- Значит, так, - уверенно, на правах старожила сообщил Корсар. - На многое тут не рассчитывайте. Под авиавыставку арабы отдали летное поле при новом коммерческом центре - вы его должны были видеть, когда подлетали. Там, в этом центре, есть все, что нужно: и гостиницы, и рестораны, и офисы под найм, ну и аэродром само собой. И с территории центра отпускают очень неохотно. Чтобы позволить мне вас встретить, и то целая история была, хотя я вроде здесь как частное лицо.
- Что, и город не посмотреть теперь? - огорчилась Наташа.
- Какой там город! Патрули на каждом шагу. И полиция, и военные, и еще бог знает кто. Сами видите, что тут творится.
- А что тут случилось-то? - спросил Казак, и Корсар только рукой махнул:
- Идиотизм. Турки, видишь ли, с Ираком поцапались, тут же и иранцы возникли, старую распрю не забыли. Эмираты морально Ирак поддержали, так Иран и на них квакать начал.
- Крутой наезд? - иронически уточнил Казак.
- Ну, на самом-то деле на Эмираты наезжать только сумасшедший будет. Нефтяные шейхи столько денег в оружие вбухали… Правда, у Ирана и народу побольше. А вчера какой-то аятолла, не запомнил имени, пригрозил, что они и ракеты делать научились - те самые, по технологии "СС-4", которую им в девяностых продали. За эти ракеты теперь здесь отношение к русским такое… - Корсар пошевелил пальцами. Жест получился одновременно опасливый и брезгливый. Затем он улыбнулся: - Но что интересно, в ПВО у Эмиратов наши же "С-300" стоят. Они баллистические ракеты должны перехватывать, но сам понимаешь: к хорошей технике нужны хорошие руки, а в хорошие руки у арабов я не очень-то верю. Да они и сами, похоже, это сознают. Словом, пока что обстановочка та еще, все на нервах, хотя до стрельбы дело еще не дошло.
- А этот… Теракт, из-за которого мы лишний час в воздухе проболтались, тоже ж рук дело? - не отставал Казак.
- Ну, друг дорогой, я тебе не ЦРУ. Знаю только то, что видел. "Боинг", три семерки, шел на взлет, и на разбеге правая стойка то ли сама сложилась, то ли действительно, как говорят, взрыв небольшой был… Его, конечно, потащило, развернуло, неведомо каким чудом керосин не загорелся. Все расписание полетело к черту. Часть рейсов в Шарджу отправили приземляться, а часть вообще в Абу-Даби наладили… Я тут уж все боялся, что надо будет хватать тачку и в Шарджу ехать. А у меня бюджет не резиновый.
- Ладно. Насчет бюджета я сейчас тебя обрадую:
Наташка тут уболтала полковника, так что отсюда поедешь с нами в автобусе. И вообще, она ему про тебя такого порассказывала, что ты ему уже за глаза понравился, и он морально готов тебя чуть ли не за штатного сотрудника считать, осталось только повод придумать. По крайней мере пропуск выписать уже обещал. Здорово складывается, правда, пират?
Тот молча кивнул и пристально поглядел на Казака. Тот сначала не понял, а потом вдруг немного изменился в лице.
"Вот-вот, и я о том же, - подумал Корсар. - У нас все продолжает здорово складываться, одна удачная случайность к другой удаче. Но если подумать о том, что, с другой стороны, кто-то так же искусно складывает такую же цепочку, становится не по себе… Вот и Казак это почувствовал".
Но Казак про "кого-то с той стороны" и не думал. Ему было не по себе уже от того, что теперь любое событие рядом с ним или с его другом может оказаться срежиссированным. А еще у него мелькнуло подозрение, что и Наташа на самом деле не случайно встретилась с Корсаром, и что у Льва Сергеевича план всей операции был готов задолго до их разговора.
"Глупость, наверное, - оценил Казак свои опасения. - И ничего такого про Наташку пирату говорить не стоит, а то еще и сам ее подозревать начнет и глупостей каких-нибудь наделает. А девчонка-то хорошая… Обидно будет, если окажется, что я все же прав. А как такое проверишь? Никак не проверишь. Но надо за ней приглядывать повнимательней".
