Мы поставили одну камеру над входной дверью, вторую - напротив, скрыв ее в углублении лепнины над сейфом. Таким образом мы обеспечили полный обзор всей галереи. Ни один квадратный сантиметр не останется скрытым от объектива. Кемп не найдет места, где спрятаться. В этот раз ему придется участвовать в дефиле, а не стоять за кулисами.
Провода, пущенные по желобкам плинтусов, были почти незаметны. Они сходились у небольшой металлической коробочки, соединенной с компьютером на моем столе. Все, что будет происходить в помещении, немедленно запишется на мой жесткий диск.
Для записи звука Дмитрий принес мне крохотный шпионский радиомикрофончик, подключенный к цифровому диктофону, который лежал у меня в кармане брюк. В качестве бесплатного приложения он раскошелился на электронную систему, автоматически включавшую запись, как только входная дверь в галерею открывалась на пятнадцать градусов.
Мне оставалось только организовать маленькое шоу на американский лад. Я всегда мечтал сыграть этакого истеричного бандита, во всяком случае, с тех пор, как в финале "Лица со шрамом" увидел Пачино с пушками в обеих руках, нюхавшего гору кокаина, прямо перед тем, как в грудь ему всадили чуть не сотню пуль. Впрочем, я собирался остановиться, не доходя до финальной сцены.
Я извлек "магнум" из сейфа и сунул его в большой конверт из крафт-бумаги, который положил на стол, прямо перед своим стулом. Потом попробовал быстро вытащить револьвер и тренировался до тех пор, пока рука не стала молниеносно проскальзывать в конверт. Оказалось, это детские игрушки. Чтобы занять позицию для стрельбы, мне хватало пяти секунд. Кемп не успеет понять, что с ним случилось.
Я не думал, что смогу с такой легкостью превратиться в хищника. Вообще-то я парень осторожный и хорошо воспитанный. Но мне, как и всем на свете, случается злиться, если со мной ведут себя неподобающим образом. Порой, сталкиваясь с подлостью некоторых конкурентов, я не могу удержаться, чтобы не указать им на недостатки в воспитании. Довольно часто я даже чувствовал, как во мне разгорается непреодолимое желание вырвать им глаза и изничтожить все их потомство.
К счастью, моя природная трусость не позволяет этим позывам к мести выйти за жесткие рамки фантазии. В худшем случае я запускаю в окружении неприятеля несколько хорошо продуманных сплетен или сосредоточиваюсь и перехватываю у них выгодную сделку. Несмотря на то что эти вендетты местного значения не получали огласки в прессе, до сих пор мое "я" вполне ими удовлетворялось.
Но благодаря Кемпу я открыл в глубине собственной души потенциал жестокости, о котором и не подозревал. Стоило мне представить себе его предстоящее смятение, и у меня по спине пробегала сладкая дрожь. Я мог думать только о том, как загоню его в угол и уничтожу. Остальное было мне безразлично.
К восьми часам мы закончили приготовления. Я чувствовал себя слишком возбужденным, чтобы сидеть в галерее и ждать, пока Кемп соблаговолит доставить сюда свой центнер жира, поэтому я предложил пойти в ресторан.
Дмитрий сослался на встречу с какой-то молодой рок-н-ролльной певицей - он прилагал все усилия, чтобы стать ее продюсером, - и покинул нас. Я подозревал, что этот предлог был полной туфтой и что он просто хотел избежать неприятностей, но тем не менее отпустил его. Любовь к приключениям не входила в число его главных добродетелей, а помог он нам достаточно. Он сел за руль своего "мустанга"-кабриолета и рванул с места на бешеной скорости, помахав нам рукой.
Мы с Лолой остались вдвоем. Ввиду сложившихся обстоятельств, она отказалась от наряда роковой женщины и удовольствовалась маленьким черным свитерком и джинсами на бедрах. Это одеяние дополняли серебристые кроссовки и открытый пупок.
