Тетка, похоже, вообще переселилась к своему любовничку, и ей уж точно не было никакого дела до племянницы. Родители звонили редко, занятые своими делами. Наверняка снова играют в молчанку. Они всегда так. Разругаются в пух и прах и молчат целыми днями, время от времени напоминая друг другу о состоянии ссоры хлопаньем дверей, швыряньем предметов, громкими вздохами. Разбежались бы уже давно да и начали бы новую жизнь. Вот только ни у одного из них, похоже, нет пассии с отдельной жилплощадью, вот и маются под одной крышей, ненавидя друг друга.
С тяжелой головной болью, нисколько не отдохнувшая, наоборот, утомленная мыслями и изнуряющей бессонницей, Маша, надев темный свитер тетки, джинсы и спрятав волосы под бейсболку, вышла из дома.
Ей надо было пройти метров пятьсот до улицы, ведущей к машиностроительному заводу, к клубу.
Сейчас, ночью, его очертания приобрели какой-то мистический характер, словно в эти часы, когда весь город спал, городской клуб превращался снова в католический собор, убежище призраков тех горожан, что жили здесь когда-то. И в полночь двери собора распахнутся и на городскую площадь хлынет толпа оживленно переговаривающихся между собой прихожан, одетых в старомодные костюмы, платья. Возможно, среди них и красавица Марта Краушенбах…
Интересно, узнала бы Маша свою прабабку в толпе призраков? Скорее всего, Марта сама бы увидела ее своими волшебными глазами, нашла ее, спрятавшуюся за кустами сирени, что густо растут позади собора, взяла бы ее за руку и, склонившись к ней, прошептала бы на ухо:
- Моя дорогая Мария! Золото, которое ты ищешь, находится в изголовье моего гроба… Оно - твое!
Но двери собора не распахнулись, зато внизу, у самой травы, загорелось тусклым оранжевым светом полукруглое оконце. Маша подошла ближе к собору и увидела припаркованный у черного входа черный джип Жоржа Маковского. Значит, она все точно рассчитала. И он приехал совсем недавно. Вошел в клуб и, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих, которые могли бы появиться в этот поздний час, горящими окнами костюмерной, двигался в темноте к заветному шкафу, куда и нырнул как в омут… И только оказавшись в своей секретной комнате, где оставил труп Лены Тимохиной, осмелился включить свет. Уж это полукруглое оконце в траве точно никто бы не заметил.
Тихо ступая по мягкой густой траве, Маша приблизилась к горящему окну, присела и заглянула в него. Ну точно, Жорж Маковский ошарашенно стоял посредине комнаты. Оно и понятно: трупа-то в комнате не было. А это могло означать только одно: кто-то еще узнал о нем и забрал труп. Предположить, что Лена Тимохина воскресла, выбралась из клуба и вернулась домой, было невозможно.
Жорж стоял, ловя ртом воздух, скованный страхом разоблачения, и пытался осознать ситуацию. Наступило время действовать.
Маша наклонилась еще ниже и постучала в окно.
Жорж вздрогнул и издал странный звук - смесь рыка и всхлипа. Словно все его органы чувств испугались, а горло судорожно сократилось.
Маша показала ему жестом, чтобы он открыл оконце. С выпученными глазами он смотрел на девушку, рот его открывался все больше и больше. И тут до нее дошло: он мог увидеть в ней мертвую Лену Тимохину! Отлично! Пусть еще от страха в штаны наложит, вот это будет эффектно, действенно, тогда он уж точно пойдет на все ее условия, лишь бы только эта история для него благополучно закончилась.
Прошло минуты две, пока до него не дошло, что в окно стучит реальный человек, а не призрак убитой им Лены. С трудом передвигаясь на непослушных ногах, он приблизился к окну, всматриваясь в белеющее за стеклом лицо. Увидев Машу, он нахмурился, вероятно соображая, кто это. Мысль его, скованная страхом, рисовала совершенно другие портреты известных ему людей, которые могли проникнуть в его тайну: клубные работники, кружковцы… Но увидеть смазливую физиономию незнакомой девчонки он никак не ожидал.
