- Патологоанатомы обнаружили в желудке убитого стакан чаю и около полусотни билетов со счастливыми номерами. Никаких грибочков там и в помине нет!..
Полковник победно прошёлся по кабинету.
- По всему выходит, что это всё-таки убийство. Так, Михаил Петрович?
- Так… - согласился Орлов, но энтузиазма в его голосе по-прежнему не было.
Полковник Стригун остановился возле своего письменного стола, на котором, рядом с фотографией жены и внучки, стояла в рамке цветная фотография Ф.Э. Дзержинского.
- А как у вас дела с задержанным из филармонии? - неожиданно спросил полковник. - Спиваков, кажется?
- Его фамилия Калюжный на самом деле, - ответил Орлов. - В филармонии его опознали, но это ещё ни о чем не говорит. Можно и документы подделать, и пластическую операцию сделать. Так что мы с ним работаем.
- Работайте, работайте. Вполне возможно, что подозреваемый как раз и окажется убийцей. Такие случаи тоже бывали. Верно я говорю, Михаил Петрович?
- Конечно, тут уж как повезет…
- Но нам надо разрабатывать и другие версии, - продолжал полковник. - Представим на минуту, что Спиваков никого не убивал… Тогда возникает вопрос
- кому и зачем понадобилось убивать этого... как его... Старобабина?
- По-моему, товарищ полковник, это очевидно. Если кондуктора кто-то и убил, то убил тот, кто был заинтересован не платить за проезд.
- Хорошо, Михаил Петрович. Мне нравится ход твоей мысли. Но не всё так просто. Ведь после убийства маршрут троллейбуса изменился. Он поехал в морг.
- Понимаю-понимаю... Преступнику надо было попасть в морг! Из этого следует… что, возможно, убийца… работает в морге!.. Так, товарищ полковник?
- Угу, - кивнул Стригун, - или живет в морге. Или где-нибудь неподалёку.
- Можно посмотреть по карте, что там рядом с моргом находится, - сказал Орлов.
Полковник и Орлов подошли к большой карте города, которая висела на стене.
- Так, что тут у нас рядом с моргом… Ага, вот Широкореченское кладбище... Потом - детсад. Кажется, "Солнышко" называется.
- Надо проверить, не работает ли там кто-нибудь из пассажиров. Шнурко, займитесь после совещания… Так-с, так-с, так-с! - Стригун возбуждённо потёр ладони. - Оч-чень интересный случай, доложу я вам, товарищи! Надо бы мне порыться в памяти, наверняка где-нибудь, с кем-нибудь такое уже случалось…
- С ним же и случалось… - подал голос Шнурко.
- То есть? - не понял полковник.
- Я поговорил с водителем, - пояснил сержант. - Этот кондуктор, как там его… Старобабин… недавно уже попадал в переплёт. Выпал на ходу из троллейбуса. Отделался ушибами. Между прочим, пассажиры тогда тоже сказали, что ничего не видели.
- Значит так, Шнурко, - решительно сказал полковник. - Сверьте список тех пассажиров с этими. Может, что-то совпадет. Обязательно проверьте, не было ли среди пассажиров ранее судимых.
- Уже проверили. Гражданка Синебрюхова, 1916 года рождения, оттянула двадцать лет за контрреволюционную троцкистскую деятельность. Статья у неё, между прочим, "терроризм".
- Неужели взялась за старое? Как мыслишь, Михаил Петрович?
Орлов пожал плечами.
- Да кто её знает, товарищ полковник. От старух всего можно ожидать. Вон у Хармса я читал - старухи эти из окон выбрасывались!
- А что ещё сказал водитель? - обратился полковник к сержанту.
- Говорит, что в последние дни убитый как будто чего-то боялся. Предлагал поставить решётки на окна троллейбуса, двери сделать цельнометаллическими и в каждую врезать глазок...
- Получается, что покойный Старобабин знал, что кто-то хочет его убить, так?
- Может, он боялся, что его ограбят? - предположил Орлов.
- Ну ты скажешь тоже! - засмеялся Стригун. - Кто же позарится на такое богатство?
