался. Неплохая баба Танька, модель, ноги от шеи растут, грудь упругая, хотя и маленькая, да и лицо красивое - по крайней мере когда ходил с ней в кабак, другие мужики на нее косились. Чуть в рыло одному не дал - не хера на чужую телку коситься. Но благодушный был, пожалел - а чего, пусть смотрят и завидуют.
Первый раз встретил ее в конце лета, близкий один познакомил. Так она еще недели две ломалась, цену набивала. Может, правда, у нее и на самом деле работы была куча, а может, гадала, кто он и чего с него получить можно. Все они одинаковы, бабы, - поначалу им просто приятно оттого, что ты на них внимание обратил, в кабак свозил на тачке хорошей, а потом начинают соображать, что получить можно за то, что в койку с тобой ляжет.
Ломалась, а он звонил все равно. Раз захотел трахнуть - надо трахнуть. Больше, конечно, не из желания - благо других хватало, пусть поднадоевших, зато проверенных, - а ради того, чтобы самому себе в который раз доказать, что все его желания должны осуществляться и ничего неосуществимого для него нет. В общем, трахнул ее недели через две - ничего, по кайфу. Даже какое-то время часть ее просьб выполнял - водил по кабакам, по которым просила, по казино да ночным клубам. Вроде и самому приятно встряхнуться, особенно когда классная телка рядом, и ей хорошо.
Даже квартиру ей снял - пожаловалась, что живет с мамой-папой, а те строгих нравов, молодая, мол, слишком, чтобы дома не ночевать. Ну, он тут же вопрос и решил - позвонил куда надо, и через пару дней была нормальная хата в центре, до Пушкинской два шага. Думал, и самому удобно будет - заехал когда хочешь, отымел да отвалил.
Но ведь наглая, сучка, - как все красивые молодые бабы такого плана, модели эти, манекенщицы. Начала намекать, что машина нужна новая, не то восьмерка у нее старая совсем, а вот "фольксваген" бы маленький, "поло". Ну сказал ей, что там видно будет, - и так поимела с него нормально, квартиру на полгода вперед оплатил, на мебель дал полторы штуки, это уж не говоря о расходах на кабаки и казино. Не то что денег жалко - что бабки, они и нужны, чтоб их тратить, и он охотно тратил, чтоб все видели, что есть они у него, - а подход такой начал утомлять. И так тебе деньгами помогают, видишь, что мужик не жмот, - так не суетись, поиграй как следует, любовь изобрази, ведь больше получишь в итоге. Так нет, надо все и сразу. С одной стороны, удобно, конечно, - этакий товарообмен, - но с другой стороны, она ведь еще и чувств каких-то требует, ухаживаний, внимания. А бабки и чувства - как-то не очень совместимо.
Танька стянула джинсы, потом майку, резко так, не глядя на него, стащила трусики.
- В душ пойдешь?
Злится, сучка, - или делает вид, что злится. А ведь когда хочет, специально долго раздевается, словно стриптиз исполняет, - его это всегда заводило. А тут злится. Да и хер с ней. Он же по конкретному делу приехал, так что на ее эмоции реагировать не собирался. С того дня, как с Корейцем все случилось, так ни разу и не трахнул никого. Да нет, даже побольше прошло, в последний раз был у одной знакомой, кажется, за пару дней до стрелки этой херовой. А сегодня, еще когда обедали в "Университетской", вдруг спохватился, вспоминая эту Аллу, что из-за всех дел даже про баб забыл. Хотя нечего было удивляться, столько суеты было с Корейцем, да и Герман, крыса, забот добавил.
Короче, с ходу набрал с мобильного одной подруге, а там пустота. И только тогда уже Таньке. Вот что значит утомила - вроде и вложил в нее бабок прилично, а первой все равно другой позвонил. И ведь капризничать еще начала - мол, сегодня Рождество, хотела по магазинам пройтись, посмотреть себе чего-нибудь, а вечером с девчонками из агентства планировала сходить куда-нибудь на дискотеку на всю ночь. Но он ей сказал весело, но категорично, что вечером пусть делает что хочет, а что касается дня…
- В ванную пойдешь?
Голая Танька - с высокой маленькой грудью, длиннющими ногами, ярко-белой кожей, особенно побелевшей с тех пор, как она перекрасила волосы в рыжий цвет, - заставила отвлечься от мыслей. Хороша, хотя и много в ней в последнее время паскудства. Он быстро разделся, небрежно сбросив в кресло дорогой "боссовский" костюм, шагнул к коридору, намереваясь принять душ, но, увидев, как она нагнулась, стоя к нему спиной, расстилая постель, изменил решение. Тихо подошел сзади, беря ее за небольшую круглую попку, чуть подталкивая вперед так, чтобы она опустилась на диван.
- Ну Андрей, подожди!
Он, не отпуская ее, смочил слюной пальцы, провел между ее ног, увлажняя, глубоко вошел и начал двигаться резко, но не спеша, под ее стоны. Которые сегодня показались не слишком естественными. И раньше было ощущение, что холодная девка - вроде старается в койке, но то ли молодая слишком, восемнадцать всего, то ли слишком много о бабках думает, но в любом случае кончает редко, если вообще кончает.
Он снова отвлекся, чувствуя, как из-за мыслей спадает напряжение, и переключился полностью на процесс, мощно и обильно кончив минут через пятнадцать, сразу после того, как услышал ее вскрик и сказал себе, что можно. И, отпустив Таньку, повалился рядом с ней на кровать.
- А ты говоришь - ресторан, - произнес через какое-то время, поймав себя на том, что бездумно смотрит в потолок. - Разве от ресторана такой кайф получишь? Слушай, у тебя минералка есть?
Танька с готовностью вскочила и через пару мгновений вернулась, держа в руках запотевший высокий стакан.
- Может, еще налить?
Он вдруг подумал, глядя ей в лицо - внимательно, но при этом улыбаясь, - что почему-то ее желание услужить кажется ему неискренним. То обижается, то готова взад-вперед за водой бегать. Вообще как-то странно сегодня получилось - вроде и не злила она его ничем, и приехал трахнуться, а не думать, а почему-то анализировал каждое ее слово, каждый жест.
Танька, словно прочитав его мысли, взяла из рук пустой стакан, поставила его у кровати и села на него сверху, целуя грудь, спускаясь ниже, замерев рыжей головой внизу живота, а потом задвигав ею с характерными мокрыми звуками. Мысли снова ушли, но недалеко, притаились где-то - может, поэтому она все старалась, а он все никак не мог кончить, думая о другом. И только усилием воли настроившись на секс, перегнулся, хватая ее за волосы, начиная двигаться навстречу, как всегда больше возбуждаясь от действия, а не от пассивного ожидания, которое ненавидел. И ухмылялся, слыша издаваемые Танькой звуки, понимая, что она задыхается, - но отпустил, только когда выплеснул все напряжение ей в горло.
- О-о-о! - выдохнула, облизываясь, улыбаясь с показной порочностью, - в фильме каком-то увидела, что ли? И тут же поинтересовалась деловито: - Может, принести что-нибудь? Пить не хочешь?
Он кивнул, глядя вслед удаляющейся Таньке. Странно, такой день был с утра классный, вырвался ведь после трехдневной отсидки, отдохнуть планировал - а тут чего-то не по кайфу. Полная голова мыслей - не до траханья. Не нравилось ему такое - когда мысли лезли в голову против его воли, без повода вроде, неуместно холодные и трезвые, ломающие все удовольствие.
Он перевернулся на бок - любимая после секса поза, на спине, когда расслабляешься полностью и еще какое-то время летаешь где-то, почти как после кокса, сейчас эффекта не давала. Внимательно посмотрел на появившуюся Таньку - с подносиком, на котором красовались два стакана и две маленькие бутылочки перье. Бережет фигуру - минералка, зелень, немного рыбы, немного вина, и то редко, ничего больше, ну разве что сигареты. Вот и сейчас, дав ему воды и проведя рукой по щеке - словно отметилась, - взяла пепельницу, села на кровать, бесстыдно скрестив длинные ноги, и закурила. Дым сигаретный ему не очень нравился, но привык, столько пацанов вокруг курило, что выхода не было, либо привыкай, либо дохни, - и потому никогда не возражал, если женщина курила.
