Собрав последние силы, таджик, выхватив откуда-то из-под рубахи нож, с безумным криком раненного насмерть зверя кинулся на своего врага. Холодная сталь уже подбиралась к беззащитному горлу Хряпа, никак не ожидавшего подобного нападения. Еще секунда - и она бы вошла в него.
Но тут вмешался Доллар. Он выхватил свой черный пистолет с глушителем, послышался хлопок, и тотчас же тело таджика опять упало на землю. Все было кончено.
- Обыщите его, - с отвращением сказал Доллар. - Мы же сюда вмазать пришли, а не ерундой заниматься.
И Хряп с Кайфом снова, как преданные собачки, послушно выполняющие волю хозяина, принялись за дело. А Доллар отошел к стоящей невдалеке Каменской.
Она находилась в состоянии шока. Только что она стала свидетельницей смерти человека. В ее глазах застыл ужас. Но, не желая выдавать своего состояния, она сочла за благо прикинуться, что ничуть не испугалась.
- Он правда навел тех сук на Толика? - подавленно спросила она у Доллара.
- А я знаю? - грубо ответил еще не отошедший после убийства Доллар. - Да и потом, какая разница. Один хрен - что этот, что тот. Все они одинаковые, чурки эти… Ниче - щас, подожди, найдем товар и вмажем.
И товар поднаторевшим в подобных делах Хряпу и Кайфу действительно пришлось искать недолго. И вот уже холодный ветер зло метал по поляне грязные обрывки одежды таджика, а Хряп приближался к Доллару, держа в руках маленький пакет c героином.
- Вот, в штаны, козел, зашил. И сдох, упрямо прижимая к себе.
- Первый сорт! - понюхав содержимое пакета, одобрительно проговорил Доллар. - Ну что ж, братаны, линяем отсюда.
Бандиты погрузились в машину. Впрочем, отъезжать слишком далеко от места убийства они не посчитали нужным. Остановившись уже на следующей полянке, Доллар заправил всем шприцы и торжественно вручил их каждому.
Получила свой шприц и Каменская. С удовольствием всаживая его себе в вену, она заранее предвкушала тот миг, когда станет таким неважным все, волнующее ее сейчас: и покойный муж, и неминуемо приближающаяся старость, и мрачные взгляды бандитов. И перестанет наконец маячить перед глазами идиотская рожа только что убитого таджика. Пусть даже и на недолгое время. Пусть!
* * *
Алексей обиженно смотрел в окно, на двор, с которого только что отъехал черный джип Доллара, увозя с собой и Ирину.
"Могла хотя бы предупредить, что уезжает, - подумал Серебряков со злостью. - Разве я ей бы запретил?"
Но тут же осекся: запретить что-либо Каменской он просто не мог, зато представлял себе, как удивленно Ирина приподняла бы бровь при малейшей его попытке сделать это. Но тут же, наверное, и рассмеялась бы, приняв все за шутку.
Куда они поехали? Конечно, Ирина приедет и скажет, что по делам. Но Алексей всему этому не верил.
"Знаю я, какие дела могут быть у бандитов: колеса, водка и телки - полный джентльменский набор. Интересно, как они будут иметь Ирину: сразу втроем, по очереди или, может быть, еще телок найдут?" - думал Серебряков.
Сердце его билось яростно, его переполняло чувство ненависти к бандитам. Он с неожиданной четкостью представил себе, как Доллар пытается расстегнуть Иринину блузочку со множеством мелких пуговичек. Представил, как это не удается ему и, теряя терпение, он резко дергает за вырез. Тонкий материал, легко поддаваясь, с треском рвется, а под блузочкой белеют мягкие теплые груди с уже набухшими сосками.
Чья-то рука сзади легла на Лешино плечо, и Серебряков невольно весь напрягся, чувствуя в себе первые признаки подступающего желания.
- Что грустишь, милый? - произнес нежный женский голос.
Обернувшись, Алексей увидел Алену, бесшумно зашедшую в комнату.
