- Лучше обойтись без помощников. Пройди по домам, предупреди, чтобы сегодня ночью к окнам не подходили и не выходили во двор, что бы ни произошло. И в домах через дорогу то же самое… Особо про окна скажи… Это опасно… Смотреть опасно для здоровья. Что бы ни произошло, повторяю…
- А что произойдет?
- Будет жуткий грохот. И очень яркий свет. В результате, кто посмотрит, - слепота на три часа и глухота на четыре-пять часов. На всякий случай и это скажи… Предупреди, что бандитов ловим. И сам о себе позаботься.
В кармане капитана какой-то замысловатой восточной мелодией заголосила трубка. Серкер быстро вытащил ее и ответил, даже не посмотрев на определитель номера. На своем языке ответил, которого не знали ни я, ни мои бойцы. Но разговор длился недолго. Капитан выключил трубку и повернулся ко мне.
- Бандиты вышли из дома. Что-то во дворе обсуждают. Местный уголовник показывает в сторону реки. Полукругом рукой водит, видимо, подразумевается обход, чтобы с огорода во двор войти. Впечатление такое, что куда-то прямо сейчас собираются.
- Кто звонил? - сразу спросил я.
Серкер слегка смутился, но ответил, как мне показалось, честно:
- Есть у меня два помощника из местных жителей. Один совсем старик, мой осведомитель, второй молодой, хочет в полицию устроиться. Я обещал ему помочь.
- Деньгами? - ехидно поинтересовался я, зная систему продажи должностей в полиции Дагестана.
- Нет, денег у его отца хватает. Я только рекомендовать могу. И подсказать, к кому обратиться, и свое слово за него сказать.
Это было сказано предельно честно, без всякого возмущения и деланой оскорбленности. Капитан признавал существование системы формирования полицейских кадров. Впрочем, в республике все об этом давно знали и удивляться здесь было нечему.
- Ладно. И что твои люди говорят?
- Ничего. Просто предупреждают. Я их для того и посадил на чердак сельской управы, над вторым этажом, - для наблюдения. Прямо над моим кабинетом сидят, в окно смотрят. Но это значит, что нам поторопиться следует.
Я вытащил планшетник, открыл топографическую карту, на которую наложил планкарту аула. Показал капитану.
- Где дом Мамеда Гусейновича? Покажи…
Серкер смотрел, изучая планкарту непростительно долго. Видно было, что с картами он работать не умеет. Потом разобрался и уверенно ткнул пальцем. На мониторе от прикосновения сразу появилась зеленая точка. Отодвинуть монитор я не успел. Но тем лучше, теперь самому ставить отметку не придется. Я только включил автоматическую функцию, которая перенесла эту точку на планшетники солдат. Выбрал другую точку на господствующей высотке, что находилась от нужного дома на расстоянии трех сотен метров, и тоже перенес ее на солдатские планшетники. Жестом подозвал к себе младшего сержанта Елфимова.
Тот поднял свой планшетник, увидел вторую точку и посмотрел на меня. Объяснять снайперу его задачу еще раз необходимости не было.
- Страхуешь. И только. Все понял?
- Так точно, товарищ старший лейтенант.
- Беги. Заляжешь на позицию, доложи…
Первый снайпер взвода бесшумно двинулся в темноту. Планшетник держал перед собой. Винтовка в одной руке, гаджет - в другой. Планшетник дал ему возможность увидеть тропу, по которой надо было спуститься со скал в месте десантирования, и этого было достаточно. Дальше тропа в нужном направлении уже не шла, но Елфимов и без того не заблудится. В крайнем случае, если вдруг не туда забредет, всегда может обратиться ко мне по связи. Я на своем планшетнике определю его местонахождение и подскажу, куда двигаться дальше.
- Поспешим… - поторопил меня капитан Сфиев. - Нужно раньше бандитов хотя бы двор осмотреть.
- Двор ты показал, - я взмахнул планшетником. - Мы осмотрим и отработаем. А ты по соседям пробеги, сделай, что я велел. Чтобы люди не пострадали. И предупреди, опасная зона поражения тридцать-сорок метров. Окна может захватить. Особенно предупреди семьи, где есть дети. На детей шумовой взрыв действует вдвое дольше.
- Понял, - согласился капитан и протянул мне свою трубку. - Если будут звонить, это Исрафил. Больше ночью некому. Жена, когда работаю, мне никогда звонить не будет. Научена…
В этот момент на связь вышел младший сержант Елфимов.
- Товарищ Добрыня, я на месте.
Я показал планшетник капитану.
- Отметь дом, где бандиты находятся.
Сфиев снова долго рассматривал карту, потом уверенно ткнул пальцем. Точка сразу ушла на планшетники моей боевой группы.
