* * *
Пятый взвод шел в атаку почти без выстрелов. Хотя у него автоматы и с глушителем, но стрельбу взвода было бы слышно даже в наушниках. Наушники не доносили ничего, кроме дыхания солдат, поднимающихся на развалины стены. Похоже было, что бандиты, мягко говоря, кончились…
- Да они сбежали, - сказал старший лейтенант Простолюдинов, отвергая мою мысль о полном уничтожении банды.
- Догадываюсь куда, - сообщил я.
- Куда? - переспросил командир пятого взвода.
- Первое и третье отделения! Вперед! - дал я команду, но сам остался со вторым, в которое входили гранатометчик Витя Куренков и сапер Равиль Шарифисламов. - Второе отделение! За мной!
Я хорошо помнил сильно увеличенную, почти до разделения на пикселы, карту съемки с беспилотника. И потому мне не потребовалось вытаскивать свой планшетник, чтобы вспомнить, где находится второй террикон. Первый бандиты срыли только до половины, пытаясь уничтожить следы, к уничтожению второго даже не приступили. Но эта половина первого закрывала видимость нам, сидящим в яме. Мы выбрались наружу. Террикон стало видно. Я повел второе отделение к его подножию. Там мы нашли еще одну яму и точно такой же, как только что покинутый нами, вход в тоннель.
- Шарифисламов, проверь вход.
- Есть, проверить!
Сапер двинулся первым. Двинулся медленно, подсвечивая себе фонариком. И тут же откуда-то из глубины тоннеля раздалась, играя эхом, автоматная очередь. Пули пролетели рядом с фонариком, который сапер держал сбоку от себя и который сразу же выключил.
Мы спрятались за угол. Я выглянул первым, посмотрел в прицел с тепловизором. Если в первом тоннеле видимость была небольшой, то здесь она позволяла видеть достаточно далеко. Тепловизор показал уходящие в глубину хода спины. Последний несколько раз оборачивался, надеясь, видимо, снова увидеть фонарик. Я протянул свой автомат младшему сержанту Куренкову. И объяснил свое желание оставить про запас последний "выстрел" к огнемету:
- Посмотри, как стрелять. Потом выстрел "Шмеля" из-за угла. Сможешь правильно гранату направить?
Куренков посмотрел.
- Без проблем. Только вы все на поверхность поднимитесь. Я просто спрячусь. Пламя в две стороны пойдет. От входа на скорости мимо меня пролетит. Но я на всякий случай экипируюсь.
Я жестом подтвердил команду. Мы выбрались из ямы, встали вокруг, не подходя к краю. Только я один заглянул в яму. Младший сержант Куренков надел перчатки и маску "ночь" из оснастки "Ратник", на глаза в дополнение надел противоосколочные очки. В какой-то мере они защитят глаза и от пламени. А перчатки и маска "ночь" сшиты из той же огнестойкой материи, что и весь костюм "Ратника". Хотя эта ткань и не рассчитана на сверхвысокие температуры, что возникают при термобарическом взрыве, тем не менее хотя бы какую-то защиту они дадут. Тем более что взрыв будет кратковременным.
Куренков обернулся и махнул рукой, отсылая меня от края. Но я продолжал стоять. Он положил на плечо тубу, высунулся, прицелился и выстрелил. И сразу после этого, бросив тубу, шарахнулся в сторону, за угол, упал лицом вниз, закрывшись руками. Отскочил от края и я. Из тоннеля послышался сначала гул летящей гранаты. Но он был коротким, не дольше пяти секунд, потом что-то там загудело сильнее, после чего раздался взрыв.
Пламя вылетело из ямы яркой вспышкой и пронеслось мимо нас, обдав огнем и растворившись где-то в высоте. Я сразу спрыгнул в яму и помог встать младшему сержанту Куренкову. Его костюм выдержал, хотя местами оплавились швы, так показал луч фонаря, наведенного кем-то из бойцов. Главное, сам уцелел и обошлось без ожогов. Пламя пролетело от него в полутора метрах. Но разгон был настолько сильным, что скорость движения пламени была сродни полету пули.
- Олег, что там у вас произошло? - спросил командир пятого взвода.
- Часть бандитов, как я и предполагал, пыталась уйти другим подземным ходом в сторону границы. Мы дали им в спину выстрел из "Шмеля". Думаю, до границы никто из них не доберется.
- В жареном виде границу переходить сложно, - согласился Простолюдинов. - Я вызвал вертолеты со следственной бригадой. Один из них заберет твой взвод. До этого надо бы посмотреть, что во втором тоннеле. Или оставишь это на меня?
- Как у тебя самочувствие?
