Проверять его алиби не было необходимости. Парень был слишком напуган, чтобы врать. Вряд ли бы он назвал с потолка город и гостиницу, где они с Беаром провели ночь. Но если они не имели отношения к изнасилованию, как у них оказался костюм дьявола, в точности такой же, как был описан в "Изгнании бесов"? Как бы это выяснить, не упоминая о своем знакомстве с Аглаей? Пожалуй, стоит успокоить херувима и попробовать с ним подружиться.
- Не нервничай, - сказала я, сменив звериный оскал на обаятельную улыбку. - Я пошутила.
- Пошутили? - затравленно посмотрел на меня блондин. - Насчет чего? Изнасилования, которое произошло пятого сентября?
- И насчет этого тоже. Смотри.
Вытащив из кармана удостоверение, я протянула его херувиму.
Некоторое время он тупо вглядывался в золотые буквы, потом осторожно взял документ у меня из рук, развернул, почитал, пошевелил губами и потерянно посмотрел на меня.
- Так вы не из ФСБ. Вы из мафии!
В его голосе звучала безнадежная тоска приговоренного к смерти.
"Бедняга, - подумала я. - Здорово же я его напугала - до полной потери соображения."
- Ты когда-нибудь слышал, чтобы членам мафии выдавали удостоверения?
- Не слышал, - пожал плечами херувим. - Впрочем, я в мафии никогда не состоял. Но вам-то удостоверение выдали.
- Это шутка, - объяснила я. - С тем же успехом там могло быть написано, что я - одногорбый верблюд или член общества "кузнечики против инсектицидов".
- То есть, вы не из мафии? - дополнительно уточнил блондин.
- Нет.
- И не из ФСБ?
- И не из ФСБ.
- Кто же вы тогда?
- Женщина, которую ты однажды по уши искупал в грязи. Кстати, в удостоверении написано мое настоящее имя - Ирина Волкова.
- Но ведь я не причинил вам вреда! Неужели вы хотите подать на меня в суд из-за этой истории?
- Это будет зависеть от тебя.
- В каком смысле? Вы что-то от меня хотите?
- Хочу, - кивнула я.
- Что именно?
- Во-первых, называй меня на "ты". Для этого мы достаточно близко знакомы. Во-вторых, было бы неплохо выпить стакан апельсинового сока, только не здесь, а в беседке - там не так жарко. И, наконец, мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов.
На щеки блондина постепенно возвращался естественный румянец. Он заметно успокоился, но продолжал смотреть на меня с подозрением. Обернув полотенце вокруг бедер, он поднялся с шезлонга.
- Каких вопросов?
- Абсолютно невинных. Видишь ли, я пишу детективы, и в связи с этим меня интересуют мотивы человеческих поступков. Все эти годы мне было страшно любопытно узнать, почему такой красавец, как ты, ни с того, ни с сего набросился в лесу на женщину, одетую, как бомжиха. Не исключено, что когда-нибудь я использую этот сюжет в одном из своих романов.
- И это все?
- Все! - заверила я.
- Так вот в чем дело! - блондин с облегчением вздохнул. - Ты тоже пишешь книги! Везет же мне на писателей! Ну, ты даешь! Даже не представляешь, как ты меня напугала. Я думал, меня кондрашка хватит.
- Считай, что мы квиты. Когда-то ты тоже меня здорово напугал. Так как насчет апельсинового сока и задушевной беседы?
Херувим окончательно расслабился.
- Не возражаю. Анже! - позвал он дворецкого, который, так и не изменив позы, продолжал буравить нас взглядом. - S'il vous plaît, apportez nous au pavillon le verre du jus d'orange et la glace et la bière bien refroidie.
- Кстати, я до сих пор не знаю, как тебя зовут, - сказала я.
- Игорь, - блондин склонил голову в шутливом поклоне. - Игорь Костромин, к вашим услугам, мадемуазель.
* * *
Тайна насильника-херувима оказалась простой, как, впрочем, любая тайна, ставшая известной.