Он открыл окно. Маша в свое время, производя манипуляции с мертвым телом, утащив его вниз, проверила, сможет ли Маковский его легко, без труда открыть. Сможет. Шпингалеты были подвижны.
- Добрый вечер! - улыбнулась ему Маша.
- Ты кто? - спросил Жорж.
- Меня зовут Василиса. Я видела, как вы убивали Лену Тимохину.
И тут Жорж сделал движение, которое напугало Машу. Он стал хватать руками воздух, пока она не поняла, что он пытается проверить, реальна ли она, не призрак ли это в окне. Но стукнув костяшками пальцев по раме, затем по стеклу окна и еще больше приблизившись к нему, Жорж, почти носом коснувшись носа Маши, вдруг отпрянул от нее и замотал головой. Убедился, что она не призрак.
- Т-т-ты к-к-кто?.. - он отчаянно заикался.
- Говорю же, меня зовут Василиса. Вы же приехали сюда за телом, а его нет. Это потому, что я спрятала его.
Он молча смотрел на Машу, соображая, следует ли ему поддерживать этот разговор про тело, тем самым выдавая себя, или же продолжать делать вид, что он ничего не понимает. Хотя, с другой стороны, как же не понимать, если эта девица притащилась сюда ночью да еще безошибочно определила окно его секретной комнаты - значит, точно знала, где он спрятал тело.
- Она была вашей любовницей, расплачивалась своим телом за таблетки… А потом вы потребовали с нее еще и деньги, она возмутилась, и тогда вы метнули в нее…
Здесь она сделала многозначительную паузу, наслаждаясь моментом. Одно слово - и Маковский отдаст ей все свои деньги.
- …швырнули в нее валторной!
Плечи Жоржа опустились, он отошел от окна и присел на стул.
- И где она?
- В надежном месте.
- Как ты узнала?
- Во всяком случае, не Лена мне рассказала, это точно. Она, к сожалению, теперь никому ничего не расскажет. Зато за нее это сделает ее тело. Тела покойников хранят в себе очень много информации. Очень. И для вас сейчас самое главное, чтобы Лену не нашли. Я так полагаю.
- Что ты хочешь? - спросил Жорж устало. Он был бледным, по щекам катился пот.
- Всю наличность, что есть у тебя здесь. И все таблетки.
Маша достала из кармана сложенную в несколько раз прочную сумку из тонкой синтетической ткани, которая маленьким красным парашютом раскрылась в полете и приземлилась на пол.
- Где тело? - повторил свой вопрос Жорж.
- Ты получишь его завтра.
- Тварь… - прошипел он. - А где гарантии?
- Гарантия только одна: если ты не выполнишь моих условий, то завтра утром окажешься в следственном изоляторе, куда попадешь по моей инициативе. Но не как убийца, а как насильник и убийца. Повторяю, тело Лены хранит в себе твой биологический материал, Маковский. Я же выступлю свидетелем.
Он был окончательно сбит с толку. Он не понимал, как она может быть свидетелем, ведь в тот момент, когда они развлекались с Леной, лежащей на крышке рояля, в комнате никого больше не было!
- У меня и видео имеется! - решила она его добить.
- Хорошо, я дам тебе сейчас деньги. И что потом? Тебя это остановит? Может, и после того, как я отдам тебе все свои деньги, ты потребуешь от меня отдать тебе дом, машины…
- Я исчезну.
- Где гарант… Уф… - он поджал губы.
- Вам придется поверить мне на слово. Маковский, давайте, действуйте. Время идет. Как вы понимаете, я - лишь курьер в данном случае. Человек, который все это устроил, находится в двух шагах от вас…
Жорж резко повернулся, думая, что за его спиной стоит этот самый человек.
- …он ждет меня…
Маковский принялся открывать сейфы и укладывать в красную сумку пачки денег, таблетки… Когда сумка наполнилась, он завязал ручки и протянул Маше в окно.