- Николай! - позвал я Елфимова. - Новая точка на карте. Тебе этот двор должно быть видно.
- Видеть-то вижу, товарищ Добрыня, и людей во дворе вижу. Семеро там. Но дальномер показывает, что до них шестьсот двадцать два метра. Для "винтореза" это далековато.
Я и сам знал, что у "винтореза" максимальная прицельная дальность - четыреста метров. Но пока стрелять на дальнюю дистанцию необходимости не было.
- Но наблюдать-то ты можешь?
- Конечно.
- Вот и наблюдай. И докладывай постоянно…
Я отодвинул руку капитана с трубкой.
- Не надо. Бандиты на прицеле у снайпера. Он за ними проследит. Номер свой на всякий случай подскажи… Мало ли… Идем пока во двор. Со стороны реки, к огороду.
Капитан был доволен тем, что трубка осталась у него. Номер он назвал дважды. Но я запомнил с первого раза. Еще он радовался, что я все же не погнал его сразу по соседям. Однако это я сделал умышленно, на всякий случай…
* * *
Огород дома Мамеда Гусейновича отделяли от каменистого речного берега полоска земли шириной в два метра, заросшая невысокой травой, и каменный заборчик высотой не выше колена. Через этот заборчик можно было перешагнуть в любом месте. К сожалению, никакого выхода к реке здесь не существовало, и было неизвестно, где бандиты предпочтут перешагивать через забор.
В сторону дома вела только одна центральная дорожка, от которой строго перпендикулярно отходили боковые дорожки. Между ними располагались грядки, огороженные деревянными коробами. В данном случае, не зная, как пожелают идти бандиты, я подумал, как обычно, как бы я пошел на их месте.
А я бы пошел по центральной дорожке. И хорошо, что она заросла травой и сорняками. В таком запущенном огороде легче установить "растяжку" для мины.
Когда мы, пригнувшись, проходили вдоль забора, наш взводный сапер ефрейтор Мукомолов перешагнул через него, ступил на дорожку и тем самым показал, что мыслит точно так же, как я. И тут же кивнул, соглашаясь, что установить мину в огороде можно.
Мы прошли до конца забора. В самом конце его была небольшая, плохо протоптанная тропинка, ведущая к низкому каменному забору и дальше - в сторону дома. Видимо, здесь время от времени кто-то проходил. По крайней мере, траву умять успели.
Я переглянулся с Мукомоловым. Он в недоумении пожал плечами. Мы друг друга поняли. Какую дорогу выберут себе бандиты, было неизвестно. Они могли пройти и по маленькой тропинке, могли перешагнуть забор в середине, чтобы сразу выйти на центральную дорожку. Но была вероятность, что они подъедут на машине к воротам со стороны улицы. Там был третий путь. А у нас всего две светошумовые мины. Все, что было в наличии на складе. Следовало выбирать.
Вспомнилось, что наблюдатели докладывали капитану Сфиеву, что местный житель показывал бандитам в сторону реки и рисовал в воздухе полукруг. Это был намек на то, что к дому Мамеда Гусейновича бандиты будут подходить со стороны реки. Я дал команду саперу выставлять мины.
Все-таки не покидало меня чувство беспокойства.
- Серкер, пойдем с тобой в дом заглянем, поговорим с проповедником.
- Зачем?
- Бандиты могут подъехать с улицы… Надо поговорить с Насуховым и предупредить его. Только его, без хозяина дома. Так надежнее.
Брала верх профессиональная осторожность. Я привык считать, что чем меньше людей знают об операции, тем меньше вероятность ее провала. Капитана, кажется, моя осторожность смутила, но возразить он не решился, хотя местных жителей знал, естественно, лучше меня.
Я-то их вообще не знал, но уже привык к тому, что местные жители зачастую бандитов поддерживают и укрывают. При этом, как мне говорили, действовали не общероссийские законы, а законы гор. Гонимого человека, который обратился за помощью, прятали на свой страх и риск и не выдавали властям. Но это работало только тогда, когда гонимые сами были местными жителями.
Я несколько раз слышал, как из плена бежали русские люди, похищенные в России, вот их местные выдавали преследователям сразу же. Причем выдавала даже полиция, когда беглецы туда обращались.
И потому я местным жителям не доверял. Серкеру, впрочем, я довериться был вынужден не потому, что он капитан полиции, а потому, что ему начальство отдало приказ о содействии. Но вот его помощники-наблюдатели доверия у меня не вызывали. И я потому поставил в наблюдатели своего снайпера.
