После этого повисла некоторая пауза, поскольку двое мужчин размышляли каждый о своем. Дортмундер потягивал свой напиток, который даже отдаленно не напоминал тот нектар под названием бурбон, что дал ему Чонси ранее. Возможно, найдется одна или две бутылки в вещах на верхнем этаже в ночь ограбления; не напиваться на рабочем месте, а чтобы отметить праздник позже.
В то время как Дортмундер пробовал одни вид бурбона и мечтал о другом, открылась дверь, и вошел приземистый парень с честным лицом и небрежно зачесанными рыжими волосами, неся стакан пива в одной руке и солонку в другой. "Эй, Дортмундер", окликнул он. "Разве я опоздал?"
"Нет, ты как раз вовремя", сказал Дортмундер. "Тини Балчер, это…"
Вошедший сказал, "Я поехал другой дорогой и не был уверен, куда она приведет".
"Ты сделал правильный выбор", заверил его Дортмундер. "Тини, это Стен Марч. Он будет нашим…"
– Ты видишь, – сказал Стен Марч, поставив свой стакан на стол и пододвинув кресло, – с закрытием Вест – Сайд – Хайвей все изменилось, все прежние дороги и магистрали.
Тини спросил у него:
– Ты водитель?
– Самый лучший, – как ни в чем не бывало, гордо произнес Марч.
– Мой последний водитель и привез меня в тюрягу, – буркнул Тини. Он выбрал объездную дорогу, чтобы обогнуть дорожное заграждение, но повернул не туда. В итоге мы очутились прямо перед блокпостом, а он думал, что тот остался позади. Мы попали прямехонько в район поисков.
Марч смотрел дружелюбно:
– Это жестоко, – посочувствовал он.
– Имя парня Саймонд. Ты знаешь его?
– Я не верю в такое, – сказал Марч.
– Он похож немного на тебя, – заметил Тини.
– Это правда?
– Прежде чем мы вышли из машины, когда полицейские окружили нас, я сломал ему шею.
И мы все сказали, что это был просто несчастный случай из-за резкого торможения.
Снова наступила небольшое молчание. Стен Марч задумчиво потягивал свое пиво.
Дортмундер сделал большой глоток бурбона. Тини Балчер проглотил остатки водка–красное вино. Затем Марч кивнул головой, медленно, как будто приходя к какому-то умозаключению:
– Травма, – прокомментировал он, – да, травма позвоночника. Он мог быть милым мужчиной.
– Итак, могу я… – начал Тини, но дверь снова открылась, на этот раз, чтобы впустить короткого и тощего человека в очках и шерстяном костюме, несущего круглый барный поднос с бутылкой виски Amsterdam Liquor Store, со стаканом напитка, чем-то напоминающим шерри соду, но это было не оно и одним небольшим стаканчиком шерри.
– Привет, – сказал худощавый мужчина. – Бармен попросил меня принести все это.
– Эй, Роджер! – окликнул его Стен Марч. – Где ты пропадал?
– О… – воскликнул мужчина нечетко, – просто вокруг. Здесь и там, – он поставил поднос на стол и присел. Тини потянулся за новой порцией своей водка-красное вино.
Дортмундер произнес:
– Тини Балчер, это Роджер Чефуик.
Тини кивнул поверх своего скана, а Роджер спросил:
– Как дела?
Дортмундер объяснил для Тини:
– Роджер – это наш профи по замкам и сигнализациям.
– Наш лучший профи по замкам и сигнализациям! – добавил Стен Марч.
Роджер Чефуик выглядел польщенным и смущенным одновременно.
– Я делаю все от меня зависящее, – сказал он и деликатно поднял свое шерри с подноса.
Тини глотнул немного красной жидкости и заявил:
– Я – мастер успешного взлома. Отличный мастер.
– Я уверен, что ты в этом хорош, – заверил Чефуик уважительно.
Затем он указал на стакан с красным веществом и спросил:
– Это действительно водка и красное вино?
– Точно, – заверил Тини, – почему бы и нет? Вино дает водке немного вкуса, а она ему немного энергии.
– Ах, – вздохнул Чефуик и потянул шерри.
