- По правде говоря, Драчёв с недавних пор сделался для меня совершенно чужим человеком. Начал приглашать меня в рестораны, дарить цветы, ухаживать ни с того ни с сего, - словом, всё предвещало наш скорый разрыв…
- Выходит, вы знали, что у Владимира Ананьевича были другие женщины?
- Да, знала, конечно, знала. всё собиралась развестись, ждала удобного случая… И вот, дождалась, называется!
Елена Автандиловна горько заплакала.
- А ничего подозрительного вы не замечали? - перебил её Михаил Петрович. - Никто не угрожал вашему мужу?
- Да, вы знаете, наверное, нет. Хотя… Примерно за неделю до смерти какие-то незнакомые люди пришли к нам домой и пытались выбросить мужа с балкона. Они рамы не смогли открыть, мы их на зиму обычно заклеиваем… Я этому случаю как-то и значения не придавала, пока эта история с Вовой не случилась…
- Скажите, - спросил Орлов, - как вы думаете, а может, он сам выпрыгнул из окна своего кабинета?
- Может быть, и сам…Я ведь ему говорила! - неожиданно лицо женщины сделалось злым. - Говорила ему: ты, Вова, допрыгаешься со своими бабами! Вот и допрыгался…
- Он что, - попытался уточнить следователь, - раньше с женщинами прыгал? Это что, не в первый раз?
- Прыгнул-то впервые, а вот с бабами… ох, не в первый… не знаю, в последний ли. Я и ТАМ за него не поручусь…
Вдова снова заплакала. Орлов решил ей не мешать и отправился в детскую, где на кровати сидел Евстигней, тупо уставившись глазами в стену.
Глава 17
Орлов долго раздумывал, с чего начать разговор с юношей, и наконец спросил:
- Скажи, Евстигней, ты… э-э… хорошо помнишь отца?
Евстигней не ответил и даже не взглянул на следователя.
- Почему он тебя так назвал, Евстигней? - попытался зайти с другой стороны Орлов, причём в тоне его не было и намёка на издёвку
- Не знаю! - неожиданно резко ответил юноша. - Сестру вот мою он назвал Епитимией. Наверное, это у него в характере. Его дурацком характере! Ему, наверное, заплатил кто-нибудь, чтобы он меня так назвал. Он ничего просто так не делал!
- Почему вы так говорите? Он ведь ваш отец, он вас вырастил, на ноги поставил, образование дал…
- Дал, дал! - Евстигней сорвался на крик. - Дал, потому что брал! Даже я ему давал на лапу! Я ему за то, что он меня вырастил, заплатил! За каждый поход в зоопарк, за каждую порцию мороженого, понимаете?!..
У Евстигнея началась истерика, он стал кататься по кровати, визгливо хохоча. Слезы катились из его глаз. Михаил Петрович вышел из детской и осторожно закрыл за собой дверь.
Возле двери стояла мать Елены Автандиловны.
- Здрасьте! - от неожиданности Орлов поздоровался со старухой ещё раз. - Вы, насколько я помню, приходились покойному…
- … старой каргой, - договорила за него старая карга. - Тёщей то есть. Уж и не чаяла пережить зятька своего.
- Что вы можете сообщить следствию о покойном?
- Хорошего - ничего, - твёрдо заявила тёща.
Орлов потёр руки.
- Ну что же, рассказывайте… э-э-э…
- Клавдия Петровна.
- Рассказывайте, Клавдия Петровна, я вас внимательно слушаю…
Полтора часа пролетели как одна минута. Орлов еле успевал записывать. К сожалению, ни одна из рассказанных старухой историй не могла пролить свет ни на убийство замминистра Драчёва, ни на загадочную смерть кондуктора Старобабина.
Глава 18
За окном уже начинало темнеть, когда следователь сердечно поблагодарил старуху и пошёл на кухню, где жена покойного, вся в слезах, досматривала при помощи видеомагнитофона вторую часть "Голого пистолета".
- Елена Автандиловна, я бы хотел осмотреть кабинет вашего мужа, - сказал Орлов.
Драчёва молча встала и пошла из кухни в залу. Милиционер направился за нею следом. Елена Автандиловна подошла к большому серванту и взялась рукой за фигурку Дон Кихота каслинского литья, стоявшую на полке. Часть серванта плавно отъехала в сторону, открывая вход в кабинет.
