* * *
Дома меня ожидала спокойная тишина и разгневанная мама.
- Александра, - свирепо прошептала она. - Ты обещала появиться до десяти? Обещала! Посмотри на часы!
- Угу, - кивнула я. Часы показывали двенадцать тридцать. Я стащила с себя кроссовки и всунула ноги в уютные шлепки.
- Мало того, что я занимаюсь твоими девицами, так еще и за тебя волнуйся!
- А ты не волнуйся, - проворчала я, засовывая в рот котлету со сковородки. - Что со мной случится?
- Разогреть трудно? - прошипела мама.
- Люблю холодные, - честно ответила я. - Мне Пенс не звонил?
- Звонил, - сказала мама. - Раз триста. Просил ему перезвонить, как появишься. Между прочим, за тебя волнуется масса народа.
- Лучше бы он не болтался в другом измерении, - мрачно сказала я, пододвигая к себе телефон. - Никто бы тогда не волновался за меня, беспомощную и одинокую.
Я набрала номер.
Пенс ответил сразу.
"Сейчас начнет рычать, - устало подумала я. - Сегодня у меня такой вот несчастный день. На меня рычат, на меня нападают, и меня пытаются убить. Интересно, какое число? Может, тринадцатое?"
- Сашка, все в порядке? - проговорил Пенс, явно перенервничавший.
- Все в порядке, шеф, - отчиталась я. - Можно выступать всей армаде. Путь свободен.
- Я серьезно тебя спрашиваю! - вскипел Пенс. - Я так перепугался!
- Чего? - безмятежно поинтересовалась я. Ужель о нападении на меня уже сообщили по центральному радио? Или Пенса посетило видение?
- Как чего? - удивился Пенс. - Ты что, ничего не знаешь?
- Чего не знаю? - переспросила я.
- Лариков извелся. Ему кто-то позвонил и сказал, что, если ты не перестанешь совать нос не в свои дела, тебя научат, как себя вести. Он поехал сейчас за тобой, а я ждал его звонка.
Какая прелесть-то, а?
Я задумчиво вертела платочком. Платочек был очень и очень красивым - даже клетка на нем была необычной.
- Сашка, ты чего молчишь?
- Думаю, - сказала я. - "Несчастья начались - готовьтесь к новым…"
- Это о чем?
- Все о том же…
Я повесила трубку и уставилась в потолок.
Мои глаза, явно не сообразуясь с возбужденным духом, слипались. Я так устала, что готова была заснуть прямо на стуле.
* * *
Сон мне снился дурацкий.
Я сидела в совершенно пустом зале и смотрела спектакль. Декорации на сцене были какие-то чересчур модернистские - лестница да ведро рядом с ней. Больше загромождать сцену режиссер ничем не стал. К ведру регулярно подходили актеры и красили эту лестницу, отчего я ощущала запах краски.
Да так явственно, что меня прямо во сне тошнило.
Роли исполняли мои подозреваемые. Причем держались они как-то сплоченно, будто целая шайка.
Более того, они зачем-то упорно таскали по сцене бренные останки несчастного Гордона, то выдавая его за Тень отца Гамлета, то за Полония.
Двое были в масках, как я поняла, те личности, с которыми я еще не встретилась. То есть с кем-то я, может быть, и встретилась, просто он лица мне своего не представил.
Ванцов играл Гамлета в милицейском мундире, задумчиво расхаживая по сцене со шпагой наперевес. От этого вид у него был уморительный.
- О человеке этом сожалею, - неожиданно громко и звучно, направив свой взгляд прямо на меня, произнес один из людей в маске.
Но, видно, так судили небеса,
Чтоб он был мной, а я был им наказан
И стал бы их карающей рукой.
Я тело уберу и сам отвечу
За эту кровь. Еще раз - добрый сон.
Ванцов был удивлен не меньше меня. А тот, кто это сказал, вдруг резко подошел и задернул занавес.
