34
Высокий полет
11 ч. 35 мин.
- Вот они!
Жипе показывает пальцем на две фигурки, побольше и поменьше, отчетливо видимые на фоне песка. В следующую секунду "Колибри" описывает короткую дугу и пикирует к вулкану.
Айя вцепляется в ручку над дверью. Она очень давно не летала на вертолете. Если совсем точно - семь с половиной лет. Она не поднималась в воздух с того дня, как узнала, что беременна Жад. А ведь сколько Жипе потом уговаривал эту упрямую ослицу снова летать с ним. Она познакомилась с пилотом еще в начальной школе, и на переменках он чаще сидел на дереве или бегал по крыше, чем гулял во дворе. Ассоциацию "Высокий полет" он создал, когда ему было двадцать, Айя в то время изучала право в метрополии. Через несколько лет Жипе - Жан-Пьер Гранден - благодаря помощи сети друзей уже мог предложить любителям сильных ощущений полный набор всевозможных полетов над островом: на планерах, мотодельтапланах, дельтапланах, паралетах, мотопарапланах… и, разумеется, высший пилотаж… вертолетная прогулка.
"Колибри" внезапно качнулся вправо. Устремился к кратеру Доломье. Голова закружилась - Айя не помнит, чтобы раньше так было. Под каждым жерлом угадывается раскаленный колодец, словно они летят над логовом дракона, над Мордором - запретной территорией, откуда в любое мгновение может вырваться смертоносный огонь.
Жипе поправляет темные очки и улыбается.
- Без паники, Айя. Гора еще спит. Зато движение с утра оживленное…
Он кивает на три полицейских вертолета, которые кружат вдали над Песчаной равниной.
- Я не могу подобраться к ним слишком близко. Очень уж они обрадуются, если смогут лишить меня лицензии.
Айя понимает. Вертолетными прогулками над островом распоряжаются две официальные компании, которые установили непомерно высокие расценки… За час полета - больше тысячи евро… Твердая цена за незабываемые впечатления. Жан-Пьер со своей ассоциацией сбивает цены. "Высокий полет" не преследует никаких коммерческих целей, Жан-Пьер довольствуется тем, что катает своих друзей над островом на своем личном вертолете, как другие катали бы на машине… друзей из числа членов и донаторов его ассоциации, в среднем за сотню евро. Несмотря на давление официальных компаний, которые жаловались на нечестную конкуренцию, торговый суд в Сен-Дени не нашел, к чему придраться. Судья особенно и не старался, население верхней части города и их депутаты хорошо относились к "Высокому полету". Во время недавних ураганов Жан-Пьер Гранден был одним из немногих пилотов, кто согласился снабжать продовольствием деревушки цирка Мафат, от которых до ближайшей асфальтовой дороги несколько часов пути, деревушки, отрезанные от мира, если не брать в расчет непрестанное кружение над ними вертолетов с туристами, не выпускающими из рук фотоаппараты и камеры.
- Айя, может, я высажу тебя на стоянке у ущелья Белькомб? Мне кажется, твои друзья не собираются тебя ждать и начнут без тебя…
"Колибри" вильнул влево.
Айя стискивает зубы. Из застекленной кабины открывается фантастическая панорама. Внизу, на стоянке, виднеются пять вертолетов и четыре полицейских фургона. Между ними перемешаются человек десять, все с оружием, а еще десятка три продолжают распределяться по Песчаной равнине, окружая двух беглецов. В центре Марсьяль Бельон, Айя узнает его, он держит за руку Софу.
- Им не уйти, - шепчет Айя.
Сколько бы она ни напоминала себе о трех совершенных Бельоном убийствах, она не может избавиться от жалости к этому человеку, убегающему вместе с дочерью: две выбившиеся из сил газели, окруженные хищниками, которым хватило ума загнать их на голую площадку и перекрыть все выходы. До первых деревьев, среди которых беглецы могли бы спрятаться, еще несколько сот метров, путь к ним преграждает заслон из двадцати полицейских, и у каждого - дальнобойная винтовка. Достаточно одного приказа Лароша, чтобы этот отчаянный побег завершился.