Девушка небрежным движением скинула с себя короткий зеленый пиджачок и осталась в нежно-салатовой блузке, едва прикрывавшей небольшую грудь, и мини-юбочке с пуговицами впереди. Наверное, впервые за время их долгого знакомства Алексей вдруг почувствовал легкое волнение и неудобство от того, что находится с ней наедине в комнате. К тому же молчание немного затянулось.
- А я не грущу. Я думаю, - наконец выдавил из себя Серебряков.
- А ты умеешь? - кокетливо спросила Алена.
- Еще как, - высокопарно включился Алеша в ее игру, пытаясь выиграть время и прийти в себя. - Разве ты до сих пор не знаешь, что я гигант мысли и отец русского шоу-бизнеса?
- Ну вот! - огорченно произнесла девушка, присаживаясь на кровать и начиная по-детски болтать ногами. - А я-то думала, что ты отец русской пьянки и сможешь придумать нам хотя бы бутылку вина.
Алексей бросил на Алену быстрый взгляд. И по ее блестящим глазам и особой тягучей интонации, с которой она произносила слова, Серебряков понял, что предполагаемая бутылка, которую должен достать он, вовсе не будет для Алены сегодня первой. И это неожиданно даже развеселило его.
- Без базаров, как любят говорить небезызвестные нам Иринины друзья, - ответил Алексей, вполне удачно имитируя манеры мироновского Остапа Бендера.
Он встал и спустя несколько секунд исчез за дверью комнаты. Оставшись одна, Алена откинулась на кровать, довольно заложив руки за голову.
"Интересно, что это с Алешкой? - радостно думала она. - Сегодня в его присутствии я действительно ощущаю себя женщиной, а не бесполым существом, как обычно. Что же с ним?"
Алена блаженно закрыла глаза. Она погрузилась в воспоминания.
Началось все тогда, когда Алена вдруг начала замечать, что она часто бессознательно копирует все движения новенького мальчика в их классе, Алексея Серебрякова, а зачем и почему это делает - сама не знает.
Просто нравится ей подражать его ленивой кошачьей походке, когда ноги почти совсем не отрываются от пола, его особой манере поднимать руку, выставляя чуть-чуть вперед два пальца. И совсем вдруг неинтересно стало встречаться со своим хахалем, Сашкой Борисовым из параллельного класса.
Но он все не замечал ее. И как же она обрадовалась, когда на дне рождения Машки Барановой, в которую, по его собственному признанию, и был влюблен Серебряков, он предложил Алене "делать вид, что встречаемся" для того, чтобы вызвать ревность у той же Барановой.
Так и возникла эта "дружба", которая для Алены иногда казалась горше самой горькой редьки. Что только не делала она, чтобы заставить Алешку посмотреть на нее как на женщину! Ничего не получалось. На ее резкие перепады настроения, на внезапное деланое равнодушие и грубость по отношению к нему, на ее дурацкий безумный флирт с другими мальчишками Алексей не обращал внимания. Просто, видимо, считал, что у нее "критические дни", и молча отходил.
Однако Алена знала, что когда-нибудь будет и на ее улице праздник. Она упрямо ждала момента. И похоже, случится это именно сегодня. Больше ждать она не намерена.
Да и сколько можно - после того как они окончили школу, прошло уже четыре года! У них обоих было несколько неудачных романов, некоторое время они даже не виделись. И вот судьба снова послала им шанс - оба решили попробовать себя на ниве поп-музыки. Почти одновременно они пришли к известному в городе продюсеру Владимиру Котенко, и он взялся их "раскручивать". В планах Котенко было сначала записать пару клипов Алексея, прогнать их в Москве по радио и ТВ, потом "запустить" Алену, а в перспективе, может быть, и составить дуэт.
И Алена думала, что теперь-то все пойдет как по маслу. Не тут-то было - совершенно неожиданно смазливого Лешу подмяла под себя эта стареющая нимфоманка Каменская.