В соответствии со своим решением он ничего не стал говорить Корсару. Но зато заслужил несколько удивленных взглядов Наташи, которая не могла взять в толк: до сих пор Коля Казак был весьма общителен и дружелюбен, но всю дорогу из аэропорта в торговый центр просидел молча, лишь изредка искоса посматривая на нее. На банальную ревность это было не похоже - да и с чего бы, она ведь с ним даже особо не кокетничала, - и Наташа терялась в догадках.
Корсар. Добровольный помощник
Чем бы ни была вызвана внезапная благосклонность полковника Марченко - то ли абстрактной симпатией к одноглазым мужчинам, то ли нужными кнопками, нажатыми Львом Сергеевичем, - в любом случае она пришлась весьма кстати. Поздно вечером должен был прийти транспортный борт с "СМ-97", а за два часа до этого вдруг выяснилось, что хозяева выставки не смогут выделить нужное количество такелажников, да и вообще людей у них очень мало. Разговор полковника с тремя руководящими чинами подряд переводила Наташа, и она же, зайдя через несколько минут в номер, объяснила ситуацию Корсару:
- У них ведь, у арабов, на черные работы никто не идет. Вся погрузка-разгрузка держится на иностранцах. После сегодняшнего происшествия у иностранных рабочих поотбирали пропуска, и народу катастрофически не хватает. Поэтому разгружать самолет они предложили нам своими силами. А поскольку все делегации сейчас в запарке, у нас каждые руки на счету.
- И ты воспользовалась ситуацией? - нарочито мрачно вставил Корсар.
- Ну да, а что? Андрей, но ты ведь хотел тоже в нашей работе участвовать?
- Хотел, - покорно вздохнул тот.
- Ну вот. Я полковнику и напомнила, что у меня есть тут как бы сопровождающий, которого можно попросить помочь и который хотел бы…
- Я знал, я знал! - горестно воскликнул Корсар, но, увидев удивленный Наташин взгляд, обнял ее и со словами: "Ты у меня умница", принялся целовать.
В дверь постучали, и девушка с сожалением отстранилась. Корсар открыл, и в комнату ввалился полковник, начав уже с порога:
- Так, значит, ты Андрей Корсан? Ну что ж, парень славный, симпатичный, мне про тебя говорили, мол, хочешь помочь. Значит, есть дело прямо точно для тебя…
Аэродром торгово-выставочного центра, носящий название "Галф-Бизнес-Аэро", считался предназначенным для маленьких самолетов, административных и частных, но в случае необходимости на его полосу могли садиться и самые большие транспортные и пассажирские машины. Это сделало "Галф-Бизнес" пригодным для проведения-авиавыставки, и чем ближе подступал день ее открытия, тем меньше места на нем оставалось для чопорных административных "Гольфстримов", похожих на уменьшенные копии межконтинентальных лайнеров, и простеньких частных "Бич-Кэбов", вызывающих в памяти незабвенные "кукурузники".
Вдоль рулежных дорожек постепенно выстраивались крылатые экспонаты, а свободные места должны были быть заполнены со дня на день.
Восемь человек, среди которых были и Казак, и Корсар, и Наташа, неторопливо шли вдоль шеренги разнообразных самолетов. Летное поле было залито светом прожекторов, вдалеке пунктир разноцветных огней отмечал взлетную полосу, то и дело мимо проезжал очередной тягач или автомобиль обслуживания с мерно вспыхивающей оранжевой мигалкой, а где-то далеко вверху мерцали яркие южные звезды. Сразу с нескольких сторон слышалось тонкое пение вспомогательных турбин, и время от времени над аэродромом прокатывался грохот двигателей взлетающего самолета - словом, "Галф-Бизнес" жил обычной рабочей жизнью.