Еще несколько секунд, не больше, думает Айя. Ларош не такой дурак, он хочет их взять живыми…
Она поворачивается к пилоту.
- Игра окончена, Жипе. Извини за беспокойство, но лучше отвези меня домой. Я не горю желанием спускаться только для того, чтобы поздравить этого мудацкого полковника.
- Как скажешь, красавица…
Вертолет снова набирает высоту. Айя вцепляется в ручку и чертыхается.
- Все-таки странно, что Бельон оказался окруженным здесь, на склоне вулкана, посреди Песчаной равнины… У него был выбор между тысячей мест, где можно спрятаться, здесь леса, куда ни глянь, а он выбрал самое открытое место на всем острове…
Жипе улыбается.
- А этот твой беглец - он кто, турист? Или знает Реюньон?
- И то и другое… Хотя, да, судя по его биографии, он хорошо знает эти места.
- Ты меня удивляешь…
Пилот приподнимает очки и щурит глаза, большие и светлые. Похоже, он внезапно развеселился, он смотрит на Бельона и Софу с восхищением.
- Что значит - удивляю? О чем это ты, Жипе?
- Если хочешь знать мое мнение, ваш особо опасный преступник расставил вам отличную ловушку, и все полицейские острова в нее ломанулись.
Айя всматривается в склоны вулкана. Десятки людей окружают Бельона. Он один посередине. Она не понимает.
Жипе поднимается еще выше.
- Да не там, красавица. Прямо за нами.
Айя оборачивается. Она видит каньон, реку, скользит взглядом до устья, вдоль косы, вдоль коттеджных поселков Сен-Жозефа, заполнивших каждый клочок земли между океаном и ущельями.
И внезапно до нее доходит.
Она застывает, не в силах отвести взгляд от самого глубокого ущелья на острове, около двух тысяч метров.
Черт… Марсьяль Бельон все рассчитал. Точное место. И точное время побега. Он заставил все вертолеты приземлиться там, где ему надо. Он заставил всех полицейских острова в погоне за ним собраться в одной-единственной точке. И этот придурок Ларош ринулся туда очертя голову со всем своим зорейским войском. Марсьяль поставил на карту все, но правила игры были известны ему одному.
- Жипе, нам надо сесть! - орет Айя. - Нам надо немедленно сесть и предупредить их.
- Как прикажешь, красавица…
Вертолет резко идет вниз, к вулкану. Айя мысленно подсчитывает, сколько у них остается времени.
Самое большее - пятнадцать минут.
А потом расставленная Бельоном западня захлопнется, и люди Лароша, ничего не успев понять, окажутся в ней.
35
Слежка
11 ч. 36 мин.
Имельда уже больше десяти минут не двигается с места. Она продолжает стоять в тени огненного дерева, задумчиво разглядывая черный внедорожник.
А на нее уже подозрительно поглядывает с противоположного тротуара продавец чайота. Имельда делает вид, будто ищет в сумке мобильник, потом - будто изучает какое-то приложение. Никто же не догадается, что ее старенький телефон ни на что больше не способен кроме как соединить двух людей, которым хочется поговорить друг с другом.
Имельда размышляет. Стоящая сейчас перед ней черная машина "шевроле каптива" в пятницу после обеда, в то самое время, когда пропала Лиана Бельон, была припаркована на стоянке отеля "Аламанда". Имельда на собственном опыте научилась не верить в случайности. У вещей всегда есть серьезные причины для того, чтобы оказаться там, где они оказались. И у вещей, и у людей.
Теплый корпус мобильника греет руку. Имельда в нерешительности. Логика подсказывает ей, что следует позвонить Кристосу, все ему объяснить, продиктовать номер машины. Он с этим разберется, и она сможет выбросить все из головы.
