Леня ухмыльнулся, выскользнул из-за шторы и осторожно заглянул в комнату, откуда только что вышел представитель таинственного покупателя.
Здесь он увидел душераздирающую картину.
Посреди комнаты на коврике полулежала симпатичная собачка той самой породы, которой была посвящена выставка, – тибетский мопс.
Собачка была одета в коротенькое платье из белых кружев, на голове у нее была фата, закрепленная веночком из флердоранжа, – ни дать ни взять невеста. Вокруг нее носилась дама с рыжими волосами и светлыми, как будто выгоревшими бровями и ресницами. Леня мимоходом отметил, что такой визаж создает удивительный эффект, во всяком случае, лицо дамы отличалось от всех окружающих женских лиц. Дама была вооружена веником. Этим веником она пыталась достать Пу И, который ловко уворачивался от преследования, то и дело посылая мопсихе пылкие взгляды.
– Извращенец! – кричала дама, догоняя Пу И. – Насильник! Сексуальный маньяк! Что ты сделал с моей невинной девочкой? Мерзавец! Моральный урод!
Пу И тоненько повизгивал, изображая испуг, но Леня видел, что он получает массу удовольствия от этих подвижных игр, да еще и переглядывается с симпатичной мопсихой, которая смотрит на него очень благосклонно.
– Пу И, паршивец! – вполголоса окликнул Леня своего любимца. – Хватит уже, повеселился, и будет! Нас с тобой ждут великие дела!
Услышав голос хозяина, Пу И оглянулся на дверь, бросил последний взгляд на свою подружку – мол, сама видишь, у меня неотложные дела, но мы еще непременно увидимся – и шмыгнул к Лене.
Маркиз подхватил его и устремился прочь, но дама нагнала его на полпути к выходу.
– Так это ваш мерзкий пес совратил мою невинную девочку?! – воскликнула она, попытавшись перегородить Лене дорогу. – Вы ответите за все! Я подам на вас в суд за изнасилование в особо циничной форме!
Леня попытался воспользоваться случаем, чтобы разглядеть колье и его хозяйку, однако если саму рыжую даму он смог внимательно рассмотреть, колье на ней уже не было – видимо, она спрятала его в надежное место от греха подальше.
– Плюс причинение тяжкого морального вреда! Моя Доротея утратила веру в настоящую любовь…
– А по-моему, она даже очень довольна! – возразил Леня. – Вы только посмотрите на нее – да она просто сияет от счастья! И вообще, о каком изнасиловании может идти речь? Я своими глазами видел – все было добровольно и к взаимному удовольствию!
– Даже если так – ведь у нее могут быть щенки! Вы себе представляете, какие это будут уроды?!
– А вот это, мадам, исключительно ваши проблемы! – галантно ответил Леня.
– Как будто мало у меня проблем! – простонала дама.
Как уже не раз отмечалось, Леня Маркиз обладал приятной, но незапоминающейся внешностью, очень удобной при его специфической профессии. Побочным эффектом этой внешности было то, что Леня имел поразительный успех среди секретарш, официанток, стюардесс, офис-менеджеров, медицинских сестер и прочих работающих девушек не очень высокой квалификации.
Лола подтрунивала над ним по этому поводу, Леня же отвечал, что эта особенность его мужского обаяния приносит их общему делу большую пользу, поскольку именно через секретаршу, офис-менеджера (далее по списку) можно получить доступ к информации о любой фирме, любом солидном бизнесмене или чиновнике высокого ранга.
Поэтому его записная книжка была полна телефонами таких девушек.
И вот теперь он перелистал свою книжку и нашел там телефон некоей Милы Ф.
Полная фамилия Милы была Фуфунова, и она работала ассистентом костюмера на старейшей в стране киностудии "Ленфильм". Работа эта не слишком хорошо оплачивалась, но Мила за нее держалась и не променяла бы ни на какую другую, потому что ей каждый день приходилось сталкиваться с известными артистами, режиссерами и прочими знаменитостями, благодаря чему Мила и себя чувствовала творческим человеком, причастным к великому таинству кино. Точнее – Кино, именно так, с большой, очень большой буквы.
