Мужики возбужденно переглянулись. Ее доверчивость и наивность и впрямь не знала границ.
– Премного благодарны, – пробормотал священник. – А далеко ваша мама живет?
– Да вот же наш дом, – показала Леночка в сторону двухэтажного покосившегося купеческого особняка. – На первом этаже.
* * *
Мамы дома не было. Отец Василий прошел по скрипучему полусгнившему полу в зал и увидел то, к чему так долго не мог прорваться, – телефон.
– Звоните, – кивнула ему Леночка. – Только быстрее, а то мне еще в магазин бежать, а потом на фабрику – маму встречать.
Исмаил галантно поклонился и почти насильно поцеловал Леночке руку.
Отец Василий поднял трубку, и в тот самый момент, когда он набрал последнюю цифру номера Карнаухова, связь оборвалась. Отец Василий подергал рычаги, но телефон молчал как убитый.
– Леночка, у вас телефон не работает, – сообщил он.
В дверь позвонили – долго и требовательно.
– Господи боже мой! – побледнела девушка. – Это Вася! Все-таки он меня нашел!
– Брыкалов? – удивился священник.
– А вы разве с ним не порвали? – заинтересованно наклонил голову Исмаил. – Хотите, я его выставлю? Он меня послушает, будьте уверены.
"Еще бы он тебя не послушал! – зло подумал отец Василий и положил трубку. – Сломал мужика…"
– Не надо никого выставлять! – зло посмотрела на Исмаила Леночка. – Вы мне и так в прошлый раз всю личную жизнь испортили!
Звонок повторился. Долгий, требовательный и, как определил про себя отец Василий, хамский.
– Я его сама выставлю, – решительно сказала Леночка. – Но вас чтобы здесь и духу не было! Не дай бог он вас опять увидит!
– То есть? – не понял отец Василий.
– Ну… спрячьтесь куда-нибудь! – нетерпливо и раздраженно топнула ногой Леночка. – В шкаф, например! Вам не впервой! Быстро!
Отец Василий и мулла переглянулись и молча двинулись в спальню.
Звонок повторился уже в третий раз.
– Да куда вы пошли?! – раздраженно схватила их за рукава Леночка. – Нечего вам в спальне делать! Вот сюда полезайте!
Она стремительно запихнула их в просторный встроенный прямо в коридоре шкаф и пошла открывать дверь.
– А если у них прямо сейчас личная жизнь начнется? – жарким, тревожным шепотом поделился с товарищем своей озабоченностью мулла.
– Потерпишь. Вот скажи мне, чего ты из кустов выперся? А сейчас человека чуть не подвели! И потом, личная жизнь обычно происходит в спальне! А мы, как ты можешь убедиться, здесь.
В коридоре послышался удивленный и немного испуганный Леночкин голос.
– Ничего не знаю! – решительно сказала она. – Немедленно уходите.
– Нет, не будет у них личной жизни, – удовлетворенно прошептал мулла. – Тех, на кого глаз положили, на "вы" не называют.
Дверь захлопнулась, но мужчина остался внутри. Сюда хоть и слабо, но долетали низкие звуки мужского голоса.
– Так, щас я ему морду набью, – прошептал мулла.
– Ты же сам его в правоверные принимал! – усмехнулся священник. – Забыл, что ли?
– А пусть к девушке не пристает! – решительно сказал Исмаил и приоткрыл дверцу.
– Че ты дуру из себя лепишь? А?! Шмара дешевая! – прогрохотал чей-то бас, совсем не брыкаловский, но удивительно знакомый. – Будешь мне баки забивать, я с тобой по-другому побазарю!
Исмаил стремительно прикрыл дверцу. Правда, не до конца.
– Ладно, Купон, мы не за этим пришли! – одернули обладателя знакомого баса.
Отец Василий чуть не присвистнул. Вот уж действительно: тесен мир!
– Это же Купон! – жарким шепотом произнес мулла.
– Я слышу, – мрачно отозвался священник. – И он пришел не один, с братвой.
– Надо послушать, – высказал на удивление здравую мысль Исмаил. – Здесь дуром переть не стоит.