- Мой санинструктор обработал рану, наложил повязку. Сделал укол. После этого я уже на развалины стены поднялся.
- Помощь не нужна?
- С вертолетом прилетит врач.
- Ты доверишь себя патологоанатому? Я бы не рискнул. Примета нехорошая.
- Нет, я заказал военного хирурга. Обещали взять с собой. Так что со вторым тоннелем? Вместе будем смотреть?
- А что там смотреть? Считать обгорелые скелеты? Думаю, ты и без меня справишься… А лучше пошли туда следаков. Они к таким натюрмортам привычные. А у меня краткосрочная командировка, - нашел я повод воспользоваться своим положением. - Пора возвращаться…
- Хорошо. Тоннель я возьму на себя. А ты пока рапорт для следственной бригады напиши. Что ты там наворотил у бокового выхода. Сколько тел?
- Было тридцать три. Надеюсь, никто не сбежал…
- Добро. Вертолеты прибудут к рассвету. Отдыхай пока…
* * *
Что вынужденный длительный отдых, как и вообще безделье, утомляет и выбивает из колеи и нарушает процесс боевой подготовки, я прекрасно знал по собственному опыту. Вертолеты прилетели, как Вениамин и говорил, с рассветом, еще в темноте преодолев равнинные участки. В одном - следственная бригада ФСБ, во втором - их коллеги из Следственного комитета. Следственные бригады высадились из двух вертолетов. Я только удивился, откуда набралось столько желающих подмазаться к успеху спецназа. Впрочем, к этому пора было привыкнуть. Я даже внутренне не возмущался.
Я только спросил, какой из вертолетов предназначен для нашего возвращения, отправил взвод на посадку и решил, что двух моих рапортов, по одному каждой следственной бригаде, будет достаточно. Оказалось, что каждая следственная бригада посчитала своим обязательным долгом еще и допросить меня. Как подозреваемого в уничтожении невинных бандитов, я полагаю.
Взвод целый час дожидался меня на борту вертолета. Когда я уже начал отвечать на вопросы следователей, забыв от усталости про субординацию, с некоторой долей откровенного хамства и даже ненормативной лексики, тогда только меня перестали мучить.
Мы вылетели. Нас отправили в аэропорт Уйташ в Каспийске, где нам предстояло ждать другого военного вертолета, что должен был прибыть специально за нами. А когда должен был прибыть, никто точно сообщить не мог.
Мы отдыхали в ожидании и от этого отдыха, как и от ожидания, сильно уставали. Тогда я, построив взвод, решительно направил его в марш-бросок по улицам аэродромного городка. Городок был небольшой, по каждой улице мы пробежали трижды, создавая эффект наводнения города военными. Могли бы, естественно, и по дороге за городком устроить марш-бросок, но тогда не случилось бы такого эффекта.
Наша пробежка в полной боевой выкладке в масках "ночь" на лице вызвала среди местного населения некоторую панику. Последовали многочисленные звонки в разные инстанции. В результате меня вызвали к начальнику аэропорта, задали вопрос, который казался этому начальнику вполне уместным:
- Вы что здесь, учения проводить надумали? Почему никого в известность не поставили? Обычно все военные учения согласовываются с местными властями.
- Вы просто не понимаете, что такое армейские учения, потому и говорите так. Все обстоит проще. Мои парни только что вышли из боя. Они уничтожили около полусотни бандитов, - слегка преувеличил я заслуги взвода. - И потому находятся в шоковом состоянии. В легком шоковом. Нервы у всех на взводе. Психологи обычно предлагают разные варианты выхода из шокового состояния. Но все одинаково рекомендуют постепенный выход. Физические нагрузки - это один из вариантов. В аэродромном городке мы даже стрельбы не устраивали, там все прошло мирно, мы только по улицам пробежали. Любой человек имеет право пробежаться по улице там, где ему хочется. А стреляли мы только в поле, за пределами городка…
- Так вы еще и стрельбы устроили! Мне не докладывали. Но стрельбу никто не слышал.
- У нас автоматы с глушителями. Но это было необходимо. Иначе, если мальчишкам не дать разрядиться, они могут сорваться. Не приведи господи, еще запьют здесь, в аэропорту, когда есть возможность купить спиртное. А они все при оружии. Большой пожар может вспыхнуть от одной спички. Тогда здесь не останется ни одного здорового пассажира, ни одного живого мента. Вам это нужно? Мне лично - нет…
- Я понял, - коротко отреагировал начальник аэропорта.