Леня позвонил Миле и договорился о встрече в небольшом итальянском ресторанчике на Каменоостровском проспекте, в нескольких шагах от киностудии. Этот ресторанчик славился действительно неплохой кухней, кроме того, у него была стеклянная крыша, так что даже в плохую погоду у посетителей было впечатление, что они сидят на улице, за столиком какой-нибудь римской траттории. А поскольку в нашем городе плохая погода не редкость, понятно, что этот ресторан никогда не пустовал.
Леня приехал в ресторан немного раньше назначенного времени, занял удобный столик неподалеку от входа, заказал чашку кофе и посматривал на дверь, дожидаясь свою знакомую.
Он не успел допить свой кофе, когда Мила появилась в дверях.
Не заметить ее было трудно: Мила Фуфунова была современная девушка со всеми вытекающими отсюда особенностями, а именно – в ее волосах чередовались красные, синие и зеленые пряди, в носу и на нижней губе болтались серебряные колечки пирсинга, и такое же кольцо, только побольше, украшало ее пупок, гордо выставленный на всеобщее обозрение.
Эта боевая раскраска и аксессуары были бы вполне уместны для девушки семнадцати-восемнадцати лет, но Миле явно было за двадцать пять, и ей уже стоило бы сменить свой образ на более взрослый.
– Привет, птичка моя! – окликнул Леня приятельницу.
Он называл ее птичкой, поскольку страстью к дешевым блестящим побрякушкам Мила напоминала ему сороку.
– Привет, Ленчик! – Мила помахала Маркизу, чмокнула его в щеку и уселась за его столик. – Представляешь, сейчас я работаю с Гошей Котовским! Ну, ты его, конечно, знаешь – это тот, который играл Васю Чокнутого в сериале "Громилы"… Ну, помнишь, который говорит: "Если я встану, то вы все ляжете!" Ну, как не знаешь? Его все знают! А что ты ешь? Еще ничего? Меня дожидаешься? Какой ты милый!
Леня пододвинул ей меню, и Мила наугад ткнула пальцем в несколько блюд. Через несколько минут официант заставил весь стол тарелками с разными видами пасты и мисочками с приправами и соусами.
– Как вкусно! – воскликнула Мила и набросилась на еду, как будто ее морили голодом последние два или три года.
Леня наблюдал за ней с уважительным интересом. Его всегда удивляло, как много может съесть хрупкая девушка двадцати пяти лет, сохраняя фигуру. Правда, лет через семь-восемь это может сыграть с ней опасную шутку: она будет по привычке есть так же много и не заметит, как лишние килограммы отложатся на боках и талии… Впрочем, это его не касается…
Быстро управившись с большей частью продовольственной программы, Мила откинулась от стола, сыто отдуваясь, и проговорила благосклонно:
– Ну что, Ленчик, соскучился? А у меня Костоломов как раз уехал, так что я временно свободная женщина Востока. Если хочешь, приходи ко мне сегодня!
Милины глаза замаслились, и Леня прочитал в них обещание интересного и насыщенного досуга.
Насколько Леня помнил, Костоломов был Милиным бойфрендом, можно сказать – спутником жизни. По профессии он был веб-дизайнер и, как человек творческой профессии, отличался свободой нравов и охотой к перемене мест.
– Куда он уехал-то? – спросил Леня машинально – собственно, это его не очень интересовало.
– В Малайзию, – сообщила Мила. – Говорит, там очень круто. Звал и меня с собой, но я отказалась – у меня же такая прикольная работа! Ему-то хорошо, он где угодно может работать, Интернет – он и в Малайзии Интернет, а я не могу уйти со студии… ну, так как – придешь ко мне сегодня?
У Лени на этот вечер и на ближайшее время были другие планы, поэтому он ответил уклончиво и перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил Милу.
– Послушай, птичка моя, у меня тут на работе намечается корпоратив в формате маскарада. У тебя ведь на студии полно всяких прикольных костюмов?