Алена была вне себя от ярости, ей несколько раз приходили безумные идеи убить эту гадину. А безвольный и инфантильный Алексей, казалось, был рад жить на деньги Ирины. Алена умом понимала, что, по всей видимости, будущего у них нет - Алексей почему-то не воспринимает ее как женщину, но внутренне постоянно восставала против этого. Она ждала удобного момента, чтобы соблазнить Алексея. Она не могла уступить его какой-то вздорной старухе!
- Вставай, спящая красавица, - прервал ее размышления веселый Алешкин голос. - И посмотри, что я тебе принес.
"Вот дурачок! - подумала Алена. - Как будто не может подойти и немного приласкать меня".
- А что, ты не знаешь, как надо будить спящих красавиц? - лениво произнесла она вслух, не меняя позы.
- Ну, мою-то красавицу может разбудить только мартини, - не смутился Алексей, принимая все за шутку. - Или ты предпочитаешь поцелуй?
Он спрашивал смело, заранее будучи уверен в отрицательном ответе.
"Нет, он точно идиот, - рассердилась Алена. - Ладно, миленький мой, сам скоро будешь умолять, чтобы я тебя поцеловала!"
- Нет, конечно, мартини, - подыграла она ему, так быстро поднимаясь, что Алексей даже расхохотался, довольный успехом своей шутки.
- Я налью сама, ладно? - тоном хорошей девочки сказала она, кокетливо берясь за бутылку.
И, налив поровну в оба бокала, подняла высоко свой и продекламировала, бросая выразительные взгляды на Алексея:
- Пусть плачут те, кому мы не достались, пусть сдохнут те, кто нас не захотел!
- Ого, а что, такие бывают? - теперь невольно включаясь в ее игру, спросил Серебряков. - В это довольно трудно поверить!
- Ну почему же? - хмыкнула Алена. - А ты, например?
Допив одним глотком вермут, остававшийся в ее бокале, девушка приподнялась. С томным видом она опять схватила бутылку и наклонилась, подливая себе и Алексею, демонстрируя ему заодно все прелести своего декольте.
- Ну, я вообще-то никогда не против, - только и смог сказать Серебряков, полностью обезоруженный таким мастерским применением почти всех видов женского оружия. - Но вот жена…
- Какая жена? - удивилась Алена.
- Ирина, - поморщился Серебряков.
- Во-первых, она тебе не жена, - все так же вызывающе поглядывая на него, ответила Алена. - Во-вторых, жена в любом случае не стена - подвинется. И в-третьих, - неожиданно опять переходя на капризный тон маленькой девочки, закончила она, - я хочу просто с тобой потанцевать, можно?
- Ну конечно, - не смог отказать Алексей, обескураженный на сей раз железной логикой аргументов Алены.
Он, лениво потягиваясь, встал с кровати, включил подходящую к такому случаю музыку и подошел к Алене.
Девушка, успев тем временем уже зачем-то занавесить окна, молча ждала его. Так же молча она склонила голову, отвечая на его безмолвное приглашение.
Две горячие руки нежно обняли шею Алексея, тихонько лаская ее. Молодое упругое тело осторожно прильнуло к нему, и Серебряков закрыл глаза.
Ее умелые ласки сводили его с ума, однако Алексей не хотел заходить слишком далеко. Конечно, интересно было бы поразвлечься с красавицей Аленой, но вот Каменская… Ей Алексей не изменял никогда, начиная с того дня, когда впервые лег с ней в постель. Хотя этот день и совпадал с днем знакомства с ней.
- Подожди, - с усилием прошептал он, осторожно вырываясь из Алениных объятий. - Я не хочу.
- Не верю, - страстно прошептала она, не отпуская Серебрякова и еще крепче прижимаясь к нему.
Ее губы продолжали нежно ласкать его шею, медленно продвигаясь куда-то вбок. И когда ее шустрый язычок неожиданно начал теребить мочку его правого уха, Серебряков невольно вскрикнул. А ведь он раньше и не знал, что уши тоже принадлежат к его эрогенным зонам.