Марч произнес:
– Роджер, кто-то мне сказал, что ты был в тюрьме в Мехико.
Шефвик выглядел и смущенным, и раздраженным одновременно после произнесенной фразы.
– О-о, хорошо. Это было просто недоразумение.
– Я слышал, – не унимался Марч, – ты пытался угнать поезд на Кубу.
Шефвик поставил свой стакан на скатерть стола с некоторым усилием.
– На самом деле не понимаю, – сказал он, – почему так далеко и быстро распространяются эти дурацкие слухи.
– Итак, – продолжил Марч, – что же произошло?
– Практически ничего, – ответил Чефуик. – Ты знаешь, я фанат макетов поездов.
– Конечно. Я видел один в твоем подвале.
– Поэтому… – продолжил Чефуик. – Моуд и я были на отдыхе в Мексике. В Вера-Крус я нашел вагоны, ранее используемые в метро Нью-Йорка, которые ожидали отправки на Кубу, и я, на самом деле, только хотел зайти внутрь одного и немного посмотреть, – На лице его можно было увидеть сильное волнение, – а затем все пошло кувырком. Я был испуган, когда машина начала двигаться, а позже она и вовсе вышла из-под контроля и первая вещь, которую я осознал… я нахожусь на главной линии Гвадалахары. Но самым трудным было оставаться впереди экспресса на 2.30. Однако, Куба слишком далеко, чтобы угнать туда поезд, поэтому мексиканская полиция сначала обвинила меня в краже машины с Кубы. Тем не менее, с помощью Моуда мы все уладили за день или два, которые, – заключил Чефуик раздраженно, – как я думал, не станут поводом для слухов и нелепых сплетен.
Тини Балчер резко сказал:
– Как-то я грабил банк с одним мужиком, который думал, что он большой шутник. Один раз дал мне специальный стакан с подвохом, взорвал как-то мою сигару.
Дортмундер и Марч взглянули на Тини настороженно. Дортмундер спросил:
– И что случилось?
– После того, как мы очистили сейф, – произнес Тини, – я толкнул его и закрыл дверь хранилища. Он думал, что был настолько хорош, что сможет выбраться самостоятельно.
Дортмундер спросил:
– Он сделал это?
– Банковский работник выпустил его в понедельник утром. Я слышал, что он до сих пор на севере штата.
– Это было не очень смешно, – закончил Тини и обернулся к Дортмундеру. – Все собрались, правильно?
– Верно, – ответил Дортмундер.
Он откашлялся, отпил еще немного виски и сказал:
– Я хочу предложить вам простой "взлом и проникновение". Никаких неожиданных выскоков, никаких вертолетов, никакой синхронизации ваших наручных часов просто войти через окно на верхнем этаже, взять все, что можно взять по пути к нашей главной цели – картине.
– Дорогая картина? – спросил Тини.
– Четыреста тысяч долларов.
– У нас есть покупатель?
– То, что мы получим… – начал Дортмундер и рассказал всю историю, закончив. – Так что единственная наша проблема – это сигнализация и частные охранники, но мы получили самую лучшую помощь и гарантированного покупателя.
– И двадцать пять тысяч на человека, – добавил Стен Марч.
– Кроме этого, – напомнил ему Дортмундер, – мы сможем забрать все вещи на верхних этажах.
– Я не знаю, что такое ждать шесть месяцев. Я хочу свои деньги прямо сейчас.
– Парню необходимо время, чтобы забрать их у страховой компании, – ответил Дортмундер. – Так он сказал мне и это вполне логично. Если бы он имел сто тысяч налички, стал бы он вытворять такие вещи?
Тини пожал своими огромными плечами.
– Я думаю все oкей. Я смогу заработать на жизнь в это время. Всегда выручит взлом.
– Верно, – поддержал Дортмундер и повернулся к Роджеру Чефуику. – А как насчет тебя?
– Я видел Watson Security Services и их инсталляции, – произнес с некоторым презрением Шефвик. – Ее взломать – проще простого.
– Так ты с нами?
– С удовольствием.