– Да сколько угодно! – Мила развела руками, как рыболов, рассказывающий о сказочном улове. – Вадим Вадимович сейчас снимает романтическую комедию про папуасов, так что у нас полно набедренных повязок и украшений из перьев. А Федор Степанович запустил драму про эскимосов…
– Нет, это все не то! – перебил ее Маркиз. – Нет ли у тебя костюма обезьяны?
– Кого? – Мила не очень удивилась, только немного задумалась. – А тебе какая нужна обезьяна?
– Ну, человекообразная, и побольше! Ты же понимаешь, в костюм мартышки я вряд ли влезу…
– А, у нас как-то несколько лет назад пытались снять римейк "Кинг-Конга", так вот там должны были остаться костюмы горилл.
Мила окинула Леню профессиональным взглядом и задумчиво добавила:
– Пожалуй, для гориллы ты мелковат, но, если кое-где подложить ваты, может быть, сойдет…
– Спасибо тебе, рыбка моя золотая! – Леня решил не обижаться на "мелковатого".
На следующее утро к обезьяннику петербургского зоопарка подошла хорошо одетая дама с пышными белокурыми волосами, отдающими легкой рыжиной.
Петербургский зоопарк в отличие от зоопарков других крупных городов расположен в старой части города, поэтому он очень тесный. Кроме того, его много лет не ремонтировали, и большинство помещений для животных плохо приспособлены для жизни четвероногих постояльцев и больше всего напоминают следственный изолятор. В этом смысле помещение, где живут обезьяны, наверное, самое характерное – недаром камеры в отделениях милиции называют "обезьянниками".
Белокурая дама, бережно прижимая к груди сумочку, вошла в обезьянник и брезгливо огляделась. В этот ранний час здесь не было никого, кроме нее и обезьян.
– Ну и местечко он выбрал! – проговорила она вполголоса. – Один запах чего стоит!
По обе стороны от узкого прохода стояли тесные клетки, в которых размещались ближайшие родственники человека.
Слева от входа жила целая семья мартышек. Несколько молоденьких обезьянок играли в подвижную игру, отдаленно напоминающую пятнашки. Две мартышки постарше смирно сидели в углу клетки, выбирая друг у друга насекомых, – видимо, у них был медовый месяц. Еще одна обезьянка баюкала крошечного детеныша.
Дальше по коридору была клетка побольше, которая в первый момент показалась посетительнице пустой. Далеко не сразу она заметила в углу, на груде соломы, огромную грустную обезьяну с большим плоским лицом китайского философа. Надпись на клетке поясняла, что это – орангутанг с индонезийского острова Калимантан.
Орангутанг порылся в груде соломы, вытащил оттуда морковку, удивленно осмотрел ее, как будто никогда прежде не видел ничего похожего, и задумчиво откусил половину. Потом он заметил посетительницу и, как положено гостеприимному хозяину, протянул ей остаток морковки.
Дама шарахнулась от щедрого орангутанга и прошла дальше.
В следующей клетке сидел гамадрил.
Эта крупная обезьяна с собачьей головой и некрасиво оттопыренным задом казалась злой пародией на человека. Она была смешной и в то же время очень опасной. Женщина уже почти прошла мимо клетки гамадрила, когда тот вдруг вскочил и метнулся к ней, свирепо оскалив длинные желтоватые клыки.
Женщина инстинктивно шарахнулась от него, хотя и понимала, что их разделяют прочные железные прутья, и слишком близко подошла к клетке, расположенной по другую сторону прохода…
И тут же вскрикнула от ужаса: ее обхватили огромные косматые лапы, высунувшиеся из-за решетки.
– Помогите! – вскрикнула она, когда к ней вернулся голос.
От страха крик вышел негромким и каким-то сдавленным. И никто, конечно, не поспешил ей на помощь. Сторож обезьянника, наверное, пил чай или занимался каким-нибудь другим столь же общественно-полезным делом, а больше никого поблизости не было.
