- А! Так это Вы, Иван Степанович! Ну, как Ваши дела?
Вообще-то проктологом она стала почти случайно. Да, в хирургию она рвалась. Имея решительный мужской характер, она не терпела полумер. Если есть проблема - вскрыть, отрезать, удалить! Но чаще на наш выбор профессии влияют конкретные личности. Сколько восторженных девочек стало впоследствии учителями, желая походить на свою классную руководительницу Марью Ивановну. А Наденька в студенческие годы влюбилась в профессора госпитальной хирургии Александра Александровича Спакоцкого. Это была уникальная личность. И как специалист - мастер своего дела, и как человек - добрый, остроумный, с юмором.
- Запомните, - учил он своих студентов, - дефекация, то есть акт опорожнения кишечника - это как поцелуй. Если не получаешь удовольствия, значит, уже патология.
А с каким вдохновением он читал лекции по проктологии! Его любимой темой была "Инородные тела прямой кишки". Об этом он мог рассказывать часами. У него на кафедре имелась даже коллекция таких предметов, которой он очень гордился. Но самый ценный его экспонат, об этом профессор всегда рассказывал с обидой и горечью, исчез хоть и не бесследно, но навсегда. А дело было так. К ним поступил пациент с резкими болями в низу живота и чувством распирания в прямой кишке. Срочно пошли на операцию, и через время на свет появилась… палка сухой колбасы. Спакоцкий был в восторге! Такого экземпляра в его коллекции еще не было. "Инородное тело" соответствующим образом обработали, и Александр Александрович поручил медсестре отнести его в свой кабинет. Размывшись после операции, он поспешил полюбоваться новым приобретением. Но будущее украшение коллекции… бесследно исчезло! Напрасно мотался он, рассердженый по кафедре, вопрошая у каждого встречного: "Где мой экспонат?!" Это был глас вопиющего в пустыне. Как оказалось впоследствии, медсестра положила операционную находку в ординаторскую на стол, а пришедшие на ночное дежурство ассистенты подумали, что это очередной презент одного из благодарных пациентов и без зазрения совести…съели его. Было тогда всем!
Надежда, как человек увлеченный, сидела глубоко, по самые уши в этой своей работе, совершенно не занимаясь домашними делами. И двое мужчин, попробовавшие по очереди побыть в роли ее супругов, вскорости не выдержали испытания на мужество. Во-первых, зачем нужна такая жена, если ее постоянно нет дома, а, во-вторых, какой дурак захочет иметь жену умнее себя? Так что Надежда осталась сама. Вернее, после двух краткосрочных браков ей неожиданно досталось наследство: старший сын Влад - двадцати четырех лет, высокий, слегка сутуловатый брюнет и двенадцатилетний пухленький русоволосый Данилка с хитрыми прищуренными глазками озорного бесенка. Причем, оба сына не ее родные. Первый - от третьей жены второго мужа, а меньший - двоюродный племянник третьего мужа второй жены Надеждиного первого мужа. Все они живут дружной семьей и зовут ее мамой. Кстати, Влад уже женат на маленькой симпатичной Шурочке. Он называет ее ласково Шурупом. А она его Оладиком. Так что, как видите, ладят. Своих детей у них пока нет, и я не знаю, хорошо ли это для нас или плохо. Есть у нас еще один полноправный член семьи. Точнее, одна. Это четырнадцатилетняя Тоня, которая прибилась к нашему берегу совершенно случайно. Точно так же как и меня Надежда подобрала её где-то на улице. Жить стало веселей, потому что они с Данькой постоянно спорят, ссорятся и даже дерутся. Данилка не хочет ни в чем уступать Тоне по праву своей принадлежности к мужскому полу, а девочка отстаивает свое верховенство, считая себя намного старше и умнее его. Но страдаем от этого мы, взрослые, потому что нет от них покоя.
Кроме того, в доме живет куча всякой живности. Я сначала была в ужасе от такого зверинца, но потом привыкла и даже полюбила их всех. Две мопсихи - Жуля и Лада, стаффордширская терьерица Стрейчел и двортерьер Тамик. Мы его с Тосей случайно нашли в большой коробке для тампаксов. Сначала была идея так и назвать щенка - Тампакс. Но воспротивился Данька.
