- Из-за волос, - ответил Гранье. - У каждого из погибших была срезана тоненькая прядка волос за ухом, но она была срезана так аккуратно, что трудно было понять, что это - дефект причёски или дело рук убийцы. Поэтому никто вначале не придавал этому значения. Так вот, у последней жертвы, Луиджи Манчини, тоже была отрезана небольшая прядь.
- Но в данном случае убийство не было замаскировано под несчастный случай, - заметил репортёр.
- Поэтому мы должны проверить все версии, - объяснил полицейский. - Вы тут покрутились некоторое время. Возможно вы что-либо заметили - с кем здесь общался с Манчини, не ссорился ли он с кем-нибудь, и всё в таком роде. Сейчас уже слишком поздно допрашивать людей. Завтра с утра я начну собирать свидетельские показания, но сначала я хотел бы узнать от вас всё, что возможно, о людях, с которыми мне придётся иметь дело.
- Я могу назвать по меньшей мере троих человек, испытывавших неприязнь к итальянцу, - сказал Ледрю. - Во-первых, это Пьер Большеухов, вдовец графини Мотерси-де-Белей. Всем было известно, что Луиджи Манчини спал с его женой. Во-вторых это Ивон Карпентье, подружка Манчини, приехавшая вместе с ним. Именно она явилась инициатором драки на дискотеке, из ревности набросившись на Луиджи, танцевавшего с принцессой, вернее, с этой девушкой, выдававшей себя за Стефанию де Монако. И третья, самая загадочная женщина, это некая Жозефина Леклерк. Я не знаю, кто она, но я обратил внимание на взгляды, которые она бросала на Луиджи в ресторане, когда он пришёл туда со своей подружкой. Если бы взгляды могли убивать, этот итальянский жиголо умер бы намного раньше.
- Было бы любопытно узнать побольше про эту Жозефину Леклерк, - задумчиво произнёс инспектор.
- Я, конечно, не полицейский, - заметил Ксавье, - но я бы из чистого любопытства прямо сейчас снял отпечатки пальцев с дверной ручки в её номере и послал бы их по факсу в полицейское управление. Если эта женщина зарегистрирована в вашей картотеке, вы сразу узнаете всю её подноготную.
- Дельная мысль. Из вас мог бы выйти неплохой полицейский, - одобрительно кивнул головой Гранье.
Он затянулся и неторопливо выпустил изо рта несколько аккуратных колечек ароматного дыма.
- Если бы, конечно, вы не боялись стрелять по живым мишеням, - усмехнувшись, добавил он.
* * *
- Это кошмар! Нас всех арестовали! - простонал Эжен. - Я пропал!
- Не говори глупостей, - возразила графиня. - Нас просто попросили некоторое время не выезжать из отеля. Завтра у нас возьмут свидетельские показания, и отпустят на все четыре стороны.
- Но они же будут проверять наши документы! - свистящим шёпотом произнёс Карданю.
- Ну и что? - пожала плечами Жозефина. - Или ты чего-то боишься?
Она уже успела примириться с мыслью, что завтра, вполне возможно, её инкогнито будет раскрыто. Что ж, рано или поздно это должно было произойти. В любом случае она ничего не теряла.
Эжен смотрел на неё, нервно теребя в пальцах край одеяла.
- Я… Я должен сказать тебе одну вещь, - промямлил он. - Лучше я сам во всём признаюсь тебе. Я не хочу, чтобы ты плохо обо мне думала!
- В чём это ты собираешься мне признаться? - с подозрением посмотрела на него графиня.
Карданю глубоко вздохнул. В уголках его глаз блеснули слёзы.
- Франсуа Порселет не существует, - собравшись с духом, выпалил он. - На самом деле меня зовут Эжен Карданю.
- Жаль, - вздохнула Жозефина. - Тебе очень шла фамилия "Поросёнок". Чем ещё ты меня порадуешь?
- Я украл деньги из банковской кассы и сбежал, - выдал следующую порцию информации Эжен и с ужасом уставился на графиню, ожидая, что она, преисполнившись презрения, немедленно отречётся от него.