Кристос посмеялся бы над ней, но, если бы она стала настаивать, он все же занялся бы проверкой. Кристос неплохой человек. Больше того - он лучший из всех мужчин, каких она знала. Да, он еще и самый ленивый, самый неверный, и самый старый тоже, и кончает быстрее всех, едва успев в нее войти, а после этого еще быстрее засыпает, и пьет больше всех, и на коноплю подсел, как никто, и он самый белый из них… И все же случайностей не бывает. Она наблюдает за Кристосом, когда он не строит из себя мачо, искушенного и разочарованного полицейского или циничного любовника, когда, на мгновение выйдя из роли, он машинально подбирает с пола куклу Жоли, беглым взглядом окидывает скутер Назира, проверяя, все ли в порядке, или даже когда она читает и чувствует за плечом его взгляд.
Так не смотрят мужчины, у которых встает от солнца и алкоголя.
Этот взгляд полон невысказанной нежности.
Да, если присмотреться к Кристосу, увидишь, что он заслуживает любви.
"Шевроле каптива" мигает фарами. Они трижды включаются и гаснут. Имельда еще дальше отступает за дерево, не сводя глаз со стоянки. Какой-то мужчина направил на машину брелок. Малабар, похожий на бочку в своей тесной курте, на голове бейсболка цвета хаки с красной тигриной мордой. Весит он, наверное, столько же, сколько она, если не больше, но при этом ростом ниже сантиметров на двадцать. Левым локтем прижимает к себе коричневую сумку, явно набитую до отказа провизией, купленной в "Хлебном доме".
Еще мгновение - и малабар скрывается в машине.
Имельда должна принять решение немедленно.
Позвонить Кристосу… и выставить себя идиоткой.
Бросить это дело… и постоянно о нем думать.
Добежать до своей старенькой "поло", припаркованной в десяти метрах отсюда, и двинуться следом за "шевроле". Просто для того, чтобы попытаться хоть что-то распутать…
Случайностей не бывает.
11 ч. 37 мин.
Печать.
Кристос наклоняется к компьютеру и щелкает по иконке.
Старенький принтер, кряхтя, начинает выплевывать на лист бумаги формата А4 красные буквы. Кристосу пришлось поменять цвет шрифта в файле PDF, который только что по электронной почте прислала ему Грациелла Доре, в черном картридже закончился тонер, а менять картриджи он так и не научился. Управляющей "Голубой лагуной" потребовалось меньше получаса на то, чтобы принять решение и прислать ему список тех, кто работал в ее баре десять лет назад.
Семь имен.
В файле проставлена дата, есть печать и подпись.
Кристос знает, что ему придется потратить время на то, чтобы проверить список, сравнить его с данными картотеки Фонда социального страхования, связаться с каждым из свидетелей, сопоставить версии.
Это все потом…
Его компас - интуиция Имельды. Он должен искать связь между прошлым и настоящим, между теми, кто работал в баре "Кап-Шампань", и теми, кто работает в отеле "Аламанда".
Кристос выдергивает лист бумаги из принтера и чертыхается. Вместо красных буквы получились бледно-розовыми. Цветных чернил тоже почти не осталось…
Через подключенные к компьютеру колонки все время слышны переговоры по рации между полицейскими бригадами. Кристос может почти непосредственно следить за облавой и неминуемым арестом Бельона, он слышит распоряжения, которым повинуются пилоты вертолетов… Всем им там, и Айе, и Ларошу, и без того есть чем заняться, никому сейчас нет дела до несчастного случая десятилетней давности и до свидетелей-креолов, которым, возможно, и рассказать-то нечего.
Кристос подносит листок к глазам. Буквы едва различимы, но ему все же удается прочесть эти семь имен.
Мохамед Диндан
Рене-Поль Грегуар
Патрисия Токе
Алоэ Нативель
Жоэль Жуайе
Мари-Жозеф Инсуду
Франсуа Каликст
Или, может быть, Франсуаза Калликст.
Младший лейтенант еще раз перечитывает список, ненадолго задержавшись на четвертом имени, морщит лоб - это означает, что он раздумывает, - потом складывает листок и сует его в карман штанов.