- Осознание того, что я голубой, глубоко травмировало меня, - признался блондин. - Я понял это в семнадцать лет, но не мог ни принять этот факт, ни смириться с ним.
- А сейчас ты с ним смирился?
Игорь засмеялся.
- Полностью - и это сделало меня счастливым. Что может быть лучше, чем любить себя таким, каков ты есть?
- Надо же, ты стал настоящим философом. Кажется, я догадываюсь, почему ты набросился на меня в лесу. Пытался доказать самому себе, что ты не гей?
- Это была моя первая и последняя попытка, закончившаяся, как ты знаешь, самым позорным провалом.
- Первая ли? Целовался ты весьма профессионально.
На щеках херувима вспыхнул румянец.
- Вообще-то, до этого я тренировался. В одной книге я прочитал о технике поцелуев и отрабатывал ее более полугода.
- Отрабатывал? Каким образом?
- На плюшевом медведе, - покаянно развел руками насильник. - Только, ради бога, никому об этом не говори.
- Не скажу, - пообещала я. - А помимо поцелуев ты, извини за нескромный вопрос, еще какие-нибудь техники отрабатывал?
Херувим отрицательно покачал головой.
- К сожалению, нет. Ты, наверное, и сама это заметила. Для всего остального медведь не слишком подходил.
- И ты задумал потренироваться на женщине? Решил, что главное - начать, а дальше все пойдет само по себе, на "автопилоте"?
- Вроде того. Что-то всегда мешало мне знакомиться с девушками, словно между мной и ими стояла какая-то незримая стена. Все приятели наперебой хвастались своими победами, и только мне было нечего сказать. Когда я понял, что меня влечет исключительно мужское тело, я чуть с ума не сошел от отчаяния и стыда. В день нашей встречи я отправился в лес под влиянием какого-то безумного порыва. Я решил, что, занявшись любовью с первой попавшейся женщиной, смогу избавиться от своей болезненной склонности, стать нормальным полноценным мужчиной.
- То есть ты сознательно шел на изнасилование?
- Вряд ли это было сознательно. Это было какое-то помешательство. Мне казалось, что достаточно будет заключить женщину в объятия и поцеловать, а дальше все произойдет само собой, и я мгновенно освобожусь от тяготеющего надо мной заклятия.
- А техника поцелуев, которую ты изучал с медведем, была западная или восточная?
- Восточная. Медитация на ощущениях, измененное состояние сознания, вхождение в транс и все такое прочее. Тебе это знакомо?
- Знакомо, - кивнула я. - Теперь понятно, почему ты ни на что не реагировал.
- Это было удивительное состояние, - улыбнулся воспоминаниям Игорь. - Я словно проваливался в бездну. Осталось только головокружение от падения и завораживающая пульсация губ. Я чувствовал тебя и знал, что ты не сердишься, но ты не хотела быть со мной. Потом я услышал твой крик. Он словно выдернул меня во внешний мир. Я увидел, что мы лежим в луже и понял, что совершаю преступление. Тогда я вскочил и побежал в лес.
Дождь усилился, но я не обращал на него внимания. Промокший до нитки, я бродил по лесу до самого утра. Сначала я хотел лечь на землю, свернуться в клубок и не двигаться до тех пор, пока не умру. У меня ничего не получилось. Я как был, так и остался голубым. Я ненавидел и презирал себя, в то время как холод пробирал меня до костей. Потом отчаяние сменилось безразличием. На рассвете дождь прекратился, и в просвет между тучами пробились первые лучи солнца. Именно тогда я понял, что нет смысла бороться против своей природы и принял себя таким, какой я есть.
"Я гомик, - сказал я себе. - Я гей, я голубой, черт возьми, и это замечательно".
Потом я вернулся домой, три недели провалялся с жесточайшей простудой, и больше не пытался сделать из себя натурала. Ты была первой и последней женщиной, которую я поцеловал.