Косматые лапы крепко держали женщину, но больше ничего не происходило.
Прошло, может быть, полминуты, которые показались женщине бесконечными, и она наконец решилась осторожно оглянуться. Вывернув шею, несчастная увидела прямо у себя за спиной огромную оскаленную морду с маленькими злобными глазками.
"Горилла!" – мелькнула у нее в голове ужасная мысль.
Она тут же вспомнила многочисленные фильмы и рассказы о самых огромных и сильных обезьянах в мире, которым ничего не стоит голыми руками (или лапами?) убить льва или вырвать с корнем двадцатиметровую пальму.
Правда, эта горилла показалась ей не такой огромной, как те, в фильмах, но для того чтобы растерзать беззащитную женщину, и такой вполне достаточно.
Перехватив ее испуганный взгляд, горилла оскалила свою пасть и зарычала.
От этого рычания кровь в жилах у женщины застыла, как будто внезапно наступил январь, а рыжеватые волосы встали дыбом, как от шампуня для увеличения объема волос.
– Помогите! – крикнула она еще раз, немного громче, но на ее крик снова никто не примчался.
Тогда она вспомнила, что современная женщина не может рассчитывать ни на кого, кроме себя самой, и решила бороться до конца и дорого продать свою жизнь.
Почувствовав, что хватка гориллы немного ослабела, она схватила сумочку, которую все еще прижимала к груди, и изо всех сил ударила ею по косматой лапе.
Одна лапа разжалась, но вторая все еще держала женщину за левое плечо. Тогда она развернулась и принялась лупить наглую зверюгу по морде, приговаривая:
– Ах ты, гадина! Ты еще не знаешь, с кем связалась! Ты не знаешь, на кого лапу подняла! Ты, уродина волосатая, пожалеешь, что на свет родилась! От меня матерые уголовники бегали! У меня инспектор ГАИ прощения просил!
Неизвестно, то ли эти слова произвели на гориллу сильное впечатление, то ли само неожиданное сопротивление жертвы выбило ее из колеи, но горилла отпустила женщину.
Та испустила крик радости… который тут же перешел в стон разочарования: ее-то горилла отпустила, но сумочку схватила зубами и утащила к себе в клетку!
А в сумочке… в сумочке находилось то, из-за чего она сегодня приехала в этот обезьянник, – бесценное бриллиантовое колье!
– Сволочь бесхвостая! – воскликнула женщина, в бессильной ярости ухватившись за прутья решетки.
Горилла, словно издеваясь над ней, склонилась над сумкой и оскалила пасть.
– Отдай сейчас же! – прорыдала женщина, понимая, что никакие уговоры ей не помогут и сумочка безвозвратно потеряна. Если только… если только она не решится войти в клетку к горилле и вступить с ней в единоборство!
Но об этом страшно было даже подумать!
Тут на глаза женщине попалась швабра, оставленная в углу сторожем обезьянника.
Вооружившись этой шваброй, женщина вернулась к клетке гориллы, просунула швабру между железными прутьями и попыталась достать сумочку.
Однако горилла была начеку.
Видимо, она решила, что это новая игра, и эта игра ей очень понравилась.
Горилла хитро посмотрела на женщину и отодвинула сумочку немного дальше от швабры.
– Ну же ты и зараза! – пробормотала женщина и сделала еще одну попытку дотянуться до своей потери. Ей это почти удалось, но в последний момент горилла опять оттащила сумку.
Женщина чуть не заплакала от безысходности.
Тут откуда-то сзади до нее донеслось утробное ворчание.
– Ну что там еще? – проговорила она, обернувшись.
С другой стороны прохода, ближе ко входу, на нее смотрел ее старый знакомый орангутанг. Он достал из своих закромов очередную морковку и от всего сердца предлагал ее посетительнице – видимо, она ему приглянулась, и он хотел наладить с ней контакт.
В первый момент женщина хотела отшить косматого ухажера, но потом у нее мелькнула свежая мысль.