Он принял решение.
Поскольку делать ему все равно нечего, он навестит Армана Зюттора и его подчиненных. Несмотря на то что сегодня понедельник после Пасхи, должны же хотя бы несколько человек остаться обслуживать последних туристов. Отсюда до отеля не больше километра, и ром там отличный…
11 ч. 39 мин.
Черный кроссовер остановился у знака "Уступите дорогу". Имельда выждала, пока между ее "поло" и "шевроле" окажутся три машины. Она последовала за малабаром - любопытство пересилило! Впрочем, она убедилась, что слежкой на острове заниматься проще простого: здесь есть одна-единственная дорога, которая тянется вдоль моря, и машины едут по ней километр за километром, не обгоняя одна другую. Вот и хорошо! Потому что ее старая красная "поло" очень уж приметная с ее подобранной на свалке оранжевой задней левой дверью, которую Кристос все никак не соберется перекрасить.
Кроссовер едет через Авирон. Ниже идущей над ущельем дороги несколько коз щиплют редкую травку, пробивающуюся среди грязных оберток. Имельда чертыхается. Долго ей еще тащиться за этим малабаром?
Держась за руль одной рукой, она вытаскивает мобильник и набирает свой домашний номер.
- Назир? Это мама.
- Куда ты подевалась? Мы тебя ждем!
- Я немного задержусь.
- Но ты хоть к обеду-то вернешься?
- Не уверена. Ты покормишь Дориана, Амика и девочек?
- Ну нет.
Имельда приглушенно ругается. Кроссовер с черепашьей скоростью ползет через Этан-Сале. Она представляет себе Назира с косячком во рту, неспособного и пальцем пошевелить. И повышает голос.
- Ничего, справишься, мальчик мой. В холодильнике есть карри из курицы. Там маловато, так что добавь к нему овощи. Сам посмотри, что есть в огороде.
"Шевроле" въезжает в Сен-Пьер, затем сворачивает к Линь-Паради. Назир покашливает в телефоне.
- Ну ты даешь…
- На этот раз придется управляться самому. Попроси Жоли тебе помочь.
Молчание.
"На этот раз", - мысленно повторяет Имельда. Они вполне могут без нее обойтись. Она чувствует себя девчонкой, которая тайком сбегает из дома, чтобы пойти в ночной клуб, влюбленной девчонкой, у которой отчаянно колотится сердце. Ей надо успокоиться.
- Ты ведь справишься, правда, мой хороший?
- Мама, ты какая-то возбужденная. Что, мужика нашла, да? Настоящего? Кафра?
По мере приближения к поселку машин становится все меньше. Если Имельда не хочет, чтобы ее засекли, ей надо быть начеку. Она сбрасывает скорость.
- Назир, я больше не могу говорить. Ты мальчик неглупый, у тебя все получится.
Она отключается и кладет мобильник на колени.
"Шевроле" поворачивает налево, потом направо. Выждав несколько секунд, она следом за ним погружается в лабиринт грязных переулков. Кроссовер в конце концов заезжает в тупик. Имельда тормозит у обочины. Тощая собака принимается обнюхивать шину. Напротив раздергивается занавеска, выглядывает старуха в халате, таращится на Имельду. Дети играют в мяч между мусорными баками.
Точная копия ее квартала в Сен-Луи. Имельда чувствует себя как дома. Она выходит из машины и пешком двигается к началу тупика.
"Шевроле" припаркован у маленького домика с железной крышей. Роскошный сверкающий кроссовер странно выглядит рядом с убогой хижиной, но Имельда знает, что некоторые креолы согласились бы остаться без крыши над головой, а вот от новой тачки отказаться не в силах.
Малабар вылезает из машины и скрывается в доме.
Имельда ждет. Проходит минута. Телефонный звонок.
- Мама, это Назир.
Негритянка поднимает глаза к небу.
- Я занята!
- Мам, а если вместо этих паршивых овощей приготовить рис? Дориан, Амик и Жоли не возражают.