К его удивлению, Жужу отнеслась к столь ужасающему признанию спокойно и даже с интересом.
- Зачем ты это сделал? - спросила она.
- Я хотел уничтожить всех наследников Ренье де Монако, чтобы после смерти принца Монако вошло в состав Франции, - зажмурившись, объяснил Карданю.
Когда он открыл глаза, Жозефина смотрела на него с каким-то странным выражением на лице.
- Знаешь, поросёночек, тебе удалось-таки меня удивить, - задумчиво сказала графиня. - Давай-ка выпьем по бокалу шампанского, и ты спокойно расскажешь мне всё с самого начала.
* * *
- Ну что? - спросил инспектор Гранье в телефонную трубку. - Вам удалось идентифицировать какие-то отпечатки?
- Только одного человека, - ответил дежурный сержант. - Но вы не поверите, если я скажу вам, кому они принадлежат!
- Кому? - нетерпеливо произнёс инспектор. - Да отвечайте же, не тяните резину!
- Этот отпечаток принадлежит недавно погибшей в автокатастрофе графине Мотерси-де-Белей! - с явным удовольствием ответил сержант.
- Что? Графине Мотерси-де-Белей? - недоверчиво переспросил Гранье. - А вы уверены в том, что говорите?
- На сто процентов, - подтвердил сержант. - Отпечаток очень чёткий. Несколько лет назад графиню задержали за вождение автомобиля в нетрезвом виде и создание опасной ситуации на дороге. Тогда же у неё сняли отпечатки пальцев. Так что сомнений быть не может. Жозефина Мотерси-де-Белей жива!
- В чём дело? При чём тут графиня Мотерси-де Белей? - нетерпеливо спросил Ксавье Ледрю замершего с телефонной трубкой в руках инспектора.
- Она жива, - задумчиво ответил Гранье, аккуратно укладывая трубку на место.
- Кто? - не понял экс-легионер.
- Жозефина Мотерси-де-Белей не погибла в автокатастрофе, - объяснил Жак. - Она лишь инсценировала свою смерть.
- А кто же тогда погиб? - чувствуя, как его охватывает охотничий азарт, спросил репортёр.
Если он первым сообщит в прессу эту новость, он прославится на всю страну. Тогда уже будет неважно, что принцесса Стефания, за которой он так долго охотился, оказалась не настоящей.
- Интересный вопрос, - заметил инспектор.
- Так значит Жозефина Леклерк и есть графиня Мотерси-де-Белей? - потирая руки, воскликнул Ледрю. - Теперь понятно, почему она с такой ненавистью смотрела на Луиджи и Ивон. Её любовник изменял ей с другой женщиной! Вот вам и мотив для убийства!
- Если бы не пряди волос, я был бы в этом почти уверен, - сказал полицейский.
- Так допросите её прямо сейчас! - предложил Ксавье.
- Лучше я подожду до утра, - покачал головой Гранье. - Она никуда отсюда не денется. Мои люди следят за выходами из отеля. Мне нужно время, чтобы подумать.
* * *
- Ну, ты даёшь! - восхитилась графиня Мотерси-де-Белей. - Как только тебя угораздило додуматься до такого?
- Моя жизнь не имела смысла! - всхлипнул Эжен. - Я никому не был нужен! Никто меня не любил! Я просто хотел, чтобы люди узнали обо мне, чтобы они восхищались мной. Я хотел совершить что-либо великое и патриотическое! Я хотел, подобно Александру Македонскому, расширить границы своей страны!
- Но ведь границ уже нет, - заметила графиня. - Франция вошла в состав Объединённой Европы. Теперь она что-то вроде штата Кентукки в Америке. Неужели тебе пришло бы в голову из патриотизма расширять границы штата Кентукки?
- Да что я, псих! - возмутился Эжен. - Терпеть не могу этих янки!
- Тогда оставь в покое границы Франции и династию Гримальди, - предложила Жозефина. - Я прошу тебя об этом, как о личном одолжении. К тому же я знакома с принцессами и отношусь к ним с большой симпатией. Ты ведь не станешь убивать моих друзей?