Я провалилась в темноту и в полное забвение…
Глава 9
Когда я проснулась, было уже раннее осеннее утро, но солнце сияло ослепительно, на небе - ни облачка.
Как будто и не было вчерашнего ненастья…
Я потянулась, возвращаясь в суровую реальность. Как ни странно, мне удалось выспаться.
В кухне раздавались детские голоса - моя маман уже вовсю развлекалась ролью няньки.
Поднявшись с кровати, я посмотрела в зеркало.
- Ну и рожа у вас, Александрина!
Веки были опухшими, как если бы вчера я весь день рыдала, вид какой-то идиотский и напуганный, а глаза вообще округленные, как у взбесившейся кошки!
- С этим надо что-то делать, - озабоченно проговорила я. - Не дай бог тебя увидят - придется отвечать за помешательство несчастных!
Пробралась в ванную, как разведчик, и, набрав полные пригоршни ледяной воды в ладони, опустила в них свою физиономию.
Потом, когда первая часть моих страданий была закончена, я провела щеткой по встрепанным волосам, и, благодаря сим нехитрым манипуляциям, моя физиономия приобрела более-менее божеский вид.
Теперь можно явиться пред людские очи, не опасаясь впечатления, которое могла бы произвести раньше.
* * *
На кухне мои "найденыши", отмытые мамой до блеска, гоняли чаи. Судя по тому оживлению, с которым велась беседа, они вполне расположились друг к другу со своей доброй воспитательницей.
- Ни хрена себе, - простодушно заявила Маринка, уставившись на меня оторопело. - Тебя вчера что, по помойкам менты гоняли?
- Ма-ри-на! - сурово одернула ее мама. - Мы же с тобой договорились, что некоторые слова лучше не употреблять.
- Все, больше не буду, Галиночка Михайловна, - сложила умильно ручки маленькая нахалка.
Я же была расстроена. Значит, мои ухищрения ни к чему не привели и вид у меня помятый.
- Что, так ужасно выгляжу? - пробормотала я, пытаясь разглядеть свои физические изъяны в маленькое зеркальце.
- Нет, просто у тебя вид какой-то ошпаренный, - пояснила Маринка.
- Да нормальный вид, - заступилась за меня Юлька.
- Конечно, - хмыкнула чересчур прямодушная Маринка. - Глаза вытаращенные, как будто ее вчера в темном переулке по голове шарахнули.
Надо же, прямо в яблочко попала!
- Ну, шарахнуть не успели, - меланхолично призналась я, наливая себе кофе. - А напугать удалось.
- Че, правда?
Глаза Маринки засверкали возбужденным блеском.
- Как это? Тебя насильники напугали, да?
Она доверительно смотрела мне в глаза, затаив дыхание и не сводя крайне заинтересованного взгляда.
- Нет, - покачала я головой. - Тот дядька, которого вы видели в окне. Во всяком случае, мне так кажется.
- Саша, - прошептала мама. - Почему же ты мне вчера ничего не сказала? Я бы с ума сошла!
- Вот поэтому я предпочитаю иногда молчать о некоторых происшествиях, связанных с моей работой, - вздохнула я. - Чтоб никто не сходил с ума.
- Боже мой, - простонала несчастная мама, запоздало хватаясь за сердце.
- Ма, успокойся! Я жива и здорова, все в пределах допустимого. Так… Платок.
Напоминая своим видом разъяренного Отелло, я метнулась в комнату, нашла платок и успокоенно плюхнулась на место.
Дашка уставилась на платок с таким ужасом, что я невольно напряглась.
- Даш, что с тобой?
Она облизнула губы, не спуская с платка испуганного взгляда. Потом подняла на меня глазенки и прошептала:
- Откуда он?
- Платок? - переспросила я. - Нашла. В темном переулке.
- Он им вытирал руки, - уверенно сказала малышка.
- Кто? - не поняла я.
- Убивец, - еле слышно прошептала она.
Вот это финиш!