Предводителем группы был невысокий и чрезвычайно подвижный араб в комбинезоне, весело переливающемся оттенками зеленого и желтого цветов, словно это была не рабочая одежда, а костюм для дискотеки. Время от времени коробочка радиостанции у него на поясе разражалась потоками слов, и тогда он останавливал процессию и сам подолгу кричал в микрофон так эмоционально, будто комментировал полуфинал чемпионата мира по футболу с участием любимой команды.
Один раз после такого разговора он обернулся к своим спутникам и так же возбужденно принялся им что-то объяснять.
- Скоро наш самолет будет направлен на двадцать пятую стоянку. Нас сейчас туда отведут, - перевела Наташа, когда араб остановился перевести дух.
- И все? А что же он тогда остальные пять минут шумел? - удивился кто-то.
- Непереводимый местный фольклор, - встрял Казак, и все засмеялись. Араб подозрительно посмотрел на них, но говорить ничего не стал, а вновь направился вперед, ухитряясь двигаться так, что казалось - он почти бежит, но при этом общая скорость перемещения в пространстве сохранялась на уровне неспешной прогулки.
Искомая двадцать пятая стоянка оказалась расположенной где-то на отшибе. Идти к ней пришлось почти через всю рулежку с линейкой экспонатов. Предпоследним в ряду стояло "Русское крыло", около которого уже виднелся стенд с рекламным текстом и фотографиями. Корсар как бы невзначай взял правее, чтобы подойти поближе к самолету, - и почти тут же перед ним как будто ниоткуда возник крепкий парень в светлом костюме с кобурой на поясе.
- А ты куда прешь, козел? - раздраженно и устало спросил парень и перешел на английский. Судя по произношению, язык он изучал на трехнедельных курсах:
- Ай эм сори, зона онли фор персонал. Шоу ё пас, плиз!
- Шоу пас… А дулю в глаз? За козла слабо ответить? - спокойно поинтересовался Корсар, и парень с кобурой просиял улыбкой:
- Так ты из наших?! Блин, извини, эти арабы и прочие чурки уже задрали. Слова человеческого не услышишь. Лезут, лезут, все любопытные, все балаболят, чего-то… Паре финнов даже врезать пришлось, до того настырные были.
- Финнов, говоришь? Какие ж это чурки?
- А кто ж еще, раз не понимают? Я уж им и по-английски, и по-немецки… Особый режим, что ты хочешь! Кстати, ты тоже тут особо не крутись. Нас-то в России специально накачивали, чтоб была культура и вежливость, а в местной охране ребята попроще. Шок-дубинкой огреют, фамилии не спросивши, и весь разговор. Усек?
Корсар кивнул и направился догонять своих. Охранник крикнул ему в спину:
- Выставка будет, тогда заходи! Остальная группа не успела далеко уйти, и Корсар, перейдя на легкий бег, за несколько секунд догнал ее.
- Вроде неплохо стерегут "крылышко"… - вполголоса сообщил он Казаку, но внимание того было направлено вперед: на сером бетоне отчетливо выделялась выложенная красными светоотражающими плитками цифра 25. Перед ней почти на месте разворачивался транспортный самолет с российскими опознавательными знаками. Отягощенные двумя двигателями крылья чуть-чуть провисали вниз, а на толстом фюзеляже красовалась надпись: "Туполев-330", а чуть ниже игривыми завитушками было выведено: "Черномор".
- Нам к нему, - пояснил Казак, - мы с туполевцами договорились, чтоб им впустую "Черномора" на выставку не гонять, нашу "стрекозу" на нем доставят.
- А почему он "Черномор"? - спросила оказавшаяся рядом Наташа. Корсар с Казаком промолчали, и за них ответил молодой инженер, шедший чуть впереди:
- Потому что сказка Пушкина, - и, сделав нарочитую паузу, чтобы слушатели попробовали сами угадать, какая тут связь, продолжил: - Его делают в Казани, параллельно с "Ту-204". А двести четвертую, в свою очередь, начинали собирать в Ульяновске рядом с "Русланом". Местные тогда прозвали двести четвертую машину "Людмилой", в пару "Руслану" - так эта кличка в Казань и перекочевала. А "Ту-330" "Людмиле" тоже родственник, у него крыло практически такое же, кабина опять же унифицированная. Вот и прозвали его, чтобы линию не прерывать, "дядькой Черномором". Сначала в шутку так обзывали, а потом имечко так приклеилось, что и официальным стало.