- Что теперь? Я должен спрятать тело. Где оно?
- Я дам вам знать, - сказала Маша и бросилась прочь от окна, в темноту сиреневых зарослей, оттуда, отряхиваясь от пыли, выбежала на улицу и, стараясь не попадать в круги света фонарей, прижимаясь к заборам, домам, тянущимся вдоль дороги, сбавив ход, двинулась в сторону теткиного дома.
18. Олег Майстренко
У него еще оставались силы на то, чтобы, в случае если с него снимут цепи, наброситься на этих пьяных тварей и удушить их. Он копил силы, желание сдавить их цыплячьи шеи, да так, чтобы они хрустнули в его пальцах, стало смыслом жизни. Он убьет, уничтожит их, всех этих пахнущих дешевыми духами шлюх, возомнивших себя медсестрами, а теперь еще судьями и палачами. Кого-то удушит, кого-то зарежет, вонзив острый нож поглубже в солнечное сплетение, чтобы наверняка…
Его мутило, было нехорошо. Да еще эта предательская слабость.
Как они посмели посадить его на цепь?
Олег Майстренко уже и не помнил, сколько времени провел в подвале, прикованный цепями, голодный, обессилевший. И чем дольше он там находился, тем меньше оставалось надежды на то, что его освободят. На какой-то момент представив себя на месте этих дур, Нинки и Юльки, он решил, что им вообще нет никакого смысла освобождать его. Они же не могут не понимать, что он не станет молчать. И что посадит их. Оля поможет. Она сделает все, чтобы им дали максимальный срок. И адвоката найдет, и денег… Вот только как дать ей знать, что он здесь? Никак.
От задыхался от злости, он, Олег Майстренко, известная в городе личность, красивый парень, перед которым не могла устоять ни одна женщина, сейчас был унижен предельно. Унижен, раздавлен и бессилен что-либо предпринять. А еще он был напуган, потому что понимал, что у этих тварей нет иного выхода, как только убить его. Убить сами они его не смогут, разве что подсыпят в еду отраву, но, скорее всего, никто на это не решится, они просто оставят его здесь умирать голодной смертью…
Он догадывался, что находится в одном из помещений подземного овощехранилища, места, куда редко спускается кто-либо из руководства. Работники овощехранилища имеют свой вход, который никак не связан в территорией, принадлежащей медучилищу.
Этот огромный подвал, занимавший практически такую же площадь, что и территория училища, в свое время обнаружила Ольга, его близкая подруга. Ольга Михайловна Вальтер, директор медицинского училища, будучи женщиной сообразительной и предприимчивой, сразу же решила извлечь из этой находки выгоду. Обширные прохладные и сухие помещения могли превратиться в гигантские овощехранилища и сдаваться в аренду местным фермерам, а также корейцам, выращивающим в этом районе лук. Заручившись поддержкой мэра города, Ольга привела подвалы в порядок и пригласила нужных людей осмотреть потенциальные склады. Умеренная арендная плата и близость к автомагистрали, ведущей в областной центр, привлекли фермеров, и вскоре в кассу училища (а также в личный карман Ольги) потекли деньги. Овощей было много, фермеры - все знакомые - предложили Ольге какую-то часть использовать в студенческой столовой. Потом Ольга стала отдавать (с разрешения фермеров) подгнившие овощи одной свиноферме. Владелец свинофермы, в свою очередь, согласился за это поставлять столовой свинину по оптовой цене, а также арендовал небольшое подвальное помещение в овощехранилище под мясные консервы.
Поначалу в столовой обедали лишь студентки медучилища, потом стали приходить учащиеся музыкального училища, техникума, затем эту дешевую столовую открыли для себя рабочие столярного цеха, рыбной коптильни… Ольга расширила столовую: с разрешения городских властей сделала пристройку, выкупив участок земли, прилегающий к территории медучилища и принадлежащий городской санэпидстанции. Учитывая личную дружбу начальника санэпидстанции с Ольгой, такое соседство оказалось полезным двум сторонам - столовую редко проверяли, и вообще она находилась в городе на особом положении.
