Глава 8
Я не могла поверить в это! По описаниям Маши, Оля должна была быть просто очаровательной! Ведь, если я не ошибаюсь, эта вот самая девушка влюбила в себя почти все мужское население театра?
О боже, сколь неисповедимы пути любви!
Ее жидкие белесые волосы свисали вдоль щек сальными прядями. Высокие скулы и раскосые глаза придавали лицу хищное выражение. Фигура была надежно спрятана под мешковатым свитером и пузырящимися на коленях джинсами, побывавшими в крутых переделках, о чем свидетельствовали какие-то зеленоватые пятна на коленях.
Какое же затемнение случилось в головах моих знакомцев, что они безоговорочно решили, что вот это существо - вылитая Офелия? У них, видимо, был спектакль из разряда модернистских!
- Это кто? - довольно безапелляционно спросила Оля, кивая в мою сторону подбородком.
Ее мать вопросительно посмотрела на меня и легким пожатием плеч пояснила, что не знает.
Меня, судя по всему, спросить по-другому никто не собирался, поэтому я оторопело молчала.
- А-а, - протянула "Офелия", - вы, наверное, один из папашкиных "цветов запоздалых". Этакий юный цветочек, о-ля-ля!
Она захихикала. Другого слова я и не подберу - именно захихикала, мерзостно так.
- Вообще-то я не цветок, - сообщила я, приходя в себя. - Я была знакома с вашим отцом совсем немного и просто пришла отдать последний долг.
- Ой, я поняла, кто вы! - обрадовалась девица. - Вы из Армии спасения, да? Мой папуля все грозился отправить меня в наркологический центр этой армии, а теперь сам отправился. Чао, бамбино!
- Оля, - прошипела ее мать. Все это время она стояла с неестественно бледным лицом, и ее губы подергивались, как при нервном тике. - Веди себя хоть сейчас прилично!
- Не могу, - скорчило рожу это чудовище. - Меня переполняет радость. Я вышла из тюрьмы, и на свободе мне очень хорошо. Мой тюремщик отправился восвояси.
С этими загадочными словами она развернулась и вышла из комнаты.
Без особенного напряжения ума я поняла - разговаривать со мной здесь не расположены.
* * *
Как только дверь за ней закрылась, жена Гордона повернулась ко мне и спросила:
- А правда, кто вы?
- Детектив, - честно призналась я. - Частный. Ваш муж как раз шел ко мне со своей проблемой.
- Ну да, - кивнула она. - Как я сразу не догадалась… Он действительно говорил мне, что собирается нанять кого-то, чтобы тот проследил за Олей. Теперь он в ваших услугах не нуждается.
- Понимаете, случился небольшой казус, - не сдалась я. - Дело, которым я занимаюсь, опять вытолкнуло меня к вам. А точнее, к Оле. Поэтому, хотя я понимаю, что сейчас не время, я бы хотела договориться с вами о встрече. Когда вы будете поспокойнее.
- Я и сейчас спокойна, - усмехнулась она, кинув в сторону мужа быстрый взгляд Юдифи. - Поэтому давайте не будем программировать себя на будущую встречу. Тем более что мне сейчас не хочется оставаться одной. Я даже напою вас чаем.
- Это было бы шикарно, - призналась я.
- Тогда пошли.
Мы оказались на очень маленькой кухне. Подоконник был весь засажен кактусами.
- Я пыталась развести тут фиалки, - горько усмехнулась женщина. - Но в этом микроклимате соглашаются расти только кактусы. Кстати, меня зовут Флора. Представляете? Имечко еще то. А вас?
- Саша, - представилась я.
- Саша… Такая молоденькая - и детектив! Надо же…
Она разлила чай в изящные чашки.
- Флора, а чем было вызвано желание проследить за Олей?