- Ну что ты, дорогая, как можно? - воскликнул Эжен. - Я уже и сам подумывал оставить эту дурацкую затею. К тому же я выиграл в Монте-Карло такую кучу денег! После этого бы как-то невежливо убивать принцесс! Только как быть с украденными деньгами? Вдруг полиция выяснит, что у меня поддельные документы?
- А где ты их взял? - поинтересовалась графиня.
- У одного очень надёжного человека, - ответил Карданю. - Я заплатил за них двенадцать тысяч франков.
- В таком случае, если документы сделаны профессионально, тебе нечего опасаться, - успокоила его Жозефина. - К убийству ты отношения не имеешь, так что полиция не станет усердствовать, раскапывая твоё прошлое.
- Хоть бы ты оказалась права! - вздохнул Эжен.
* * *
Лука Фавроль налил себе уже пятую рюмку бренди и, не закусывая, выпил его. Сегодня даже алкоголь не приносил ему успокоения.
"Наверное, я схожу с ума", подумал Лука. "Со мной уже не в первый раз случаются эти короткие провалы в памяти, особенно после того, как я выпью лишнего. Но я ведь не убивал этого итальянца! Или убил? Я точно помню, что больше никого не хотел убивать. Эта смерть означает конец моего бизнеса. Как же такое могло случиться?"
Фавроль сжал голову руками и глухо застонал. А тут ещё этот Грегуар… Как он посмел явиться к нему и интересоваться, есть ли у него алиби? Неужели он что-то подозревает? Но ведь даже полиция не усомнилась в том, что смерть бывшего хозяина "Пика Дьявола" была самоубийством. Не стоило поддаваться жалости и давать этому парню работу в отеле.
Лука плеснул себе ещё бренди. Затем он, не раздеваясь, забрался в постель и закрыл глаза, пытаясь уснуть.
* * *
Около восьми утра свидетели по делу об убийстве стали собираться в ресторане, как и просил их полицейский инспектор.
Лука Фавроль, как и положено хозяину, тоже спустился вниз. После вчерашних событий и избытоного количества бренди он чувствовал себя совершенно разбитым.
Харитон заказал на завтрак бутерброды с копчёным иберийским мясом, залитые слоем расплавленного сыра и украшенные колечками помидоров и веточками петрушки.
- Ну всё, я влип, - свистящим шёпотом пожаловался Драчинский. - Сейчас они обнаружат, что у меня нет визы, и - прощай, свобода.
- Задолбал ты нас совсем с этой визой, - вздохнул Ерофеев. - Я же говорю тебе - в данном случае им нужна не виза, а алиби. Это же не служба эмиграции. В случае чего я тебя прикрою. У меня есть кое-какие знакомства в соответствующем департаменте, так что расслабься и дай нам спокойно поесть.
- А стоит ли о нём беспокоиться? - решил поразмышлять вслух Большеухов. - Тюрьма поэтам только на пользу идёт. Возьми хоть Пабло Неруду. А Чернышевский в тюрьме вообще "Что делать?" накатал, за это его даже в школьную программу включили. Или Пушкин с его Болдинской осенью. Правда он был не в тюрьме, а в ссылке, но от скуки сколько шедевров сотворил! А представляете, если бы его в тюрьму засунули? В тюрьме вообще ни на что отвлекаться не надо - сиди себе, да строчи. Кстати, ты не знаешь, с чем рифмуется слово "карцер"?
- Заткнись, - прошипел Влад. - Мне сейчас не до смеха!
- Карцев, - неожиданно сказал Харитон. - Роман Карцев. "Вчера продавали раков по пять рублей, но больших".
- Ты это о чём? - удивлённо посмотрел на него Пьер.
- О рифмах, - объяснил Ерофеев. - Это рифма к слову "карцер". Как тебе:
Захожу я как-то в карцер,
Там на нарах Рома Карцев.
- Ну, ты даёшь! Да ты у нас настоящий поэт! - восхитился Большеухов.
* * *
- Так… Кого ещё не хватает? - заглянул в список инспектор Гранье.
- Ивон Карпентье, подружки Луиджи, - подсказал ему Ледрю.