Я не верил своим глазам: Лола оделась как нормальная девушка, а не как японская школьница, голливудская вамп-звезда или готическая соблазнительница, на ней не было ни кожаного корсета, ни соответствующей мини-юбки, ни ошейника с заклепками. Без своих побрякушек она не стала менее хорошенькой. Менее пугающей - это точно.
- Мне ужасно нравится, как ты выглядишь, - признался я. - Пойдем поужинаем?
- Я не особенно голодна. А как ты насчет небольшой разминки? - ответила она, открыто поглядывая в сторону дивана.
Я воздел глаза к небу. Сопротивление Лоле выходило за пределы человеческих возможностей. Ничто и никто не мог устоять перед ней, если она чего-то хотела. В данном случае объектом ее желания была моя скромная особа.
Этот интерес мне льстил, но, учитывая непостоянство Лолы и ее ненасытность в отношениях с мужчинами, он не предвещал мне в ближайшем будущем ничего, кроме крупных неприятностей.
- Не собираешься же ты носить траур целый год? - спросила она.
- Напоминаю тебе, что Наталия умерла три дня назад.
- Наталия... Ах да, припоминаю... Забудь ее, Алекс. Она правильно сделала, что бросила тебя. Вы не были созданы друг для друга.
- А в чем ты мне больше подходишь?
- Раскрой глаза, мальчик мой: я симпатичная, славная, с хорошей фигурой и с воображением. О такой девушке, как я, все мужики мечтают.
- Лола, в тебе скрыт гигантский источник неприятностей.
- Это правда, - согласилась она. - Но тебе не будет скучно, а это уже что-то. Ой, а вообще, ты меня раздражаешь...
Лола обхватила меня за шею и прижалась губами к моим губам. Поскольку я не предвидел такую выходку, то не сделал ничего, чтобы помешать ей просунуть язык мне в рот.
Приходилось констатировать: Лола потрясающе целовалась.
Развитие событий подтвердило, что я правильно поступил, вложив средства в покупку удобного дивана. Теперь я лучше понимал, почему Лола так стремилась выбирать его вместе со мной. Да и сама идея поставить диван в галерее принадлежала ей.
Как обычно, она все продумала. Ее войска подкрались незаметно, я ничего не заподозрил. Я мысленно утешался тем, что мной могли бы манипулировать и менее приятным способом.
Собирая свою одежду, разбросанную по застекленному кабинету, я почувствовал тошноту. Лола воспользовалась мгновением слабости и соблазнила меня. Я пытался убедить себя в том, что оказался простой жертвой, но, при всей моей неискренности, мне это не удавалось.
Даже если принять во внимание, что инициатива исходила от Лолы, это не снимало с меня моей доли ответственности. Трахаться с бывшей любовницей - не лучший способ почтить память усопшей.
Наталия заслуживала более достойного траурного бдения. Я оказался негодяем, а Лола - моим личным демоном. Она будет терзать меня до конца - так было предначертано.
- От этой разминки я проголодалась, - сказала она, натягивая трусики. - Я знаю тут рядом чудный ресторанчик. Пригласишь меня отпраздновать?
- Что отпраздновать?
- Ну... Все это: ловушку для Кемпа, наше воссоединение...
- Наше воссоединение? - заорал я. - Мы переспали, черт побери! Это не означает никакого воссоединения!
Лола снова обняла меня. У меня не хватило сил оттолкнуть ее. Она еще раз облизала мои губы, а потом, наконец, отодвинулась.
- Не стоит так нервничать, Алекс. Я буду умницей, обещаю.
Она подкрепила это обещание хорошо рассчитанным ударом по моей заднице.
- Давай одевайся, мы идем ужинать. Ты назначаешься официальным спонсором вечера. Когда с Кемпом все будет улажено, ты даже получишь право снова раздеть меня.
Не закрывая рта, она натянула джинсы и надела свитер прямо на голое тело, а потом решительно направилась к двери. Я чуть было не сказал ей, что она забыла на диване свой лифчик. Поняв, что она сделала это нарочно, я сунул его в карман куртки и побежал за ней.
Кончится тем, что Лола сведет меня с ума.