Олег предполагал, что девчонки, возомнившие себя судьями и поставившие своей целью наказать насильника Вали Передреевой, напоили его снотворным и заперли в одном из подвалов, принадлежащих училищу, а потому работники основного овощехранилища здесь появиться не могли. Ольге тоже не могло прийти в голову, что Олег заперт в подвале, а потому она наверняка думает, что он бросил ее, связался с другой женщиной. Несмотря на сложные отношения, которые связывали их, они оставались близкими людьми и по-своему страдали от взаимных измен. Ольга тоже позволяла себе кратковременные романы, могла уехать, не предупредив, в Москву или Питер, а то и вовсе улететь за границу. Но вот сейчас, думал Олег, она не на шутку встревожена, ведь Олега никто не видел несколько дней, его телефон не отвечает… Ольга или злится, или плачет, или то и другое.
Еда, которую приносили его мучительницы, здесь, в этих холодных стенах, пропитывалась специфичным запахом и приобретала неприятный вкус. Он понимал, что есть надо, иначе совсем обессилеет, и заставлял себя проталкивать в горло хлеб, вареные яйца, огурцы. Воду пил будто отраву: он страшно боялся, что эти "оторвы", пока он будет в отключке, надругаются над его мужским достоинством.
Всякий раз, когда он слышал шум приближающихся шагов, ему было страшно, что наступил его последний час. Что девки снова будут пьяные, а потому храбрые и отчаянные… Может, протрезвев, они и будут переживать из-за того, что натворили, да обратного хода для них он и сам уже не видел.
- Эй, ты кто? - услышал он голос и открыл глаза. И сразу же закрыл - слепящий свет вызвал резкую боль в глазах. Свет погас.
- Что вы здесь делаете? - услышал он снова женский голос, но не узнал, кому он принадлежит.
Мысль, что пришло спасение, заставила его подняться с пола и сесть, прислонившись к холодной стене. Он закашлялся. Свет фонарика мазнул по его лицу.
- Меня похитили и держат тут, - сказал он и вдруг от жалости к себе заплакал.
- Вы кто? И за что вас так?
Голос был молодой, девчоночий.
- Меня зовут Олег Майстренко. Пожалуйста, расскажите обо мне директору медучилища Ольге Михайловне Вальтер, пусть она поможет мне… Она все для меня сделает.
- Давайте я сама вас отпущу, - предложила девушка. Она положила фонарик на землю таким образом, чтобы свет лишь слегка затронул ее лицо. Олег впервые видел ее. Значит, не местная.
- Вы не сможете. Они посадили меня на собачьи цепи и замки. Думаете, я не пробовал? А вы-то что здесь делаете?
- Меня тоже похитили и тоже держали в подвале, - сказала девушка, но Олег не поверил ей. - Рассказывайте, за что вас сюда.
- Я встретился с одной девушкой, Валей Передреевой, она была не против… А у нее свадьба на носу… Ее подруги Нина и Юля решили, что я Валю изнасиловал, они напоили меня снотворным, принесли сюда и посадили на цепи. Они были пьяные, ничего не соображали, дурочки… А потом, думаю, когда протрезвели и поняли, что натворили, испугались и теперь не знают, что делать.
- Хорошо. Я подумаю, как вам помочь. Вы, главное, не отчаивайтесь. Да, еще… Ольга Михайловна… Она кто вам?
- Почти жена, - сказал он и снова закашлялся. - Она все сделает для меня. Скажите ей, где вы меня нашли, и пусть она этих дур не трогает… Но только они должны уйти из училища. Иначе - суд.
- Да, я поняла.
И она исчезла. В подвале еще какое-то время пахло духами.
Она вернулась через несколько часов, которые Олег пытался спать. Но сна не было, снова разболелась голова, замучил кашель.
- Привет, Майстренко.