- Не скажите, товарищ полковник! Между прочим, даже при беглом осмотре видно, что убитый был человеком небедным. Сумка у него из дорогого кожзаменителя, обувь и головной убор - имеются. Скорее всего, деньжата у него водились...
- Так оно и есть, - подтвердил Шнурко. - В кондукторской сумке обнаружена выручка в сумме сто пятьдесят рублей и двести долларов США, три сберкнижки на предъявителя и кредитная карточка. Преступник, очевидно, хотел замаскировать свои корыстные побуждения, не взял ничего этого. Но от рулончика с билетами он всё-таки отмотал изрядно!!! Думал, мы не заметим.
- Откуда же у простого кондуктора такие деньги? - задумчиво произнесла Круглова. - Ну не на билеты ведь проданные он так шиковал!
- Может, он наркотики перевозил в сидениях? - тут же выдвинул версию Орлов.
- Точно! - воскликнул полковник. - Поэтому-то все сидения изрезаны вдоль и поперёк!
- Молодец, товарищ полковник, хорошо соображаете!
- Спасибо, Михаил Петрович, - полковник Стригун зарделся от похвалы.
- Товарищ полковник, я думаю, мне пора ехать в троллейбусное депо, - сказал Орлов.
- По поводу сидений?
- И по поводу сидений, и по поводу краденого троллейбуса. И ещё: хорошо бы выяснить, не было ли у Старобабина билетных долгов.
- Извини, Михаил Петрович, не улавливаю…
- Ну, контролёры ведь любят после работы играть на щелбаны номерами билетов!..
- Ах вон ты куда клонишь! - полковник с уважением посмотрел на следователя.
- Хорошо, Михаил Петрович, действуй. Совещание закончено, все свободны.
Глава 4
Сбоку от закрытых ворот депо стояла будка, из которой на Орлова тупо и вместе с тем строго смотрел старик-вахтёр.
- Мне к начальнику надо, по делу! - крикнул ему следователь.
Вахтёр замахал на него руками:
- Нет-нет, ничего нам не надо, уходите, мы ничего покупать не будем!
Орлов показал ему удостоверение.
- Нет-нет! Удостоверений нам тоже не надо, уходите!.. - ещё сильнее замахал руками вахтёр.
- Открывай, старый пень, я из милиции! - рассвирепев, закричал Орлов. - У нас тут вашего кондуктора убили!
- Дак ты, милай, так бы и сказал! - сразу подобрел вахтёр. - А то суёт каки-то корочки, а я больно знаю! Много чичас ходит вас всяких… Так ты, значить, в отношении Кольки Старобабина?
- Да. А что, вы его знали?
- Как не знать-то! Хороший был парень, не то, что некоторые. Бывало, подойдет ко мне: "Ну что, дед Сидор, - скажет, - здорово!" И дальше пойдет. Умел он душевно поговорить. А его… - тут вахтёр сплюнул и высморкался. - Уж лучше бы меня… Шучу, конечно… Иди, сынок, расследовай!..
Вахтёр нажал на кнопку, и ворота открылись. Следователь вошёл на территорию депо. Сразу же за проходной перед ним предстала Доска Почёта, на которой он без труда отыскал фотографию Старобабина. С доски на Орлова смотрел молодой симпатичный паренёк лет двадцати пяти с приятной белозубой улыбкой. Под снимком, к своему удивлению, милиционер увидел коряво написанные даты жизни. День смерти совпадал с днем убийства…
Постояв немного и поглядев по сторонам, следователь решительно направился в ближайшее помещение, из которого доносились какие-то крики и визгливый женский смех.
В небольшой комнате весело беседовали несколько женщин в оранжевых жилетах.
- … И тут я ему, девки, ломиком! - прокричала одна сквозь смех. Её товарки радостно захохотали.
- Извините, с кем я могу поговорить о Николае Старобабине, ну, о кондукторе, которого убили вчера? - спросил Орлов.
Смех мгновенно прекратился.
- Значит, убили всё-таки… - раздался в углу чей-то сдавленный шёпот.
Несколько женщин встали, молча вышли. Буквально через минуту они вернулись. На головах у них неизвестно откуда появились чёрные косынки, оранжевые жилеты сменились на чёрные.