- Понятия не имею, - пожала она плечами. - Мне он этого не объяснил. Просто начал орать. Он всегда на меня орал. На меня и на Олю. Такая манера воспитания. Так вот, начал орать, что Ольга валяется в дерьме и социально опасна. Какие-то жуткие глупости о том, что его жизнь и жизнь еще нескольких людей находится под угрозой. По его словам, Ольга получалась членом Ирландской революционной армии по меньшей мере. Боже, он был готов обвинить ее даже в каких-то ужасных убийствах!
- В чем? - переспросила я.
Она посмотрела на меня и тут же постаралась больше не фокусироваться на этом. Впрочем, любой человек повел бы себя подобным образом с детективом!
- Господи, это был такой бред! Будто бы Оля виновата в каких-то трагических смертях и вообще она родилась с геном преступницы! Единственное, чем можно было остановить эти его рассуждения, был встречный вопрос, не его ли это ген. Он усмехался и говорил: "Что ж. Может быть, мой. Я тоже "прирожденный убийца"!" Ну а я, конечно, была виновата в этом. Хотя он сам запретил мне когда-то вмешиваться в ее воспитание.
- Как это? - не поняла я.
- А так. Я, по его убеждению, была падшей женщиной. Женщины вообще почитались Гордоном за животных. Знаете, как приятно жить с человеком, который считает тебя всего лишь "удовлетворением плоти"?
- Что? - я вытаращилась на нее, не в состоянии этому поверить.
Гордон? Тот самый, который был влюблен в Соню?
- Да, только функциональный предмет с естественным назначением. Как отхожее место… Ну да не будем. О покойниках плохо не говорят. Короче, Олю муштровал он. Так что то, во что выродилась эта славная девочка с милым личиком, - его заслуга.
Она опустила руки на колени, теребя платок. Прекрасная Флора - богиня природы, место которой было на Олимпе, украшенном цветами, раздавленная и несчастная.
Гордон же падал вниз со своего пьедестала - смешной, в шляпе и длинном плаще, как на картинке из детской книжки.
- Простите, Флора, а вы что-то знали о том, что у вашего мужа…
Ну как у нее спросить? Я не могла. Этой женщине досталась такая порция унижений, что еще одно будет лишним.
- Были любовницы? - раздвинула она губы в легкой усмешке. - Знала. Он же и сообщал. Дуры. Все. Кроме одной. Эта была такой же жертвой, как и я.
- Постойте, вы говорите о Соне?
- Кажется, ее так звали, - немного подумав, согласилась она. - Балерина?
- Да, - кивнула я.
- Значит, она. Бедная женщина!
- Почему? - спросила я.
- Он просто вынудил ее стать его любовницей. Но это не моя тайна. Могу ли я вам ее рассказывать?
- Но вы уже начали!
- Так же и закончила. Давайте не будем о ней?
Я почувствовала приступ отчаяния.
- Понимаете, ей угрожает опасность, - сказала я, поднимаясь. - Это, конечно, дело вашей совести. Мне бы очень хотелось ей помочь. Сама она никогда не расскажет мне этого - особенно если это очернит другого человека. Однако именно эта тайна может стать причиной того, что произойдет с ней. Что с ней уже происходит…
- А что с ней происходит?
Я подняла на нее глаза. Знает или нет? Имеет Флора какое-то отношение к таинственным и зловещим происшествиям или нет?
Ее глаза хранили непроницаемую чистоту. Недоумение и заинтересованность и ни капельки лжи! Чистые, ясные, как у ребенка.
- Хорошо, - вздохнула я и приступила к описанию странных происшествий в Сониной квартире.
* * *
Тщательно, в подробностях описав таинственные посещения, я удивилась тому, с каким вниманием слушает меня Флора. Она дождалась окончания моего рассказа и выдала странную реплику:
- Саша, мне кажется, что вы сейчас сочтете меня сумасшедшей, но…
Немного помолчав, как бы обдумывая, надо ли ей, собственно, так рисковать своим реноме в моих глазах, она, видимо, решила, что переживет трагический факт потери реноме, и выпалила:
- Один и тот же человек!
- Что? - переспросила я. - Что вы имеете в виду?