- А если кто услышит, как я его зову: "Тампакс, иди ко мне!"? Что обо мне подумают?
- Можно располовинить название, - не сдавалась девочка. - Или Тамик, или… Пакость.
Естественно, остановились на первом варианте. А еще у нас есть черная кошка Пирамида, белый кот Мяус и лягушка Герпруда. История их имен тоже не безынтересна. Кошку приволок в дом Данилка, сжалившись над черным комком несчастья, дрожавшим возле мусоросборника. Он самостоятельно вымыл его шампунем в ванной, но котенок от этого ничуть не посветлел. "Здорово!" - воссиял новый хозяин животного и тут же дал ему кличку Эбонит, вспомнив, по-видимому, опыты по физике с черной палочкой. Но взрослым это имя почему-то не понравилось. А когда несколько дней спустя вечером приползла с работы уставшая Надежда и прилегла на диван с мигренью, эта черная шапочка умостилась у нее на голове и сняла дикую боль.
- Да он же, как пирамидон! - воскликнула выздоровевшая больная.
Так Эбонит стал Пирамидоном. Но на этом чехарда с его именами не закончилась. Как-то по весне заболело само "обезболивающее средство". Оно то носилось с дикими воплями по комнатам, то жалобно мяукало, забившись в угол, а то, вытянув вперед задние лапы, гребло передними, скользя задницей по ковру. Я тогда страшно перепугалась, так как не имела абсолютно никакого опыта общения с животными, но Надежда отнеслась к этому по-философски спокойно:
- Что поделаешь? Природа зовет. Месяц март - коты на старт! Тут два варианта: либо мы отпускаем его на волю, либо ему надо отсечь… фабрику любви.
- Как это? - изумилась я.
- Кастрировать, - по-хирургически просто пояснила Надя.
- Так ему же, наверное, будет больно.
- С любовью всегда больно расставаться, - заметила умудренная опытом несчастной любви женщина.
Но к нашему счастью мучить бедную животинку не пришлось. Потому что Пирамидон оказался… кошкой! Мы дружно набросились на Данила.
- А я откуда знал?! - оправдывался еще не искушенный в таких делах малец. - На них же ни платьев, ни брюк нет!
- Так надо было под хвост посмотреть! - упрекнул его Влад.
- А чё я? Сам бы и смотрел!
- Я тебе доверял.
- Ага! Если бы ребята в школе узнали, что я котам под хвост заглядываю - засмеяли бы!
- Мать, так это ж ты у нас специалист по задним местам, - переключился старший сын на Надежду.
- Ну да! На работе целый день насмотришься, так еще и дома норовят мордой под хвост тыкнуть! - огрызнулась проктолог.
Так Пирамидон автоматически стал Пирамидой. Впрочем, Данилка еще зовет ее иногда "Пи-пи-рамидой" за склонность мочить свою репутацию и наши ковры.
А Мяуса уже и не помнят, кто назвал.
- Просто у него мягкий ус, - сказала Шурочка.
- Нет, он прикольно мяукает, - пояснил Данилка.
- Это он так мяса просит, - поставил точку Влад.
Короче, кличка кота ни у кого не вызывала возражения. А вот то, что лягушку назвал Герпрудой Данька, все помнят точно. Он неизвестно где ее выловил, притащил в дом и долго восхищенно возился с ней, приговаривая: "Ну, красавица! Ну, героиня!". И, в конце концов, дал ей имя - Герпруда.
- Эх, ты "Герпруда"! - укорила его литературно осведомленная Шурочка. - Надо говорить - Гертруда. Так звали королеву датскую в "Гамлете". Вы что, Шекспира ещё не проходили? Или ты, как всегда, прошел мимо?
- Сама ты прошла мимо со своим Шекспиром! - возразил умный мальчишка. - Нам историк рассказывал, что в первые годы советской власти детям давали имена в духе того времени. Мальчики были Кимами, Тракторами, а девочки носили имена - Пятилетка, Октябрина, Гертруда, что значит - героиня труда. А моя Герпруда - героиня пруда! Вот.