- Ты уверена?
Она закивала головой.
- Почему? - поинтересовалась я.
Она, будто ядовитую змею, взяла платок у меня из рук и указала на уголок. Он, этот чертов уголок, был обшит красной тесемочкой. Везде - белая, а в этом углу - красная.
- Вот, - сказала девочка. - Я на эту красненькую полоску и обратила внимание. Потому что мне сначала показалось, что это - кровь.
- Ладно, - я взяла бесценную улику и засунула в карман.
- Что там еще за убивцы? - нахмурилась мамочка. - Саша, я за тебя боюсь!
- Ничего не случится, а страх, между прочим, ослабляет человека!
Я поднялась, допив кофе уже на ходу, и, махнув рукой на прощание, вылетела за дверь.
Уф!
Я взглянула на часы. Сегодня я не опоздаю.
Вылетев из подъезда, радуясь тому, что освободилась от ненужного мне страха за свою жизнь, я подняла глаза и остолбенела.
Напротив моего подъезда торчала высокая фигура Пенса.
- Привет, - улыбнулся он.
- Привет, - ответила я. - Интересно, что заставило тебя подняться в такую рань?
- Я должен тебя проводить, - сурово ответил мой немногословный друг.
- Ага, - кивнула я. - Собственный почин? Или высочайшее распоряжение моей мамочки? А может быть, господин Лариков возложил на ваши плечи такой почетный долг?
- Я сам, - мотнул он головой. - Мне эти кенты, которые звонили, не нравятся.
- А мне-то они как нравятся! - воскликнула я. - Просто милашки! Значит, теперь я вынуждена терпеть твое присутствие постоянно?
- Выходит, так, - подтвердил мои опасения Пенс.
- Кошмар, - вздохнула я. - И у меня нет иного выхода?
- Нет.
- Ну ладно, пошли, - смирилась я с неизбежностью.
Мы двинулись к автобусной остановке. Все время молчали. Я была занята мыслями, достаточно мрачными, чтобы их отражение на моем лице делало оное еще более ужасным. То есть я так подозревала, что мое лицо просто обязано вызывать у окружающих глубокое чувство омерзения и ужаса.
Автобусные пассажиры, однако, отчего-то совсем не ужасались и не бросались в рассыпную, а напротив, окружив меня и Пенса плотным кольцом, норовили стиснуть нас так, что я прокляла собственную инициативу прийти на работу вовремя, обрекая себя тем самым не только на сонливость, но и на путешествие во время "Ч".
Навстречу автобусу неслись рекламные щиты с бессмысленными призывами типа "Двадцать причин гордиться" непонятно чем. Одна из рекламок призывала срочно посетить кинотеатр "Виктория", где расположилась уютненько выставка с кошмарным названием "Истории наказаний".
- Что там, розгами угощают? - поинтересовался круглолицый крепыш, почти повисший на моем плече, невзирая на тщетные попытки Пенса заслонить меня от общества своей спиной.
- Нет, там всякие пытки. Дыбы и электрические стулья, - прокричала прямо мне в ухо его дамочка, такая же кругленькая, с тупыми пуговичками глаз. Судя по ее самоуважению и уверенному голосу, она была либо нотариусом, либо же паспортисткой.
- Надо сходить, - оживился кругленький, наступая мне на ногу своим мощным сапогом. Я подавила вопль, но на глазах выступили слезы.
Странный народ! Зачем им смотреть на всякие там ужасы, когда достаточно проехаться несколько кварталов в обществе себе подобных, чтобы испытать те же острые ощущения?
* * *
Лариков встретил меня лобовым вопросом, как выстрелом в упор:
- Что там произошло?
- Ты о чем? - недоуменно спросила я.
- Во-первых, почему тебя не было дома? Куда ты ходила, когда ушла из агентства?
- Я?
- Давай закончим эти игры в вопросы на вопрос. Вчера ты ушла отсюда безумно уставшая и направилась домой. Так?