- Ивон Карпентье. Номер 211, - отыскал в списке номер инспектор. - Сходи в двести одиннадцатый и попроси девушку спуститься в ресторан, - обратился он к сержанту Леруа.
* * *
Жозефина Мотерси-де-Белей, отхлёбывая маленькими глотками обжигающий чёрный кофе, пристально смотрела на Пьера Большеухова. Она размышляла о том, как её драгоценный супруг отнесётся к тому, что она восстала из мёртвых.
Большеухов повернул голову, почувствовав на себе её взгляд и, улыбнувшись, помахал графине рукой.
- Какой нахал! - заметил Эжен. - Он ещё смеет заигрывать с тобой в моём присутствии!
- Успокойся, мой маленький ревнивый Наф-Наф, - усмехнулась графиня. - Он просто меня поприветствовал. В этом нет ничего плохого!
* * *
Сержант Леруа, которого Жан посылал за Ивон, бегом влетел в столовую и застыл, тяжело дыша.
- Инспектор! - взволнованно воскликнул он. - Ивон Карпентье убита! Ей перерезали горло так же, как Луиджи Манчини.
Эти слова услышали все. Люди начали вскакивать со своих мест, устремляясь к выходу.
- Спокойно! Сядьте на свои места! Без моего разрешения никто не имеет права выходить из ресторана, - крикнул Гранье.
Инспектор прикоснулся к рукаву Ледрю и сделал знак рукой, приглашая репортёра последовать за ним.
- Вызови экспертов и труповозку, - на ходу бросил он сержанту.
Сжимая в руке фотокамеру, Ксавье побежал за ним.
* * *
- Действительно, роковое место, - заметил Предсмертный кошмар. - А начиналось всё с обычных несчастных случаев.
- Скорее бы убраться отсюда, - передёрнула плечами Лили. - Меня раздражает то, что на меня все пялятся. Наверняка они смеются надо мной!
- Никто над тобой не смеётся, - сказал рокер. - А если кто и посмеет смеяться, я ему мигом зубы пересчитаю.
- Как ты думаешь, кто убил Луиджи и Ивон? - спросила девушка. - Зачем кому-то вообще понадобилось их убивать, да ещё таким ужасающим способом?
- Меня самого интересует этот вопрос, - произнёс Алекс. - Хотел бы я побеседовать с этим типом с глазу на глаз, - добавил он, незаметно прикоснувшись к спрятанному под надетой навыпуск рубашкой "кольту" Франсуа Порселета.
* * *
- У неё тоже отрезана прядь, - сказал инспектор Гранье, обращаясь к Ледрю. - Но на этот раз преступник отхватил гораздо больше волос, чем у других своих жертв. Создаётся такое впечатление, что если раньше он старался незаметно отрезать прядку в качестве памятного сувенира, то теперь он хотел, чтобы мы непременно заметили то, что части волос не хватает.
- Я могу сделать несколько снимков? - спросил репортёр.
- Давайте, да побыстрее, чтобы успеть до приезда экспертов. И смотрите, не топчитесь здесь и ничего не трогайте, чтобы не стереть следы.
- Не волнуйтесь. Я знаю, как вести себя в таких случаях, - кивнул головой Ксавье.
* * *
Эксперты прибыли через двадцать минут. Оставив их исследовать место преступления, инспектор и папарацци вышли из комнаты Ивон.
- Похоже, ситуация здорово усложнилась, - заметил Ледрю. - Этого маньяка надо найти, и как можно быстрее, пока он ещё кого-нибудь не прирезал. Что вы собираетесь делать?
- Есть у меня одна идея, - задумчиво произнёс Гранье. - Хотя не знаю, сработает ли она. Я совершенно уверен, что преступление совершил кто-то из тех, кто в данный момент находятся в отеле. Мы должны заставить его выдать себя.
- И как вы собираетесь этого добиться? - поинтересовался репортёр.
- Для начала я арестую убийцу прямо сейчас, на глазах у всех, - объяснил полицейский.
- Но как же вы его арестуете, если вы не знаете, кто он? - удивился Ксавье.
- Очень просто, - усмехнулся Гранье. - Я арестую самого подходящего кандидата на роль убийцы. Тогда настоящий убийца расслабится и чем-нибудь выдаст себя. Это, конечно, не слишком этично, но зато действенно.