Логика была железная, и никто не стал возражать. Героиня так героиня.
А еще у нас живут три хомячка - Кеша, Леша и Миша. Как видите, все со своими прозвищами. Кстати, у меня тут тоже появилось новое имя. Когда Надя привела меня в дом, и мы начали знакомиться, мне не захотелось называть себя по-прежнему. Опять начнется "Карл у Клары…". А я и Клара теперь не пара! Не хочу! С той жизнью было покончено. Раз и навсегда. И я назвалась старым русским именем, которое когда-то вычитала в журнале, и оно вдруг почему-то сейчас выплыло из моей памяти:
- Евстолья!
- Как?! - изумились все.
- Евстолья! - гордо повторила я.
- Ух, ты! - сказал Владик. - И не выговоришь сразу. А сокращенно как будет?
- Столик! - хихикнул Данилка.
- Так это же мужской род, - возразил старший брат.
- А какое это имеет отношение до стола? Он же не будет размножаться, - прыснул бесенок и тут же получил подзатыльник от мамы.
- А мне нравится - "Столя", - тихо сказала Шурупчик и мило улыбнулась. Я ответила ей тем же, поняв, что мы подружимся.
На этом их изощрения по поводу моего имени не закончились, они продолжаются до сих пор в зависимости от настроения и обстановки. Как только меня не называют: и Столян, и Стольник, и Столпудель, и Столюнчик, и даже Столешница! Но я не обижаюсь, мне нравится, потому что говорят они это дружески, от всего сердца. Вот так мы и живем. Я занимаюсь домашним хозяйством, Надежда сутками пропадает в своей больнице, Влад с Шурочкой работают в каких-то фирмах, а Даня с Тоней ходят в школу и по многочисленным, постоянно меняющимся кружкам.
ГЛАВА 3
Дикий рёв этого Будила прервал мои размышления. И, главное, никто не слышит грохота этого железного чудовища, но стоит мне запеть моим тоненьким голоском - "Вставай, поднимайся, рабочий народ!", как все, будто ошпаренные, выскакивают из своих комнат и таращат на меня глаза:
- Ты что, Столпудель, с ума сошла?! Орешь на весь дом. Так же можно и вообще не встать!
Я знаю силу своего голоса. Он ракетам траекторию менял.
Самая дисциплинированная - Надежда. Она молча направляется в ванную, потом быстро завтракает и убегает на работу. Следом идет Шуруп. Со всколоченной головой и в смятой облегающей пижаме, она и вправду похожа на свое прозвище. Затем на автопилоте, с закрытыми глазами бредёт Влад. Труднее всего поднять детей. Тоня - настоящая соня. Но с ней еще как-то можно справиться. А вот Данилка… Он зарывается в одеяло, под подушку и ни на что не реагирует. Затем гребёт ногами, пытается продырявить головой матрац, чтобы скрыться от моих настойчивых притязаний. Но, поняв бесполезность своих действий, наконец, выныривает на поверхность.
- Ты знаешь, Столюнчик, у меня что-то болит живот.
Я молча показываю ему касторку.
- Да нет, - поясняет он, - это, наверное, от спины так тянет и ноет.
Я достаю заготовленную заранее настойку со скипидаром. Он уже как-то попробовал на себе ее действие. Я теранула ему тогда не только спину, но и чуть ниже. Он носился по квартире, как метеор, горланя во всю мощь:
- Ой, горю! Подуйте кто-нибудь!!
Наконец поднимается и он. Час утренней суеты и суматохи быстро пролетает, и все спешно вываливаются из дома. Спустя время снизу доносится вопль:
- Эй, Столя, сбрось ключи, забыл на вешалке!
Я беру их и, не глядя, бросаю в открытую форточку. Теперь надо выгулять собак, накормить и их, прибраться и можно будет заняться той странной запиской.