- Это был один и тот же человек, - прошептала она, оглядываясь почему-то на дверь. - Тот, кто приходит к Соне, и тот, кто убил моего мужа! Я это чувствую интуитивно, а почему, объяснить не могу!
Она отодвинулась и закурила.
- То есть вашей Соне грозит опасность, - спокойно заключила она и мило улыбнулась. - Печально, но факт.
Я смотрела в ее глаза, и на одно мгновение они показались мне безумными и пустыми.
Или, говоря словами того же Шекспира, "ты повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду черные следы, и нечем вывести…". Флора сейчас повернула свои глаза зрачками в душу. Но какие же там черные следы?
"Ну и семейка", - подумала я и поднялась. Время катило к ночи с безумной скоростью.
- Мне пора, - сказала я. - Очень жаль, что так все получилось с вашим мужем.
- Мы еще встретимся? - спросила вдруг Флора.
- Боюсь, нам придется встретиться еще раз, - задумчиво сказала я, смотря на ее мужа.
Кто он был? Отец Гамлета или все-таки Полоний?
Сейчас мне казалось, что - Полоний…
Она щелкнула выключателем. Дверь в конце коридора резко хлопнула, оттуда показалась Оля.
- Уже отчаливаете? - шмыгнула она носом. Сейчас Оля казалась мне более симпатичной, хотя глаза ее явно опухли от слез.
- Время, - объяснила я. - Уже поздно. Вам нужен отдых.
- А меня допрашивать не будете? - поинтересовалась эта странная девица.
На одно мгновение мне показалось, что из ее глаз снова на минутку выглянул перепуганный ребенок, но это была только иллюзия - ее толстые губы кривились в усмешке, и я покачала головой.
- Мне хотелось бы, но не сейчас. Я думаю, вы сами придете ко мне, чтобы рассказать то, что вас волнует.
- Меня ничего не волнует, - упрямо мотнула она головой.
- И все-таки возьмите, - я протянула ей визитку с координатами нашего агентства. Она уставилась на нее, потом подняла глаза и задумчиво проговорила:
- Может быть, я приду. А может, и нет.
- Это ваше дело, - вздохнула я. И пошла прочь.
Ольга была из тех натур, против воли которых идти полная бессмыслица. Зачем нам лишать себя маленького шанса?
Впрочем, я почти не верила в то, что она придет. "Скорее всего я просто плохой детектив", - вздохнула я про себя. Очередная незадача…
* * *
Темная улица встретила меня неприветливо и немного по-хамски швырнула в лицо пригоршни холодного воздуха. Кроме того, она была пустынной, как будто холод прогнал всех обитателей, вынудив их спрятаться, оставив меня в этом холодном мире одну.
"Надо было все-таки дозвониться до Пенса, - подумала я, запахивая свою куртку поплотнее. - Мой верный рыцарь совершенно не выполняет обязанности телохранителя".
Троллейбусная остановка расположена довольно далеко от дома Гордонов. Я пошла по направлению к ней, обуреваемая мыслями о странной семье.
Мои шаги гулко отдавались в темной пустоте.
Черт побери, все могут храбро подозреваться! А сам Гордон личность загадочная и противоречивая. С одной стороны, Соня плачет о его кончине так искренне, что трудно поверить в сказанное Флорой. Впрочем, могу ли я доверять Флориным словам? Ведь она прежде всего обиженная женщина!
Все завязаны в тугой узелок, и мне надо его распутать. А как?
- И сама не знаю, - пробормотала я. - Все так запутано, как в кретинском кроссворде! Лично я начинаю чувствовать себя идиоткой!
Вот в этот момент вдруг послышались шаги. Сначала я не придала им никакого значения. Не только же мне дано право разгуливать по этим улицам!