– Отлично, – сказал Дортмундер. Он посмотрел на своих подельников: эксцентричный гений взлома сигнализации, маниакальный водитель, мыслящий только о дороге, и зверь сорока морских саженей. Все это ему понравилось.
– Хорошо, – повторил Дортмундер. – Я пока поработаю с хозяином и вернусь к вам.
Глава 5
Дортмундер сидел на диване, запрокину ноги на кофейный столик, с пивом в правой руке и бутербродом из белого хлеба и майонеза в левой. Его сонные глаза были более-менее сосредоточены на Ангелах с грязными лицами, который транслировали сегодня вечером на WNEW-TV, на пятом канале, когда раздался дверной звонок. Дортмундер медленно моргнул, но в остальном не пошевелился, и спустя минуту Мэй вошла в гостиную, оставляя за собой тонкую волнистую линию дыма от сигареты в уголку ее рта и вытирая мыльные руки об кухонное полотенце. Она встала между Дортмундером и телевизором – он снова моргнул так же медленно, как прежде – и она направилась в фойе, чтобы открыть дверь.
Громкий и довольно сердитый голос ворвался в фоновую музыку Ангелов с грязными лицами:
– Где он?
Дортмундер воздохнул. Он наполнил свой рот хлебом с майонезом, сел немного прямее и стал ждать неизбежного. Из фойе послышалось, как Мэй говорила что-то успокаивающе, но было очевидно, что она не справляется с задачей.
– Просто пусти меня к нему, – настаивал громкий раздраженный голос.
Послышались тяжелые шаги, и вошел коренастый остроносый парень.
– Ты! – сказал он, указывая пальцем на Дортмундера.
Обеспокоенная Мэй проследовала за остроносым мужчиной в комнату и, пытаясь разрядить обстановку, произнесла:
– Посмотри, кто пришел. Это Энди Келп.
Дортмундер проглотил булку с майонезом.
– Я вижу его, – пробурчал он. – Он между мной и ТВ.
– У тебя есть работа! – кричал Келп голосом полным возмущения.
Дортмундер отмахнулся от него бутербродом, словно прогоняя муху.
– Не мог бы ты отойти немного? Я не вижу экран.
– Я не отойду.
Келп скрестил руки на груди и припечатал своими ботинками коврик, расставив слегка ноги, чтобы подчеркнуть свою решимость. Дортмундер мог видеть теперь только около трети экрана, как раз между ног Келпа. Он сполз с дивана вниз, пытаясь увидеть больше, но его собственные ноги соскользнули с кофейного столика.
А Келп снова повторил:
– У тебя есть работа, Дортмундер. Есть работа, но ты не сказал мне.
– Верно, – произнес Дортмундер, потягивая пиво.
– Я находил много дел, – сказал Келп обиженно. – А теперь ты получил одно и ты "кинул" меня?
Очнувшись от своей летаргии, Дортмундер сел прямо, пролив пиво на большой палец, сказал:
– О да, это верно. Ты принес мне работу. Ребенка, который потом похитил нас.
– Он никогда не делал это.
– А касса, – продолжал Дортмундер, – и мы теряем ее в проклятом Атлантическом океане.
– Мы взяли более двух тысяч штук из этой кассы, – подчеркнул Келп.
Дортмундер ответил взглядом полным отвращения.
– Две тысячи штук, – повторил он. – Напомни мне, это были доллары или песо?
Келп резко изменил позицию. Перешел от враждебной позиции к примирению, развел руками и сказал:
– Да ладно, Дортмундер. Это не справедливо.
– А я и не пытаюсь быть справедливым. Я не судья. Я вор и я пытаюсь заработать себе на жизнь.
– Дортмундер, не будь таким, – жалобно попросил Келп. – Мы такая потрясающая команда.
– Если бы мы не были так хороши, то умерли бы от голоду, – заметил Дортмундер и посмотрел на сэндвич в своей левой руке. – Если бы не было Мэй, я бы умер с голоду, – и он откусил большой кусок бутерброда.
Келп отчаянно смотрел на то, как Дортмундер жевал.
– Дортмундер… – начала он, но потом просто развел руками и наконец, обратился к Мэй.