- Ох… Ну… О-о-о… Вот это да!.. - только и смог вымолвить потрясённый Орлов.
- Вот Вовин кабинет, - сказала вдова. - Здесь он и работал и ночевал, когда мы с ним ссорились.
Посреди просторного кабинета стоял большой двуспальный стол. На столе Орлов заметил телеграмму.
- Это из Горноуральска телеграмма, - пояснила женщина. - Её принесли незадолго до всего этого...
Орлов взял бумажку в руки. На телеграфном бланке печатными буквами, вырезанными из газеты "Спорт-экспресс", было написано: "ДРОЧЕВ ВСКЛ БУДИШ ГОРНОУРАЛЬСКЕ ДИПО НЕ ХАДИ ПАЗВАНИ СНАЧАЛА ЗПТ МНОГО МУСОРУ"
Где-то Орлов уже встречал эту своеобразную орфографию.
- А когда пришла телеграмма?
- Двадцатого.
"Это как раз в тот день, когда я в депо заходил", - подумал сыщик.
- А зачем ваш муж ездил в Горноуральск?
- Начальство заставило. Он тогда работал в Министерстве электричества, отвечал за провода и ток… Вова говорил, что ему надо было там в какое-то троллейбусное депо… За ту поездку ему обещали много денег. А если не поедет - обещали убить. Так Вова сказал…
- Кто обещал?
- Вова не сказал, но скорее всего - начальство. У них в министерстве такие порядки. Дисциплина суровая.
- А что он должен был сделать в Горноуральске?
- Как что?! - удивилась вдова. - Изобретение своё внедрить! Вова же у меня был очень талантливый.
В голосе Драчёвой сквозила гордость за покойного мужа.
- Какое изобретение?
- Ну, чтобы, вот, троллейбус едет, едет, и тут отключается ток. А люди деньги за проезд уже заплатили и выходят. А ток включается, и троллейбус новых пассажиров сажает, и те снова деньги платят. И троллейбусное депо получает вдвое или втрое больше денег. И с Вовой делится. Правда, гениально?
Впервые за весь вечер вдова улыбнулась.
- Да уж… - вынужден был согласиться Орлов. - А как вы обо всём этом узнали?
-Я случайно у Вовы бумаги в портфеле нашла. Искала тряпку, пыль вытирать - и в портфель его заглянула…
Орлов вспомнил, что когда они вместе с капитаном Гилевичем осматривали кабинет и личные вещи убитого Драчёва, они не обнаружили в портфеле никаких документов, зато там лежала какая-то пыльная тряпка. Значит, вдова замминистра говорила правду. Всё сходилось…
Глава 19
Ещё сидя в самолёте "Ту-134", выполняющем рейс "Москва - Горноуральск", Орлов неожиданно вспомнил, что у него в СИЗО всё ещё сидит задержанный Калюжный Тимур Иосифович, директор филармонии, задержанный на месте убийства кондуктора. Вспомнил он и о странных звонках от городского начальства с требованием непременно Калюжного посадить. Орлов решил допросить задержанного, благо самолёт прибывал в два часа ночи, и до начала рабочего дня заняться ему всё равно было нечем.
* * *
Михаил Петрович уже заканчивал вырезать на столе перочинным ножом надпись: "Здесь колол лохов старший следователь Орлов М. П.", когда в комнату привели Калюжного.
Конечно же, Орлов хорошо знал, что для нормального хода допроса нужны два следователя - добрый и злой, но как назло в этот ночной час в отделе была запарка, и ни одного свободного человека, чтобы составить Михаилу Петровичу компанию на допросе, не нашлось. Пришлось ему отдуваться одному.
Едва за Калюжным захлопнулась железная дверь, Орлов нанёс ему мощный удар в солнечное сплетение.
- Ну, здравствуй, змея подкалюжная! - злобно прошипел он.
Калюжный согнулся, держась за ушибленный живот.