* * *
Слышно было отлично. Сначала шло откровенное давление, и мулле стоило больших усилий усидеть смирно, тем более что к Купону у него все-таки счеты были – что бы он там отцу Василию раньше ни говорил. Леночка плакала, отнекивалась и, похоже, начисто забыла, что у нее во встроенном шкафу сидят два потенциальных защитника. Такое бывает.
– Где, конкретно, Брыкалов и Кузьменко с чехами встречаются?! – грохотал на всю квартиру Купон. – Место! Назови мне место!
– Я не знаю про ихние дела-а-а! – плакала Леночка. – Я ничего про это не знаю-у-у! Видела раз какого-то кавказца, они его Махмудом называли-и…
– Ну, про Махмуда я и сам знаю, – с ненавистью произнес Купон. – Ничего, я с этим козлом еще поквитаюсь. Отвечай, сука, кто Кузьме помогает? Не может быть, чтобы он сам все дела делал! Кто?! Говори!
Послышался звук очередной пощечины, и мулла заерзал.
– Слышь, Мишаня, может, пора? – как-то жалобно спросил он. – Вдвоем мы справимся. Вот увидишь!
– А ты знаешь, сколько их?
– По-моему, трое.
– По-моему, тоже. Подожди…
– Ладно, Купон, хорош, – одернули бандита. – Здесь по-другому надо. Она ж брыкаловская баба! Вот и давай этого козла на живца ловить. Пришлем ему ухо. А не одумается, другое.
– Думаешь? – В голосе Купона слышалось глубокое сомнение. – Щегол на него вышел, а толку? Строит из себя целку. Мол, я – не я и лошадь не моя.
– Правильно. Так и должно быть. Щегол ему долю предлагал, а на хрена Брыкалову доля, если он все имеет: сколько ни продаст, все ему… А с бабой может выйти, как надо.
– А если не выйдет?
– Значит, по частям свою шлюху получит.
– Как по частям?! – охнула Леночка. – Ребят, вы что такое говорите?! Да мы с Васей уже две недели как поссорились! Он все равно за меня ничего не даст! Честное слово!
– Не свисти! – презрительно отозвался Купон.
– Честно-честно! – прорыдала Леночка. – Хоть у кого спросите! Не надо по частям! Хоть у ребят спросите!
– Каких таких ребят? – подозрительно спросил Купон.
– А вот этих! – вывалился из шкафа Исмаил. Не вытерпел.
Отец Василий смотрел из темноты в практически распахнутую дверь, но выходить не торопился. Отсюда все было достаточно хорошо видать. Исмаил растерянно оглянулся, но священник ткнул его жестким пальцем в зад. Мол, выперся, так давай, действуй!
– Оставь девчонку в покое, Купон, – жестко сказал Исмаил, показывая за спиной кулак священнику. – Она правду говорит, Брыкалов на нее в обиде.
– А ты что здесь делаешь?! – оторопел Купон. – И почему в шкафу сидел? Я не въезжаю… ты что, ходишь к ней?!
– Это тебя не касается, Купон, – покачал головой Исмаил.
– Не слишком ли часто я тебя встречаю? А, мулла? – проронил Купон. – Слушай, а может быть, ты и работаешь на Кузьму?! Что скажешь?
Братва переглянулась. Мысль была неглупая.
– А ну-ка иди сюда, – щелкнул пальцами в воздухе Купон. – Разговаривать будем.
– Я все сказал, Купон, – покачал головой Исмаил и непроизвольно отступил назад к шкафу. – Больше мне сказать нечего.
– Зато я не все сказал, – недобро усмехнулся Купон и, даже не поворачиваясь, жестко распорядился: – Взять его!
К Исмаилу подлетели два крепких братка, подхватили его под белы руки, но мулла уперся изо всех сил и оттаскивать себя от шкафа не давал. И только отец Василий догадывался, почему. Все это время Исмаил отчаянно тряс за спиной кулаком, прозрачно намекая священнику, что ему потом "светит", если он так и будет отсиживаться в шкафу.
– Все правильно! – возбужденно заходил по комнате Купон, пока его бойцы оттаскивали от шкафа Исмаила. – Мечеть – самое обалденное прикрытие! Менты туда не сунутся! А чехи да азеры – спокойно ходят! Скоро вы там?! Вы что, вдвоем с этим лягушонком справиться не можете?!