Мы с капитаном шагнули через забор и прошли центральной дорожкой к дому. Дверь была закрыта. Но за окном горел свет. Серкер подошел к окну и постучал. Отодвинулась плотная занавеска, выглянул длиннобородый старик. Капитан показался. Старик качнул бородой, попробовал вглядеться в темноту, но ничего, похоже, не увидел и занавеску опустил. Уже через несколько секунд в замке стал поворачиваться ключ.
Старик вышел на крыльцо. Седой, сухой, но еще крепкий, про таких говорят - семижильный. Стал разговаривать с капитаном на своем языке. Потом вопросительно посмотрел на меня и что-то спросил. Серкер ответил. После чего старик ушел в дом.
- Что он про меня спросил?
- Спросил, кто такой. Я сказал, что спецназ ГРУ ищет бандитов. Ты - командир группы. Проверяем всех посторонних в селе. Он пригласил в дом войти, я отказался, сказал, чтобы он своего гостя с документами позвал.
У проповедника, видимо, причин прятаться не было, и он вышел к нам с паспортом в руках. Сухонький старик с длинной седой бородой. Выглядел он почтеннее хозяина дома, хотя, по данным участкового, Мамед Гусейнович был старше того на три года. Паспорт был азербайджанский. Я принял его в руки, но даже раскрывать не стал.
- Омахан Насухов? - спросил я.
- Да, - проповедник не удивился, считая себя, видимо, известной личностью. По-русски он говорил внятно и почти без акцента. - Мне сказали, вы ловите бандитов. Я - не бандит, даже кинжала не имею при себе. Я только доношу до людей слова Аллаха. Я по воле Всевышнего - проповедник…
- Да, - кивнул я. - Мы ловим бандитов, которые скоро придут за вами. Им дан приказ похитить вас, отвезти в Дербент, чтобы там убить во время расстрела синагоги. И списать нападение на шиитов. Вам это нравится?
- Мне это не нравится, но все в руках Аллаха…
- Тогда считайте, что это именно он нас сюда направил, и выполняйте его волю. Согласны?
- Аллах не обделил вас мудростью, - проповедник одарил меня улыбкой. - Что вы хотите от меня?
Я объяснил в подробностях. Даже обрисовал все возможные варианты появления бандитов. И пересказал, какие действия необходимо выполнить Насухову. Не забыл заручиться его согласием на случай временного поражения светошумовой миной. К моему удивлению, он, подняв глаза к черному небу и несколько секунд подумав, пошел на это почти с радостью. И, едва я завершил инструктаж, на связь вышел снайпер:
- Товарищ Добрыня, бандиты вооружились автоматами. Садятся в машину, выезжают со двора. Их семеро. Остановились. Ждут хозяина. Хозяин закрывает ворота. Вышел, сел в машину. Они едут…
- Смотри внимательно, куда поедут, - приказал я, придерживая рукой микрофон, чтобы показать старику, что я сейчас говорю не с ним. - Серкер, ты должен успеть соседей предупредить. Поспеши. В свет фар машины не попади…
Капитан кивнул и побежал бегом. Ему следовало обойти как минимум четыре дома.
Я пожал руку проповеднику, вернул ему паспорт и сообщил:
- Они уже выехали. Ждите гостей. Не могу знать, с какой стороны они пожалуют…
Старик с достоинством наклонил голову и ушел в дом. Я быстро вернулся к своей группе. Ефрейтор Мукомолов дожидался меня на дорожке в огороде, пальцем показывая опасное место, которое я обошел стороной, прыгая через грядки.
- Товарищ Добрыня, они на улицу свернули. По улице едут в вашу сторону.
- Понял. Держи двор под прицелом. Сколько у них автоматов?
- Семь. У каждого автомат.
- Понял. Значит, вооруженная банда. А любая вооруженная банда подлежит уничтожению. Стесняться не будем. Страхуй нас и проповедника. Это такой старичок, сухонький…
- Из тех, с кем вы разговаривали, первый или второй?
- Ты видел? Отлично. Второй. Подстрахуй всю ситуацию.
Я подскочил к низенькому забору.
- Корнелазов! Со мной. Спрячемся у калитки. - Я сделал выбор в пользу сержанта, потому что он лучше других владел рукопашным боем. - Лысаков и Мукомолов, когда мы начнем атаку, резко сближаетесь и идете к нам на помощь.
У калитки, не успев спрятаться, я услышал топот ног. Оглянулся. Капитан Сфиев стремительно перебегал дорогу, чтобы успеть оповестить соседей по другую сторону улицы.
Шум автомобильного двигателя слышался уже недалеко. А скоро и фары осветили дорогу. Мы спрятались среди густых колючих кустов. Искать другие, менее колючие, времени не оставалось.