Я ехала в метро к неизвестному мне Петру Грибову, и все время думала об этой дурацкой фразе "Цезарь в тесте". Что это значит? Ну, понятно - "котлета в тесте" или "сосиска". А "цезарь"? Может, это сорт колбасы или еще какое-нибудь кулинарное изощрение? Честно говоря, я разбираюсь во всем этом, как наша Герпруда в парфюмерии. Сейчас хоть что-то научилась готовить, а раньше был просто конфуз. Как я после этого жива осталась, ума не приложу. Да и убивать меня не надо было. Просто заставить съесть то, что я сама приготовила и всё. Но семья у меня оказалась на редкость милосердная. А в кулинарных книжках как пишут? "Приготовить, скажем, картофель до полной готовности". До полной готовности чего или кого? Продукта или голодной оравы, ждущей чего бы поесть? Да они уже давно готовы… и меня сожрать вместе с этим продуктом! Хорошо, что меня вовремя подучила одна торговка на базаре, у которой я расспрашивала о секретах кухонного мастерства.
- Ты не показывай виду, что готовить не умеешь. Не тушуйся и марку держи. Сейчас столько различных блюд существует! А чем они отличаются? Какой-то изюминкой. Вроде, всё, как всегда, но немножечко не так. Главное в нашем деле что? Придумать название для получившегося блюда! Пересолен суп? Нет! Это такая его разновидность. "Морская прелесть" называется. Пирог подгорел? А вот и не угадали! Это же "Негр на противне"! Вместо каши какая-то размазня получилась? Ну, что вы! Перед вами "Медуза в жемчуге"!
Золотые слова! Как они часто выручают меня в повседневной жизни!
Но вряд ли девица, которую преследуют и хотят убить, думает в тот момент о куске мяса, запеченном в тесте. Хотя, может, это ее последнее желание. Возможно, ей его всю жизнь запрещали. Или она пыталась похудеть и сама воздерживалась. А теперь, перед смертью, всё можно. Ей нож в бок, а она - сосиску в тесте! Ее под поезд, а она - пирожное! Потому и написала своему другу или мужу - кем он там ей приходится? - что она сейчас не то, что котлеты, а и его самого, любимого Цезаря, съела бы с тестом!
Впрочем, что я мучаюсь в догадках? Сейчас приеду к этому Петру Грибову, вручу ему записку, пусть сам разбирается в предсмертных желаниях своей подруги.
Лишь подойдя к нужному мне дому, я поняла, что сейчас должна буду не просто передать записку. Это не тот случай, как если бы я случайно разговорилась с женщиной в парке на лавочке, и она меня попросила:
- Я, пожалуй, еще немного побуду здесь, а Вы, не будете ли так любезны, передать моему Пете, что бы он принес мне сюда "цезаря в тесте"? Вы ведь все равно будете идти мимо. Я сейчас ему напишу.
- Да, конечно.
А потом:
- Петя! Вот Вам записка!
- Ой, спасибо Вам большое, даже не знаю, как Вас и благодарить.
- Ну что Вы, не стоит благодарностей.
И, мило улыбаясь, разойтись, довольными друг другом. Сейчас я должна буду сообщить Петру Грибову страшную новость о гибели близкого ему человека. Наверняка, он еще не знает об этом. И провел бессонную ночь в тревожном ожидании.
Найдя нужную мне квартиру, я стала перед ней в нерешительности. Но делать нечего, надо действовать до конца, раз уж ввязалась в эту историю. И я нажала на кнопку. Потом ещё и ещё, но внутри никто никак не реагировал. Тогда я постучала в дверь согнутым средним пальцем. И она слегка приоткрылась.
"Ну вот, опять начинается!" - испуганно подумала я, и меня привычно обдало холодом. Но все же я вошла во внутрь.
- Петр Грибов! - позвала я.
Тишина.
- Эй, Цезарь!
Тихо.
- В тесте, - шепотом добавила я.
Справа была кухня. Я её, как говорится, терпеть ненавижу! Это для меня - комната пыток, но я люблю рассматривать такие помещения у других людей. Интересно ведь, как они приспособились к этому кошмару. Да-а, кухня меня порадовала! Здесь было всё перевернуто кверху дном. На полу валялись всякие баночки, скляночки, коробочки, ящички и очень живописно рассыпанные мука, сахар, крупы и прочее. Не иначе тут буйствовал доведенный до отчаяния невкусной едой скромный семьянин или же здесь… что-то искали. В зале картина погрома выглядела красочнее, с элементами одежды. Но не это бросалось в глаза. На диване лицом вниз лежал мужчина, одетый в темно-синий костюм, без обуви, в черных носках.