- Да. Я ушла отсюда безумно уставшая и направилась домой.
Он крякнул и сдвинул брови в одну линию.
- Александра, - произнес он, глядя на меня "принципиально". - Мне кажется, что ты умеешь говорить нормально. Но сейчас почему-то избегаешь этого. А ситуация, между прочим, у нас сложилась опасная.
- Да? - удивилась я. - На нас начали охотиться, как на бизонов? Пиф-паф - ой, мамочки! А я еще и замуж не сходила!
При последних словах я бросила на Пенса многозначительный взгляд. Конечно, он заерзал на стуле. Что за странные существа эти мужчины - старательно отгоняют свое грядущее счастье на приличное расстояние!
- Сашка, ты будешь разговаривать серьезно?
- Я думаю… Как нам с Пенсом быстренько сгонять в Лас-Вегас, чтобы я успела побывать замужем!
- Са-ша!
- Слышу я тебя, не глухая! Ладно, не поеду я никуда. Погибну девственницей, может быть, мне простятся за это другие грехи…
- Так. Разговор ты не хочешь вести намеренно.
- Ага, - чистосердечно раскаялась я.
- А ты знаешь, что произошло через час после твоего ухода "домой"?
Он смотрел на меня пристально, прекрасно понимая, что мне действительно это безумно интересно. Вот только платой за его откровенность должна была быть моя, а я не представляла, чем она обернется для меня!
- Не знаю, - развела я руками.
- Ну так вот, - он оказался добрее, чем я думала. - Через час зазвонил телефон. И голос - не поймешь, то ли мужской, то ли женский - поведал мне, что ты сейчас движешься прямо по направлению к дому Гордона, что ты суешь свой нос в чужие дела и поплатишься за эти свои вторжения! Я начал звонить тебе и выяснил, что тебя дома нет! Потом позвонил Пенсу и рассказал ему все. У Пенса тебя тоже не было! Вопрос - где же ты была?
- "Где же я была… - пропела я на мотив старой песенки. - Разве я прийти раньше не могла!"
Он собрался что-то сказать, но замолчал.
Молчание было довольно долгим и значительным. Ровно таким по времени и содержанию, чтобы я сумела оценить всю безнравственность своего поведения.
- Ну ладно, - решилась я. - Я ходила к Гордону. Меня ужасно интересовала Оля. А дотерпеть до утра я никак не могла. К тому же у меня и так на сегодня запланированы два визита, я просто боюсь, что времени не хватит. Я побыла у них немного, рассмотрела как следует эту странную семейку и пошла домой. В темном переулке я подверглась нападению, но мои неплохие навыки в реслинге помогли мне остаться в живых. Не зря я смотрю так упорно передачу Фоменко - очень многому научилась! Кто на меня нападал, не знаю. Я не Бык Рокуэлл, чтобы с ним справиться настолько, что, переломав ему позвонки, хорошенько изучить его физиономию. Правда, он выронил улику, и эта вот улика мне не понравилась.
Я достала из кармана носовой платок и кинула его на стол.
- Если ты принюхаешься, то поймешь, почему!
Он принюхался. Поднял недоуменные глаза и спросил:
- Почему? Пахнет приятно!
- "Кензо"! - заорала я. Лариков от моего "самурайского" клича вздрогнул.
- Что?
- Господи, да пахнет-то так же, как у Сони после таинственных визитов!
Я от нетерпения закусила губу.
Надо же уродиться таким бестолковым! Да еще и работать в уголовке! Кошмар! Теперь я точно знаю, кто виноват в разгуле преступности!
- То есть вот этот платок связывает все три преступления воедино? - переспросил он.
- Не знаю, что он там связывает, - сказала я. - Одно точно - Дашка этот платок дурацкий видела у убийцы! Он вытер им руки!
В комнате воцарилась тишина. Лариков завороженно смотрел на платок, как бы пытаясь воссоздать по этой детали облик убийцы.