Следователь быстро отскочил к столу, сел, взял ручку и добреньким голоском проговорил:
- А, это вы, уважаемый Тимур Иосифович! Проходите, присаживайтесь! Не желаете сигаретку? Может, у вас есть какие-нибудь жалобы? Говорите, не стесняйтесь! Но предупреждаю, всё, что вы сейчас скажете, может быть использовано против вас. Молчите? Прекрасно. Что можете поведать следствию об убийстве Николая Старобабина?
Потом снова выскочил из-за стола и свирепо пнул ножку стула, на котором корчился Калюжный.
- Говори, тварь! Всё равно нам всё известно!
Через секунду Орлов уже снова сидел за столом и делал вид, что заполняет протокол. Подняв глаза на Калюжного, он ласково произнёс:
- Видите, Тимур Иосифович, не стоит злить Михаила Петровича, а то он вас, грешным делом, покалечить может.
- За что? - прохрипел Тимур Иосифович.
Орлов снова выскочил из-за стола.
- Было бы за что, все бы твои духовые трубы знаешь откуда торчали?! Колись, дровосек ты оперный, а то я тебя на семь нот порву и каждая на суде в тон прокурору пиликать будет! Колки отверну и бемоли на диезы натяну!
- Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы без своего адвоката! - взвизгнул Калюжный. Очки его запотели.
- Ах, адвоката тебе?! - ещё больше рассвирепел Михаил Петрович. - Может, тебе и бабу в концертном платье?! Листки в протоколе переворачивать?! Говори, гад, кто тебе велел убить кондуктора?
- Я очень вас прошу, гражданин следователь, позовите адвоката! - взмолился Калюжный.
Следователь улыбнулся.
- Значит, мы фильмов насмотрелись импортных. Ну что ж, давайте все вместе позовем вашего адвоката! А-дво-кат! А-дво-кат!.. - дурашливо закричал Орлов.
Калюжный заплакал.
- Гражданин капитан! - произнёс он, всхлипывая. - Я знаю, вы не такой как все, в душе вы наверняка интеллигентный человек! Если это так, то отпустите меня, пожалуйста!
В ответ на это Михаил Петрович высморкался прямо на пол.
- Не реветь!!! - уже спокойнее заорал он.
Калюжный вздрогнул и перестал всхлипывать. Орлов опять перешёл на добрый, доверительный тон.
- Гражданин Калюжный, давайте спокойно, без нервов во всем разберёмся Вот вы - директор филармонии, так?
- Так, - обречённо кивнул Калюжный.
- Значит, это вы признаете. Уже хорошо… А почему же вы, директор филармонии, ехали не на персональной машине, а в каком-то занюханном троллейбусе? - Орлов снова добавил в голос металла. - Что-то тут у вас не сходится, гражданин Калюжный! Ведь не по чину вам ездить в троллейбусах, а?!
- Да, сознаюсь, это была моя ошибка… халатность… - забормотал директор филармонии. - Больше такое не повторится!..
- А ведь из-за вашей, как вы говорите, "халатности" погиб человек!
- Я не убивал… Я тут ни при чем…
Калюжный отбивался уже из последних сил. Орлов чувствовал, что стоит ещё чуть-чуть поднажать - и он "расколется".
- Э, нет, Тимур Иосифович, - сказал следователь, - так не годится. Опять вы за своё - "не убивал", "ни при чем"… Что за детский сад? Давайте-ка лучше с вами договоримся по-хорошему, а? Как мужчина с мужчиной, а? Вы мне - чистосердечное признание, а я вам за это - пятнадцать лет строгого режима. Годится?
Калюжный молчал. Орлов пододвинул к нему листок бумаги, ручку.
- Вот вам перо, бумага, опишите поминутно, чем вы занимались в троллейбусе. Если что забудете, спрашивайте...
Директор филармонии безразлично и тупо глядел перед собой.
Михаил Петрович опять сорвался на крик:
- Ну всё, сволочь! Довел ты меня!
И, подняв телефонную трубку, Орлов торжественно произнёс в неё: "Палачей в четвертую комнату!"
Калюжный не реагировал. Казалось, ему уже было наплевать на свою собственную судьбу.