- Не надо, - из последних сил прошептал он. - А вдруг зайдет кто-нибудь.
- Ну и пусть, - твердо заявила девушка, не останавливаясь ни на минуту.
- Пусть, - глядя на нее, неожиданно для самого себя согласился Алексей.
Мысль о риске быть застигнутыми врасплох, занимаясь сексом прямо в комнате Каменской, вдруг так возбудила Серебрякова, что он не смог себя больше сдерживать…
- Ты не обиделась, детка? - произнес он, немного отдышавшись.
Он протянул к Алене руку и начал поглаживать ее грудь. Девушка повернула к нему счастливое личико.
- Мне было так хорошо! - восторженно прошептала она и судорожно сжала его в крепких объятиях. - Я люблю тебя.
- Ты - прелесть, - смущенно рассмеялся Серебряков, размышляя о том, скоро ли приедет Ирина и успеют ли они до этого времени привести себя в порядок.
* * *
Ирина появилась в дверях своей гостиной уже вечером. Бандиты, доставившие ее домой, даже не стали проходить в особняк. Просто высадили около дома и укатили, оставив после себя клубы выхлопного газа и страшные воспоминания.
Ирина, не разуваясь, прошла в комнату, из которой днем ее увезли бандиты, и равнодушно упала на диван, уставившись в одну точку. Сил обдумать все, что произошло, у нее не было. Но и не думать совсем она не могла.
А мысли ее катились, как потерпевший крушение поезд: угрожая жизни, всему вокруг и особенно испуганным пассажирам, находящимся внутри.
- Ирина, куда ты пропала? - спросила ее, входя в комнату, как всегда, приветливая Орнагын. И тут же весело добавила, не дожидаясь ответа: - А у нас Маргошка окотилась, представляешь? Прямо у меня на кровати. А я, дура, ее сегодня с утра по всему дому ищу, чтобы покормить. Только сейчас зашла в комнату, а она тут как тут. Всю кровать перепачкала - мамочка!
- Сколько? - безжизненным тоном спросила Ирина.
- Чего сколько? - не поняла Орнагын.
- Ну, котят она сколько принесла? - так же равнодушно уточнила Каменская.
Все-таки персидочка Маргарита всегда была ее любимицей.
- Пять, - с недоумением ответила Орнагын, внимательно рассматривая Каменскую. - Но что случилось, Ира? - наконец испуганно произнесла она. - На тебе же лица нет!
- У живого человека всегда лицо есть, - чуть покачиваясь, возразила Ирина. - Да и у мертвого тоже. Одни рождаются, другие умирают. Какая разница?
- Ах, извини, - ужаснулась Орнагын. - Это ты из-за Толика, да? А я-то, дура, и забыла про него.
- Лучше бы про него и все остальные забыли, - мрачно произнесла Ирина.
Горбунья мягко опустилась рядом с Каменской и ласково стала гладить ее плечо, успокаивающе приговаривая:
- Ну что ты. Ну, успокойся. Не надо так расстраиваться, милая.
И Каменская вдруг не выдержала. Слезы показались у нее на глазах, и, уткнувшись в плечо казашки, она разрыдалась совсем как маленькая девочка, оплакивая свою беспутную жизнь.
- Ну что ты, что? - все повторяла казашка, гладя ее по спине. - Ну, что еще случилось?
- Убийство! - сквозь рыдания прокричала Ирина. - И я была его свидетелем.
- Что?! - ужаснулась Орнагын.
Рыдания возобновились. И, только выплакавшись, Ирина смогла рассказать Орнагын в подробностях, что же все-таки произошло.
И опять после рассказа Ирины в комнате воцарилась тишина. Две взрослые, уже начинавшие стареть женщины сидели, обнявшись, как девчонки, и боялись произнести вслух хотя бы одно слово. А затянувшаяся пауза становилась все более зловещей.
- Что же теперь делать? - прошептала наконец Ирина. - Мне страшно.
- Да, мне тоже, - согласилась Орнагын. - Но главное - никому больше не говорить об этом. Никому. Тебя там не было и ты ничего не видела, поняла?