- Ой, да на кого ж ты нас покинул, Коленька-а-а! - затянула одна. Остальные бабы завыли в голос.
Орлов поспешно вышел из помещения.
Следующие полчаса он, как зачарованный, бродил между троллейбусами, время от времени заглядывая в открытые двери. Наконец, Михаил не удержался, забрался в кабину, и, изобразив губами жужжание мотора, принялся вертеть руль и объявлять остановки. За этим занятием его и застал начальник депо.
- А, вот вы где! А мне говорят - мент… извините, следователь пришёл, меня ищет.
- Я, это… - смущённо ответил Орлов. - В детстве, знаете ли, хотел водителем троллейбуса стать…
- Сикуляр Аркадий Аркадьевич, - представился начальник депо, - я тут главный.
Сикуляр был видный мужчина, выше среднего роста, вдобавок жгучий брюнет со сросшимися бровями и усами. "Ишь ты какой! - подумал Орлов. - Поди, не одну кондукторшу обилетил!"
- Старший следователь Орлов Михаил Петрович, - произнёс он вслух, - расследую убийство вашего кондуктора Старобабина.
- Старобабина? Ах, да, мне что-то такое докладывали на оперативке…
- Ну что ж, Аркадий Аркадьевич, начнём! Покажите мне, где у вас тут мужской туалет.
- Зачем вам туалет? - искренне удивился начальник. - Убитый, может, туда за всю жизнь ни разу не сходил!
- Ну… тогда покажите просто так. Мне лично…
- Ну что ж, туалет так туалет, - согласился Сикуляр, - милости прошу.
Они прошли в административное здание, и в середине фойе Орлов сразу же заметил огромный портрет Старобабина с красно-чёрной лентой. По бокам в скорбном молчании стояли две давешние тётки в жилетах с какими-то железяками в руках…
Глава 5
После осмотра туалета Орлов и Сикуляр направились в кабинет начальника. В длинном и узком кабинете было уютно и тихо. Батареи щедро излучали муниципальное тепло. Вдоль стен стояли диванчики, переделанные из троллейбусных сидений.
Из окна кабинета открывался вид на ровную асфальтированную площадку, в центре которой был вкопан огромный обгорелый столб.
- А это у вас зачем? - поинтересовался Орлов.
- А это мы шины старые жгём, - не моргнув глазом, ответил Аркадий Аркадьевич. - Вы, Михаил Петрович, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома, сейчас мы чайку организуем! - и Сикуляр дважды надавил на большую кнопку селектора с надписью "ЧАЙ".
- Скажите, Аркадий Аркадьевич, как в вашем коллективе относились к Старобабину?
- А вы думаете, мы его видели часто? Они ведь, кондуктора, знаете какие - в пять утра придёт, поработает немного и в десять вечера уже домой торопится. Плохо мы знали покойного.
- Как вы думаете, среди работников депо у Старобабина могли быть враги? Ну может быть, кто-нибудь ему угрожал, а?
В этот момент в кабинет вошла секретарша, женщина лет тридцати пяти, среднего роста, с правильными чертами лица, волосы русые. Она несла в руках поднос с двумя чашками чаю и сахарницей. Орлов почувствовал на себе её пристальный взгляд.
- А ты постарел, Миша, - произнесла секретарша хрипловатым, но всё ещё обворожительным голосом. - Да и то, сколько лет прошло всё-таки…
- Двенадцать, - отрывисто сказал Орлов. В голове у него образовалась полная неразбериха.
- Зина, - сказал он неожиданно для себя, - Зина, прости меня, я подлец.
- А знаешь, Миша, я ведь тебя очень любила тогда, - задумчиво ответила женщина, ставя чашки на стол. - Я даже хотела сначала отравить тебя, а потом себя... Тебе сколько ложечек сахара?.. И только когда поняла, что у меня будет ребёнок… твой сын, Олег… Олег Михайлович Орлов, если тебе интересно… я решила жить дальше…
- А ты уверена, Зина, что это… мой сын? - осторожно спросил Михаил Петрович.