- Ну хорошо, - согласился Орлов после пятиминутной паузы. - Не хотите писать - не надо. Тем более, я всё за вас уже сам написал. Вы только подпишите, пожалуйста, вот здесь…
Орлов протянул Калюжному другой листок бумаги, на котором значилось: "Я Калюжный, Тимур Иосифович заявляю что, убил кондуктора Старобабина Н., в переполненном троллейбусе чтобы, завладеть его местом".
Директор филармонии перевел взгляд на бумагу, пробежал глазами текст и неожиданно усмехнулся. Казалось, в нем внезапно созрело какое-то решение. Орлов насторожился.
- Я не могу это подписать, - спокойным и твёрдым голосом сказал Калюжный. - Здесь неверно расставлены знаки препинания, а я человек интеллигентный и не могу себе позволить бросаться своим именем!
Следователь смотрел на подозреваемого и не мог поверить своим глазам. Его поразила перемена, произошедшая с Калюжным за считанные минуты. В этот момент Орлов понял, что директор филармонии ни в чем не признается.
- Так значит вы… э-э… не убивали никого? - спросил он, чтобы хоть что-то спросить.
- Нет.
- Никого-никого? Ни разу?
Калюжный снова усмехнулся.
"Ну и черт с тобой! - с обидой подумал Орлов. - Ну и ладно, обойдемся, найдем другого убийцу! Катись ко всем чертям в свою вонючую филармонию!.."
Глава 20
В 9:30 утра капитан Орлов вошёл в кабинет полковника Стригуна. Полковник сходу озадачил Михаила Петровича вопросом:
- Орлов, тебе известно, что сегодня ночью из следственного изолятора бежал подозреваемый Калюжный, он же Спиваков?
- Этого не может быть, гражданин начальник, - твёрдо ответил капитан, - из нашего СИЗО бежать невозможно. И вообще, я его сам отпустил…
- Правильно, - согласился полковник. - Не напрягайся, Миша, это я тебя проверял. Хотя за то, что ты Калюжного отпустил, начальство меня по головке не погладит. Уж лучше бы ты его "расколол". Где нам теперь искать убийцу?
Михаил Петрович не по-уставному пожал плечами. Стригун вдруг усмехнулся:
- Может, заказать местному телевидению рекламный ролик о явке с повинной? О том, как это здорово, честно и правильно! Вроде того - "Признался и спи спокойно!", а?
- Или: "Чистосердечное признанье облегчает пониманье!" - подхватил шутку Орлов.
- Ладно, посмеялись и будет, - полковник вновь сделался серьёзным - Теперь к делу. Твой доклад о командировке в Москву я уже прочел. Хорошо пишешь, подлец! Язык - что у твоей Марининой. Как там у тебя?.. - полковник поднял глаза к потолку и продекламировал. - "… Безутешное горе сетью мелких морщин залегло вокруг карих глаз гражданки Драчёвой Е. А. Определённо, утрата мужа сделала гражданочку ещё более привлекательной…" Печататься не думал?
- Спасибо… - смущённо пробормотал Орлов. - Для меня очень важно ваше мнение, товарищ полковник…
- Теперь - что касается троллейбусного депо. Сержант Шнурко проверил сидения в троллейбусах - наркотиков там нет, хоть все сидения и изрезаны. Но чувство такое, что твоя прекрасная вдовушка не ошиблась, и в нашем депо действительно воруют и воруют по крупному. А убитый Старобабин им, видимо, чем-то помешал, вот они его и убрали. Значит так, Михаил Петрович. Ты давай звони начальнику депо Сикуляру и хорошенько попугай его, пускай понервничает, а мы сегодня же установим за ним наружное наблюдение. И, кстати, телефончики его послушаем.
- Есть.
- Это первое. Второе: сегодня же отправь оперативную группу на квартиру Старобабина, и пусть она там хорошенько поищет… Да, и последнее: завтра, когда будешь с Сикуляром беседовать, в глаза его внимательно смотри. Ведь они, глаза, многое могут рассказать... Вот, помню, у меня был случай: убили одного спортсмена, штангиста. Причём убили штангой. И ни улик, ничего. Так я убийцу по глазам определил. Им оказался старик, вахтёр из спортзала. Старенький уже, магнезия из него сыплется, а туда же - в убийцы… Ну всё, Миша, действуй!
Глава 21
Для наблюдения за начальником депо Аркадием Аркадьевичем Сикуляром было задействовано восемь оперативных работников.