– Я не работаю с Кузьменко! – пропыхтел мулла, отчаянно цепляясь руками за дверку шкафа. – Я вообще ни с кем не работаю!
Дверка скрипела, трещала и норовила оторваться и раскрыть место пребывания еще одного участника событий. Отец Василий тихо придвинул к себе старое, пахнущее нафталином пальто и спрятался за ним. Чем больше Купон скажет, тем понятнее будет вся логика этих закулисных событий.
– Что вы там возитесь?! – рассвирепел Купон. – А ну, отойди! Я его сам…
Он подскочил к мулле, навалился всем телом, но гибкий и сильный, словно дикая кошка, Исмаил вывернулся, и Купон с грохотом повалился на пол и совсем озверел.
– Да я тебя… – начал он и схватил муллу за горло.
– Миша… – прохрипел Исмаил. – Сука…
Отец Василий вздохнул, отодвинул пальто в сторону и шагнул вперед.
– Что?.. И ты здесь? – вытаращил глаза Купон и даже на секунду отпустил Исмаила. – Вы чего, попы, сговорились?! – Он вдруг булькнул. – Или вы это… вдвоем к ней ходите?
Отец Василий окинул внимательным взглядом комнату, пересчитал бандитов и врезал Купону с левой. Мужик хрустнул зубами и отлетел по коридору почти до двери.
В комнате повисла мертвая тишина. Никто не кричал, не бегал по комнате и не пытался никому ничего доказать.
– Как ты, Лен? – спросил отец Василий.
– Вроде ничего, – хлюпнула носом Леночка. – Только блузку, сволочи, порвали! – барышня заправила свой роскошный бюст в оставшиеся от блузки лохмотья.
– Тогда собирайся, здесь теперь оставаться не стоит.
Купоновские бойцы проморгались и наконец-то вышли из ступора.
– А ну тормози! Как это "собирайся"?! Команды собираться не поступало!
– Здесь я командую, – тихо и многозначительно пояснил внезапно вышедший вперед из-за дверцы шкафа Исмаил. – И если мой друг сказал – собирайся, то, значит, надо собираться. А скажет, пора баиньки, значит, пора баиньки.
– Че-го? – не могли поверить в такое хамство бандиты. – Это ты кому говоришь, чурка нерусская?!
Исмаил легко провернулся вокруг себя и, словно исполняя сложное балетное па, аккуратно въехал пяткой в подбородок ближайшему купоновцу. Тот стукнулся головой о стену и плюхнулся на покрытую кружевами и рюшечками кровать Леночкиной мамы.
– Теперь понятно, кто в доме хозяин? – наклонил голову Исмаил, и отец Василий осуждающе вздохнул. Форсу у бывшего десантника было куда больше, чем надо, – пацан пацаном!
Оставшийся на ногах последний бандит затравленно отступил к стене.
– Не подходи! – угрожающе просипел он. – Урою!
– Пошел вон, – кивнул в сторону двери отец Василий и повернулся к Леночке. – Собирайся, здесь нам оставаться не стоит. Ты сама-то до военного городка доберешься?
* * *
Конечно, про военный городок отец Василий сказал для отводу глаз – они оба прекрасно понимали, что Леночку теперь надо прятать, и прятать надежно. Ни одно обычное место теперь для этого не подходило. А то и впрямь перешлют девчонку Брыкалову по частям… С этих козлов станется.
Отец Василий вытащил оба обездвиженных тела во двор, Исмаил, перемежая пинки с подзатыльниками, выгнал из квартиры вжавшегося в угол последнего бандита, и Леночка трясущимися руками закрыла дверь на ключ.
– Я не хочу в военный городок, – едва они отошли от дома подальше, дрожащим голосом сказала девушка. – Я не для того отпуск брала, чтобы там торчать.
– Успокойся. Туда тебе сейчас и нельзя, – сказал Исмаил и повернулся к попу. – Где ее прятать будем, Мишаня?
– Давай к Бугрову, – после секундного размышления предложил отец Василий. – Виктор Сергеевич мужик надежный.
– К этому фашисту? – перекосило муллу. – Да я ее в татарской слободе так спрячу, никто не найдет!
– В слободу нельзя, – цокнул языком священник. – Там наверняка уже наблюдатели Макса тебя пасут. Да и меня тоже.