Секретарша побледнела, затем резко ударила следователя по щеке и выбежала вон из кабинета.
За всё время этого разговора Сикуляр не проронил ни слова, а лишь с изумлением глядел на происходящее. Орлов потёр щеку и повернулся к начальнику депо.
- Ну, так на чем мы остановились? - спокойно спросил он.
- Вы спрашивали, не угрожал ли кто-нибудь убитому?
- Ах да… Ну так что же, угрожал?
- Угрожал, конечно, как же без этого!..
- А кто угрожал, не можете припомнить?
- Ну, разумеется, могу! Лично я ему, подлецу, и угрожал. И премии лишить обещал, и очередь на квартиру отодвинуть, и вообще уволить к чёртовой матери! А ему всё как с гуся вода. Каждый день хоть на минуту, да опоздает на работу.
- И тогда вы решили его убить! - отчеканил Орлов, проницательно глядя прямо в глаза начальнику.
- Не успел, - отшутился начальник депо.
- А скажите, где у вас хранятся билеты? - резко сменил тему следователь, стараясь, однако, не выказать своего интереса к этому важнейшему вопросу.
- Так а где им храниться? Вон в сто семьдесят шестой комнате и хранятся. Проездные в столе, а простые-то так просто свалены в углу, - отвечал начальник депо.
- Так-так… Ну, вернемся к убитому Старобабину. Скажите, какие-нибудь слухи, сплетни о нем были?
- Да какие уж тут слухи!.. Я на эту ерунду внимания не обращаю… Как говорится, на каждый роток не накинешь порток…Мало ли что работяги болтают… Правда… - начальник замялся. - Народ поговаривал, что Старобабин по ночам на кладбище ходит, да из свежих покойников золотые зубы достает… Не знаю, может врут люди, но лично я в это верю.
- Во что?
- Ну, что он зубы доставал. Зарплата-то у кондукторов сами знаете какая.
- Какая?
- Маленькая, какая! А у него каждый день новый костюм-тройка! Откуда, спрашивается?
Орлов заметил, что за время разговора начальник дважды "стрельнул" у него сигарету. Когда Сикуляр попросил закурить в третий раз, Михаил Петрович задумался: "Странно… У него на столе лежит почти полная пачка "Примы", а он у меня "Кэмел" третий раз "стреляет"… Волнуется, что ли?.. Может, он что-то скрывает?..."
Решив во всём обязательно разобраться, Орлов после паузы нехотя протянул собеседнику сигарету.
- Ну что же, Аркадий Аркадьевич, всё, что вы сообщили, очень интересно, - сказал он. - А теперь я, пожалуй, пойду, осмотрюсь, с вашего позволения. Большое спасибо, вы очень помогли следствию.
Орлов вышел из административного здания и направился к гаражу.
По дороге он увидел, что один из троллейбусов стоит в стороне от остальных, и его особенно тщательно моют и чистят. По бокам машины насупленные женщины и мужчины развешивали траурные венки. Кто-то грузил в салон большой пластмассовый венок, обмотанный билетной лентой с надписью "От друзей". "Катафалк готовят", - понял Орлов и не стал отрывать людей от их скорбного дела.
Глава 6
В каморке кондукторов одиноко сидела немолодая женщина в очках, в стареньком пальто с отложным воротником. На лацканах висели два значка - "Контролёр-кондуктор № 3548" и "Хочешь оплатить проезд, спроси меня как!"
- Здравствуйте, - поздоровался Орлов.
- Здравствуйте, - приветливо откликнулась женщина, - вы штраф принесли?
- Нет, я по поводу убийства.
- Да что вы, кто ж вас убивать-то станет! Ну, подумаешь, без билета проехали, с кем не бывает…
- Нет, я по поводу Николая Старобабина…
- Ах, вы по этому поводу… Вы Колин папа?
- Нет, я следователь.
- Ах, ну да, ну да, его ведь убили, кажется…
- Да, вчера…
- Да…
- А вы его хорошо знали?
- Колю-то? Колю Старобабина я знала лет тридцать. Я ведь его первая учительница. Да… Когда-то он пришёл ко мне в первый класс с огромным букетом гладиолусов… А вот видите, теперь вместе работаем… Работали, - поправилась она после некоторого замешательства.