- А как ты оказался на вилле Беара?
- Исключительно по воле случая. Ив выиграл меня в карты.
- В карты? - изумилась я. - Действительно, оригинально. Я слышала, что в Турции некоторые мужья проигрывали в карты своих жен. Но игра на людей во Франции - это что-то новенькое. И кто же поставил тебя на кон? Ты сам или кто-то другой?
- Это была довольно странная история.
- Обожаю странные истории.
Херувим задумчиво повертел в пальцах стакан с пивом.
- Ты имеешь представление о шизоанализе?
- Насколько я помню, это направление современной французской философии, прославляющее мир желаний и приравнивающее его к сфере специфического шизофренического опыта, нетождественного клиническим формам шизофрении. "Состоявшимися шизофрениками" считаются философы и писатели, перешедшие предел, удерживающий производство желания на периферии общественного производства и тем самым делающие один вид производства тождественным другому.
Игорь посмотрел на меня с легким удивлением.
- Если честно, ты сама поняла то, что сейчас сказала?
- Если честно, то нет. Даже сами философы далеко не всегда понимают собственные идеи, только они в этом не признаются. Если хочешь выглядеть недосягаемо умным, стань философом и произноси как можно больше непонятных слов и туманных фраз. А какое отношение к проигрышу в карты имеет шизоанализ?
- Самое непосредственное, - объяснил херувим. - Меня проиграл Беару некий Стив Рыгайло. Возможно, ты слышала это имя. Оно довольно известное в художественных кругах. Стив - шизоаналитический художник-деконструктивист.
- Отличное словосочетание, - восхитилась я. - Надо будет его запомнить, на случай, если мне вдруг захочется блеснуть эрудицией. А чем, интересно, занимаются шизоаналитические деконструктивисты?
Игорь вздохнул.
- Стив утверждает, что он, гуляя в чистом поле собственных претензий и возможностей, превращает самореферентную метанарративную культуру с четкими идентификациями в детерриализированные культурные телесности.
- С ума сойти, - оценила я. - Ты сам-то понял, что сказанул? В частности, что такое детерриализированные культурные телесности?
- Лучше спроси об этом у Стива, если когда-нибудь встретишься с ним. Думаю, он и сам этого толком не понимал. Когда Рыгайло не произносил непонятные слова и не малевал кистью по холсту, он пил, скандалил и трахал все, что движется, включая мужчин и резиновых кукол. Я был его натурщиком.
- Только натурщиком?
На щеках блондина выступил румянец.
- Больше, чем натурщиком. Мы были любовниками. Кстати, используя меня в качестве модели, Стив рисовал исключительно мой пупок. Только пупок на буром, зеленом или фиолетовом фоне. Он говорил, что пупок - символ вселенской пустоты, а демонстрация многократно кодированной пустоты и подчеркнутое отсутствие смысла - фирменный знак шизоаналитической эстетики. Я всегда подозревал, что Рыгайло попросту не способен изобразить что-либо более сложное.
- Я вижу, у тебя была интересная жизнь.
- Я бы предпочел, чтобы она была чуть менее интересной. Я страшно рад, что Стив проиграл меня Беару. С Ивом я живу как у Христа за пазухой.
- А как Стив тебя проиграл?
- В Париже проходила международная выставка "Концептуальный Шизоарт и генеалогия власти". Рыгайло привез на нее пару десятков картин с изображениями моих пупков, а заодно прихватил и модель, то есть меня. В часы работы выставки я, одетый в набедренную повязку из рваной мешковины стоял в раме рядом с картинами Стива. Мой пупок был обведен тремя черными кругами, символизирующими цинизм, садизм и анархизм, а на шее у меня висела табличка с надписью:
"Шизофрения как высшая форма безумия предстает главным освободительным началом для личности и главным революционным началом для общества."
В день закрытия выставки один русский писатель-неофашист, живущий в Париже, пригласил нас на богемную литературно-художественную тусовку, где оказался и Беар. Все были в приличном подпитии, и разговоры о высоких материях быстро сменились похабными анекдотами и трепом на сексуальные темы.