Шаги были, правда, какие-то странные. Как будто кто-то меня догонял, но в то же время пытался прикинуться "чайником". Но я опять же не обратила на это особого внимания. Я как раз готовилась вырулить на освещенный проспект, как вдруг чья-то рука обхватила меня сзади за талию, вторая зажала мой рот, и меня попытались вернуть в темный проулок, чему я отчаянно воспротивилась. Так как по общему утверждению мои действия резко опережают мыслительные процессы, я, нисколько не думая о последствиях, промычала: "Мама!", потом резко ударила ногой, ибо она была свободна, и, когда мой преследователь немного ослабил хватку от неожиданности удара, довольно хладнокровно ударила его по тому же месту второй раз.
Он выпустил меня, схватившись за низ живота.
Я же, почувствовав чаемую свободу, совершила отчаянную глупость.
Резко повернувшись, рванулась к освещенной улице. Поскольку, если говорить честно, немного испугалась этого кретина, так как приняла его за сексуального маньяка. Реакция совершенно нормальная на первый взгляд. Для нормальной женщины. Но не для меня.
Уже отдышавшись, я застыла, потрясенная собственной глупостью.
А если это не маньяк? Ну, Сашенька, ты и дура!
Предположим, за тобой следили. И сейчас ты только что отпустила убийцу Гордона!
Я в ужасе метнулась назад, почти не надеясь на удачу.
В проулке царила тишина. "Ну, конечно, - печально усмехнулась я. - Ты же не каратистка, твои удары вряд ли сделали его инвалидом. Он уже давно удалился".
Всматривалась в темноту, и в какой-то миг мне показалось, что я его увидела.
Темная тень, высокая и длинная. Более того, он стоял в конце проулка, возле дома Гордонов. В развевающемся плаще и без шляпы. Волосы развевались на ветру. Он ждал меня.
Я положила руку в карман - пусть этот гад думает, что у меня там оружие, и сделала шаг в его сторону. Он даже не дернулся, так и остался стоять неподвижный и загадочный, как памятник Дзержинскому у вокзала.
Может быть, меня заманивают в ловушку? Опасливая мысль заставила меня остановиться.
- Ну уж нет, - пробормотала я, сцепив зубы. - Второй раз я тебя не упущу…
Решительно и бесстрашно я двинулась ему навстречу. Правда, предпочла зажмуриться, чтобы слово "бесстрашно" все-таки не было такой ложью. И пошла к нему решительными шагами, наклонив голову…
Остановившись, я открыла глаза.
У меня вырвался вздох разочарования, правда, с оттенком облегчения.
- Ну, ты совсем чокнутая, Александра, - проворчала сама себе.
Я приняла за моего злоумышленника обычное высокое дерево, покорно шелестящее остатками листьев!
Переулок был пуст. Кроме меня и этого дерева, тут никого больше не было.
Я не стану вам врать, что мне не было страшно. Было. Я даже начала напевать "Мальбрук в поход собрался", чтобы мой страх отправился вслед за Мальбруком. Я даже представила себе, как мой толстенький страх на корявых ножках убегает, но, если честно, не очень-то мне это помогло!
Во всяком случае, когда я приблизилась к тому самому месту, где только что меня пытались лишить разума и жизни, я вздрогнула.
Там что-то белело.
Валялось себе на земле и нагло так белело.
Я остановилась, огляделась и медленно приблизилась, пытаясь самой себе показаться куда более героической натурой, чем я есть. Конечно, моя бы воля, я бы взвизгнула и помчалась прочь, как ошпаренная. Но мое чувство собственного достоинства мешало мне поступить таким недостойным способом.
Поэтому я подошла мелкими и осторожными шажками и подняла с земли белеющий предмет.
Это оказался обычный носовой платок. Мужской и очень дорогой.
Схватив добычу, я вышла на проспект и отдышалась. Потом присмотрелась к своей находке.
Запах - вот что разбило все мои домыслы о маньяке, который совершенно случайно напал на меня.
Фиг вам всем, напали на меня целенаправленно!
Догадайтесь, чем пахнул платок?
Ну, не стану я вас мучить - от платка исходил тонкий аристократичный запах "Кензо"!