Она подошла к клетке орангутанга и взяла просунутую сквозь прутья морковку. Орангутанг обрадовался и громко заухал – видимо, ожидал, что в благодарность за угощение женщина уделит ему толику своего внимания. Но она отвернулась от него, подошла к клетке гориллы и показала той морковку:
– Смотри, свинья волосатая, что у меня есть! Хочешь морковочки?
Горилла явно заинтересовалась. Она оперлась на длинные руки, переместилась ближе к решетке и вытянула губы.
– Ишь, какая хитрая! – Женщина спрятала морковку за спину. – Просто так ничего не бывает. За все в этой жизни приходится платить. Давай меняться – я тебе морковку, ты мне сумку! То есть наоборот – сперва ты мне сумку, а потом уже я тебе морковку!
Горилла застыла, как будто обдумывала это предложение.
– Ну, что думаешь? – поторопила женщина обезьяну. – Я сейчас сама съем эту морковку! – И она сделала вид, что собирается отправить морковку в рот.
Горилла громко заухала, подскочила к решетке и потянулась за морковкой.
– Э, нет! – Женщина отступила на шаг и помахала морковкой перед носом гориллы. – Я же тебе сказала, баш на баш – ты мне сумку, я тебе морковку!
Горилла разочарованно уставилась на нее, видимо, она никак не могла понять, чего от нее хотят.
– Сумку, зараза! – повторила женщина и показала шваброй, чего она хочет.
Горилла задумчиво почесала лапой в затылке и наконец до нее, кажется, дошло. Она схватила сумочку и вперевалку подошла с ней к самой решетке.
– Ну молодец, догадалась!
Дама потянулась за сумкой, но хитрая обезьяна спрятала ее за спину и показала глазами на морковку.
– Ладно, черт с тобой! – Женщина протянула морковку обезьяне.
Та быстро выхватила ее и только тогда отдала женщине сумку.
Женщина облегченно вздохнула и пошла вперед, стараясь держаться подальше от клеток с обезьянами.
Дойдя до конца прохода, женщина остановилась, не зная, что делать дальше. Вдруг у нее над головой ожил допотопный репродуктор, и хриплый мужской голос проговорил:
– Положите колье на транспортер!
Женщина вздрогнула от неожиданности и огляделась.
Перед ней действительно был примитивный транспортер, на котором лежали мытые овощи – видимо, по нему из соседнего помещения поступала еда для обезьян.
Женщина растерялась – ей казалось диким класть такую дорогую вещь в лоток с картошкой, морковкой и яблоками.
– Положите колье! – повторил голос из репродуктора.
– А деньги? – спросила она недоверчиво.
– Кладите!
Она дрожащими руками положила на ленту транспортера замшевый мешочек с бриллиантами. Транспортер тут же пришел в движение, футляр с колье уплыл в отверстие в стене и исчез.
– И что теперь? – проговорила женщина испуганно.
Она сама, своими руками отдала колье неизвестно кому и осталась ни с чем…
Но лента транспортера продолжала двигаться, и из-за стены выплыла очередная порция корма.
Большая гроздь подпорченных бананов, кучка мытой моркови и пакет плотной бумаги с этикеткой "Картофель деревенский".
– И это все?! – в отчаянии вскричала женщина, сообразив, что ее просто-напросто обманули.
Вот чего стоила вся эта конспирация и анонимность неизвестного богатого покупателя! За ним скрывался вульгарный мошенник!
И ничего уже не сделать. Не кричать же: "Караул, грабят!"
– Возьмите пакет с картофелем! – хрипло прокаркал репродуктор. – Торопитесь, а то будет поздно!
Действительно, пакет с этикеткой "Картофель деревенский" уплывал в черную дырку в стене, женщина едва успела его подцепить. На ощупь там была вовсе не картошка, а что-то прямоугольное и жесткое. Ломая ногти, женщина разорвала плотную бумагу и увидела небольшой чемоданчик из черной кожи. Она открыла замок и обнаружила в чемоданчике деньги.
– Можете не считать, все точно, как договорились! – сказал репродуктор.