- А если это не сработает? - спросил Ледрю. - Что тогда? Вы посадите в тюрьму невинного человека?
- Тогда я придумаю что-нибудь другое, - пожал плечами инспектор.
- Ну и методы у вас, - покачал головой Ксавье. - И кого же вы собираетесь арестовать?
- Сейчас увидите, - ответил Гранье.
* * *
Зал ресторана гудел, как растревоженный пчелиный улей.
- Инспектор! - воскликнула Лили. - Так больше не может продолжаться! Убийца находится здесь! Если вы его немедленно не арестуете, он убьёт нас всех, одного за другим!
- Тише! - поднял руку Гранье. - Прошу всех сохранять спокойствие и оставаться на своих местах! Нам уже известно, кто убил Манчини и Карпентье. Действительно, убийца находится здесь, среди нас, и я собираюсь немедленно его арестовать!
- Ни хрена он не знает, - шепнул Харитон Большеухову. - Берёт на пушку. Типичный ментовский приём.
Полицейский обвёл взглядом замерший в ожидании зал. Затем он медленно подошёл к столу, за которым сидели Эжен и графиня и, вытащив из кармана наручники, выразительно покачал ими в воздухе.
Ничего не понимающий Карданю смотрел на него округлившимися от ужаса глазами.
- Франсуа? - пробормотала Жозефина. - Что за глупость? Этого не может быть!
Предсмертный Кошмар полностью разделял её мнение. Хотя недавно он сам мечтал только о том, чтобы свернуть шею ненавистному Поросёнку, он не мог представить этого невезучего придурка в роли сдвинутого серийного убийцы. К тому же Поросёнок был слишком хил и мал ростом, чтобы так виртуозно прикончить рослого и сильного Луиджи.
- Вы правы, мадам. Это действительно не Франсуа, - многозначительно произнёс Гранье.
- Что вы имеете в виду? Почему вы на меня так смотрите? - забеспокоилась графиня.
- Жозефина Мотерси-де-Белей! - отчеканил инспектор. - Вы арестованы по обвинению в преднамеренном убийстве вашего любовника Луиджи Манчини и его подруги Ивон Карпентье!
- Что? - вскочила на ноги графиня. - Что вы сказали?
- Разве я не ясно выразился? - вскинул брови инспектор. - Вы арестованы, мадам! Пожалуйста, дайте мне ваши запястья. Мне бы не хотелось прибегать к насилию.
- Ты слышал, что сказал мент? - толкнул Большеухова Харитон. - Он утверждает, что дорожная маньячка - твоя жена.
- Он спятил, - покачал головой Пьер.
- Ну так объясни ему это, - посоветовал Влад.
Большеухов вышел из-за стола и подошёл к полицейскому.
- Простите, инспектор, но вы заблуждаетесь! - произнёс он. - Я был мужем графини Мотерси-де-Белей. Не так давно моя жена погибла в автокатастрофе. Кстати, ей было пятьдесят восемь лет. Она была тощая, как палка и уродливая, как смертный грех. Уверяю вас, что эта женщина не имеет ничего общего с Жозефиной Мотерси-де-Белей.
- Ошибаешься, любовь моя! - ухмыльнулась ему в лицо Жозефина. - Неужели ты не узнаёшь меня, твою маленькую Эйфелеву башню? Или ты хочешь, чтобы я тебе напомнила, что ты шептал мне на ушко, когда мы с тобой занимались любовью в церкви Сан Миньято аль Монте во время нашего свадебного путешествия по Италии?
- Ты что, трахал её в церкви? - укоризненно покачал головой Драчинский. - Между прочим, это кощунство!
- Нет, - взмолился Пьер. - Это не можешь быть ты! Всё что угодно, только не это!
- И всё-таки это я! - сказала графиня.
В её голосе прозвучали до боли знакомые Пьеру стервозные нотки.
- Я могу это подтвердить, - вмешался полицейский. - Отпечатки её пальцев совпали с отпечатками графини Мотерси-де-Белей, хранящимися в полицейской картотеке.