- Привет! - он резко поднялся и почувствовал головокружение и тошноту. - Как я рад, что ты пришла.
- Сейчас ты скажешь вот сюда, в телефон, все то, что хочешь сообщить Ольге Михайловне, - сказала она.
- Так ты что, еще не видела ее?
- Ее нет в городе. Но боюсь, что она не поверит мне. Да и выгляжу я не лучше твоего…
Он, как ни силился, не мог разглядеть ее лица. Но понимал, что она лжет, будто ее тоже держали где-то здесь, в подвале. Уж слишком свежим был запах духов, да и голос был как у нормального человека, а не у обессилевшей девушки, которую долго держали взаперти.
- Хорошо, я готов.
- Говори.
Она включила диктофон. И Олег начал говорить. Ничего не зная об этой девушке-"спасительнице" и вполне допуская, что она подослана сюда Ниной или Юлей, он, сообщая Ольге о себе, не произнес их имен или фамилий. Он просто просил, чтобы она освободила его из подвала.
- Отлично, - она выключила диктофон. - Жди.
- Постой! Тебя как зовут-то?
- Василиса.
- Как ты оказалась в подвале?
Но она ничего ему не ответила. Просто исчезла.
И вдруг, когда шаги ее стихли где-то далеко, он подумал, что ее и не было вовсе, что она - галлюцинация! И от этих мыслей его бросило в жар…
19. Ольга Вальтер
Ольга Вальтер, молодая женщина в белом элегантном костюме и розовых туфлях на высоких каблучках, вышла из черного "Мерседеса" и, кивнув водителю, направилась к дверям старого морга, расположенного в самом конце больничных построек.
В коридоре ее встретил высокий худой старик в очках и белом халате - патологоанатом Федор Евгеньевич Сурков. Она сразу поняла, что этот халат, чистый и почти новый, он надел специально к ее приезду. Два года тому назад она помогла его внучке Ларисе поступить в медучилище, и теперь старик чувствует себя обязанной ей.
- Проходите, Ольга Михайловна, вот сюда.
Сурков привел ее в помещение, где на столе лежало тело, прикрытое простыней. Сколько раз она видела подобную сцену в кино, а тут - вживую, все реально и страшно.
- Вы готовы? - спросил он.
- Да, вполне.
Он поднял простыню, и Ольга увидела обнаженную мертвую девушку с синеватым лицом. Заостренный нос, прикрытые глаза с полосками белков между веками. Жутко.
Ольга кивнула головой и быстро вышла из морга, не удосужившись даже попрощаться с Сурковым.
- Это она? - спросил ее в машине Олег Майстренко.
- Да. Это она. Поехали!
- Куда изволите?
- К Сереже Манвайлеру. В отдельный кабинет. Хочу напиться.
- Как я тебя понимаю, зайка.
Да, это была она, та самая девка, которая заявилась как-то утром к ней в кабинет и включила диктофон своего телефона.
"Оля, это я, Олег, - раздался родной голос, и от услышанного кабинет поплыл перед глазами, она едва не лишилась чувств! - Меня держат в нашем подвале, на цепях. Вытащи меня отсюда, прошу. Эта девушка покажет тебе, где я. Она ни при чем. Она помогает мне".
Это сообщение было настолько удивительным, ошеломительным, что она не сразу сообразила, как нужно действовать.
- А вы кто, собственно? - включила она свой надменный и снисходительный тон.
- Вы бы тон сбавили. Как-никак я принесла вам хорошую новость. Кажется, вы давно ищете этого парня…
- А как вы оказались в нашем подвале?
- Снова неправильный вопрос задаете. Какая вам разница, как я там оказалась. Важно другое - ваш парень может подхватить там воспаление легких, его нужно срочно вытаскивать.
- Так пойдемте скорее, вы мне покажете, где он…
- Для начала определимся. Ваш парень, Олег, изнасиловал девушку, и она намерена подать на него в суд. При хорошем адвокате, я имею в виду адвоката девушки…