21
То, что Лола называла чудным ресторанчиком, на самом деле оказалось самым дорогим заведением из всех, в которых я бывал в последнее время. Мне следовало этого ожидать. Лола обожала тратить чужие деньги.
Впрочем, судя по всему, сюда Лолу приглашали не впервые, так как метрдотель, толстяк с мятым лицом, устремился к ней, как только она переступила порог. Поймав руку моей помощницы, он поднес ее к своим толстым губам.
- Какое счастье снова увидеть вас, мадам! - приветливо воскликнул он. - Ваш обычный столик?
- Спасибо.
- Следуйте за мной, прошу вас.
Наконец, он выпустил руку Лолу и повел нас через зал. Моего присутствия он вроде и не заметил. Все Лолины кавалеры казались ему на одно лицо. Ему плевать было, как их зовут, как они выглядят, какой у них характер, лишь бы содержимого их бумажников хватало на удовлетворение малейших капризов его клиентки.
- И часто ты тут бываешь? - прошептал я на ухо Лоле.
- Не все мои любовники такие скряги, как ты.
Метрдотель подвел нас к столику в глубине ресторана, в стороне от других. Он сделал едва заметный жест, и официант устремился к нам, чтобы взять пальто. Другой отодвинул стул Лолы и помог ей сесть.
- Шампанского? - предложил распорядитель церемонии.
- О чем речь! - ответила Лола. - Мы празднуем окончание долгой разлуки.
Шампанское прибыло прежде, чем я успел выразить свое несогласие. Насыщенного цвета, на этикетке указан год, температура выдержана с точностью до градуса. Настоящее чудо. Однако при одной мысли о цене этой бутылки во рту у меня появилась очень неприятная горечь.
Лола ухватила бокал кончиками пальцев и немного подняла его.
- За наш союз! - воскликнула она.
- Угу, - весьма неуверенно ответил я. - Супер...
- Алекс, ты зануда. По-моему, только что, на диване, ты не был таким ворчуном.
Я подумал о том, как мы кувыркались на этом диване, и покраснел. В объятиях Лолы я полностью забылся. Я ни на мгновение не вспомнил о Наталии. Вместе с первым глотком шампанского я проглотил и жгучие угрызения совести.
Метрдотель принес меню. Буйство цен несколько умерило мои терзания. Этот обед станет моим покаянием. Вместо того чтобы бичевать свое тело, я просто разом опустошу свой банковский счет. На первый взгляд это может показаться процедурой менее болезненной, но в ближайшие две недели мне придется довольствоваться хлебом и картошкой.
Я вздохнул, услышав, что Лола заказывает самые дорогие блюда. Метрдотель улыбался все шире и шире. Я быстренько подсчитал в уме, во сколько обойдется мне Лолин ужин. Получилось - примерно в четверть моего месячного дохода. Терять было уже нечего, и я тоже выбрал блюда с бесконечными и устрашающими названиями. Восхищенный метрдотель удалился на кухню.
Не успели мы приступить к закускам, как у меня зазвонил мобильный. На дисплее высветился номер Сэмюэля Бертена.
Я не сразу решился ответить. Поздний звонок от Сэма не предвещал ничего хорошего. Обычно в такое время он попивал виски в номере поганой гостинички в компании девицы, с которой познакомился минут пятнадцать назад.
Если уж он соизволил позвонить, значит, речь идет о важном деле, иными словами, о каких-то новых неприятностях.
- Кто это? - спросила Лола.
Я изобразил пальцами револьвер и сделал вид, что стреляю в нее. При этом я крикнул "бум!" - причем достаточно громко, чтобы заглушить звонок. Лола не поняла намека и нахмурилась. Я уже собирался повторить свой жест, но метрдотель повернулся ко мне с таким злобным видом, что я почувствовал себя обязанным снять трубку.
- Алло? Сэм, какой приятный сюрприз! - сказал я голосом телеведущего, лицемерным и медоточивым.
- Привет, Алекс, я не помешал?
Сэм никогда раньше не задавал мне подобных вопросов. Не в его стиле было проявлять заботу о ближнем.