Рыгайло стал насмехаться над Ивом из-за того, что тот - натурал и заявил, что высшее достоинство духа - это способность бескорыстного и непредвзятого постижения предметов в их собственном бытии. Иначе говоря, мужик, не трахнувший другого мужика - трусливый и немощный духом козел, не способный к ассимиляции вечных и абсолютных ценностей.
В доказательство своих слов Стив заставил меня раздеться и указал на мой пупок, заявив, что в пустоте сего божественного углубления скрыто трансцендентное осознание экзистенциальной свободы.
Не знаю, понял ли его Ив, потому что говорил Рыгайло по-русски, а его слова переводил пьяный писатель-неофашист, но дело кончилось партией в покер. Стив поставил меня против яхты Беара и проиграл. Так я перешел в собственность Ива.
- Но ведь ты не вещь. Разве ты не мог отказаться?
- Мог, наверное, - пожал плечами Игорь. - Только зачем? Если бы ты хоть раз увидела Рыгайло, ты бы меня поняла. У Ива есть свои причуды, но, в сущности, он отличный парень. Я стал его первым любовником. Он заботится обо мне, дарит дорогие подарки, оформил мне вид на жительство. С ним я наслаждаюсь жизнью - а что еще надо для счастья?
- А с женщинами Беар продолжает встречаться?
- Разумеется. В отличие от меня, он бисексуал.
- И ты не ревнуешь?
- Ревновать? Зачем? Женщины приходят и уходят, а я остаюсь. На них надо жениться, на них приходится тратить кучу денег, они хотят детей, а Иву все эти удовольствия ни к чему. Он ищет новизны и наслаждения, а я - его защита от навязчивости дам. В любой момент он может объяснить любовнице, что не может на ней жениться, ибо живет с мужчиной.
- Неплохо придумано, - оценила я.
Костромин улыбнулся.
- Теперь я задам тебе вопрос. Как ты меня нашла?
- Чисто случайно. Увидела из окна машины, когда ты переходил дорогу у отеля "Негреско", и проследила до этой виллы.
- Не чаял, что нам доведется встретиться.
- Для меня это тоже оказалось полной неожиданностью. Кстати, прежде, чем прийти сюда, я наблюдала за виллой со склона холма и случайно подсмотрела, как ты прыгал у бассейна в костюме черта с красными рожками.
- О, Господи! - лицо Игоря снова залилось краской. - Ты все видела?
Я покачала головой.
- Как только ты прыгнул в бассейн, я сделала перерыв на ленч. Кстати, костюм у тебя был просто роскошный.
- Роскошный? - удивился Костромин. - По-моему, самый обычный. На любом маскараде ты встретишь сотню ряженых дьяволов. Чем он тебе так понравился?
- Зеркальными стеклами, вставленными в прорези для глаз, - объяснила я. - Ничего подобного я раньше не видела. Отражающийся в них свет напоминает отблески адских костров. Я даже подумала, что было бы неплохо приобрести такой же прикид. Этой зимой я собираюсь съездить на карнавал на Тенерифе. Где ты его купил?
- Вообще-то, я его не покупал, но думаю, что нечто подобное можно найти в специализированных магазинах.
- Значит, костюм принес Беар? Может, узнаешь, где он его взял?
- Ив тоже тебе не поможет, - покачал головой Игорь. - Этот костюм мы получили по почте вчера вечером.
- По почте? От кого?
- Понятия не имею. На пакете не оказалось обратного адреса, а внутрь была вложена карточка: "Великому автору от почитателя его таланта". Без подписи. Поклонники Ива иногда присылают ему подарки, так что мы не удивились.
- А Беар не боится вскрывать такие посылки? Вдруг какой-нибудь псих пришлет ему бомбу или ядовитую змею?
Игорь улыбнулся.