В итоге нам через двадцать минут сообщили, что вертолет за нами вызвали и он через несколько часов прилетит, но уже через полчаса меня снова вызвали, теперь уже к главному дежурному диспетчеру, и сказали, что армейский вертолет сможет прилететь за нами только завтра, и, чтобы не заставлять солдат ждать, аэропорт выделяет свой вертолет. И нас пригласили на посадку.
Немедленно…
* * *
На этом наши злоключения не завершились. Выделили нам большой вертолет Ми-26, который не мог совершить посадку на маленьком бригадном аэродроме. Вертолетчики опасались тесноты на бригадном аэродроме, где они могли задеть своим многотонным монстром более мелкие боевые вертолеты. И потому нас собирались высадить опять в гражданском аэропорту, а это лишняя сотня километров от батальона.
Я, с позволения командира экипажа, связался с начальником штаба батальона майором Жандармовым, все с ним согласовал. Майор, в свою очередь, с кем-то, видимо, еще согласовывал вопрос, и вертолет в итоге высадил нас прямо в поле, на замерзшей пашне, по которой я не стал несколько дней назад совершать марш-бросок, пожалев колеса "Волги", в которой следовали ассистенты профессора Горохова.
Вертолет завис в метре над землей. Мы легко десантировались, поскольку все тяжелое и тонкое оборудование оставили во взводе Простолюдинова, чтобы тот сдал на склад сводного отряда спецназа ГРУ. Так всегда бывает. Все мы время от времени в этом отряде оказываемся, и оборудование может пригодиться. Если не сгодится нам, то сгодится другим. Естественно, флакончики со "стимулятором Горохова" никто не сдавал. Они вообще не значились ни в каких наших документах, и отчета за них мог потребовать только сам Георгий Георгиевич.
До казармы мы добирались бегом, благо это было совсем рядом по меркам спецназа. Оставив взвод в казарме, я отправился с рапортом к комбату и к начальнику штаба. Они ожидали меня вдвоем. В самом начале моего доклада, после интеллигентного стука в дверь, в кабинет вошел профессор Горохов. Я сразу обратился в комбату:
- Разрешите, товарищ подполковник, выразить свою благодарность Георгию Георгиевичу. В один из опасных моментов его препарат нас, можно сказать без преувеличения, спас. Ни я, ни мои солдаты никогда так не бегали, как под воздействием "стимулятора Горохова".
Я протянул профессору руку для рукопожатия. Сам он мне руку пожал, снова старательно ее сжимая, но выглядел при этом слегка растерянным.
- Вы не могли бы мне, Олег Анатольевич, на секунду показать свой планшетник. Я только взгляну на график и уйду, не буду вам мешать…
Я коротко глянул на комбата. Подполковник кивнул, разрешая. Я вытащил из нагрудного кармана планшетник, включил его и открыл программу профессора.
- Да, так оно все и есть… - сказал Георгий Георгиевич самому себе, мельком посмотрев на график.
И развернулся, чтобы выйти. Плечи профессора бессильно опустились. Он был явно чем-то расстроен.
- Что-то не так, Георгий Георгиевич? - своим басом майор Жандармов вернул Горохова в реальность.
Профессор остановился, посмотрел на нас через плечо каким-то затравленным взглядом и объяснил:
- Понимаете… Константин Егорович, мой ассистент…
- Что с ним? - спросил Лихоедкин.
- У него своя тема работ. Он вообще-то по основному профилю больше психотерапевт, чем нейрофизиолог…
- Нам это ничего не говорит, - поторопил Георгия Георгиевича майор Жандармов.
- Константин Егорович работает над тематикой использования эффекта плацебо. И на свой страх и риск заменил мой препарат своим. Вы знаете, что такое плацебо?
- Имеем понятие, - ответил я. - Значит, стимулятор на нас не действовал?
- Стимулятор в этом случае находился у вас в голове, в вашем мозгу. Вы сами себя стимулировали и показывали тем самым, на что способны. А мой препарат здесь ни при чем… Если бы работал мой стимулятор, график был бы разноцветным. А здесь все линии одинаковые. Таким образом, Константин Егорович сделает выводы для своей работы, а мою придется начинать заново…
Профессор с надеждой посмотрел мне в глаза.
Я отрицательно покачал головой…
Примечания
1
Раис колхоза - председатель колхоза. Вообще в тюркских языках слово "раис" считалось не именем, как, например, у российских татар, а соответствовало занимаемой должности и переводилось как "начальник", "уважаемый человек".
2
Натальная карта - гороскоп по дате рождения человека.