- Нет, не помешал. Я тут ужинаю с Лолой. Чем могу быть полезен?
- Ты ужинаешь с Лолой... - повторил Сэм. - Извини, что пристаю.
Мои опасения подтверждались: с ним что-то произошло. Такое расшаркивание было ему несвойственно.
В своих отношениях с людьми Сэм буквально следовал знаменитой доктрине "массированного возмездия", выдвинутой Эйзенхауэром в начале пятидесятых годов. Он высаживался среди аборигенов, сметал все на своем пути и отбывал с ощущением мира в душе.
Однако такое внезапное проявление альтруизма пробудило во мне сомнения. В конце концов, может быть, Сэмюэль Бертен лучше того карикатурного образа, который сложился в моем мозгу? Я вспомнил уроки катехизиса, полученные в детстве, и решил пересмотреть свое неверие в род человеческий.
Я расслабился и постарался быть любезным:
- Чего ты хочешь?
- Мне неудобно... Не хотелось бы портить тебе ужин.
- Сэм, - сказал я начальственным тоном, - говори, чего ты хочешь. После этого посмотрим, мешаешь ты мне или нет.
- Вообще-то мне надо срочно вернуться в Штаты, чтобы уладить одно дельце, и я хотел бы забрать часть из денег, полученных за мои скульптуры.
Какое облегчение! Я торжествующе ткнул кулаком в сторону Лолы. Тем не менее следовало изобразить, что я волнуюсь за Сэма. Мой учитель катехизиса гордился бы мной.
- Надеюсь, ничего серьезного?
- Нет, не беспокойся. Но мне нужны деньжата.
- Я пока не смогу отдать тебе полностью твой процент от продажи. На следующей неделе я должен отправить две работы в Рим. Жду перевода.
- Не страшно. Сколько можешь дать сейчас?
- В данный момент у меня в сейфе не так много наличности. Две тысячи евро, может быть, две с половиной.
- Годится. Остальное пришлешь позже. Я могу зайти сегодня попозже?
А, черт!
- Сегодня вечером мне неудобно, - возразил я.
- Я улетаю завтра в восемь. Алекс, будь так добр... Я стою перед галереей, можешь подойти?
Я посмотрел на часы. Половина десятого. Можно успеть, но при условии, что я выскочу прямо сейчас.
- Хорошо, сейчас приду. Я буду там через пятнадцать минут. Зайди в какое-нибудь кафе.
- Тут рядом все закрыто, - простонал Бертен. - Ты мне не скажешь код галереи? Я бы подождал тебя внутри.
Я достаточно хорошо знал его, чтобы крепко призадуматься. Бертен был типичным разрушителем. Запустить его одного в галерею мог только ненормальный.
- Пожалуйста, Алекс... На улице жуткий холод. Я замерзаю.
Я мысленно окинул взглядом содержимое галереи. В конце концов, большинство работ, к которым он получит доступ, принадлежат ему. А остальные, ценные, заперты у меня в кабинете. К тому же система наблюдения, установленная Дмитрием, гарантировала от неприятных неожиданностей.
Если Бертен что-то натворит, у меня будет доказательство его вандализма. Каких только доказательств я не предъявлял своей страховой компании! Не хватало только видеозаписи, запечатлевшей расправу автора над собственными творениями. Уж если после такого я не попаду в ежегодный список лучших клиентов, публикуемый журналом страховых обществ...
А может быть, мне удастся даже выгодно продать пленку. "Последний перформанс Сэмюэля Бертена: момент признания художником ничтожества своих произведений". Приверженцам мета-художественной критики хватит пищи для размышлений на долгие годы.
- Ладно, - согласился я. - Ты готов нажимать?
- Да, диктуй.
Я назвал ему код входной двери и пообещал, что присоединюсь к нему как можно скорее, а потом отключился, понимая, что совершил страшную глупость.
Я не осмеливался посмотреть на Лолу. Я испортил празднование нашего воссоединения. Она наверняка подумает, что я сделал это нарочно. Приготовившись к самому худшему, я сгруппировался, как для экстренного приземления, подобрав колени и прижав локти к груди.