- Здорово! - подхватил разговор другой инженер, постарше. - Вот если бы все народные клички признали! Я так и вижу: расписание, а в нем - "Рейс такой-то: выполняет "Ту-154" "Тушканчик". Рейс другой: выполняет "Як-40" "Окурок"…"
- А почему "Окурок"?
- А потому что движки чадят со страшной силой, особенно на взлете…
Перебрасываясь фразами, они подошли к двадцать пятой стоянке и остановились в десятке метров от транспортника.
- Ну что, орлы, вашу мать… - зычно начал полковник Марченко, но, вспомнив о том, что среди орлов есть девушка, смутился и дальше говорил, с видимым усилием опуская служебные слова. Смысл речи сводился к тому, что за работу надо браться поскорее, чтобы к тому моменту, как подойдет машина, все было уже готово.
Работы оказалось много. Несмотря на то что экипаж "Черномора" по мере сил помогал встречающим, все равно для того, чтобы снять крепления с фюзеляжа маленького самолетика, а потом выкатить его на бетон, ушло около часа, а потом пришел черед темно-зеленых контейнеров с боевым снаряжением для стрельб. Под наблюдением специально прилетевшего капитана контейнеры сразу оттаскивали в сторону, где уже стояли четверо местных охранников с автоматическими винтовками. Лица у них были хмурые и исполненные сознанием своей значимости. Корсар, вспомнив слова парня с кобурой, решил, что тот прав: эти фамилии спрашивать не будут.
Хотя "СМ-97" в разговоре и обозвали "стрекозой", ни с каким насекомым сравнивать его не хотелось. У Корсара он почему-то вызвал ассоциации с лаской: тонкое тело, узкие, словно прищуренные стекла пилотской кабины, заостренный нос, скрывающий под собой турбовинтовой двигатель. Да и цветом самолет был похож на этого хищного зверька: на "спине" и боках фюзеляжа красовались рыжие и коричневые разводы с плавным переходом одного цвета в другой, а "брюхо" было грязновато-белесым.
Корсар знал, что "СМ-97" создавался как самолет двойного назначения и может выпускаться как в варианте "летающего БТР", так и в виде десятиместного самолета для коротких линий, однако сейчас, глядя на поджарый фюзеляж с узкими иллюминаторами-бойницами, он не смог представить себе его ни в какой другой роли, кроме нынешней: легкий ударный самолет, способный при необходимости взять на борт несколько десантников по пути "туда" и раненых при вылете "обратно". Корсар никогда не питал слабости к небольшим самолетам, но вид смоленской машины его заворожил.
- Что засмотрелся? Нравится? Мне вот тоже, - заметил взгляд Корсара один из заводских летчиков. - Но любоваться потом будешь, слава богу, у нас полеты каждый день будут. А пока что наше дело - раз, два, взяли! Тут еще таскать не перетаскать.
Корсар кивнул и вместе с летчиком полез в грузовой отсек "Черномора".
Разгрузка затянулась надолго, и после нее получасовое ожидание машины показалось долгим перекуром, вот только курить, само собой, никто на летном поле не стал. За это время на "Галф-Бизнес" приземлились еще несколько самолетов, и, мельком глянув в сторону полосы, Казак заметил:
- Смотри-ка! Не думал, что наши "Ан-24" все еще пускают летать за границу. Каким-то маленьким он теперь кажется…
Но Казак ошибался. Только что прилетевший самолет не казался маленьким, он именно таким и был. Хотя внешнее сходство с заслуженным антоновским трудягой действительно имелось, это была совсем другая машина - "Бе-32", удачная конструкция, разработанная еще во времена существования Советского Союза. После долгих злоключений он был изготовлен небольшой серией уже в России и разошелся в основном по мелким компаниям, которые использовали эту машину в основном для выполнения небольших заказов внутри России.