Исмаил шумно вздохнул. Это была чистая правда. Они умудрились перейти дорогу обеим враждующим группировкам – и брыкаловской в лице Макса, и сомовской в лице Купона.
– Не хочу я к Бугрову, – угрюмо произнес мулла. – Не верю я таким людям. Помяни мое слово, Мишаня, они только снаружи надежные, а копни…
– У нас нет выбора, Исмаил. И потом, не такой уж Виктор Сергеевич и страшный, как ты думаешь. Ну, с приветом немного… а кто в наше время без привета?
– Я, – важно произнес мулла. – Я без привета.
Отец Василий многозначительно кашлянул.
* * *
Фамилию Бугрова священник назвал прежде всего потому, что к дому Виктора Сергеевича можно было относительно легко пробраться. Кроме того, отставной капитан однозначно не был связан с бандитами. С Брыкаловым да, какие-то отношения были – священник прекрасно помнил, как легко договорился товарищ подполковник с бугровскими пикетчиками. Но и то: Макса, например, Бугров не знал. Этого было достаточно.
Самое паршивое, отец Василий понятия не имел, что станет делать дальше. "Ну, спрячем мы Леночку у Бугрова. Ладно, – думал он. – Ну, сами пересидим у него дня три. Как бы Исмаил ни выделывался, а все одно где-то залечь надо, и он это понимает. А потом? Что – потом?"
Он вспомнил старую историю про бандеровца, отсидевшего то ли в подвале, то ли на чердаке что-то около тридцати лет и совершенно одичавшего от такой жизни. Отца Василия подобная судьба не устраивала.
Но и выбора особенного не было. Что ни говори, что ни придумывай себе в утешение, но то, что он после той самой губернаторской охоты остался жив, иначе, чем чудом, и назвать было нельзя. Да и его удачное пока бегство от Макса и Купона явно несло на себе отпечаток божественного вмешательства. Но захочет ли бог в третий раз повторить подобное чудо? Не переполнилась ли чаша его терпения? Отец Василий не знал.
Ему уже до чертиков обрыдло быть заложником чужих разборок. Но опять-таки и здесь он не управлял своей судьбой. Возможно, потому, что там, наверху – на самом верху, – на его счет были собственные планы.
* * *
Не более чем через полчаса они подошли к бугровским воротам и остановились.
– А может, не надо, Миша? – уныло то ли спросил, то ли попросил мулла.
– Не говори ерунды, – отмахнулся священник. – О себе не думаешь, так хотя бы о ней, – кивнул он в сторону Леночки, – подумай, – и нажал кнопку звонка.
* * *
Калитку открыла жена Бугрова.
– Лидия Ивановна, а Виктор Сергеевич дома? – спросил отец Василий.
– Проходите, батюшка, я сейчас его позову, – оторопело кивнула Лидия Ивановна и повернулась к дому. – Витя! К нам гости!
– Кто там еще? – вышел на крыльцо Бугров, но при виде священника чуть не кинулся назад и лишь огромным усилием воли удержал себя в руках. – Что на этот раз?..
Весь его вид показывал, как он раскаивается, что связался со священником пару-тройку часов назад.
– Ничего особенного, Виктор Сергеевич. Просто нам бы отсидеться где-нибудь… Недолго. Хотя бы дня три.
– И речи не может быть, – твердо сказал Бугров.
– Но, Витя… – начала Лидия Ивановна.
– На кухню иди! – зло сверкнул уцелевшим глазом Бугров. – Не понимаешь, так не суйся!
– Может быть, где-нибудь в сарае место найдется? – стремительно теряя надежду, поинтересовался священник.
– Никаких сараев! – отрезал Бугров. – Подставил меня, так что и не… – он никак не мог подобрать нужное слово. – Я раньше думал, что ты мужик! А теперь… А теперь…
– А что теперь? – спросил священник. – Чего ты злишься, я что-то не понимаю! Что я тебе не позволил глупостей с этим автоматом наделать? Этого простить не можешь?
– Не мужик ты, батюшка, не мужик! – с чувством произнес Бугров и картинно выбросил руку вперед. – Вон из моего дома!