- Да, - задумчиво покачала головой Каменская. - Но все-таки мне кажется, что теперь обязательно должно случиться что-то плохое.
- Не каркай! - прикрикнула на нее Кандабурова.
Хотя внутренне она и сама сейчас чувствовала, что Каменская права и очень скоро в дом неминуемо должна постучаться беда.
- Ага. Ну вот наконец-то и ты, - услышали они радостный молодой голос.
В гостиную из глубин дома входили Алексей и Алена. И как будто сама молодость, сама жизнь зашла в комнату вместе с ними.
Они шли такие красивые, здоровые, веселые, до краев переполненные счастьем. Они не прикасались друг к другу, но почему-то все равно было видно, что они вместе, и две женщины, обсуждающие что-то на диване в гостиной, вдруг почувствовали себя старыми и ненужными. Они ощутили вдруг, что их время безвозвратно ушло.
Алексей после хорошего секса чувствовал в себе необычайный прилив сил, чего уже довольно давно не наблюдал. Даже сама ситуация встречи двух его любовниц только забавляла. Ему даже хотелось маленького скандала. Хотелось, чтобы эти женщины начали ревновать и устроили перепалку между собой.
Хотелось почувствовать себя значительным, нужным всем. Пусть Ирина покричит, помашет немножко руками. Он сумеет убедить ее, что ему на самом деле нужна только она. В глубине души Алексей любил подобные выяснения отношений, любил ссоры и примирения за взрыв чувств, который придает такую волшебную остроту сексу, следующему сразу вслед за скандалом и примиряющему собой все.
Алексей почти с удивлением почувствовал острое желание заняться любовью теперь с Ириной. И тут же ощутил гордось за себя: да, он настоящий мужчина! Его хватит на всех!
Однако Каменской сейчас было вовсе не до Серебрякова. Она в отличие от своего молодого любовника не так приятно провела последние часы. Прореагировав на появление молодых людей только кивком головы, она сидела теперь совсем бледная, полностью ушедшая в свои мысли и даже не делала ни малейшей попытки хоть как-то поддержать светский разговор.
А Серебряков вдруг решил, что это необходимо исправить.
- О, прекрасная дева, - продекламировал, чуть завывая, он, становясь перед Каменской на колени. - Уж не из Аида ли пришла ты к нам? Почему такой мертвенной бледностью и грустью отмечено чело твое?
Каменская вздрогнула и с ужасом посмотрела на Алексея, не в силах произнести ни единого слова.
- Какие дурацкие шутки у тебя, Алексей! - выручила ее Кандабурова. - Не видишь, у Ирины неприятности, она устала, зачем накручивать человека еще больше?
Горбунья своим тоном напоминала учительницу и тщательно следила за тем, чтобы голос ее не очень дрожал.
И Серебряков среагировал на обиду мгновенно.
- Да ну вас всех! - перешел он на свой обычный тон маленького ребенка. - Уже и пошутить нельзя. Подумаешь, ути-пути какие! И что, у нее язык отнялся, да? Что, она сама сказать мне не может, что устала, чтобы я не лез, да?
Ирина подняла на любовника измученные глаза, но ответить ничего не успела. Звук, который издает струна, когда оборвется, прокатился, дрожа, по всей комнате, заставив Каменскую и Кандабурову вздрогнуть.
- Что это? - испуганно прошептал уже немного захваченный настроением женщин и чуткий ко всяким мистическим штучкам Алексей.
- А ничего, - раздался спокойный голос Алены. - Очень похоже на то, как лопаются иногда пружинки в настенных часах. А что вы все так испугались? - с неподдельным удивлением спросила она.
- Это в моей комнате, - убежденно сказала Ирина, не обращая на вопрос девушки никакого внимания. - Время там остановилось!
И в раздумье, никого уже не замечая, кроме Алексея, она подошла к нему, прижалась и порывисто прошептала:
- Обними меня покрепче, малыш. Мне страшно, мне очень страшно.