– Поговори с ним, Мэй. Разве я виноват, что касса упала в океан?
– Да, – ответил Дортмундер.
Келпа затрясло:
– Б-б-б-как?
– Я не знаю, но это была твоя вина. И это была твоя ошибка, что мы вынуждены были красть один и тот же изумруд шесть раз. Твоя вина, что мы похитили ребенка-гения, который поднял выкуп за нас. Это была твоя вина.
Келп даже пошатнулся от такого числа и многообразия обвинений. С широко распростертыми руками, он качнул головой и, взывая к небесам, взмолился:
– Я не могу поверить, что слышу такое в этой комнате.
– Тогда иди в другую комнату.
Не получив никакой помощи от Бога, Келп снова обратился к Мэй:
– Мэй, ты разве ничего не сделаешь?
Она не могла и она знала, что не сможет, но все же попыталась:
– Джон, ты и Энди были вместе так долго…
Дортмундер бросил на нее взгляд и произнес:
– Да-а. Мы только что вспоминали прошлое.
Затем он уставился в телевизор, где сейчас показывали рекламу, в которой балерина в пачке танцевала на верхушке огромной банки дезодоранта под музыку Prelude à l'après midi d'un faune.
– Мне жаль, Энди, – покачала головой Мэй.
Келп вздохнул. Его манера поведения была теперь строгой и деловой. Он произнес:
– Дортмундер, это конец?
Дортмундер не отрывался от балерины:
– Да, – ответил он.
Келп собрал изорванное в клочья чувство собственного достоинства.
– До свидания, Мэй, – попрощался он очень формально. – Мне жаль, что все закончилось так.
– Мы еще увидимся, Энди, – ответила Мэй, грустно посмотрев.
– Я так не думаю, Мэй. Спасибо за все. Прощай.
– Пока, Энди.
Келп вышел, даже не взглянув на Дортмундера, и через несколько секунд они услышали, как хлопнула входная дверь. Мэй обернулась к Дортмундеру, и теперь ее взгляд выражал больше раздражения, чем грусти:
– Ты был не прав, Джон.
На смену балеринам пришли ангелы с грязными лицами.
– Я попытаюсь посмотреть этот фильм.
– Ты не любишь фильмы, – возразила Мэй.
– Я не люблю новые фильмы и фильмы в кинотеатрах. Мне нравятся старое кино по ТВ.
– Тебе также нравиться Энди Келп.
– Когда я был ребенком, – начала Дортмундер, – я любил корнишоны. Я ел по три банки корнишонов каждый день.
– Энди Келп не был корнишоном.
Дортмундер не ответил, но он отвернулся от телевизора, чтобы посмотреть на Мэй.
Некоторое время они оба пристально разглядывали друг на друга, а потом он снова сконцентрировался на фильме.
Мэй присела на диван рядом с ним, пристально всматриваясь в его профиль.
– Джон, – произнесла она, – тебе нужен Энди Келп и ты знаешь это.
Ее губы сжались.
– Ты должен, – настаивала она.
– Мне нужен Энди Келп, – размышлял Дортмундер, – как без десяти двенадцать север штата.
– Подожди, Джон, – остановила она, положив руку на его запястье. – Это правда, что крупные дела, которыми ты занимался последние несколько лет, шли не так уж хорошо…
– Келп нашел мне каждое из них.
– В том то и дело. Он не предложил тебе именно это дело. Оно твое, ты нашел его сам.
Даже если он приносит несчастье своим собственным делам, а ты на самом деле не веришь в сглаз, даже больше чем я, но даже если…
Дортмундер сердито взглянул на нее:
– Что ты имеешь в виду, я не верю в сглаз?
– Ну, умные люди…
– Я верю в проклятия, – перебил ее Дортмундер. – И в кроличью лапку. И что не следует ходить под лестницами. И в число "тринадцать". И…
– Лапки, – произнесла Мэй
– … в черную кошку, перебегающую дорогу… Что?
– Лапки кролика, – продолжила Мэй. – Я думаю их несколько, а не одна.