- Черт побери! - прошептал он. - Везет тебе, Данич! Я ничего найти не могу никогда, а на тебя все с неба валится!
- Ага, в виде нападающих насильников, - съязвила я. - Вряд ли это можно считать "везением", но раз тебе так кажется, я не против.
- Значит, теперь у нас получается, что к Соне ходит тот же человек, что убил Гордона и напал на тебя? Так?
- Надо же, - улыбнулась я. - Иногда ты удивляешь меня своей логичностью и последовательностью.
- И кто это, как ты считаешь?
Ну конечно! Сейчас залезу в рукав и достану оттуда "зайчика"!
- На этот вопрос ответить не могу, - честно призналась я. - Все очень неплохо подходят на роль убийцы. Конечно, я бы отдала предпочтение Ванцову, из мстительности, но он совершенно не пахнет "Кензо"!
- Но это точно мужчина!
- Или женщина, которая хочет им казаться, чтобы замести следы, - задумчиво промолвила я, разглядывая дым, поднимающийся над крышей дома напротив. Его очертания были зыбки и неясны.
Как силуэт убийцы. Как его тень, которую нет никакой возможности различить в темноте.
Серая кошка, которую тщетно пытаешься найти в темной комнате…
- "Я различаю все, но только не себя", - пробормотала я. И тут же пришли на память строчки - из той же баллады. "Я знаю, кто по-щегольски одет".
"А ведь не так все и смутно, - подумала я. - "Кензо", дорогие галстуки, длинное пальто, свидетельствующее об изысканности вкуса. Кто бы ты ни был, - сказала я в темную пустоту, которой завладела неведомая, но ужасно неприятная тень, - я все-таки знаю одну твою примету. Ты у нас щеголь, не так ли?"
* * *
Дима Лукьянов щеголем, как ни странно, не был.
Так что в тот момент, когда мы перешагнули порог довольно запущенной квартирки "звезды рекламы" и в нос мне ударил запах готовящихся щей, я приуныла.
Открыла нам женщина, замученная жизнью. В ее глазах застряла такая же беспросветная печаль, как пятна на ее видавшем лучшие времена халате.
Она близоруко прищурилась и, внимательно разглядев нас с Пенсом, сразу поняла, к кому мы.
- Димка! - крикнула она. - К тебе пришли…
Из комнаты, скрытой от нас обшарпанной дверью, донеслось непонятное бурчание.
- Сейчас он, - пообещала нам женщина. - Еще дрыхнет.
С этими словами она удалилась на кухню, оставив нам вместо себя только мутный свет заспанной, как все другие обитатели квартиры, лампочки, халатно относящейся к своим осветительным обязанностям.
- Глазам не верю, - прошептала я. - Экое несоответствие между рекламной красивостью и закулисной жизнью!
Дверь скрипнула, и оттуда показалась всклокоченная голова, абсолютно не напоминающая красивую, кудрявую головку красавчика с рекламы.
Хозяин головы оглядел нас прищуренными глазами и испугался.
- Ой, - вымолвил он. - А вы кто?
- Арестовывать вас пришли, - вздохнула я. - Разве не видите?
Он не поверил. Как-то глупенько хихикнул и поинтересовался:
- За что?
- За вранье, - грустно покачала я головой. - Вот не дадите нам немедленно красную чашку "Нескафе", посадим вас за обман народонаселения в корыстных целях!
- Господи, - простонал он. И открыл дверь. - Вы поклонники?
- Оставь надежды, мальчик, - сурово ответила я. - Я женщина серьезная. И дело у меня к тебе тоже серьезное. Я, видишь ли, детектив.
На этот раз серьезность моего тона на него подействовала. Он попытался изобразить царственный жест, приглашая нас пройти в комнату, и я отмела все подозрения на его счет.
Судя по описаниям всех моих свидетелей, наш "Гамлет" был высоким. А хорошенький Дима коротышка!
Дай бог на голову повыше Дашки, честное слово!