Машина остановилась. Я видел, как вышли пятеро. Значит, двое остались в машине. А сама машина, к моему удивлению, поехала дальше. Но удивление рассеялось, когда младший сержант Елфимов доложил:
- Товарищ Добрыня, машина свернула в сторону реки. Еще раз свернула. Подъезжает к дому со стороны огорода. Лысаков, Мукомолов, осторожнее.
- Если выйдут из машины, вали обоих бандитов! - приказал я снайперу. - Со своими не спутай.
- Понял. Работаю. Они остановились. Выходят…
Наушники донесли до меня двойной лязг затвора "винтореза".
- Обезвредил?
- Без голов они не опасны…
Тем временем пятеро бандитов перешли дорогу, распахнули калитку и быстро прошли мимо меня и Корнелазова к двери дома. У двери о чем-то пошептались. Подтолкнули одного к светящемуся окну, сами спрятались.
Бандит постучал в стекло. Занавеска отодвинулась… Все повторялось так же, как с капитаном Сфиевым. Дверь открылась, вышел крепкий еще старик. Ему сразу ткнули в живот стволом автомата. Местный парень, что стучал в окно, остался с ним, остальные ворвались в дом.
Вышли уже через несколько секунд, выталкивая автоматами проповедника. Тот выходил с достоинством, с которым бандиты, видимо, считаться не желали. Они сразу, время не теряя, повели его в огород, по дорожке к низенькому забору.
Но тут случилось непредвиденное даже для нас. Мамед Гусейнович, оскорбленный действиями бандитов, показал, что он старик еще боевой - обхватил крепкими еще руками своего противника-односельчанина, развернул его и произвел классический прием греко-римской борьбы - бросок через спину.
Молодой сильный парень, перелетев через голову старика, упал на лопатки, сильно ударившись головой о бетонную дорожку. Это его здорово обозлило. Он схватился за автомат одновременно с тем, как я навел на него свой, но стрелять мне не понадобилось. Посланная издалека пуля "винтореза" размозжила парню голову. Бандиты обернулись. Один из них, похоже, видел момент броска.
- Ну и старик! - удивился он. - Выходим быстро. К машине…
Он погрозил старому борцу автоматом, предупреждая о бесполезности преследования. Тем временем проповедник уже пересекал огород и усердно шаркал ногами, намеренно, чтобы задеть "растяжку" мины. Бандиты шли позади него, все четверо.
- Сержант! - позвал я Корнелазова, зажал ладонью микрофон, наклонил голову и с силой зажмурился. Я не видел, но предполагал, что Корнелазов повторит мои действия. Те же самые действия должны были выполнить старший сержант Лысаков и ефрейтор Мукомолов. Они солдаты опытные, знают, что делать. И снайпер должен был убрать прицел с опасной линии, на которой через оптику можно получить ожог глаз более сильный, чем при прямом контакте с белым огненным столбом.
Хотя ладонь моя сжимала микрофон с силой, тем не менее звук сработавшей светошумовой мины был оглушительным, и плотно зажмуренные глаза все равно часть света пропустили. Только через положенные пять секунд, когда закончилось горение и утих шум взрыва, растворившись где-то в ущельях над рекой, я открыл глаза, убрал ладонь от микрофона и спросил:
- Все в порядке?
- В порядке, товарищ Добрыня, - один за другим доложили бойцы группы.
Бандиты издали дикие крики. Я предполагал, как это часто случается, что они с испугу могут начать вслепую поливать все вокруг автоматными очередями, и потому приказал проповеднику после взрыва упасть на землю, чтобы не попасть под шальную очередь.
Но никто не стрелял. Это позволило нам с Корнелазовым с одной стороны, а Лысакову с Мукомоловым с другой подскочить на короткую дистанцию и нанести по удару. Каждый удар был не просто "на отключку". Они были лечащими. Потому что испуг после внезапно подступивших глухоты и слепоты буквально сотрясал нервную систему. И только удар, лишающий сознания, делал выход из нервного шока более плавным, а значит, менее болезненным.
С улицы вбежал во двор капитан Сфиев. Магомед Гусейнович, хозяин дома, тоже смотрел на световой столб и слышал звук взрыва и потому стоял около двери и держался за нее двумя руками, ослепший и оглохший.
- Серкер, позаботься о стариках… - сказал я приказным тоном. - Через три часа к ним вернется зрение, через четыре-пять часов вернется слух. Насухов об этом знает. Помоги им в дом войти. А мы поедем на машине бандитов…
- Уже все? - расстроенно спросил капитан.
- Все, - подтвердил я. - Вон тот твой односельчанин, что лежит с простреленной головой, хотел убить Мамеда Гусейновича, но мой снайпер старика подстраховал. А старик - молодец. Этот урод держал автомат у живота старика, старик автомат отбил, а урода бросил через грудь о бетон спиной…
- Да, он же в молодости был знаменитым пехлеваном…