- Андрюш, а я тут рекламу видела - насчет "фольксвагена-поло". Четырнадцать тысяч за новенький - совсем немного, правда? А красота! Представляешь, симпатюлечка такая маленькая, яркая, пухлая. Ну прелесть, глаз не отвести…
Танька прервала ход мыслей, он даже не сразу сообразил, что в словах ее есть подтекст. Покивал согласно, но по чуть затянувшейся паузе ее с ходу понял, что что-то не так. Уж кто-кто, а он искусством разговора владел дай Бог - учителя хорошие были, даже супер, и Вадюха, и Кореец, он у них вмиг все перенимал. Не просто учили, как лохов разводить, коммерсантов пугать и с братвой из других бригад на стрелке базарить, - на все это Кореец был великий мастер. Но и как с солидными людьми вести разговор, которых просто так на понт не возьмешь, как на свою сторону перетягивать тех, кто уже работает с другими, как добиваться своего, не прибегая к не то что явным, к завуалированным даже угрозам. Это как раз Вадюхина была специальность - натуральная дипломатия, которая Корейцу давалась тяжело, Корейцу напрячь куда проще было или с братвой перетереть.
А вот он, Леший, и то и другое освоил быстро. И в любом разговоре - кем бы ни был собеседник, пусть даже ничего не значащим случайным знакомым - инстинктивно уже отмечал все детали. Может, и ошибался порой - Кореец прав был, когда за Германа ему напихал, нельзя было так по телефону, - но сейчас точно что-то почувствовал.
- Ты уж лучше на "бээмвуху" копи, - бросил, намеренно делая вид, что намек прошел мимо ушей. - Родстер новый появился "бээмвэшный", вот это класс - куда там "фольксвагену". Да, чего с работой-то у тебя?
Танька не просекла маневра, обиженно надулась. Прозрачная в натуре, хрен чего умеет скрывать, если всерьез разозлится. Хитрая, но хитрость поверхностная - чуть что не по ее, эмоции наружу прут так, что не удержишь.
- Нормально, - обронила сухо, снова закуривая, выдыхая дым в его сторону, не в силах скрывать на лице выражение обиды, не замечая его внимательного, пусть и непрямого, взгляда.
"Красивая, сучка, - отметил он равнодушно. - Когда злится, особенно красивая. Пустая вот только…"
Он почему-то подумал об Алле, с которой встречался сегодня утром, - вроде взрослая баба, взрослая женщина, и не скажешь, что красивая, а что-то в ней есть, чего нет в этой вот молодой длинноногой сучке с высокой маленькой грудью. Непонятно откуда взявшаяся мысль удивила, и он отпихнул ее, сосредотачиваясь на Таньке, решив для себя, что надо сделать дело еще разок, а потом и ехать пора.
- Ладно, кончай дуться. С обиженными знаешь что делают? - улыбнулся широко, осененный идеей, которую породила сама Танька, не отреагировавшая на улыбку. - Сейчас покажу…
Он быстро, рывком сел, протянул руку, хватая ее за запястье, заставляя раздавить сигарету в большой глубокой пепельнице. Так же быстро перевернул, не обращая внимания на сопротивление, крепко держа одной рукой, ввел пальцы второй руки в липкое влагалище, сохранившее его сперму, и, обмазав себя, втиснулся в попку, на удивление широкую внутри. Танька вскрикнула - он знал, что ей не больно, делали это уже не раз, но, даже знай он, что ей больно, не обратил бы сейчас внимания, заслужила того, чтобы пострадать немного. Но она после проникновения уже не сопротивлялась, застыв, слегка подвывая до самого конца - в силу его настроя достаточно быстрого.