- Расскажите, пожалуйста, какой он был, Николай Старобабин?
- Коля был, что называется, неудобным человеком. С детства был очень честным, принципиальным. Мог сказать какую угодно правду в лицо кому угодно. Если что, мог и с подраться с учителем, если чувствовал, что правда на его стороне. То же самое и когда кондуктором стал. Мог оштрафовать кого угодно - хоть президента, если бы тот поехал в его троллейбусе, хоть начальника троллейбусного парка, хоть самого водителя! Естественно, что его многие недолюбливали...
- А кто конкретно был его врагом, не можете сказать?
- Да нет, что вы, в депо столько ребят, разве за ними уследишь! Сегодня с одним поссорился, оба в синяках, а завтра помирились, глядишь - уже вместе играют…
- Играют?
- Да, играют. В домино. Да вы зайдите в мастерскую, там все ребята сидят, они вам сами лучше меня расскажут…
На стенах коридора, ведущего в мастерскую, висели плакаты по технике безопасности. Вначале Орлов не обратил на них внимания, но через некоторое время вдруг остановился. Что-то в этих плакатах было не так… На первый взгляд, это были обычные плакаты: халатные разгильдяи-рабочие, строгие мастера, указательные пальцы… И вдруг, прищурившись, милиционер увидел над головой нарисованного мастера какое-то светлое пятно! И у других мастеров тоже. Орлов протёр глаза - точно: все мастера на плакатах были в нимбах! "Вот ещё одна загадка, которую предстоит разгадать", - подумал Михаил.
В мастерской рабочие в засаленных ватниках молча и ожесточённо резались в домино. Орлов подошёл к ним и спросил:
- Извините…
- Сука ты, Михал Петрович, - не глядя на Орлова, сосредоточенно сказал один из играющих, - ты же видишь, что я третий раз с двоячечных выпираюсь, что ж ты, гад, на конца-то сел, ведь ты меня прокатил!
Другой рабочий, тщедушный парень со сломанным носом, видимо, напарник говорившего, покраснел, зачесал затылок и промямлил:
- Дак я думал, мы на лохматого…
- Извините… - снова попытался вмешаться следователь.
- Не на лохматого, а на лысого! - весело закричал кто-то за столом, грохнул костями и закончил. - Вы в соплях! И не надо извиняться!
- Бригадир кто?! - не выдержав, гаркнул Орлов. Рабочие посмотрели на него с интересом.
- Ну, я, - нехотя произнёс один из них, с родинкой на лбу.
- Скажите, вы знали Старобабина Николая Павловича?
- Кольку-то Старобабина?
- Ну.
- Да нет, толком не знали. Так, выпивали вместе каждый день, ну знаете, после смены, там, или перед сменой, а так…
- А как его убили? - поинтересовался вдруг рабочий со сломанным носом.
- Зарезали чем-то, - ответил Орлов.
- Ну, тогда это не наши! - сказал парень уверенно, потирая нос. - Наши бы монтировкой. Или ключом. Не тот почерк.
- Жалко Николая, неплохой был мужик, - вступил в разговор третий рабочий.
- Помню, в прошлом году я памятник тёще на могилку ладил, так он мне такую надгробную надпись придумал, что душа радуется! Я ещё ни одного человека не видел, чтоб мимо тёщиной могилы прошёл и не улыбнулся!
- Вот что, товарищи, - сказал Орлов, - я должен осмотреть его шкафчик для одежды. Где он?
- Вот! - бригадир жестом экскурсовода указал на один из шкафчиков, который сверху донизу был исписан надписями "Старобабин, ты уже труп!", "Старобабин, ты опозорил наш коллектив!", "Черви там, где глазные впадины, у кондуктора Старобабина!"
- Хм, интересно! - задумчиво произнёс Орлов. - И давно это появилось?
- Вы про надписи? Да нет, конечно, недавно. Мужики как про убийство-то прослышали, так сразу с горя весь его гардероб и разрисовали. Любили ведь у нас покойничка!