Двое взяли под контроль ворота и забор вокруг депо. Один оперативник, одетый в спортивный костюм, бегал трусцой вдоль забора. Второй, одетый в берет и чёрную бороду, взял мольберт, кисть, краски и встал напротив проходной.
Было довольно холодно. Переминаясь с ноги на ногу, оперативник делал вид, что рисует с натуры. Через три часа, когда "художник" основательно замёрз, а "спортсмен" слегка подустал, милиционеры поменялись ролями.
Ещё двое оперативников дежурили возле дома, где проживал Сикуляр. Чтобы не привлекать к себе внимания, они сидели на корточках в заваленной снегом детской песочнице и делали вид, будто что-то строят из снега или что-то выпивают.
* * *
В 11:30 в кабинете начальника депо раздался телефонный звонок. Звонил следователь Орлов, приглашал назавтра в милицию в 14:00 для важного разговора или допроса.
Положив трубку, Аркадий Аркадьевич Сикуляр крепко задумался. Что вынюхал в Москве этот настырный мусор? Что успел рассказать ему Драчёв? Жалко всё-таки, что Володьку пришлось убирать, хороший был мужик, хоть и жадный… Нет, этот Орлов явно зарвался. Надо бы его немного постращать… Позвоню-ка я Тусузову…
Сикуляр снял трубку телефона. Гудков не было. Начальник депо подул в трубку, потряс её, послушал и положил на место. Телефон тут же зазвонил. Сикуляр услышал женский голос:
- Это с телефонной станции. У вас что, телефон сломался?
- Да, - растерянно ответил Аркадий Аркадьевич. - А откуда вы…
- Не волнуйтесь, сейчас я пришлю мастера!
В дверь тут же постучали. Зашли двое, разобрали-собрали аппарат и ушли. Телефон снова заработал, и Сикуляр, не теряя времени, принялся названивать своим высокопоставленным друзьям.
Часов в двенадцать к зданию управления троллейбусного депо подъехала автовышка.
- Ко дню города велено во всех домах окна вымыть. Вот, с вас и начнём, - хмуро пояснил удивлённой секретарше рабочий в оранжевом жилете.
Начали они с Сикулярова окна и мыли его до вечера. Когда в 17:30 начальник депо оделся и собирался покинуть кабинет, вышка тоже свернулась.
- Жаль, не успели домыть окно, товарищ лей… э… бригадир, - послышался голос одного из мойщиков.
- Завтра домоем, - бодро отозвался "товарищ бригадир".
Сикуляр вышел во двор и пошёл в гараж, где стояла его машина. В гараже начальник электроцеха Кукуев что-то рассказывал обступившим его ремонтникам. Сикуляр прислушался. Кукуев утверждал, что он только что был в пивной, и там к нему пристал с занудными расспросами какой-то мужчина в треухе, телогрейке и грязных милицейских штанах. Под конец разговора алкаш предложил Кукуеву воровать электричество из троллейбусных проводов и продавать через его знакомых. Кукуев послал мужика подальше. Мужик не обиделся, а предложил подумать, добавив загадочную фразу: "У вас там в депо все электричество тащат, а ты девочку из себя строишь…"
Встревоженный Сикуляр сел в свой "Опель", завел мотор и выехал за ворота. Автовышка с мойщиками незаметно последовала за ним.
Глава 22
После того, как Орлов позвонил Сикуляру и отправил опергруппу на квартиру Старобабина, ему ничего не оставалось делать, как только ждать. Разгадав за рабочий день четыре кроссворда, Михаил Петрович понял, что сегодня ждать уже больше нечего, и со спокойной совестью отправился домой.
Путь Орлова пролегал через городской парк Культуры и Отдыха имени Конст. Бальмонта. Чтобы немного развеяться, усталый следователь взял билет в комнату смеха на последний сеанс…
Подойдя к первому же зеркалу, капитан Орлов чуть не умер от страха. Из кривой глубины зеркала прямо на него смотрел убитый кондуктор! Его синие губы словно шептали: "Иди ко мне, Мишаня!", а длинные кривые руки вытянулись до самого пола. Не помня себя от ужаса, Михаил Петрович выбежал из павильона.