- Он учитывает такую возможность, особенно после того, как одна сумасшедшая баба принялась орать на всех углах о том, что Ив украл у нее роман. Она даже подала на него в суд, а когда проиграла дело, совсем озверела и начала угрожать ему. Когда мы получаем посылку, Анже проверяет ее детектором металла и просвечивает на рентгеновской установке, после чего вскрывает и, убедившись, что все в порядке, передает Иву содержимое. Так было и в этот раз.
- А что за сумасшедшая баба преследует Беара? - спросила я, радуясь, что херувим сам затронул интересующую меня тему.
- Какая-то русская писательница, Аглая Стрельцова. Кстати, она тоже живет на Лазурном берегу, только в Ницце. Неужели ты не слышала об истории с плагиатом?
- Боюсь, что нет, хотя "Бесконечное падение" я читала. По-моему, здорово написано. А Ив действительно украл у нее роман?
- Да не крал он ничего. Он вообще не подозревал о существовании Аглаи до тех пор, пока она не обвинила его в плагиате.
- Вряд ли можно обвинить человека без всяких на то оснований. Раз дело было передано в суд, значит, существовали какие-то доказательства плагиата, иначе иск не был бы принят к рассмотрению, - возразила я.
- Многие эпизоды и повороты сюжета совпадали. Я читал обе книги. Но замыслы совсем разные, так же, как места действия и герои.
- Меня однажды тоже обвинили в плагиате, - усмехнулась я. - Один псих, то ли из Казани, то ли еще из какой-то Тьмутаракани заявил, что я телепатическим образом считываю книги из его мозга и публикую их под своим именем. Иск он, правда, не подал, вероятно, потому, что работники суда в телепатию не верят. Я тоже в нее не верю. У двух авторов могут возникнуть схожие идеи, особенно, если они берут за основу какое-нибудь реальное событие или газетную статью, но идентичность многих эпизодов и поворотов сюжета трудно объяснить обычным совпадением.
- Если честно, это было не совсем совпадение.
- Значит, все-таки, плагиат?
- Ладно, - вздохнул Игорь. - Я расскажу тебе, как все было на самом деле, если ты пообещаешь, что дальше тебя эта информация не пойдет. Ив не хочет распространяться на эту тему, предпочитает просто все отрицать. Ни один судья в мире не может доказать, что подобное совпадение невозможно, оно лишь маловероятно. Именно поэтому Стрельцова и проиграла процесс. Она бы проиграла в любом случае, но если бы Ив рассказал правду, ему пришлось бы тяжелее.
- Так как все было? - сгорая от любопытства, спросила я.
- В то время Ив жил в Париже, а его роман был написан примерно на две трети. Работа над книгой шла медленно, денег не хватало, личная жизнь не складывалась, и однажды Ив решил с горя напиться вдребадан, для чего и выбрал какой-то кабачок на Монмартре, какой именно, он так потом и не смог вспомнить.
Сидит он себе в углу уже с третьей бутылкой вина, наливается с горя, а за соседним столом пристроилась парочка приятелей. Ив особо не прислушивался к их разговору, но понял, что один из них работает редактором в издательстве и занимается чтением рукописей, в том числе и на иностранных языках.
Некоторое время соседи перемывали косточки начинающим писателям, хохотали над чудовищными ляпсусами, которые они допускают. Разговор незаметно перешел на взаимоотношения полов, и редактор упомянул, что вычитывал книгу одной русской, помешанной на сексуальной агрессии.
- Она описывает сцены изнасилования с таким смаком и фантазией, что, читая их, невольно хочется проделать с кем-либо то же самое, - объяснил сотрудник издательства.
- Ну-ка, расскажи, что-нибудь, - попросил его собеседник.
Редактор не заставил себя упрашивать и следующие полчаса со смаком пересказывал более чем живописные эпизоды.
- Почему же эту книгу не напечатают? - удивился его приятель. - Любители "клубнички" от таких "примочек" на ушах стоять будут.