– Я тебе говорил, – повернулся к священнику Исмаил. – Гнида, она и есть гнида. Пошли, Леночка, здесь небезопасно.
Отец Василий глянул на Бугрова, затем на Лидию Ивановну, затем на выходящих в калитку друзей и направился к выходу. Он видел, что прямо сейчас происходит чудовищное, ничем не оправданное недоразумение, и так происходить не должно. Но он также понимал, что объяснить им это сейчас не получится, как нельзя в пять минут изменить то, что формировалось в этих людях всю их жизнь. Особенно если учесть, что они не хотят это менять.
* * *
Леночка покинула их спустя минут сорок, когда солнце уже село и на городок опустились густые фиолетовые сумерки.
– Вы извините, ребята, – кусая прелестную губку, сказала она. – Я устала и замерзла, а тут недалеко моя подруга живет. Переночую у нее, а там видно будет.
– Давайте мы вас проводим, Леночка, хоть убедимся, что вы дошли и все в порядке, – сразу же предложил Исмаил, но она решительно отказалась.
– Здесь рядом, а в вашей компании я выгляжу дура дурой.
Леночка повернулась и помахала им рукой.
Мулла глубоко вздохнул и побрел вслед за отцом Василием в небольшой сквер у бывшего детского садика. Здесь можно было спокойно посидеть и обсудить свое положение без риска быть замеченными со стороны.
– Какая женщина! – повернулся к священнику мулла. – Ох и дурак будет Иса, если такую женщину упустит!
Отец Василий попытался сообразить, кто такой Иса, вспомнил, что именно так именуется недавно обрезанный Брыкалов, и невольно улыбнулся.
– Ты не о том думаешь, Исмаил, – хлопнул он товарища по плечу. – Ты лучше скажи, где нам отсидеться и кому теперь жаловаться?
– А кому ты на Купона пожалуешься? Скобцову? Так он под Щегловым ходит. А Щеглов с сомовской братвой чуть ли не породнился, – махнул рукой мулла. – Я всем, кому только можно, на Щеглова пожаловался. И что толку?
– А с "крестничком" твоим что делать? Ну, с Брыкаловым? Мне этот его Макс ничуть не больше, чем Купон, понравился. Он, конечно, симпатяга, но уж очень на киллера смахивает.
– Иса тут ни при чем, – покачал головой мулла. – Да и Макса он вряд ли знает. Я думаю, Иса просто закрывает глаза на некоторые детали, но сам ничем не руководит. Это все Кузьменкины происки.
– Мне от этого не легче, – вздохнул священник. – А теперь к делу. Где ночевать будем?
– А где вон они ночуют? – кивнул Исмаил в сторону мусорных контейнеров.
Отец Василий вгляделся и усмехнулся – в стоящих у бывшего детского сада контейнерах сосредоточенно ковырялись два бомжа. Наступившая темнота не позволяла разглядеть деталей, но что-то очень знакомое было в их движениях.
– Так это же Петя и Марина! – охнул он и пошел к старым знакомцам. – Петя! Это ты?! Марина! Привет!
Бомжи переглянулись и попятились.
– Петя! Куда же ты?! Марина! – побежал вслед священник.
Бомжи дружно развернулись и вчистили изо всех немолодых сил. Священник ускорил ход. Марина почему-то хромала, а Петя не мог бросить свою подружку, и через полсотни шагов отец Василий схватил Петю за ворот.
– Ты чего, Петр? Чего ты боишься?
– Не тронь его! – кинулась на священника Марина. – Это я деньги взяла! Он не знал ничего!
Отец Василий усмехнулся и отпустил бомжа.
– То-то я смотрю, бежите, как скипидаром намазали. Пошли со мной, разговор есть.
Бомжи опасливо переглянулись.
– Не бойтесь, ничего плохого не сделаю. Мне и моему другу убежище нужно. На время. Вы-то сами где остановились?
– Тебе – убежище?! – удивилась Марина, но потом, видимо, сообразила, что у него, вероятно, снова какие-то неприятности, и покачала головой. – И что тебе спокойно не живется? Не понимаю. Работа непыльная: вышел, протарахтел пару молитв, и на боковую. И денег, я слыхала, у попов куры не клюют! Может, тебя свои подставляют, чтобы кормушку отобрать?