К моему великому удивлению, самого худшего не произошло. Лола не выплеснула мне в лицо вино, не швырнула на пол тарелку, не заорала, что я - подлая свинья и эгоист. Она всего лишь взяла в рот кусок маринованной семги, а потом положила вилку возле тарелки.
Под прикрытием скатерти ее голая нога скользнула по моему бедру и застыла в опасной близости от моего мужского достоинства.
Захваченный врасплох, я застонал от неожиданности. Лола приложила палец к губам и хитро подмигнула мне. Она не переставала улыбаться и испепелять меня взглядом, в то время как ее пальцы шарили по моей ширинке.
Я знал Лолу уже целых десять лет, и все же, стоило ей прикинуться этакой милой кошечкой, я попадался на крючок.
Когда она сжала пальцами мой пенис и стала ритмично раскачивать его, по всему моему телу пробежала судорога. Я выпустил телефон, и он упал на ковер возле моих ног. Мое дыхание стало хриплым и прерывистым, почти как у астматика на грани удушья.
- В последний раз ты проделываешь со мной такое, Алекс, - медленно проговорила она, не переставая улыбаться. - Вот тебе, чтобы не забывал.
Внезапно она распрямила ногу и уперлась ею мне в пах. Ее пятка вжималась все глубже, давя и расплющивая все на своем пути. Я почувствовал, как по телу разлилась дикая боль. Издав жалобный крик, я чуть было не свалился со стула.
Впрочем, жалкие остатки потерянной гордости не позволили мне упасть на пол. Я кое-как уцепился за стол. Мой бокал покачнулся, перевернулся и разбился на скатерти. В мгновение ока я оказался в центре внимания всего ресторана.
Метрдотель, возмущенный тем, что его обеденный зал превратился в поле битвы, сделал шаг ко мне.
Лола предвосхитила его смертоносные намерения.
- Никогда так больше не делай, - сказала она. - А теперь - мотай отсюда. Я приду в галерею, когда доем.
Оправдываться мне было нечем. К тому же боль так меня скрутила, что я не мог выдавить из себя ни слова. Я встал и начал надевать пальто.
Я уже отходил, когда Лола окликнула меня. Она протянула ко мне руку ладонью вверх:
- А карточка?
Это прозвучало не как вопрос. В других обстоятельствах я послал бы ее куда подальше, но у меня больше не было сил. Я вытащил бумажник и протянул ей свою кредитку.
Я уходил с горящими яйцами, под насмешливыми взглядами метрдотеля и половины посетителей. Лола, оставшаяся за столиком одна, торжествовала.
22
До галереи я добрался за двадцать минут. Каждый мой шаг сопровождался ощущением, будто в мои половые органы втыкают сотни иголок. Боль стала утихать только через несколько сотен метров.
За четверть часа мне удалось сделать то, на что у человечества ушли сотни тысяч лет: перейти из полусогнутого положения в вертикальное. К тому моменту, когда передо мной возникло здание галереи, я чувствовал только небольшое неудобство.
Поскольку я не мог по-настоящему сердиться на Лолу, то перенес всю ненависть на Бертена. Этот тип неизбежно притягивал неприятности, даже если не стремился к этому нарочно. Настоящее стихийное бедствие.
Несмотря на желание применить к мужским достоинствам Бертена особые методы Лолы, я сразу же решил, что сегодня вечером не стану снимать напряжение за его счет. Мне следовало как можно скорее послать его ко всем чертям, потому что Кемп, безусловно, не опоздает.
К тому же завтрашний день сулил много удовольствий: Бертен в самолете, летящем в Нью-Йорк, Кемп по уши в дерьме... Размышляя о светлом будущем, я толкнул дверь галереи.
Не обнаружив ни малейших признаков присутствия Бертена, я в изумлении застыл на пороге. Я ожидал увидеть его сидящим в углу, курящим косяк или забавляющимся с одной из своих скульптур. Однако в галерее было темно и тихо. И тем не менее входная дверь была открыта.
- Сэм! - позвал я. - Где ты, черт тебя дери?