Дальние и соответственно выгодные рейсы за границу обычно проходили мимо владельцев "Бе-32": для подобных полетов состоятельные клиенты предпочитали нанимать более престижные и скоростные машины, а менее состоятельные обходились билетами на регулярные рейсы.
Однако хозяину этой машины повезло: кто-то где-то и почему-то отказался выполнять заказ на срочную перевозку в Дубай последней партии рекламных буклетов, только что отпечатанных в Италии. Темпераментный хозяин типографии в панике бросился обзванивать подряд все российские компании, не интересуясь ни престижностью, ни сугубой дешевизной, а исключительно сроками исполнения, и нанял первый же свободный самолет.
Винты самолета последний раз взбили воздух и затихли. Левый пилот (он же суперкарго, он же хозяин самолета и он же директор авиакомпании "Аэроклуб") откинулся в кресле и расстегнул сначала ремень, а потом и китель, давая отдохнуть объемистому животу Правый летчик был гораздо моложе его и худощавей, ему расстегивать китель не понадобилось.
- Значит, так, Герман, - сообщил хозяин, - ты остаешься следить за разгрузкой, документы у тебя на руках. Я иду оформлять стоянку и узнаю, может быть, есть что-нибудь на обратную дорогу или здесь подработать на чем.
- Андрей Петрович, может, не надо? - неуверенно возразил Герман, правый летчик. - Вы же сами просчитали, что весь рейс уже окупился и прибыль хорошая. А тут, не ровен час, заваруха начнется…
- Ну и пусть начинается, мы-то при чем? - оборвал его Андрей Петрович. - А что прибыль уже есть, так то не твоя забота. Это ж Эмираты, здесь народ шальной, деньги, можно сказать, под ногами валяются - грех не поднять. Или хотя бы не попробовать. Вопросы есть?
- Вопросов нет, - ответил правый летчик без энтузиазма. Он работал в компании со дня основания и давно изучил характер шефа: тот стремился урвать свой кусок везде, где только можно, а то и где нельзя. Нельзя сказать, чтобы это было приятно, но тем не менее весь персонал компании признавал: не обладай Андрей Петрович Маланец подобной чертой, доходы компании, а соответственно, и заработки в ней были бы гораздо ниже.
Представитель заказчика. "Откуда такой альтруизм?"
Официальное открытие авиасалона состоялось через день утром. Гремела музыка, лились речи на разных языках, а вдоль ряда выставленных самолетов театрально продефилировала бедуинская верблюжья кавалерия. Завернутые в белоснежные бурнусы "дикие кочевники" потрясали длинными ружьями столетней давности, испускали яростные крики и вообще создавали местный арабский колорит, которого до сих пор участники выставки практически не видели: бизнесцентр был изначально задуман международно-безлико, а что касается вылазок в город Кому-кому, а смоленской делегации времени катастрофически не хватало даже на подготовку к выставке. Даже Корсар, не включенный ни в какие списки, к концу следующего после прибытия "СМ-97" дня оказался вымотанным до предела.
Но зато теперь он получил возможность вместе с Наташей созерцать церемонию и наслаждаться запахами верблюжьего пота вперемешку с пороховым дымом: несколько "кораблей пустыни" прошествовали в полуметре от передних рядов, а "бедуины" время от времени от избытка чувств палили в воздух, демонстрируя восточную необузданность Но тут над аэродромом появился допотопный аэроплан с толкающим винтом, в передней кабине которого, привстав, летчик в форме Британской империи поливал "бедуинов" из такого же допотопного пулемета. Арабы заметались, некоторые из них попадали с верблюдов, обливаясь "кровью", а в пару к "этажерке" через несколько секунд пристроился современный реактивный штурмовик без опознавательных знаков, грохот пушки которого перекрыл и очереди пулемета, и звук мотора аэроплана. Положение "диких бедуинов" стало совсем отчаянным, но тут на переднем плане появился джип, из которого горохом высыпались арабы уже в современной военной форме. За несколько секунд они развернули и установили треногу, еще двое взгромоздили на нее пусковой контейнер, и почти сразу из него с тугим хлопком вылетела зенитная ракета.