– Мне плевать даже если это локти. Я верю в это, какое бы оно не было. И даже если нет никакого сглаза, есть Келп и он навредил мне уже достаточно.
– Возможно, это ты приносишь несчастья, – произнесла Мэй очень мягко.
Дортмундер бросил на нее взгляд полный обиды и изумления.
– Возможно что?
– В конце концов, – продолжила она, – это были дела Келпа и он принес их тебе, а ты не смог обвинить ни одного человека, когда все пошло не так, так что может, это ты приносишь несчастье этим делам.
На Дортмундера еще никто и никогда так подло не нападал.
– Я не проклятие, – произнес он медленно и отчетливо, глядя на Мэй так, как будто никогда не видел прежде.
– Я знаю это. Но это и не Энди. С другой стороны, это не ты вошел в его дело, а он пришел к тебе…
– Нет.
Дортмундер сердито смотрел невидящим взглядом на экран.
– Черт возьми, Джон, – ты будешь скучать по Энди, и ты знаешь это.
– Тогда я застрелюсь.
– Подумай об этом, – попросила она. – Подумай, что тебе не будет с кем посоветоваться.
Подумай, что не будет никого на работе, кто действительно понимает тебя.
Дортмундер помрачнел. Он опускался все ниже и ниже в своем кресле, глядя на кнопку регулировки звука, а не на экран. Его челюсть была настолько сильно сжата, что рот практически исчез с лица.
– Поработай с ним. Так будет лучше для каждого из вас.
Молчание. Дортмундер, сдвинув брови, смотрел не мигая.
– Работай с ним, Джон. – повторила Мэй. Ты и Энди, так как прежде. Джон?
Дортмундер пожал плечами, кашлянул и поменял свое положение, положив нога на ногу.
– Я подумаю об этом, – пробормотал он.
– Я знал, что ты передумаешь! – вскрикнул Келп из фойе.
Дортмундер вытянулся как струна. Он и Мэй уставились на Келпа, который выскочил перед ними как черт из табакерки. Он стоял с широкой улыбкой на лице. Дортмундер пробормотал:
– Я думал, что ты ушел.
– Я не мог. Только не с этим недопониманием между нами.
Он схватил стул, протянул к дивану и присел слева от Дортмундера и склонился в нетерпеливом ожидании:
– Каков план действий? – потом он откинулся назад и посмотрел обеспокоенно на экран.
– Нет, не теперь. Для начала ты должен досмотреть фильм.
Дортмундер хмуро, почти тоскливо:
– Нет. Выключи. Я думаю, что он закончится плохо.
Глава 6
– Линда, – пробормотал Арнольд Чонси, прижимаю девушку к себе.
– Сара, – ответила она, укусив его больно за щеку, и встала с постели.
– Сара?
Потирая щеку, Чонси пристально смотрел поверх разбросанных простыней и одеял на точеную голую спину девушки тянувшейся теперь за своими голубыми джинсами, которые лежали на Louis Quinze кресле.
"Удивительно как сильно Сара и Линда похожи…" – думал он – "по крайней мере, сзади. Но, с другой стороны, так много привлекательных женщин имеют фигуры в форме гитары".
– Ты очень красива, – произнес он. Похоть была насыщена, поэтому это было только признанием очевидного.
– Кем бы я ни была – я красива.
Она была действительно рассержена. Она неуклюже одевала свои стринги цвета лаванда, который ужасно не шел ей.
Чонси собирался сказать "не уходи", когда заметил, что часы на каминной полке показывали почти 10.30 вечера. Встреча с Дортмундером была назначена через полчаса.
Если бы не эта договоренность, он вполне мог бы бездельничать прямо сейчас. Его беспечность еще раз спасла его и все, что он сказал бедной Саре это:
– Ты уже уходишь?
Она бросила обиженный взгляд через плечо – и он увидел, что ее нос был намного тоньше, чем у Линды. Тот же лоб, те же брови, те же плечи если уж на то пошло…
Женщины могут быть бесконечно разные, но вкус каждого мужчины ограничен.
– Ты ублюдок, – не сдержалась она.
Чонси засмеялся, приняв сидячее положение между подушек.