3
Крылатая фраза Остапа Бендера из романа "Золотой теленок"
4
Военные действия четвертого поколения – так называемые ВД4П противопоставляются военным действиям третьего поколения, то есть современным традиционным военным действиям, где преимущество получает та сторона, которая имеет больше живой силы и лучше вооружена технически. ВД4П основывается на действиях мобильных сетевых, но при этом не лишенных самостоятельности подразделений, организованных по принципу волчьей стаи и действующих синхронно в обширном районе, что часто помогает существенно изменить всю оперативную обстановку в регионе действия. Основными признаками ВД4П является асимметричность, динамичность и многоаспектность действий. По сути своей ВД4П является тактикой партизанской или повстанческой войны, когда решение задач психологического давления на противника ставится порой выше уничтожения физических целей. Одновременно многие эксперты относят ВД4П к элементам терроризма. В последнее время большинством военных специалистов ВД4П рассматривается как непременный атрибут системы гибридных войн и часто отождествляется с действиями частей спецназа различного подчинения.
5
Уйгуры проживают в основном в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе Китая, расположенном на северо-западе КНР, хотя существуют отдельные анклавы уйгур и в среднеазиатских республиках бывшего Советского Союза, особенно их много в Казахстане. Этнически уйгуры наиболее близки к узбекам, носят похожий набор одежды, хотя украшают свою одежду собственным, уйгурским орнаментом. Впрочем, как и в Узбекистане, в каждой области имеется собственный орнамент, так и у уйгур орнаменты разнятся в зависимости от мест компактного проживания. Тем не менее они имеют характерные черты, свойственные только уйгурам.
6
"Полоса разведчика" – специальная тренировочная полоса в частях специального назначения, созданная самостоятельно, без проекта на базе стандартной армейской полосы препятствий, и многократно превосходящая стандартную по сложности прохождения.
7
"Скалодром" – разные варианты специальных тренажеров для отработки навыков преодоления скал. В армию пришли из спортивного скалолазания в связи с частой работой в регионе Северного Кавказа, где со скалами военнослужащим приходится встречаться часто.
8
Дайвер, производное от "дайвинг" – плавание с аквалангом, водолазное дело. Дайвер – аквалангист.
9
Квадрокоптер – вертолет с четырьмя винтами, октокоптер – вертолет с восемью винтами. Самые распространенные виды беспилотных вертолетов.
10
"Тревожный чемодан" – как было заведено и в Советской армии, так продолжилось и в Российской, каждый офицер на случай объявления тревоги имел под рукой так называемый "тревожный чемодан" со всем необходимым для срочного выезда.
11
Магазин компактного автомата 9А-91 имеет в одном варианте 10, в другом – 20 патронов.
12
Неизвлекаемые мины – мины и взрывные устройства, которые должны взорваться в момент извлечения с места установки. Простейшим примером является стандартная мина-ловушка МС-4, устанавливаемая под противотанковой миной. Если сапер пытается извлечь противотанковую мину, срабатывает взрыв мины-ловушки. И потому опытные саперы всегда проверяют под корпусом основной мины наличие корпуса второй. Если таковой существует, подрыв неизвлекаемой мины производится на месте установки. Разминируются неизвлекаемые мины крайне редко и только в тех случаях, когда невозможно произвести взрыв на месте ввиду уничтожения этим взрывом людей или каких-то ценностей. Разминированием должен заниматься очень опытный сапер.
13
ЗАС – засекречивающая аппаратура связи, существует в телеграфном и телефонном вариантах.
14
"Бортач" (авиационный и армейский жаргон) – бортмеханик или бортинженер.
15
МОН-100 – советская противопехотная управляемая мина направленного поражения.
16
"Сдвухсотиться" – армейский сленг, происходит от понятия "груз двести". "Сдвухсотиться" – то есть быть убитым.
17
Программное обеспечение тепловизора обычно предусматривает три режима работы: "Скалы", когда существенно повышается контрастность изображения, "Лес" – это, наоборот, мягкие тона с пониженной контрастностью и "Распознавание" – в этом режиме улучшается тепловая детализация.
18
GPS-трекер – прибор, гаджет, позволяющий определить носителя GPS-трекера. Часто используется родителями, желающими знать, где гуляют их дети, или владельцами собак, имеющих склонность убегать далеко от хозяина. Иногда ставится в автомобили на случай угона.
19
РЭБ – средства радиоэлектронной борьбы, средства радиоэлектронного подавления.
20
"Злобное насекомое" (солд. жаргон) – имеется в виду огнемет "Шмель-М", стреляющий термобарической гранатой.
21
"Двухсотые" – убитые, "трехсотые" – раненые.
22
Плацебо – вещество без явных лечебных свойств, используемое в качестве лекарственного средства, лечебный эффект которого связан с верой самого пациента в действенность препарата.