Ну сколько можно!
- Милый, я занята.
- Я понимаю, мам. Значит, да?
Имельда вздыхает.
- Хорошо. Назир, а теперь внимательно послушай, что я тебе скажу. Больше мне не звони. Если что-то срочное - посылай смс-ки. Ясно?
- Ясно! Рад за тебя, мама. Развлекайся, не буду тебе мешать…
Кретин!
Назир кладет трубку.
Проходит еще минута. Имельда снова начинает сомневаться: может, все-таки позвонить Кристосу? Читая детективы, она всегда ругает героев, когда они под совершенно неправдоподобными предлогами отказываются обратиться за помощью к полиции… и в конце концов вляпываются из-за этого в страшные неприятности, а некоторых и вообще убивают.
А вот теперь она сама ведет себя так же глупо…
Малабар выходит из дома. На плече у него висит сумка размером почти с него. Он запихивает ее в багажник "шевроле". Еще несколько секунд - и кроссовер трогается с места, выпуская через свой двойной глушитель выхлопные газы.
Имельда не знает, что делать: снова сесть в машину и продолжать слежку или остаться и осмотреть дом. Дом притягивает сильнее, да и вообще кроссовер уже скрылся за углом.
Имельда решает подождать, минуты тянутся бесконечно. Вдруг это ловушка? Малабар мог заметить ее машину, как заметил весь квартал - старуха, прилипшая к окну, собака, которую привлекают теперь остальные три шины, мальчишки, которые уже трижды промазали по кузову, но продолжают тренироваться…
Имельда встает.
Она решила только обойти сад и заглянуть в окно - может, удастся хоть что-то разглядеть. И если какая-то деталь ее заинтересует, она позвонит Кристосу.
Имельда толкает скрипучую калитку, отводит ветку засохшего эвкалипта. Подходит поближе. Окна заросли грязью, через них ничего не разглядеть.
Впрочем, и стараться незачем.
Дверь не заперта, малабар ее всего лишь прикрыл. Да и ржавым замком, похоже, уже много лет не пользовались.
Имельда прекрасно понимает, что войти было бы предельной глупостью. Она тысячу раз читала о чересчур любопытных свидетелях, которые вот так всегда и попадаются, - из-за того, что были слишком уверены в себе.
Она окидывает взглядом улицу.
Да что с ней может здесь случиться среди бела дня? Она выросла в точно таком же квартале и всегда в таких жила, она знает местные правила и обычаи, и местных старух-шпионок, и галдящих на улице детей, и мужчин, которые до захода солнца не показываются.
Имельда сжимает в руке телефон, проверяет, ловит ли он сеть.
И открывает дверь.
36
Температурная инверсия
11 ч. 40 мин.
Над Песчаной равниной разносится усиленный мегафоном голос.
- Бельон! Вы окружены. Отойдите от дочери и поднимите руки.
Марсьяль, прищурившись, различает сквозь пыльную пепельную дымку стоящих людей. Их десятка два, они стоят прямо и неподвижно, будто тотемные столбы, расставленные на голой равнине метрах в тридцати друг от друга. И каждый целится в него из снайперской винтовки.
Софа крепко зажимает в кулачке его указательный палец.
- Папа, они нас убьют? - совсем тихонько спрашивает девочка.
Марсьяль садится перед ней на корточки.
- Нет, солнышко. Не бойся. Держи меня за руку. Только не отпускай мою руку.
Он с вызовом смотрит на полицейских. Чем они ближе, чем скорее ему предстоит встретиться с ними лицом к лицу, тем явственнее он ощущает в себе странную силу, пьянящее чувство неуязвимости, которое усиливает его волю. Ему хочется, например, встать между дочерью и этими винтовками, защитить ее от этих наемников.
Марсьяль снова наклоняется к дочери. Он не должен поддаваться эйфории, его отцовский порыв - всего лишь рефлекс, животный инстинкт выживания, иллюзия, которой он отгораживается от реальности.