"Спит!" - мысленно произнесла я уверенным тоном, настойчиво убеждая себя в этом. Я приблизилась к нему и дотронулась до плеча.
- Вы - Грибов? Вам записка.
Если бы он сейчас вдруг повернулся и сказал: "А! Давайте сюда", я бы, наверное, испугалась гораздо сильнее. Но он не шевельнулся. Я потянула за плечо и посмотрела на него. На меня уставились вытаращенные стеклянные глаза на одутловатом багрово- синем лице.
- Мама! - взвизгнула я и отскочила до дверей.
Это был труп. На меня подобные встречи всегда действуют одинаково. Все внутри сильно сжимается, а потом вдруг резко разжимается. Хорошо, что в государственных квартирах планировка, как правило, однотипная, поэтому я вычислила местонахождения туалета правильно и вовремя. Там, вывернув наизнанку свои внутренности в двух противоположных направлениях, я очистила себя таким образом от испуга и брезгливости. И была способна теперь немного соображать.
"Вот тебе и сосиска в тесте! - подумала я. - Что же теперь делать? Смыться! - тут же подсказал инстинкт самосохранения. - Нет! - воспротивился во мне неутомимый детектив. - Остаться и расследовать!"
Но без уведомления официальных органов наверняка не обойтись. И тут я сразу вспомнила про своего доброго друга, соседа и почти родственника майора милиции Константина Николаевича Сухожилина. Он хорошо относится ко мне и всегда кроет меня отборными ласковыми словами, оберегая от изнурительной и опасной работы общественного следователя. Но я-то его отлично знаю и за напускной строгостью вижу его истинную заботу обо мне.
- Какого хрена ты суешь нос не в свои дела! - говорит мне мой друг серьезным голосом. - Чтоб я тебя тут и близко не видел! Иди на кухню и занимайся там своими горшками, дневными и ночными!
Милый Костя! Я ведь знаю, что этим он хотел сказать мне:
- Столюшка! Ты такая интересная, умная, красивая! Смотреть бы на тебя, не насмотреться. Но - мне работать надо. И спасибо тебе огромное. Право, даже как-то неудобно, что ты помогаешь мне в моем нелёгком деле!
Так что я решила позвонить сейчас именно ему.
- Привет, Костя! Это я, Столя.
- Ну, - буркнул он в трубку, пряча свою нежность за грубостью. - Что там у тебя еще?
- Костя, ты, наверное, будешь смеяться, но у меня тут снова труп.
- О Господи! - взвыл Сухожилин на том конце провода. - Ты где?
Я назвала адрес.
- Сиди там спокойно, ничего не трогай, мы сейчас подъедем.
Пока не приехали работники милиции, я решила еще раз осмотреть квартиру. Она была трехкомнатной. И в каждой из них все, что только можно было, кто-то поразбросал и выпотрошил. Но даже несмотря на это я нисколько не сомневалась в том, то здесь жил холостяк. Отовсюду веяло какой-то холодноватой необжитостью и растерянной неухоженностью. Я еще толком не успела оценить ситуацию и запустить на полную мощность свой аналитический мыслительный процесс, как в квартиру уже заходила милицейская бригада во главе с Сухожилиным. В форме Костя выглядел подтянутым, строгим. А его худощавое лицо с аккуратными усиками выдавало в нем неутомимого борца с преступностью. Кивнув на мое приветствие, он только спросил:
- Где?
Я указала рукой в зал. Все направились туда и закрыли за собой двери. Я осталась стоять в коридоре. Спустя время ко мне вышел Гриша Моргилин, Костин помощник, судмедэксперт. Выглядел он слегка растерянным.
- Ну, что там? - бросилась я к нему. - Тебе не плохо? А то, вроде, побледнел немного.
- Да не люблю я, - скривился специалист, - умрет, а еще и смотрит!
Следом показался Костя и тут же съехидничал: